А вот как это было год назад: хмурым, безнебесным декабрьским утром, уже зная, что товарищ главред наш провёл ночь в кутузке, я ему позвонил. Он оказался близко, на Петровских Воротах (пожалуй, символично, что дальнейшие Марши милионов, а именно два из них – отсюда и начинались), в мировом суде Тверского нашего района. Спросил я, чем могу быть полезен – кофию попросил подсудимый. И вот, уже в этом самом суде – под карликовыми потолками, помещение в стиле то ли Достоевского, то ли Кафки, - осенила меня ярость благородная. Точнее – пришлось быть звеном с цепи СМСок, тем самым социально необходимым звеном, которое не тяготится тем, что оно звено и «винтик», но гордо этим предназначением и выполняет его творчески вдохновенно.
Написал тот самый Развозжаев, он же Кузен Леонидас в «Поэме Столицы» - как, мол, дела у задержанного Баранова? Написал вкратце. Потом предредсовет позвонил – и ему рассказал. Тут пишет снова Леонидас, а потом и Стася – надо срочно пресс-конференцию организовать, повода как минимум три. Избиения на Маяковке, последовавшие за фальсификациями на думских выборах, и – митинг на Болотной, заявленный Левым Фронтом сотоварищи. Просто немного нас тогда было на свободе – вот и скоммутировались. Я что-то почиркал в черновике, придумывая название прессухи – всё это, повторю, в корридоре суда, рядом с ожидающими выдачи товарищей и приговоров-штрафов им хмурыми и всё яснее ненавидящими режим навалЯтами. Потом с нашим верным адвокатом и здравосмыслящим союзником мы, кожанЕя куртками, сбегали уже непосредственно в кофейню к Пушкинской, откуда я принёс сперва горячее американо главреду, за порцией очередного допинга. Оттуда нас вызвал наш подсудимый мирового суда. Название легче придумывалось на бегу. В нём ярко зажглось неизвестно откуда свалившееся, но очевидное слово «общегражданский протест». Не претендую на авторство – но по таймеру новостных лент интересно будет восстановить справедливость. Ещё парочка таких слов в моём словаре поэта, обобществлённом заголовками – наиболее известные «молодонаглейцы» и «силовигархи». Название прессухи было сообщено мной из суда статусному лицу, которое и устроило прессуху внеочередную.
А завтра была прессуха. И знаете, когда стало ясно, как солнце сквозь безнебесную зиму, что на Болотной будет сотня тысяч? Нет, не на Болотной, а в Независимом пресс-центре. Лимонов, конечно, проклинает всех тогдашних спикеров за сговорчивость – саму Болотную проклинает. Но я тут тихо напомню, что готовить её для таких событий мы начали ещё в августе, провели там «Буревестник-2011» - как видите, всё не являлось внезапностью, как и штурм Зимнего для посвящённых. Просто тогда, в 1917-м, если верить Джону Риду, всё уже настолько перезрело, что Ленину стоило лишь спросить: «Почему до сих пор не взят Зимний?». По-деловому, быстро, без пафоса. Вроде как: «Почему до сих пор не включили интернет, мы же заплатили час назад?»…
Массовость митинга на Болотной уставилась на бывалый президиум Независимого пресс-центра десятками камер, десятками! Как они там уместились? Это уже вылезал из орбит путинской цензуры «морального большнстуа» (Глеб Павловский так говаривал) public eye. Внизу промеж столов шакалил бесёловолосый фотокорр Денис (тоже, пардон, герой моей прозы, из песни слов не выкинешь – глава «Буковски по-русски» в последней книге), а он всегда там, где будет что продать, схваченное объективом.
Я было взгромоздился на стул президиума, пожав руку товарищу Пономарёву, шепнув ему нечто ехидное про не самые успешные венчурные связи ЛФ и «Эшелона», и уже ответив эхомосковскому журналисту, как титуловать, но мэтрэсса Независимого указала мне мой же заголовок прессухи, и полное отсутствие под ним моей фамилии. Мы, мол, только девочек ждём – Стасю и Евгению. Что ж, такова судьба наша (и всей семьи-фамилии Былеевых-Успенских, аж с начала ХХ века – быть везде, двигать эту колымагу истории, то рядом с Маяковским, то аж поперёк Николая Кровавого, но не быть нигде упомянутыми). Дисциплинированно подвинулся, а точнее продвинулся вдоль стены к самому окну… Потом было то, что отчасти показало даже Путин-ТВ, ибо скрывать уже не получалось, и Первая Болотная, где на трибуне, как то самое, что легче воды – всплыло либеральное ярмо, кредо (ищите рифмы), на которое пока обречено наше мельчающее общество. А Удальцов был в темнице, а телевизионный лягушонок «зажигал» массы ненавистью к «северокорейским результатам»… Превратили в фарс – причём с самого начала.
