Вчера продолжилось судебное заседание по иску губернатора Московской области Бориса Громова к Анатолию Баранову.
"В данном случае, так и осталось неясным, в качестве кого меня привлекают как ответчика? - откомментировал по горячим следам ситуацию сам Анатолий Баранов. - Истцы все время повторяли, что за неимением подходящего по букве закона ответчика, они имеют претензии лично ко мне как к "администратору домена". Объяснить суду, что "администратор домена" - это примерно то же, что "водитель гаража" пока не получилось. Суд отклонил замечательное и вполне ясное экспертное заключение депутата Государственной думы Ильи Пономарева, члена профильного комитета парламента и вдобавок разработчика закона "Об Интернете", хотя именно в этом заключении популярно были объяснены суду некоторые "темные" места этой проблемы. Но суд счел этот документ "не имеющим отношения к делу". Я думаю, мы сможем привести этот документ полностью, чтобы наши читатели не полагались на мое изложение, которое может быть пристрастным. В общем-то это, конечно, битва Давида с Голиафом, ни о каком равенстве сторон речи не идет - нам приходится доказывать самые очевидные вещи, в то же время представителям истца достаточно просто обозначить свою позицию, и она принимается к сведению. Скажем, истцы не дали себе труда удовлетворить наши ходатайства по предыдущему заседанию в части доказательства их претензий - ну и что? Вполне, оказывается, можно и не удовлетворять. Суд отказался признавать меня ненадлежащим ответчиком, хотя ни одного признака этой "надлежащести" суду не было предоставлено - законодатель в своем экспертном заключении прямо написал, что нет в законодательстве РФ пока что таких понятий как "домен", "сайт", "администратор" и так далее, но меня пока что судят именно как "администратора домена" - кстати, домена третьего уровня, который вообще не требует особой регистрации - это раз. И единственным документом, представленным истцом в качестве доказательства моей "вины" является - вдумайтесь - Регламент по тарифам автономной некоммерческой организации, около пяти лет назад утративший силу! Ну что тут скажешь?"
Предлагаем выступление на суде Владимира Акимова, которое, по мнению редакции, достойно внесения в анналы как и его выступление на предыдущем заседании...
Владимир Акимов: "Первое. В судебном заседании 24 марта с.г. представители ответчика заявили Ходатайство, в котором, основываясь на требованиях закона, руководящих указаниях Пленумов Верховного суда РФ и иных действующих нормативно-правовых актов, констатировали: исковое заявление Губернатора Московской области и Правительства Московской области составлено с грубейшими нарушениями требований статей 131, 132, 134, 135, 136 ГПК РФ и др. В частности, в составе дела 2-466/09 среди документов, исходящих от истцов и представленных в суд, отсутствует Постановление Правительства Московской области о принятии им в соответствии со ст. 58 (п. 1-ж, 2, 3) Устава Московской области и п. 3 ст. 1, ч. 4 п. 4 ст. 28 Закона Московской «О правительстве Московской области» решения предъявить Исковое заявление к Баранову А.Ю., а также об оплате судебных издержек. В материалах дела 2-466/09 отсутствует документ, подтверждающий оплату госпошлины Правительством Московской области, который является обязательным и подается вместе с Исковым заявлением (ст. 132 ГПК РФ), а оплата госпошлины за Губернатора Московской области произведена с нарушением законодательства.
В нарушение требования ст. 135 ГПК РФ Исковое заявление не подписано Правительством Московской области. Утверждение представителей истца о том, что Губернатор Московской области правомочен принимать решения об участии Правительства Московской области в судебных процедурах вместо Правительства или подписывать от его имени исковые заявления, не подтверждаются положениями Устава Московской области, Закона Московской области «О губернаторе Московской области» и Закона Московской области «О Правительстве Московской области», а также Регламентом Правительства Московской области. В этих нормативных актах указывается, что Губернатор Московской области подписывает лишь принятые Правительством Московской области постановления.
Статья 58 Устава Московской области (пункт 1-ж) в составе полномочий Правительства прямо указывает на его право обратиться в суд. При этом пункты 2 и 3 этой же статьи предписывают порядок, форму и способ принятия решения по вопросам, входящим в его компетенцию, включая реализацию его права обращения в суд:
«2. Правительство Московской области в пределах своих полномочий принимает Постановления и обеспечивает их выполнение. Постановления Правительства Московской области по вопросам, относящимся к его компетенции, обязательны к исполнению на всей территории Московской области.
