Послевыборный легальный митинг на Пушкинской площади произвёл, откровенно говоря, безрадостное впечатление. Хотя радикализм лозунгов не убавился, и одна из выступавших даже шутливо посетовала: "Что-то я не помню, чтобы на Сахарова или Болотной мы скандировали "Путина - на нары!". Мы интеллигентные люди, это как же нас надо было допечь, чтобы мы стали к такому призывать!".
Но на трибуну беспрепятственно выползали всё те же путинские мумии - в частности, многолетний путинский премьер Касьянов, который в очередной раз заверил собравшихся, что он против революции - да кто бы сомневался!
И ещё - г-н Немцов. Тот самый Немцов, который в эпоху первого восшествия ВВП на трон громогласно заверял всех: "Путин – честный человек, а нам нужен честный человек президентом. Потому я и поддерживаю Путина". Теперь же он именует Путина не иначе, как "вором", и бодро провозглашает: "Вор должен сидеть в тюрьме! - вот лозунг момента!". Любезный, но если ваш "честнейший" выдвиженец в отцы нации оказался "не отцом, а сукою", то не вам ли первому следует за это отвечать? и где вам полагается стоять или сидеть теперь? Уж во всяком случае не на трибуне митинга антипутинской оппозиции!
Касьянову толпа свистела, но как-то вяло, слабее, чем на проспекте Сахарова. Возможно, в этом сказывается отходчивость и незлопамятность русской толпы - не в данном случае эти качества явно неуместны. А может быть, автор этих строк стоял в неудачной точке митинга - ведь в этот раз не было отдельных колонн, "всё смешалось в доме Облонских", а в других местах, говорят, Касьянову свистели громче.
Из уст большинства ораторов лилось почти сплошное пустословие - "путин вор!" (как будто в этом кто-то ещё сомневается), "чурова в отставку!" (спасибо, что не главную уборщицу Центризбиркома) и пр., и пр.
Упомянули коротко о политзэках, но не сказали даже о том, что список политзаключённых на днях пополнился новыми именами - включая участниц безобидного панк-молебна в храме Христа Спасителя. Так - расширением списка политзэков! - власть отреагировала на требования протестующих об их освобождении. Циничный ответ, зато более чем внятный.
В общем, шло бесконечное пережёвывание жвачки на тему "кто виноват?", хотя в повестке дня давным-давно уже стоит следующий вопрос: "что делать?" Но о том, как будет дальше развиваться протест (если, конечно, не решено его окончательно слить), не говорил почти никто. По-деловому выступил, пожалуй, только Сергей Удальцов, который простым человеческим языком сказал, что никуда не уйдёт с места митинга и останется здесь, на площади, "пока Путин остаётся у власти". Его поддержал депутат Госдумы Илья Пономарёв, который заявил, что на месте митинга будет проводиться "бессрочная встреча с депутатом".
Кстати, Пономарёв на своём блоге свидетельствует, что это заявление вызвало среди президиума митинга разногласия: "Рыжков тут же отвёл меня в сторону и заявил, что я "нарушаю решение оргкомитета". Впрочем, я никакого оргкомитета не избирал, что он там решил, я не в курсе". Как видим, профессиональные сливщики протеста в лице одного из экс-лидеров партии власти г-на Рыжкова недовольны даже таким сверхскромным и сверхусечённым - без палаток и без несанкционированных шествий - форматом протеста, выходящего за рамки пресловутой "легальности".
Но власть невозможно сместить "заодно с правопорядком", без гражданского неповиновения, и господам самопровозглашённым лидерам народного протеста пора бы это уже понять. Хотя рыжковы-то это, вероятно, преотлично понимают...
После завершения легального митинга около полутора тысяч человек остались на несанкционированный протест на Пушкинской площади. Мало? Как сказать. По мне, так полторы тысячи человек на несанкционированной акции - это гораздо больше, чем двадцать или даже сто тысяч на разрешённой. Как замечал в своё время американский писатель Элтон Синклер (эти слова сочувственно повторял Владимир Ульянов): "Не будем слишком боязливы насчет нашего движения, не будем придавать слишком большого значения числу и внешним видимостям силы. Тысяча людей, с пылкой верой и решимостью, сильнее, чем миллион, ставший осторожным и почтенным (респектабельным)".
Около часа длилась "встреча с депутатом", выступали Удальцов, Пономарёв, Яшин и Навальный, который туманно пообещал устроить постоянный лагерь протестующих, когда будет "тепло". Несанкционированная акция, которая была, впрочем, совершенно законной - ведь комендантский час в Москве пока не объявлен, кто сказал, что людям запрещено стоять на улицах и площадях и мирно обсуждать свои дела? - была примерно через час довольно технично пресечена ОМОНом.
"Граждане, будьте благоразумны, акция несанкционированна, подчиняйтесь законным требованиям полиции, расходитесь с площади", - тупо бубнили омоновские громкоговорители. Цепи омоновцев в "космических" шлемах сначала рассекали толпу на части, кого-то задерживали (включая ораторов), а основную массу протестующих тупо выдавливали сначала на окраины площади, потом загоняли в подземный переход, а затем под негодующее скандирование толпы "Сволочи!" гнали уже по переходу, вплоть до самых турникетов метро.
Последняя сценка митинга на "Пушке" - омоновцы-"космонавты" плотной шеренгой стоят напротив эскалаторов метро, а толпа с другой стороны турникетов скандирует им: "Мы придём ещё! Не забудем, не простим!".
Часть участников митинга на "Пушке" попыталась провести несанкционированное шествие к Триумфальной площади, что также завершилось массовыми задержаниями и загоном толпы в метро "Маяковская". Конечно, несанкционированная акция, пусть и такая до предела скромная, слегка скрасила общее безотрадное впечатление от легального митинга. Вероятно, завсегдатаи митинговых президиумов - по крайней мере, более радикальная их часть, поняли, что очередного слива народного протеста в никуда простые участники протеста им уже "не забудут, не простят". И начнут, возможно, искать себе других вождей - в лице хотя бы того же Эдуарда Лимонова и тех, кто с ним в этот же день в очередной раз протестовал у ЦИКа.
В общем, главный итог этого дня: что предводители "болотных" митингов - пусть и неохотно, не сами по себе, а под давлением народного возмущения, вынуждены были-таки разделиться на противников и сторонников несанкционированных акций. В первом лагере открыто заявил себя г-н Рыжков (и ещё до митинга - Горбачёв, выступивший с пламенным антиреволюционным обращением в "Новой газете"), а также - по-видимому - все те горе-"вожди", типа Касьянова и Прохорова, что покинули "Пушку" около восьми часов вечера, в момент окончания разрешённого митинга.
Во втором лагере - те, кто остались. Им поневоле пришлось сделать шажок - пусть и крохотный - к гражданскому неповиновению. Будем надеяться, что пробежавшая между VIP-оппозиционерами трещинка не срастётся и не заровняется, а будет шириться и дальше. Впрочем, если этого и не случится, - не беда. Волна народного протеста так или иначе найдёт себе вожаков и выразителей - не сегодня, так завтра.
|
|