Ну и к концу – привели к символу всех родиноненавистников, антисоветчиков, а заодно к Лубянке. Помнится, Лимонов намекал на мирный захват Госдумы. А мне тут подумалось, пока москвичи жаловались на «морозы» - из минус сорока, что у меня сейчас за окном в сибирской ночи, - почему бы не попробовать этот самый ход сделать год спустя на Лубянке? Пробовали пробиваться другороссы к ЦИК. Но кому сегодня нужен ЦИК, да и кто там живёт, что решает? Нет, конечно же альфой и омегой истории ХХ века, революции и контрреволюции – является это самое здание. Тут симпатична половинчатость, заданная фразой, метафорой: достроено оно было уже после революции, как и Киевский вокзал (видите, как уважали большевики «имперскую» архитектуру задолго до 1930-х?). И вырванный «клык» этой площади, утерявшей исторический смысл вместе с названием советским – вот фигура, которая на шахматной доске пролетарской столицы возникает, чтобы ходить ферзём… А нынче собрались только пешки – как раз ферзя и валившие в 1991-м. Ощущаете обречённость такого «протеста»?
Как шутил полнейший тёзка московского литературтреггера Дима Кузьмин – что питерский, левый, - эти массы «несогласных» вот-вот заскандируют «Ель-цын, Ель-цын!». На Первой Болотной так и казалось – что ж, вот за год и пришлось массам пробежать путь в десятилетие, как минимум (я имею в виду начало нулевых, а нынешний прогресс это всегда по календарю движение вспять) – к стихийной советизации. И Вторая, февральская Болотная, морозный воздух свободы которой я никогда не забуду – уже притушила триколорчики ельцинские и грела очи нашими, красными флагами. Но потом всё сползло к Соловецкому камню… Показательно что в этот день боевые левые закрепились у памятника Марксу, на той самой площади Революции – почему там не было фаната именно этого места, Лимонова? Это же не «белоленточники»… Впрочем, это я так – скучая по Москве…
Впустую ли прошёл политический год? Конечно, нет. Либеральная пена, сперва полезшая вверх – выдохлась и опустилась ещё ниже того уровня, на котором её поддерживал официоз. Все антисоветские аргументы, что имелись в кулуарах, пестовались несистемными либералами, при соприкосновении с морозным воздухом свободы – расползлись по кафе, вполне для них оправдывающим и контрреволюцию, и приватизацию. А что ещё нужно им, молодым и буржуазно устроенным? Неужели национализации Роснефти и Газпрома, раскулачивания всей буржуазной ростовщичьей сволочи, растащившей наш социализм? Что вы!.. Нет – только честных выборов бы…
Тут я снова попинаю Кантора – а то как-то после прилепинских упрёков глупо выгляжу. Столько лет замужем за российской левой, и не знаю «величайшего левого мыслителя России». Он обругал либералов и всех вообще «болотных» - мол, врёте, не хотите вы честных выборов! А вот мы и копнём-ка дальше: а вы, Кантор, что – только честных выборов и хотите? Или вам всё же важен экономический уклад и экономические права (доли) граждан в совокупном национальном доходе? Выражусь яснее – вам важны просто честно посчитанные результаты выборов или то, кто будет выбирать себе власть? Ведь тут количество и качество связаны именно так, как понимают оную связь левые, сиречь марксисты…
Ну так вот: контрреволюционный, разорительный либерализм в нынешней России мог бы отсуществовать свой и так затянувшийся век вместе с его не самым мозговитым, но упрямым проводником в жизнь Ельциным. Ведь уже тогда стало ясно, что в отрыве от экономического обеспечения «права личности» и прочие декларации демократов – становятся твёрдой, надёжной лестницей на пути олигархии к социалистической собственности и власти. Почему никто из либералов не вспоминает выборы девяностых? Что, в 1996-м честно выбрали? Ну, почти честно – Зюганов действительно чуток отставал… Однако какова должна быть эта доля лжи – чтобы жить по ней десятилетиями?
Итак, выходит, что на позёрскую, эдакую эсерскую грубость Кантора мы просто вынуждены ответить большевистским рационализмом: постановка вопроса о честности выборов в отрыве от формации есть полная дисквалификация любого оппозиционера. В Сталинской конституции – впервые в истории челвечества, кстати, - все свободы и права граждан были сопряжены с экономическим обеспечением их, влекущим за собой их обязанности. Грубо говоря: хочешь свободы слова, так умей работать на печатном станке наборщиком. Работа это грязная, но и тут можно достичь успехов. Таких журналистов – не из элиты, а из самых глубинок и местечек в СССР в те самые 1930-е было уже достаточно, никакая иная власть, кроме советской, отменившей черту оседлости не дала бы им этого шанса. Продолжая сей образ, признаем, что весь сугубо надстроечный, разорительный, инфантильный и самоубийственный в конце концов (для народа) либерализм на постсоветском пространстве есть ни что иное, как месть озверевшей (да-да, именно так, господа изячные) элиты-интеллигенции подпирающему их пролетарско-социалистическому базису. И потому ещё глупее тех, кого ругает, выглядит Максим Кантор в позе виконта Де Брожелона, который типа знает, что такое честные выборы и честный суд (о да! конечно же любимейшее место всех «левых мыслителей России», Лондонскый суд). А следующий ход моей дурашливой мысли, невозможной без сбитой с доски королевы Кантора – вообще окунёт остающихся при либеральной идентичности россиян в священный ужас.