3. Постановления Правительства Московской области принимаются на его заседаниях большинством голосов членов Правительства Московской области».
В пунктах 3 и 4 Регламента содержатся детализация этих норм. Так, в п. 3 Регламента указано: «Рассмотрение в Правительстве вопросов, относящихся к его полномочиям, проводится коллегиально на заседаниях Правительства», при этом специально оговорено, что «решения Правительства по вопросам, входящим в его компетенцию, оформляются постановлениями Правительства». Никакие иные способы принятия решения Правительством МО по вопросам, отнесенных к его компетенции, включая право обращения в суд, Уставом не предусмотрены.
В пунктах 40, 44, 45 Регламента прописана процедура подготовки решения Правительства МО по вопросам, отнесенным к его компетенции, процедура обсуждения и голосования, а также порядок документирования принятых решений. В частности в них указывается, что заседание Правительства считается правомочным, если на нем присутствуют не менее двух третей членов Правительства от его состава (п. 40), а сами постановления приняты большинством голосов присутствующих на заседании членов Правительства, и что Результаты такого голосования отражаются в протоколе заседания Правительства (п. 44). В Регламенте указывается, что на заседании Правительства протокольный отдел организует стенографическую запись и ведет протокол, который подписывается лицом, председательствовавшим на заседании, и в котором отражается ход обсуждения, протокольные поручения и принятые решения по рассматриваемым вопросам и проектам документов (п. 45).
Таким образом, истцы должны были представить в суд перечисленные документы, надлежащим способом заверенные копии или выписки из них для доказательства того, что Правительство МО реализовало свое право обращение в суд и действительно приняло решение об обращении в Тушинский районный суд г. Москвы с Исковым заявлением к А.Ю.Баранову.
Однако такие документы истцы представить не могут, т.к. вопрос об обращении в Тушинский районный суд г. Москвы на заседаниях Правительства Московской области до подачи Искового заявления не обсуждался, решения по такому вопросу не принималось и даже сам вопрос не вносился в повестку его заседания. В этом можно убедиться, исследовав тексты повестки заседания Правительства Московской области от 18 и 25 ноября 2009 года (прилагаются).
Второе. В судебном заседании 24 марта с.г. представители ответчика выразили сомнение в правомочности Губернатора Московской области обращаться в суд с Исковым заявлением о защите чести и достоинства.
Так, в Постановлении Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 декабря 1998 г. N 813/98 указывается, что «юридическое лицо не может испытывать физических или нравственных страданий, ему невозможно причинить моральный вред. Поэтому, исходя из смысла статей 151 и 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, право на компенсацию морального вреда предоставлено только физическому лицу».
Конституционный суд РФ в своем определении N 508-О от 4 декабря 2003 года признал, что «применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину)».
Правовой статус и природа заявителей, предъявивших исковые требования - Губернатора Московской области и Правительства Московской области - определены в действующих редакциях следующих документов: «Устав Московской области», Закон Московской области от 02.11.2005 N 230/2005-ОЗ "О Правительстве Московской области", Закон Московской области «О Губернаторе Московской области».
Статья 56, п. 4 Устава Московской области определяет, что Правительство Московской области «обладает правами юридического лица». Аналогичное определение содержится в п. 1 статьи 43 Устава в отношении Московской областной Думы, где указывается, что она «обладает правами юридического лица», и в силу этого в пункте 1 ж статьи 58 Устава Московской области констатировано его право обращения в суд.
Устав Московской области ни в одном из своих пунктов, описывающих статус и полномочия Губернатора Московской области, не содержит указания на то, что это должностное лицо обладает правами юридического лица.
С этим корреспондирует то, что нормы Устава Московской области в описании должности Губернатора Московской области не содержат признаков юридического лица в понимании норм главы 4 Гражданского кодекса РФ. Отсутствие в Уставе Московской области указания на его право обращения в суд лишь подтверждает то, что Губернатор Московской области не является юридическим лицом.
По определению ст. 2 ГК РФ: «Участниками регулируемых гражданским законодательством отношений являются граждане и юридические лица».
Не подлежит доказательству в силу очевидности, что Губернатор Московской области заведомо не является гражданином (физическим лицом) в понимании главы 3 Гражданского кодекса РФ.
