Все началось 25 мая 28 лет назад

Первый съезд народных депутатов СССР открылся в Москве 25 мая 1989 года. В первый же день работы Съезда он избрал Михаила Горбачёва Председателем Верховного Совета СССР. Заседания съезда транслировались по телевидению в прямом эфире, и множество граждан СССР внимательно следили за ними.

Съезд был отмечен противостоянием Генерального Секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва с академиком-диссидентом Андреем Сахаровым, члена Политбюро ЦК КПСС Егора Лигачёва с опальным в то время, будущим первым президентом России Борисом Ельциным.

Среди депутатов было немало ярких личностей, ставших, благодаря съезду известными на всю страну, некоторые из них из преподавателей, служащих и научных сотрудников переквалифицировались в публичные политики, в последующие годы были избраны на руководящие посты страны, возглавили оппозиционные движения. Среди них — Гавриил Попов (позднее стал мэром Москвы), Сажи Умалатова (стала впоследствии политиком-радикальным коммунистом), Анатолий Собчак (избран мэром Санкт-Петербурга), Юрий Афанасьев (возглавил движение «Демократическая Россия», затем — ректор РГГУ), Алексей Казанник (стал Генеральным Прокурором России).

На съезде впервые был выдвинут альтернативный кандидат на пост Председателя Верховного Совета СССР. Помимо М. С. Горбачева на этот пост баллотировался депутат, член МДГ Александр Оболенский.

Борис Ельцин не был избран съездом 26 мая членом Верховного Совета СССР, однако 29 мая депутат Алексей Казанник уступил ему своё место в Совете Национальностей Верховного Совета.

В последний день Съезда радикально настроенные депутаты сформировали Межрегиональную группу народных депутатов (сопредседатели группы: А. Д. Сахаров, Б. Н. Ельцин, Ю. Н. Афанасьев, Г. Х. Попов, В. Пальм). Они выступали за политические и экономические преобразования в СССР, за радикальное реформирование советского общества.

О первом Съезде народных депутатов СССР и современной России - журналист Анатолий Баранов, народные депутаты СССР Витаутас Ландсбергис, Аркадий Мурашев, Сергей Станкевич.

Ведущий - Владимир Кара - Мурза - старший.

Владимир Кара-Мурза-старший: В этот день 28 лет назад - 25 мая 1989 года – открылся Первый Съезд народных депутатов СССР. Заседания съезда транслировались по телевидению в прямом эфире, и миллионы граждан СССР внимательно следили за ними.

О Первом Съезде народных депутатов СССР и современной России мы сегодня поговорим с нашим гостем - журналистом Анатолием Барановым, главным редактором сайта ФОРУМ.мск. И по телефону у нас будет несколько народных депутатов СССР.

Анатолий, каким вам вспоминается конец мая 1989 года?

Анатолий Баранов: Это было давно, и я был немножко моложе. И сейчас, наверное, уже не так оцениваю те события, как это делал в то время. Ну, это было одним из эпохальных событий в достаточно короткой цепи: от XIX партконференции до завершения истории Советского Союза. Все это уложилось в считанные три года. От Съезда народных депутатов до распада страны прошло два с небольшим года.

Некоторые решения, принятые в связи с этим процессом, они оказались достаточно фатальными. Я до сих пор уверен, что развалить Советский Союз сознательно никто особенно сильно не хотел. Ну, что произошло, то произошло. И поскольку крушение СССР стало крупнейшей планетарной катастрофой на нашей памяти, наверное, в свете этих событий и надо смотреть. Потому что если люди не извлекают уроков из каких-то старых ошибок, то эти ошибки склонны повторяться.

Владимир Кара-Мурза-старший: У нас на прямой связи Аркадий Мурашев, народный депутат СССР, исполнительный секретарь Межрегиональной депутатской группы.

Аркадий Николаевич, напомните, пожалуйста, в какой обстановке проходили выборы народных депутатов СССР.

Аркадий Мурашев: Выборы состоялись 26 марта. И конечно, ничего похожего ни наше поколение, ни поколения наших отцов и дедов на своей памяти не знали. Это была совершенно необычная вещь, когда баллотировалось несколько человек за один мандат. По телевизору показывали дебаты между ними. Люди выступали с разных позиций. В избирательную кампанию было вовлечено огромное количество волонтеров, добровольцев. Ни о каких платных агитаторах тогда, конечно, и речи идти не могло. Все люди участвовали по зову сердца. И такой активности, такой явки на выборах, такого внимания... Ведь очень многие верили, что это судьбоносная вещь. Собственно, так оно и произошло.

Правильно сказали, что от момента съезда до распада Союза прошло два с небольшим года. А то, что это случится, было понятно еще задолго до этого. Я помню, что в январе 90-го года, впервые поехав в Соединенные Штаты – я выступал на какой-то международной конференции, тогда я уже говорил о том, что распад Советского Союза – вещь совершенно неизбежная. То есть нам это было понятно уже в начале 90-го года.

На Съезде народных депутатов СССР были представлены депутаты разных республик – и прибалтийские депутаты, и украинские депутаты, и так далее. И общаясь с ними, приезжая в гости в их страны, неизбежность распада Советского Союза была очевидна уже задолго до этого.

