Не выйдет, Кургинян! Не выйдет, Вассерман! Не выйдет, Миша Щетинистый! Наша родина - не ваша родина. Продали вы её за место у стола силовигархии, косточки с тризны постсоветской обгладывая. А вот нашу великую Советскую родину, которую вы помогали чекистским выродкам обворовывать, «на шухере» шушукая – мы восстановим, проклинайте вы нас или нет, называйте нас хоть оранжевыми, хоть фиолетовыми. МЫ были и будем красными, сделанными в СССР для того, чтоб продолжить великий ленинский путь – и площади стотысячеухие услышали нас. А вас слышат одни музейные танки вермахта на Поклонной.

Думаки от партии власти (оппозиция не голосовала) подправили Конституцию, сказав, что медицинское учреждение обязано оказывать бесплатную услугу нуждающимся только если оно участвует в программе госгарантий реализации бесплатной медицинской помощи. Представьте: лежит рядом с порогом шикарной клиники умирающий и никто из врачей этого заведения, согласно новому закону, не обязан ему помогать. Как же тогда понимать клятву Гиппократа? По заявлению врачей Пироговского движения, в законе четко просматривается попытка разрушения имеющегося здравоохранения, перевод медицинской помощи на платную основу, усугубление коррумпированности в медицине.

Кто сегодня правит Россией? Бывшая мэрия проворовавшегося г-на Собчака, почти она же - кооператив «Озеро». Но об этом статей за подписью публициста Путина мы не почитаем. Журналистом нельзя стать по приказу. Нельзя за 59 лет не тиснуть ни одной заметки даже в кремлевскую стенгазету, а перед выходом на пенсию вдруг проснуться пламенным публицистом и «на-гора» выдавать «вумные» статьи по сложнейшим социально-экономическим проблемам, над которыми годами бьются ученые. А вы хотите нас убедить, что написать для страны и народа постановочную статью - для вас что с горки на лыжах спуститься? Как амфору со дна морского достать? Ну-ну…

Владимир Ленин в начале прошлого века дал известное определение: «Политика – есть концентрированное выражение экономики». Как и всякий смертный человек, Ленин, при всей его гениальности, мог в чем-то ошибаться и заблуждаться. Но если говорить об этом ленинском определении политики, то оно, безусловно, не потеряло актуальности и сейчас. Однако, руководствуясь положением о том, что марксизм не догма, а руководство к действию, хочу дополнить это определение тем, что экономика является концентрированным выражением интересов правящего класса. А вспомнить ленинское определение политики заставили меня три опубликованных в эти дни пространных, программных статьи за подписью Путина.

Сегодня ни у одного человека в нашей стране, если только он сознательно себя не обманывает и если его мозг не высосан через телевизионную трубочку молью, нет сомнений в том, что ныне лежит на весах и что совершается ныне. То, что будет происходить в России вплоть до 7 мая 2012 года, не просто еще одно преступление овладевшей ею бригады воров и убийц, не просто приведение в исполнение вынесенного стране смертного приговора № 07-05-12. Это надругательство в особо извращенной циничной форме над великой цивилизацией, ее культурой, историей, душой, ее взлетами и падениями.

То, что у нас зовется честными выборами, верней назвать свободными – от властного отжима кандидатов через суд и избирком. Но это – битвы «черных» денег исключительно; вся уже названная «совесть нации» выезжает на них как артисты-эстрадники на провинциальный чес. Покупка, как игрока в хоккейную команду, какой-нибудь звезды экрана сразу в разы вздымает шансы на успех ее купца. Еще есть выборы не свободные – когда при отсечении всех неугодных кандидатов победитель выбирается по предварительному политическому сговору, не чуждому вноса тех же «черных» сумм. И лишь два эти типа выборов у нас в ходу, других на складе нет; и хоть гильотинируй Чурова, вынести их оттуда невозможно. Трудно сказать, какой тип из этих двух лучше; скорей, оба хуже.

Я в принципе с настороженностью отношусь к частым в последенее время историям: вот, мол, такой хороший человек, а обвиняют его во всяких страшных вещах... Но вот "педофилом" оказывается человек, которого я знаю лично. Отец шестерых (!) детей - в самом прямом значении слова детей он, естественно, любит. Можно сказать, души в них не чает. Сам - известный врач, помогавший невероятному множеству людей. Репутация - безупречная. И всему "виной" - коттедж, полученный многодетной семьей по "лужковской" программе. Вот как получили коттедж, так и появились возле жены и многодетной мамы "святые отцы".