Следовательно, Губернатор Московской области не может быть участником или субъектом регулируемых гражданским законодательством отношений.
В то же время следует учитывать, что ст. 2 ГК РФ предполагает участие в таких правоотношениях субъектов Российской Федерации, давая отсылку к статье 124 ГК РФ, которая относит субъекты Российской Федерации, в т.ч. и Московскую область, к числу субъектов гражданского права, которые могут выступать в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами.
Но п. 1 ст. 125 ГК РФ предоставляет пользование этим правом лишь тем органам власти субъектов Российской Федерации, соответствующая компетенция которых установлена актами, определяющими статус таких органов: «От имени Российской Федерации и субъектов Российской Федерации могут своими действиями приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в суде органы государственной власти в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов».
В настоящем судебном процессе таким актом может быть только Устав Московской области. В пункте 1-ж статьи 58 Устава право выступать в суде отнесено к исключительной компетенции Правительства Московской области.
Следует также иметь в виду, что Уставом Московской области, Законом Московской области «О Правительстве Московской области», а также Регламентом Правительства Московской области определен перечень документов, которые подписывает Губернатор Московской области. В этом перечне отсутствует документ, именуемый «Исковое заявление».
Таким образом, Губернатор Московской области не обладает гражданской процессуальной правоспособностью в понимании ст. 36 ГПК РФ и в силу этого обстоятельства не может быть признан стороной в гражданском судопроизводстве.
Гражданин, занимающий должность Губернатора Московской области и дважды приносивший присягу при вступлении в эту должность, обязан знать, что он в качестве должностного лица не обладает правами юридического лица или гражданина (физического лица), а также не обладает полномочиями обращения в суд. При этом он не может не знать, что состав, объем и содержание должностных полномочий исчерпывающим образом определен в Уставе Московской области, не может быть произвольно расширен и изменяется только в порядке статьи 28 Устава Московской области, т.е. путем внесения соответствующих поправок в Устав Московской области, законы Московской области либо путем внесения соответствующих изменений и (или) дополнений в указанные действующие акты.
Уровень знаний полномочий Губернатора Московской области и практических навыков их использования при исполнении обязанностей Губернатора Московской области, проявленные гражданином Громовым Б.В., свидетельствуют о его неполном служебном соответствии занимаемой должности.
Таким образом, предъявление Искового заявления в Тушинский районный суд г. Москвы Губернатором Московской области является действием, имеющим признаки явного превышения должностных полномочий в понимании Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 марта 1990 г. N 4 "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге" (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2000 N 6).
Третье. Согласно п. 1 ст. 56 ГПК РФ «каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований.
В части 2 п. 1 Постановления Пленума Верховного суда от 20 декабря 1994 г. N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (с изм., согласно Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 25.10.96 N 10, от 15.01.98 N 1, от 06.02.2007 N 6) содержится руководящее указание следующего содержания: «Суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий». В п.8 этого же Постановления размер компенсации поставлен в зависимость «от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств», а сама оценка степени нравственных или физических страданий вменена в обязанность суда, который должен учитывать фактические обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальные особенностей потерпевшего и другие конкретных обстоятельства, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.
В исковом заявлении в качестве основания своих требований истцы утверждают следующее: «Обвинениями ответчика в совершении неких преступлений мне были причинены значительные нравственные и душевные страдания».
Обращаем внимание суда на использование истцом термина «душевные страдания». В законодательстве России, относящихся к защите личных неимущественных прав в гражданском судопроизводстве, в руководящих указаниях Пленумов Верховного Суда РФ в этой сфере применяются только термин «нравственные и физические страдания» и дается определение этих правовых категорий, их содержания и признаков. Этому посвящен п. 2 Постановления Пленума Верховного суда от 20 декабря 1994 г. N 10.
Термин «душевные страдания» не является правовой категорией и в законодательстве, не имеет юридически значимого определения в ГК РФ, ГПК РФ и постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ. Свою категориальную определенность, смысл и значение термин «душевные страдания» имеет лишь в медицине, в частности, в психиатрии при диагностике душевнобольных или страдающих разного рода психическими заболеваниями и неврозами.
