Когда-то, когда у нас еще имелись специальные дома творчества писателей, в одном из них я играл с известным патриотом Станиславом Куняевым на бильярде. И вдруг вижу по отражению в окне, как он за моей спиной двигает шары – играли же на деньги, коих у меня было не в пример меньше, чем у него, главреда федерального журнала с персональной «Волгой». Я так вспылил, что аннулировал тотчас весь мой проигрыш; его же по дороге из бильярдной озаботило иное:
– Ты только никому не говори, а то неловко: я – лидер патриотов и вдруг двигаю шары!
– Значит, по-твоему, двигать их ловко, а говорить об этом – нет?
– Ну, это же игра!..
Не успел я выяснить, что именно для него игра – бильярд или патриотизм, навстречу идет наш живой классик Валентин Распутин. И я в отместку моему нечестному партнеру обращаюсь к признанному правдолюбцу:
– Валентин Григорьевич, вы, как живая совесть нации, рассудите нас! Я его поймал на жульничестве – двигал за моей спиной шары, и просит никому это не говорить, мотивируя патриотическим резоном. Молчать мне, что он жулик, или нет?
Скромнейшего в быту Распутина слегка смутил мой вопрос, и он ответил таким примирительным паллиативом. Дескать и двигать за спиной шары, конечно, не к патриотичному лицу, но и закладывать за это подвижника, редактора известного журнала – не совсем великодушно.
Но так как я своим вопросом уже заложил его, обиделся он насмерть – несмотря на все мои дальнейшие попытки мировой:
– Сам же сказал, игра! Ну, бес тебя попутал, с кем, из патриотов даже, не бывает!
– Ага, только то, что ты меня продал – это уже не игра!
Поскольку конфликт остался не закрытым, затем я вынес его на суд собратьев из того же патриотического круга. И этот круг взял сторону Куняева: да, если настоящий патриот, не должен выносить сор из патриотической избы во вред патриотической идее. А ты, скотина, со своим болтливым языком дождешься, что когда мы победим, тебя вообще повесим!.. Наверное, подумалось мне тогда, и если настоящий демократ, тоже не должен выносить сор – из демократической уже избы. То есть пусть избы все забьются этим сором – идейному ж писателю язык должен служить для еды, а не для лишней болтовни! А я, раз снабжен таким невыдержанным языком, и патриот ненастоящий, и ненастоящий демократ. Аминь.
Ну, и потом сама жизнь доказала эту истину – что зло есть не дурной поступок, а трезвон о нем. «Все люди грешны, не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься!» Этот духовный постулат разросся у нас будь здоров и закрепился «на местах», где когда-то журналиста осаждали: «Напиши о нас всю правду!» – а теперь твердят: «Только не вздумай ничего писать!» То бишь бильярдный посыл Куняева о придержании рта на замке вышел на самую широкую дорогу. Но куда она ведет?
На публичной клумбе процвели одни настоящие патриоты с демократами, громко орущие о грязи в чужой избе, а о своей, не пахнущей и неподсудной – ни гу-гу. Магницкий и антимагницкий гон; за продажу и непродажу наших детей за границу – эти и подобные прогоны довели объем невыносимого из всех изб сора до какой-то закритической черты. Без личной, вымывающей вшу с тела бани завшивели все – и подсудимые, и судьи; а очистительные акции свелись к сугубо шумовым, где «ни одно животное не пострадало». Потому и сорного министра Сердюкова не вынесли путем из засоренной правящей нечистоплотностью избы – как и его предтеч, наживших состояния и знаменитые дачи в Баковке на чеченской бойне.
Не тронули никого и по такой величайшей краже всех времен как приватизация – по закону имени патриота Куняева: своих шельм не сдавать; кому скоромно, а нам на здоровье! И все так прихлебались к этой разыгравшейся грязи, что никаким, самым чудовищным разоблачением уже морально не проймешь! Ну да, я грязь – а кто не грязь? Кто сказал, что жить надо иначе? Живем будь-будь, лакеи во всем мире кланяются в пояс!
Еще эти «настоящие» отметились таким божественным угодьем: их процветание уже ни капли не зависит от падений и болезней всей страны. Наоборот, эти болезни и падения дают им лишь больше пищи для пафосных речей и личных тиражей – то есть в конечном счете этой личной пищи. И в кулуарах, после жарких битв на публику, они, как некая надбровная, сросшаяся выше обозримого дуга, мирно обсуждают меж собой опции своих джипов и погоду на Мальдивах.
И эта их погодная осведомленность – опять же доказательство того, что в той бильярдной стычке вышел прав Куняев, а не я.
Еще тогда же, в середине 90-х, я попенял Распутину, все сокрушавшемуся, что злодеи захватили нравственную колокольню и зовут с нее жить без труда и совести: «А что же вы молчите? Вы же наш классик, мы вас в школе проходили, ударьте в колокол, люди вам поверят!» – «Но как? Меня никуда больше не зовут». – «Пойдите сами в Останкино – и ни одна сволочь не посмеет не пустить!» – «Нет, я так не могу». Скромнейший, говорю же, человек!
И здесь великая беда и нашей совести, и чести, и чистого, как у Распутина, таланта, и труда. Труд по своей природе скромен, как и настоящий Божий дар – а нахраписты безделье и бездарность. Они в еще кипевшей лаве 90-х при скромном молчке наших Распутиных взяли верх – и держат его посейчас. Гарцуют на общественном виду, не написав и бледного подобия распутинских или шукшинских книг, но перебив своим нахрапом всех живых и мертвых правдолюбцев. За них пишут уже литературные рабы, они своей литературой откровенно гасят совесть, честь и ум – для извлечения в общем мраке той же личной прибыли.
Но «ежели поэты врут, дальше жить не можно!» – как сказал когда-то горький поэт Смеляков. И народ в итоге остался полностью без тех духовных пастырей, по ком можно сверять стрелки души. Религия, по сути феодальный атавизм, тех пастырей не заменила; под ней мы и в своем ныне жалком, против советского, производстве, и во всем прочем катимся в феодальный зад. Но главное, под продувными ризами в души вселился этот бес вранья, убивающий морально – а там уже и всячески!
Вот черт: гений и нахальство – две вещи несовместные! И наших гениев, нобелевских лауреатов – и просто трудовых умельцев «на местах», передавили без труда эти надбровные нахалы. Зато наш патриотизм и двиганье за спиной шаров, демократия и ложь, религия и воровство – совмещаются свободно, и даже в обязательном порядке!
Откуда же такой порядок? Запад накачал? Или своя склонность клясть только чужую грязь, купаясь от души в своей? И когда всяк эдак запирается в своем угодье, вся страна становится всем как чужая: так ее лучше видеть в целях этой повальной гребли под себя. Но чем она чужей нам, тем родней сплоченным пуще нашего китайцам, среднеазиатам и прочим наползающим на наши земноводные угодья!
Еще живая совесть нашей нации при этом отдыхает, гудят одни нахальные гудковы, втирая в общее сознание этот культ своей, не знающей ни стыда, ни совести перед другими избами избы.
Как при всей этой подсебятине пробудить эту опочившую совесть нации? Что делать? Да это вот и делать: не двигать за спиной шары, выметать сор из любой патриотической, демократической – вплоть до своей избы. Да, его в этих ныне раздробленных избушках скопилось донельзя. Но без их душевной чистки ни патриотизм, ни демократия, ни Бог, ни черт, ни самые отборные реформы нас не спасут! Этот синдром своей избы и раздробление национального хребта на тысячи взаимно колющих и исключающих осколков сейчас больше всего и гробят нас.
|
|