Я расслабился, и появилось такое выражение лица, что ассистенты испугались, не блевану ли (приношу извинения за французский) прямо в кадре. А что делать? – память хорошая: почти все, что было, помню в деталях и интонациях, только слова другие. Сначала в конце 80-х, потом в начале 90-х, потом во второй половине 90-х, потом в начале 2000-х… Сил нет, когда одну и ту же шарманку бесконечно, с одним и тем же скрипом и взвизгиванием крутят почти одни и те же люди, - и обученная молодежь с энтузиазмом впрягается в нее же. И все хотят демократии. И все кричат «мы сами решим».

110 лет тому назад, в феврале 1902 года Владимир Ильич Ульянов завершил работу над своей брошюрой "Что делать?" Написанная в условиях подъема рабочего движения и назревания Революции, она должна была указать всем Левым Силам правильный путь в борьбе с режимом. В наше время эта брошюра также весьма актуальна. В нашей стране мы можем наблюдать то же самое в конце 2000- начале 10-х годов. Доверие народа к правящей партии и лично к господину Путину стало падать, а протестные настроения, наоборот, расти. Отчетливо эту замалчиваю властями тенденцию показали выборы 2011 года и прошедшие вслед за ними массовые акции протеста.

В определённый момент, исследуя причины наблюдаемого им мира, человек, не желая мириться с дурной бесконечностью вереницы причин-следствий, упёрся в предел познания: в универсальную причину бытия. Так появилась идея Бога - не имеющего причины, но являющегося причиной для всего сущего. Пытаясь разрешить загадку Бога, человек пришёл к понятию трансцендентности: то есть к представлению о том, что глубинные первоосновы мира лежат вне его, а, следовательно, и вне человеческого познания, поскольку сам человек, как мы уже установили - часть мира. Эта уловка помогла человеку, по сути, не найти ответ на вопрос, что же является основой мира, но убежать от этого ответа.

Итак, советское, межчеловеческое, живое – это как раз то, что кажется Буслову и Эрнестине механическим, системным, срабатывающим наручниками там, где летают музы… И тут – главная ошибка, повлекшая за собой и позорное оправдание «высокой болезни», апологию вовсе не КГБ, а наркомании. Многие сутяжили – кем бы стал, с кем был бы Высоцкий, доживи он до 1991-го? Был бы, уверен, с либералами, но к тому моменту не пел бы – голос выработался полностью. Ведь именно этот драйв – не примочка, живые связки, - был жизнью и смертью, альфой и омегой популярности поэта. Примочку-то можно выключить, а срывающийся в пропасть хрипоты голос остановить невозможно. Высоцкий ведь в ходе двухдневной агонии и задохнулся-то языком, когда врачи побоялись давать прямой кислород, чтобы не повредить необратимо голос. Голос правды советской страны. Горло его звучало всё отёчнее – это слышно на интервью, данном летом 1980-го японцам.

Я уже писал, что при Сталине, после чистки 1937 года, в 1940 году в 190-миллионом СССР было совершено 6 тысяч убийств. А по данным бывшего начальника Российского бюро Интерпола, доктора юридических наук, генерал-лейтенанта милиции Владимира Овчинского в 2009 году в России, в правоохранительные органы России поступило 45,1 тысячи заявлений об убийствах, 77,9 тысяч трупов тогда числилось неопознанными, а 48,5 тысяч пропавших без вести граждан так и не нашли. Последний вопрос: слез по 171,5 тысяче невинно убитых проливается больше, чем по одному невинно убитому, или нет? В глаза смотреть, в глаза!

Дело в том, что «по образу и подобию» американской Конституции (скорее, конституций штатов) написана российская Конституция, но написана либо балбесами, ни на копейку не понявшими, что и зачем устанавливают в своих конституциях американцы, либо уродами, специально извратившие американские принципы народовластия. В результате у России основной закон черт знает, какой: он и не наш - не с советскими принципами народовластия, но он и не американский – американские идеи демократии в российской Конституции также загублены на корню.

Наш парламент пока заседает на улице, и его первые нерегулярные сессии состоялись 10 и 24 декабря на московских площадях. Парламент в форме народного вече. В этом парламенте - то есть на одной площади - были и правые-националисты, и правые-либералы, и левые под красными флагами, и беспартийные граждане. Правда, на трибуне, в президиуме митинга, народное представительство было сильно искажено - в пользу бывших и будущих путинских министров типа Кудрина (которого, между прочим, никто туда не выбирал, даже формально), премьеров (типа Касьянова) и вице-премьеров (типа Немцова).