Употребление термина «душевные страдания» не может быть объяснено недостаточным уровнем юридической квалификации истцов. Такая оговорка может быть проявлением «бессознательного» (по Фрейду) беспокойства, вызванного отражением внутреннего психологического конфликта личности истца, причем такого конфликта, который возник задолго до публикации статьи Дроздова на сайте «ФОРУМ.мск».
Однако доказательства, подтверждающие факт причинения нравственных страданий, свидетельства об их тяжести в Исковом заявлении и в составе дела 2-466/09 отсутствуют.
Истцы могли, но не представили в суд, например, письменные доказательства, которыми в соответствии со ст. 55 ГПК РФ являются акты, документы, письма делового или личного характера, содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела. В исках о компенсации морального вреда к таким доказательствам относятся разнообразные медицинские справки, выписки и иным образом документированные факты обращения за медицинской помощью.
В соответствии с требованием ст. 56 ГПК РФ истец самостоятельно обязан подтвердить те факты и обстоятельства, на которые он ссылается в обоснование иска. Поэтому он может самостоятельно инициативно обратиться за соответствующими свидетельствами к психиатру до возбуждения гражданского дела либо уже после подачи иска, а также получить в суде направление к специалисту-психиатру без назначения экспертизы.
Закон РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании" определяет перечень документации, содержащей такого рода информацию, который уточняется федеральными органами здравоохранения, причём наиболее приемлемым способом доказывания в существующих юридических реалиях являются документальные справочные свидетельства, за которыми пациент может обратиться при приёме.
На значение учета индивидуальных особенностей потерпевшего (истца по делу о компенсации морального вреда) указывает Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 10 от 20 декабря 1994 года. Психологическое обследование личности потерпевшего, проведенное в рамках судебно-психологической экспертизы, позволяет констатировать черты личности, особенности возраста и ситуации, способствующие или нет восприятию данной ситуации как травмирующей, фрустрирующей, вызывающей страдания.
Для устранения произвольности в толковании морального вреда Пленум Верховного Суда РФ № 10 от 20 декабря 1994 года указал, что моральный вред может заключаться, в частности, «в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы». Нравственные страдания, которые, по мнению истцов, причинены «обвинениями ответчика» и на что они ссылаются как на основание своих исковых требований, должны по своему объему, содержанию и формам проявления быть сопоставимы с такими же страданиями, как и в связи с утратой родственников или физической болью, связанной с причиненными увечьями. И если такие заявления о перенесенных «нравственных страданиях» не являются заведомо ложным, сделанными с целью ввести суд в заблуждение или с корыстной целью (например, с целью получения крупной суммы денег), то возможности современной психодиагностики позволяют объективно определить уровень тревожности личности, его страхи, диагностировать наличие признаков посттравматического стресса, определить степень его тяжести и т.д.
У людей, переживших посттравматический стресс, происходят изменения в эмоциональной сфере, развивается депрессия, чувство гнева, могут наблюдаться суицидальные мысли, а иногда и действия. Нарушаются познавательные процессы, может ухудшиться память, блокироваться некоторые мыслительные процессы. Как правило, у них происходит разрушение привычных коммуникативных связей, нарушается сон, появляются страхи, причем чувство страха становится доминирующим у субъекта, а уровень его тревожности так высок, что становится причиной дезорганизации его деятельности.
Для установления такого юридически значимого факта, как «причинение потерпевшему нравственных страданий» и «душевных страданий», определения масштабов таких страданий, а также для выявления причинно-следственной связи чтения истцом статьи Дроздова и возникновения «значительных нравственных и душевных страданий» у истца или отсутствия такой причинной связи, необходимо проведение судебно-психиатрической экспертизы.
Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 11 от 24 июня 2008 года «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» указывает на возможность ее назначения: «Судья вправе с учетом мнения участвующих в деле лиц назначить при подготовке дела к судебному разбирательству экспертизу (медицинскую, бухгалтерскую и другие) во всех случаях, когда необходимость экспертного заключения следует из обстоятельств дела и представленных доказательств (п. 8 части 1 статьи 150 ГПК РФ)». (Ходатайство о назначении экспертизы прилагается)
Утверждения истца о факте «нравственных страданий» и указании на их «значительный» объем, не вызывают никакого доверия, т.к. он в своем Исковом заявлении продемонстрировал неспособность отличать реальное содержание и объем полномочий Губернатора Московской области от иллюзорных представлений о них, а при осуществлении им публично-правовых действий руководствуется этими иллюзорными представлениями, спонтанно выходя за пределы собственных должностных полномочий и пытаясь присвоить себе полномочия других органов власти Московской области.
