Традиционная цивилизация - естественный этап в развитии общества. Такой же естественный, как матриархат этап, как родовая, потом и соседская общины. Развитие быта, совершенство опыта, техники хозяйства приводит к закреплению новой практики в общественных отношениях.
От обнаружения нового способа хозяйствования, потом закрепления его в социальном институте - века и века: чем изолированней от внешнего мира община естественными причинами (горы, реки и другие ландшафтные преграды), чем отчетливее специализация (кочевое хозяйство, земледелие), также обусловленная естественными причинами (климат, почвы, осадки), тем и «качественнее» разнообразие, разительнее отличия, - возникают разные племенные культуры, потом и в более широком ключе - цивилизации.
Для нас (интернационалистов) проблема нашей культуры и наших навыков – не просто популистская болтовня или очередное прикрытие официального национализма - национализма - мероприятия или государства – мероприятия – очередного спектакля постсоветской бюрократии. Для нас - это , в первую очередь, ответ и ясный осознанно понимаемый выход из создавшегося тупика.
Цивилизации – как дети, имеют возраст, притом общение цивилизаций напоминает игры, когда более старшие по возрасту культуры пользуются отсутствием опыта, возрастной недоразвитостью и беспечностью молодых. Это значит, что более возрастные, политически опытные, материально-технически совершенные, потому агрессивные цивилизаци имеют тотальное превосходство над цивилизациями молодыми, неопытными, наивными, отсталыми и бесхитростными. Консерваторы при том живут везде и там, и тут. Но в традиционных социумах их в процентном отношениии больше в два раза. Мы же не считаем себя недоразвитыми, – пусть так ведут себя либо дети, либо дикари, кто слепо копирует чужие, в том числе вредные привычки. А именно традиционные социумы копируют чужие "вредные привычки" с большой охотой и настроением.
Именно традиционные элиты, вечно недоразвитые и беспомощные выбирают чужой путь, потому что не могут придумать свой собственный. Традиционные социумы очень любит глупых, среди которых очень часто оказываются и правители. Традиционного культурного этапа, этапа специфической культуры и отношений, общественных институтов, морали, права собственности избежать не дано никому, за солидным исключением Америки – этом тигеле национальных культур, этом жерновом отверстие для всех обмолоченных традиций, - всех мигрантов, всех беглецов, всех маргиналов-удальцов и материковых отщепенцев. Там, в большом казане скооперирировались выходцы с разных мест, разных культур, разного развития, разного верований.
Естественным образом даже после обгорания и выплавки что либо остается: закон сохранения вещества дал толстый слой золы, а в самой глубине пресса, под мантией - радиационный сланец. То же, что осталось от выходцев и переселенцев, обрело самые ядерные обобщения, эволюция gomo sapiens провалилась «до нашей эры» до самого каменного топора, в чертежах и на деле обрела ритм –скорость джунглей нашей эры – сверх человеческие черты адоптации, ибо только биологического определения будет мало, а миролюбивое и человечное в них всегда накрывается облаком радиации их же политики и поступков. Традиционная культура в сравнении с западной цивилизацией очень уязвима, почти так же как иммунная система язычника перед новым штаммом вируса.
Западня цивилизация обладает высокой степенью вирулентности, потому что более сложна. Если искать причину, то эта причина в интенсивности событий, потом метисации, она обогатилась генами всевозможных народов и племен, которые ходили друг на друга завоевательным походами, между завоеваниями и после между субъектами возникла экономическая связь – нить интереса. Именно интенсивность взаимообмена, взаимовлияния, взаимопроникновения, взаимообогащения дало нам самую совершенную на сегодня породу человека homo westicus, и даже не культуру, а техническое оснащение, следовательно, самого совершенного и экипированного контрагента. На все случае жизни у такого человека есть инструмент, есть химический подход. Первые его гайки и шайбы даже не в термометре, культуре, вере, последнем опыте, а в бессознательной кислоте.
Традиционный уклад без вмешательства извне вечен, почти абсолютен. Тысячелетием люди племени могут повторять одни и те же поступки, ежедневно, из года в год болтать ни о чем, безобидно присваивать природу, двигаться по экватору, меридиану, широте, параллели под свечение луны и солнца. Это социальный сон и обрядовая автоматизация. Основные и запретные зоны регулирует табу, все спорные вопросы решают совет старейшин - старшие. Авторитет старейшин абсолютен. В этот авторитет вмещается правило-мнение: старший больше знает, потому что дольше жил. Дольше жил – больше видел светящих лун и восходы яркого солнца. Старший и мудрый не может быть не справедливым – это аксиома, которую доказали опытом все предки. Очевидно, выход за границы каких-то девственных понятий справедливости быстро наказывались обстоятельствами. Мудрое старшинство и беспрекословное исполнение воли старших младшими было проверенное практикой – самое оптимальное состояние, натурально-проверенная опытом формула стабильности.
Таким образом, чтобы иметь больше возможностей надо в первую очередь постареть, а в экстремальных обстоятельствах продемонстрировать соплеменникам доблесть. Условием проявления, таким образом, права быть был форс-мажор, внешняя агрессия, опасность физического уничтожения. Почти стадный инстинкт перед разрушением убегал в глубь населения в поисках героя. Если же какие-то там деньги и прочие непонятные сигналы становились притягательными как огонь, то такое племя вступило на новую стадию разврата и тогда самый ласковый, тихий и хитрый горбун был их кумир.