Безусловно, Москва снабжалась лучше. Особенно по сравнению с остальными (незакрытыми) городами, где с 1975 г. из продажи исчезли сырое мясо, хороший сыр, невареная колбаса и шоколадные конфеты. Но в Москве 1978 года все это было. Бабушка мне в больницу приносила купленные в магазине глазированные сырки. Очереди в магазинах были: люди стояли за одесской колбасой, сыром «Чеддер» и бужениной. Оно и понятно: все в магазине стоило дешево, в СССР была вечная распродажа. А то такое распродажа? Поглядите на очереди, давки и потасовки при распродажах в западных супермаркетах.

У развития революционных процессов, - а в России идут именно они – своя логика. Начинает интеллигенция, заканчивает народ. Как заканчивает – в принципе, известно, поэтому интеллигенция старается вовремя напугать власть и договориться с ней о ее «трансформации» и допуске себя к столу (сначала переговоров, а там и деньги делить), чтобы народ не успел закончить. Чтобы не допустить перехода от революции буржуазно-демократической – выражаясь языком гламурного официоза, «революции п...датых шуб» - к революции социалистической: китайских пуховиков и армейских (а то и лагерных) бушлатов. Интеллигенция в этом не виновата: в ее случае бытие, как правило, диктует сознанию вполне внятно. Потом, если не удается сохранить любезный капитализм, она строит социализм не из-под палки, а с восторгом: дух захватывает от небывалых перспектив, возможностей творчества, да и практическая реализация справедливости - счастье, которое выпадает редко.

Я еще на митинге на Болотной сказал очень простую вещь – это моя точка зрения и это не вошло в резолюцию, что в такой ситуации переговоры с властью вести можно только на одну тему – об условиях капитуляции. Это политический подход. Есть подход другой: мы признаем эту власть, мы считаем, что эта власть является отдельной социальной группой, может быть даже сакральной, и мы хотим у этой власти чего-нибудь себе выпросить. Так вот я лично ни сам не выпрашиваю, никого не призываю ничего выпрашивать. Мы хозяева в этой стране, мы должны прийти и потребовать, не дают – взять то, что нам положено по конституции, даже по нынешней куцей конституции нам довольно много положено. И вот это и есть коренное различие в подходах гражданских организаций и политических.

Мысль народников уперлась в поиск субъекта исторического действия - и не находила его. Плеханов указал на альтернативный вариант, строго следующий из классического марксизма – на пролетариат. Вот к этому повороту тогда никто не был готов (и никто не готов сейчас). Плеханов, если схематично пересказать его позицию, указал, что тот самый «народ вообще», за который радели народники, не является единством. Это нечто, раздираемое классовым антагонизмом по мере укрепления российской капиталистической эксплуатации. Отсюда роль рабочего класса как руководителя всего демократического движения в России. А развивать политическую сознательность рабочих надо через создание социалистической рабочей партии. Соответственно, оружием пролетариата в борьбе с эксплуатацией является марксизм.

В эпоху постмодернизма телекартинка была важнее самой реальности, упаковка - содержимого,  имидж - человека. Инструменты манипуляции: брендинг, реклама, пиар создавали и внедряли в сознание людей мифы о реальности, которые были важнее правды о ней. Правда вообще стала не модной, считалось, что она никому не нужна, что это почти опасный атавизм. Постмодерн, объявив относительным и иллюзорным сами понятия «правда», «объективная реальность», сделал бессмысленным любое стремление к социальным переменам. Было принято считать - пытаясь изменить реальность, мы меняем лишь свои собственные иллюзорные представления о ней.

Ведь эти же самые уста твердили практически то же самое и по поводу Желтоксанского восстания 1986 года («Какие трагические события? Самое настоящее хулиганство было 18-го числа. Милиционеров били, забрасывали камнями» и т.д.), чтобы и с теми «бунтарями» тоже можно было расправиться «как положено». Правда, даже тогда, ровно 25 лет назад, не палили по беззащитным людям из огнестрельного оружия. Обошлось «лишь» брандспойтами, саперными лопатками, арматурой, собаками… Но почему не обошлось теперь? Потому, что режим с тех пор прошел тот самый путь «эволюции» до «нурсиятельных» вершин культа личности, самодурства и тирании, сделав за это время нормой использование для достижения поставленных перед собой низменных целей любых средств – политических интриг, обмана, беззаконий, произвола, насилий... Потому, что еще задолго до Жанаозенской бойни главными составляющими натуры режима стали ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ, БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ И БЕЗНАКАЗАННОСТЬ.