Перед судебно-психиатрической экспертизой могут быть поставлены на разрешение специалиста следующие вопросы:
1. Имеются ли у подэкспертного индивидуально-психологические особенности, которые способствовали восприятию данной конкретной ситуации как особо травмирующей, принесшей нравственные страдания?
2. Имеются ли у подэкспертного признаки посттравматического стресса в настоящее время?
Заключение судебно-психиатрической экспертизы, содержащее глубокий психологический анализ и экспериментальное исследование, может служить одним из доказательств причинения гражданину морального вреда и позволит точнее определить характер и объем причиненных истцу нравственных страданий, если таковые имели место в действительности.
Существует и еще одно обстоятельство данного дела, которое также диктует необходимость назначения судебно-психиатрической экспертизы: наличие навязчивой идеи истца о признании именно А.Ю.Баранова «надлежащим ответчиком» по данному делу вопреки руководящему указанию Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» (ч. 1-2. п. 5), в котором даются признаки «надлежащего ответчика» по данной категории дел и которые проигнорированы истцом.
Истец утверждает, что «г-н Баранов А.Ю. является надлежащим ответчиком по настоящему делу». Это утверждение основано на том факте, что «владельцем (администратором) домена «forum.msk.ru» является Баранов А.Ю.»
В данном утверждении безосновательно и ошибочно отождествлены функции «владельца домена» как собственника и «администратора домена» как технического работника, нанимаемого собственником для выполнения им технологических функций, связанных с функционированием домена. Это свидетельство примитивного уровня представлений истца о функционировании современных электронных ресурсов и об умышленном искажении им обстоятельств дела.
Истец ссылается на то, что в соответствии с положениями Регламента на тарифы и услуги по Регистрации доменов второго уровня в зоне RU, утвержденного АНО Российским НИИ развития общественных сетей (РосНИИРОС) 24.02.2005, доступ к интернет-сайту, размещенному в сети Интернет под определенным доменным именем, имеет только администратор соответствующего доменного имени, «который самостоятельно регистрирует индивидуальный пароль и несет ответственность за все действия, совершенные с использованием его пароля».
Данная ссылка истца несостоятельна. Во-первых, АНО РосНИИРОС не является единственным в России регистратором доменов второго уровня в зоне RU. Наряду с этой организацией в России действуют и конкурируют с ней другие регистраторы. В силу этого Регламент на тарифы и услуги РосНИИРОСа не является нормативным актом. Это исключительно корпоративный документ, которые не имеет никакого значения за пределами данной корпорации и ее клиентов.
Данная несостоятельная ссылка истца лишь свидетельствует о его недобросовестности в подборе доказательств и желании ввести суд в очередной раз в заблуждение, предлагая ему решать спор не на основании закона и руководящих указаний Пленума Верховного суда РФ, а на основании корпоративных актов, не имеющих правового значения в гражданском судопроизводстве.
Для представления заключения о состоянии законодательства Российской Федерации в области регистрации электронных ресурсов и доменных имен разного уровня ходатайствуем о вызове в суд в качестве специалиста Пономарева Илью Владимировича, депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ пятого созыва, члена Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи. (Ходатайство прилагается)
В Исковом заявлении Губернатор Московской области ссылается на постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».
Но в этом постановлении вообще нет упоминания должности «администратор», что не может не быть известно истцу. Поэтому отождествление им понятий «владелец» и «администратор» является толкованием правовой нормы или ее применения в судопроизводстве лицом, которому такое право законом не предоставлено. Напротив, в ст. 56 Закона о судоустройстве РСФСР от 8 июля 1981 года N 976 ((в ред. Законов РФ от 29.05.92 N 2869-1, от 03.07.92 N 3200-1, от 16.07.93 N 5451-1, Федеральных законов от 28.11.94 N 50-ФЗ, от 4.01.99 N 3-ФЗ, от 02.01.2000 N 37-ФЗ, от 25.07.2002 N 116-ФЗ, от 02.07.2003 N 88-ФЗ), определено: «Руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РСФСР обязательны для судов, других органов и должностных лиц, применяющих закон, по которому дано разъяснение». Губернатор Московской области является именно таким должностным лицом, для которого разъяснения Пленума Верховного суда РФ обязательны, т.к. для гражданина, исполняющего эти обязанности, такие знания являются элементом оценки степени его служебного соответствия.