У человека традиции больше эмоций, внутреннего чутья, у человека цивилизации больше прагмы, все эмоции западного человека скатались сквозь возможности и ситуации. Рацио – стало универсальным, международным языком всех земных эмоций. Это не значить, что у традиционного человека нет логики вообще, наоборот, она присутствует. Но для этой логики необходимы моральные опоры, поощрительные сигналы, этой логике и мышлению постоянно необходимы авторитетные ассоциации. Именно поэтому язычник точнее и вернее угадывает, что престижней, нежели правильней, выбирает яркую эмоциональную ситуацию, прежде чем полезную. Язычник, таким образом, более женщина в такой логике, и в делах подчиняется только жестким правилам.
Диапазон возможных ситуаций для условного дикаря беден, но в каком смысле:если в критериях возможно –невозможно, приветствуется- не приветствуется, хорошо- плохо, надо – не надо, да-нет он категоричен и дисциплинирован, то при выполнении в его поведении будет больше границ, чем граней. На полутона язычник беден, восприятие важного поставлено жестко. Полутона между диапазоном возникают только при авторитетном объяснении, потому что сами границы критериев – сигнальный авторитет. Зато после доброжелательного объяснения или отношения он будет долго верен и предан. У westicusa полутона возникают сами собой: он тоже может быть категоричным, но для категоричности ему нужен приказ, инструкция. Более «демократичные» возможности поступков у него возникают только для собственной пользы и наживы.
Он «язычник» в кубе. Его полезные результаты тщательно проверяются сначала им самим, потом следующей инстанцией. Он не имеет прав на ошибку, ошибка обернется материальными растратами, ибо эмоций для растраты у него почти нет. Благодушный же язычник, руководствующийся больше моральными критериями, получая инструкции, превращается в сущую карикатуру на westicusa сам по себе и деспота. К его природной подсознательной категоричности добавляется «авторитет» инструкции, так он становится более исполнительным и некритичным. Если эти инструкции дал ему беспрекословный авторитет, то более старательного наемника вам не найти. Известно, наиболее гармоничные отношения естественным образом возникают у индивидов близких по культуре и традиции.
Эту культурную близость им обеспечили более- менее однородные обстоятельства. Во всяком случае, до полного какого-то социально-исторического или политико – экономического размежевания они имели какую-то общую родственную базу, либо находясь в тесном контакте постоянно влияли друг на друга, смешивались, роднились, наконец обменивались товаром и даже когда-то воевали. Бывают и резкие размежевания, например, по вере. (Вера сама по себе – сильнейшая система отношений к предметам бытия. Но даже в вере в большинстве случаях запечатлена система родства, принятия-непринятия друг друга). Бывает, что исторические соседи оказались под влиянием совершенно «чужеродной» идеологии, которая удивительным образом прижилась и совпала с основными моральными оценками мира у этих народов. Так вопреки своей внутренней «классовой» логике коммунистическая идеология прижилась именно в отсталых, аграрных странах, а не у себя, развитой в промышленном отношении Европе. Так общинная мораль в традиционных странах оказалась выше мелкобуржуазной и пролетарской солидарности, а ассоциативная вера опосредованно победила научную логику.
Следовательно, ассоциативный, он же авторитетный ряд, жизненно востребованный традиционным сознанием принял коммунистическое учение как продолжение и современное воплощение – веру в справедливость. После гармоничного принятия новой версии сама версия распалась на символический ряд. Первым символом из традиционных авторитетов стала партия, потом символы уважения дробятся на персональных носителей – партийных функционеров. (Это не шутки: большевики провозгласили атеизм, сама жизнь заменила религию языческими памятниками- монументами!).
Как понимает «марксизм» язычник в новом витке адаптации к среде? Буквально. Начальник, институт начальства – это символический, новый сигнальный ряд авторитетов. То, что делает этот ряд, то, что делает этот авторитет – авторитетен! Авторитет потом сам задает диапазон авторитетных действий. Даже если авторитет потом плохой человек, лицемер и вор верхняя шапка авторитетного ряда снимает грехи и грязь с авторитетных носков.
Деградация самой системы авторитетов находит всегда еще и свою макушку: когда пала даже система идеологических авторитетов, режим пал, партия авторитетов обанкротилась, остались просто лохмотья и перья начальников - старейшин. Вот их взяли, почистили, перекрасили для традиционных племен, потом воткнули. Сначала в те же самые головы, потом в те же самые рубашки, белье, появились смокинги – новые атрибуты престижности, галстуки, туфли и (конечно !) носки. Это произошло не без помощи новых модельеров. Среди которых без труда угадываются шьющие для традиционного сознания новый фасон – фраеры, homo westicusы. Если вы хотите узнать, почему среди материально преуспевающих, следовательно, прилежных учеников – новых …. много людей с языческим (диким) сознанием, прочитайте все заново, сверху вниз.
Системное разложение, не только культурное, трагедия, просто беда народа, что он не видит, не хочет видеть, понять, преодолеть, собраться, консолидироваться, прорваться, решить жизненно важную проблему, проблему своей жизни и смерти, радости, гордости, здоровья потомков, что он не отличает истинные свои спасительные ценности, от ложных, напыщенных, второстепенных и даже смертельных. Потому главный удар мы сосредоточим и уже сосредоточили на псевдомудрецах, псевдоученных, псевдоаналитиках, псевдоавторитетах. Второй удар мы нанесем по нашей традиционной лени. По генам.
|
|