Правда, мы не предполагали, что это будет носить такой быстрый, стремительный характер. Конечно, ГКЧП все это ускорил. Но я думаю, что если бы даже и не было ГКЧП, то тот союзный договор, который готов был подписывать Горбачев и не все руководители республик Советского Союза, он все равно привел бы к распаду, ну, может быть, по более плавной траектории. Но все равно бы это случилось. Слишком была велика разница в культуре, в образе жизни у среднеазиатских стран и прибалтийских народов, у закавказских и восточнославянских. То есть было ясно, что никакие скрепы уже здесь не держат. А уж когда исчезла КПСС, то все стремительно прекратило свое существование.

Владимир Кара-Мурза-старший: У нас на прямой телефонной связи Сергей Станкевич, бывший народный депутат СССР.

Сергей Борисович, когда вы шли на Первый Съезд народных депутатов СССР, вы подозревали, что Советский Союз уже обречен?

Сергей Станкевич: Нет, не подозревал. У меня даже было внутреннее убеждение, что он сохранится, хотя и в новой форме.

Я согласен, что Первый съезд был эпохальным и во многом решающим, поворотным событием. Если XIX партийная конференция 88-го года и обозначала некие перемены, то была возможность возврата. А самое главное, что дал Первый съезд – он был точкой невозврата. После того как состоялся Первый съезд, вернуть ситуацию статус-кво было невозможно. Эшелон перемен набрал скорость, и его нельзя было остановить.

Я считаю, что феномен этого съезда – это была хорошая и правильная находка Горбачева, во многом это было повторение традиций российских Земских соборов. В Земском соборе обязаны были быть представлены все сословия. Так и на Съезде народных депутатов были и военные, и рабочие, и крестьяне, и женщины, и коммунисты, и комсомольцы. В общем, все в соответствующей пропорции, которую, как опытный повар, отмерила Коммунистическая партия, были представлены. Это был Земский собор.

Горбачев стремился использовать этот Земский собор для того, чтобы создать некое давление на реакционную часть Коммунистической партии, а сам бы он находился над схваткой, и говорил своим же реакционерам и консерваторам: "Смотрите, если вы не готовы на перемены, то дальше находится гораздо более радикальная оппозиция, которая вас подвинет". Задумка была верная, но уже с момента Первого съезда Горбачев был не столько впереди событий, сколько отставал от них.

Первый съезд длился 13 дней в мае. Начинался он в одной стране, а закончился в другой. Сбылось пророчество Андрея Дмитриевича Сахарова. Буквально накануне этого съезда, когда мы планировали свои действия в ходе съезда и различного рода тактические ходы предлагали, он в конце долгой дискуссии, затянувшейся за полночь, сказал: "Я, в отличие от вас, начинающий политик. Но поверьте мне, скорее всего, все это продлится недолго. Весь этот эксперимент будет свернут. И пока он еще не свернут, нам нужно делать главное – нам нужно выходить к трибуне любой ценой, прорываться на нее и просто говорить правду. Причем адресуясь не к тем, кто собрался в зале, а к тем, кто будет смотреть съезд по телевизору. И поверьте мне, если мы продержимся так хотя бы две недели, у нас будет другая страна". Я запомнил эти слова Андрея Дмитриевича Сахарова наизусть. И он оказался прав. Действительно, к концу съезда у нас была уже другая страна. И этих людей вернуть в прежнее состояние полурабское было просто невозможно.

Что касается судьбы Советского Союза. Я все-таки считаю, что он мог перейти в новое качество. Девять республик из шестнадцати все-таки сочли возможным выработать новый союзный договор, который мы собирались подписать в августе 91-го года. Конечно, это уже не была бы прежняя советская империя, конечно, это был бы достаточно рыхлый конгломерат, и каждое движение приходилось бы согласовывать сложным образом. Тем не менее, это была бы интересная форма сосуществования республик, действительно уже свободных, которая могла бы дать очень серьезную выгоду – и экономическую, и политическую – нашим странам. Конечно, не могла оставаться ни в каком уже союзе, например, Прибалтика – они изначально взяли курс на выход. И еще несколько республик категорически настаивали на самостоятельности, и должны были получить на это право.

Скорее всего, могло бы быть какое-то твердое федеративное ядро, а с остальными республиками могли быть договорные, конфедеративные отношения. Над этим стоило потрудиться. Но ГКЧП, реакционный бунт вечно "вчерашних" коммунистов, сорвал все попытки. И дальше мы уже перешли к самостоятельному плаванию.

Владимир Кара-Мурза-старший: У нас на прямой связи Витаутас Ландсбергис, народный депутат СССР от Литвы.

Витаутас, какую роль сыграл Первый съезд в крушении Советского Союза, как "тюрьмы народов"?

Витаутас Ландсбергис: Съезд народных депутатов, и прежде всего выборы, - это был очень большой, значительный, переломный момент, и не только в жизни России, но и других подвластных ей стран, входящих тогда в Советский Союз. Но это могло бы стать и мировым, очень позитивным, обнадеживающим событием, переворотным событием. И надежды были большие.

А "перестройка" означала существенные перемены в правлении страной. В России всегда главное – власть, а не народ. А тут власть сама пошла на уменьшение своей власти. Это сотрясение основ диктатуры. Власть имущие согласились с тем, что они не абсолютно всемогущие, что будут настоящие выборы, на которых может появиться избранная и представительная власть, чего за все время так называемого Советского Союза никогда не было. Подразумевалось, что это враждебная концепция. А тут нормальное продвижение к избирательной и представительной демократии. И это стало обнадеживающим успехом.