Истец, цитируя Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», не может не знать содержащегося в нем руководящего указания о том, при каких условиях владелец средства массовой информации привлекается к ответственности: «В случае, если редакция средства массовой информации не является юридическим лицом, к участию в деле в качестве ответчика может быть привлечен учредитель данного средства массовой информации». Только и только в этом случае владелец ресурса может быть привлечен в качестве надлежащего ответчика.
На первой странице Искового заявления истец заявляет: «14 ноября 2008 года на сайте «Открытая электронная газета «forum.msk.ru» была опубликована статья со следующим названием: «Кто заправляет коррупцией в Подмосковье?». Автором статьи указан Алексей Дроздов».
Таким образом, автор статьи назван. В силу этого действует указание Пленум Верховного суда РФ: «Если оспариваемые сведения были распространены в средствах массовой информации, то надлежащими ответчиками являются автор и редакция соответствующего средства массовой информации». Однако истец не предъявляет исковых требований к редакции, ни к автору статьи и не проявляет интереса к розыску надлежащего ответчика.
В этой связи считаем необходимым ходатайствовать о вызове в суд для дачи показаний в качестве свидетеля Филина Владимира Ильича, редактора Украинской редакции интернет-ресурса FORUM-MSK.ORG, FORUM.MSK.RU который располагает сведениями о регистрации данного ресурса на территории Украины, моет дать пояснения по факту размещения на данном ресурсе статьи Алексея Дроздова «Кто заправляет коррупцией в Подмосковье?», которая использована истцами как повод для обращения в Тушинский районный суд г. Москвы. (Ходатайство прилагается)
В части 3 п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 11 от 24 июня 2008 г. «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», указывается: «Если при подготовке дела судья придет к выводу, что иск предъявлен не к тому лицу, которое должно отвечать по иску, он с соблюдением правил статьи 41 ГПК РФ по ходатайству ответчика может произвести замену ответчика». Во исполнение этого руководящего указания Пленума Верховного суда РФ еще раз предлагаем истцу в соответствии со ст. 41 ГПК РФ согласиться на замену ненадлежащего ответчика надлежащим.
Четвертое. В части 3 п. 9 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» говорится: «Судам следует иметь в виду, что в соответствии со статьями 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в СМИ, принятой 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы, политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий».
При этом в части 2 этого пункта Постановления указывается, что «судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности».
Данная норма диктует необходимость установления (или, по выражению Пленума Верховного суда РФ: «имеют место») и дифференциации двух разных юридических фактов, имеющих разные правовые последствия, - «утверждения о фактах», которые могут быть предметом судебного разбирательства в порядке статьи 152 ГК РФ, и «оценочные суждения, мнения, убеждения», которые не могут быть предметом рассмотрения в суде в порядке статьи 152 ГК РФ. При этом каждая сторона в порядке ст. 56 ГПК РФ должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований.
В рассматриваемом Исковом заявлении и других материалах дела не приведены доказательства того, что в содержащиеся статье Алексея Дроздова оспариваемые выражения являются именно «утверждениями о фактах», а не «оценочные суждения» или «мнение» автора.
Пленум Верховного Суда РФ подтвердил позицию о том, что «лицо, которое полагает, что высказанное оценочное суждение или мнение, распространенное в средствах массовой информации, затрагивает его права и законные интересы, может использовать предоставленное ему пунктом 3 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации», т.е. «имеет право на опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации», но не может претендовать на возмещение убытков и морального вреда, т.к. это право изложено в пункте 5 статьи 152 и относится к случаю установления такого юридически значимого факта, как «утверждение о фактах», порочащих честь, достоинство или деловую репутацию такого лица. При этом «истец обязан доказать, что распространенные сведения ущемляют его права и охраняемые законом интересы», на что указывается в ч. 3 п. 9 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».
При рассмотрении данного дела следует учитывать, что защите в судебном порядке подлежит не весь комплекс субъективных представлений Истца о его правах и интересах, а исключительно законные интересы и права, т.е. те права, которые прямо названы таковыми в «Уставе Московской области», а также в законах Московской области «О губернаторе Московской области» и «О Правительстве Московской области».