На Лубянку, порадовать нашего постояннейшего автора Гречанинова, не пришёл только тот, кто один на руках масс и мог бы изменить всё так, как требуют несмышлёныши оппозиции – чтобы как следствие возникли выборные права, по факту утерянные всеми, кто не учителки-считальщицы в УИКах. Да-да, гордо безмолвтсвующий господин Гречанинов, – попугать вашего Каппеля и прочих новоосвящённых белячков не явился товарищ Дзержинский (памятник). Вот с ним бы штурм Лубянки выглядел единственно убедительно. Зачем её штурмовать?
Конечно, чтобы открыть на первом этаже мемориальную экспозицию «КБ Беломорстроя» - точно на том метраже, где работали все каэры, невиннопосаженные за столы и чертёжные доски! А далее – уже сами размышляйте. Что, как не суд новой, совершенно новой, низовой, пролетарской власти предполагают все разоблачаемые Навальным и вслед за ним нехотя кремлядью коррупционные преступления? Это ведь всё преступления против – нет-нет не человечности пресловутой, - против советского народа и его социалистической собственности. Вы только послушайте, как мастито рассуждает батя кустодиевской этой Васильевой: «Почему в стране не существует порядка продаж госимущества, почему не работает до сих пор федеральный закон 293-й?.. Почему это происходит? Причем тут Минобороны, если в государстве в целом нет законодателя или нет Минэкономразвития?". А "амазонки" если что сделали, то лишь помочь хотели, убежден Васильев: "Все это (имущество Минобороны) надо немедленно, на мой взгляд, отдать в частные руки. Просто отдать, иначе это висит балансом…»
Вот так: висит, и явно мешает промеж ног семимильной модернизации. Висят здания оборонных НИИ, общежитий, много, в общем, висит. Явно больше того, что можно перевесить в 13-комнатную квартирку под охраной злобных секьюритинов. Что в этом обществе консолидирует разок обиженных нечестными выборами (ну, и Путин их второй серией, инаугурацией, конечно, порадовал)? Только долгая и мучительная рефлексия, классовая самоидентификация в новых условиях – усугубляемая всё новыми и всё выше и выше забирающимися ккоррупционными разоблачениями. Когда станет яснее ясного: не бояре тут виноваты, нет. Вся эта Система есть институционализированное перераспределение социалистической собственности, растянутое на десятилетия. И именно в таких терминах: сперва соцсобственность, потом честность. Без прямого разговора о приватизированном общем – нет смысла упоминать птичьи права на выборах. Это крпко всё связано. Стерпели контрреволюцию, нищание, мор – значит, прав выборных не имеете. Значит, смотрите на ТВ рекламу Гзапрома, говорящего от имени всех россиянъ. Ибо дух это власти, её легитимность, её нестесосность – именно либерализмом-атисоветчиной, антисталинской истерией – осиянъ.
Система стоит «на голове» - на меньшинстве. И пока нейтрально то большинство, что поддерживает шаткий конус, в мракобесии и неведнии молится на любого надёжного царя – никакой рост протеста, и марши миллионов в нефигуральном смысле невозможны. Либеральный этап протеста – пройден с проигрышем для либералов. Это очень хорошо – вон они и засуетились, оказавшись на комфункционерской стадии сбора взносов, вопросов дисциплины, солидарности (Леонидаса они сдали ну просто ниже всяких упрёков). Оргработа – а вы что думали, что твиттер-революция делается из кафе? Что похищение Развозжаева "написано" не с "Похищения Putin’a"? У левых, хоть и по разным ячейкам, тут накоплено достаточно опыта. Зимний отход, отступление в засадные полки – вот ближайшая перспектива. А фронт, как и прежде, остаётся на информационной передовой, и тут, если грамотно цеплять как каждому вынужденному шагу назад кремляей (в виде сдачи подельников а ля оборонсервисные, росагрокунилингусы и пр.) наш шаг вперёд – можно кое-чего добиться и вне площадей. Чтобы возвращаться туда уже в совершенно ином настроении, составе и намерении.
|
|