В Исковом заявлении и в других представленных истцами материалах дела отсутствует какое-либо указание на то, какие именно права Губернатора Московской области и Правительства Московской области и каким способом они были нарушены публикацией статьи Алексея Дроздова, равно как не были представлены доказательства факта нарушения охраняемых законом прав Губернатора Московской области.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» обращает внимание судов. В частности, в п. 9 этого Постановления указано: «При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362-364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению».
В п. 11 этого Постановления говорится, что постановления Европейского Суда по правам человека в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов.
Обращаю внимание суда и представителей ответчика, что данное руководящее указание Пленума Верховного суда РФ адресовано не только судам общей юрисдикции, но всем органам государственной власти Российской Федерации, в т.ч. и органам государственной власти Московской области, включая Губернатора Московской области.
Среди многочисленных решений Европейского Суда по правам человека в отношении Российской Федерации для данного судебного процесса имеют первостепенное значение дела, которые возбуждались по искам губернаторов о защите чести и достоинства и компенсации морального ущерба, предъявлявшихся к журналистам, и по которым ЕСПЧ вынес свои окончательные решения, вступившие в законную силу.
В частности, в деле Krasulya v. Russia (Красуля против России) ЕСПЧ вынес решение о том, что осуждение журналиста за клевету в отношении губернатора не соответствовало принципам свободы слова. Суд отметил, что Krasulya как журналист и главный редактор, пользуется особой защитой статьи 10 Конвенции, поскольку должен выполнять общественно-значимую функцию информирования граждан. Напротив, губернатор, будучи публичным политиком, обязан терпеливо и толерантно относится к критике в его адрес. Исходя из этого, ограничение свободы слова заявителя могло быть обосновано только вескими причинами. Европейский Суд отметил, что российские суды рассматривали утверждения Krasulya как факты и признали его виновным в клевете. Они отклонили позицию заявителя, что статья содержала оценочные суждения. Инкриминируемые фрагменты статьи явно были оценочными суждениями, но национальные суды возложили на заявителя бремя доказывания их правдивости, что в принципе не может быть реализовано.
Krasulya также пожаловался на нарушение гарантий справедливого судебного разбирательства при рассмотрении его дела. Он ссылался на то, что национальные суды отвергли единственное доказательство в пользу заявителя - лингвистическую экспертизу. Суд согласился, что нарушение имело место, поскольку суд первой инстанции не дал содержательной оценки этому доказательству, а кассационный суд, несмотря на аргументы заявителя, оставил вопрос о лингвистической экспертизе без рассмотрения. На этом основании Суд признал нарушение статьи 6 (1) Конвенции. Krasulya была назначена компенсация морального вреда в размере 4000 евро. (Справочный материал «Европейский суд - за региональных журналистов» прилагается)
Выводы
Пункты 2 и 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» указывает, что решение суда является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, и когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59-61, 67 ГПК РФ).
В этом Постановлении в пункта 4-б и 4-в указывается, что суду следует учитывать постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле, и постановления Европейского Суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле.
Исходя из этих требований, предъявляемых Постановлением Пленума Верховного суда РФ к законности и обоснованности судебного решения, принимаемого в судах общей юрисдикции, а также оценивая Исковое заявления и материалы дела 2-466/09, представленных истцами, сторона ответчика приходит к выводу:
Совокупность нарушений истцами норм процессуального права делает невозможным рассмотрения данного дела по существу до устранения истцами допущенных ими нарушений.
Отсутствие в материалах делах доказательств фактов обстоятельств, на которых основаны исковые требования, делает невозможным их исследование и оценку как стороной ответчика, так и судом, что исключает вынесение судебного решения, отвечающего требованиям Постановления Пленума Верховного суда РФ «О судебном решении».
Приложение 1
Экспертное заключение И.В.Пономарева, депутата Государственной думы ФС РФ
На сегодня в законодательстве РФ правоотношения, возникающие в связи с функционированием Всемирной сети (Интернет) как таковые не прописаны. Скажем, проект закона с условным названием "Об Интернете" пока что находится в состоянии подготовки силами Рабочей группы, в которую также вхожу и я (Пономарев И.В.). Следует отметить, что в ряде законодательных актов уже появляется понятие Интернета, т.е. появляется предмет регулирования, предполагается, что правоотношения имеют место, но даже ключевые понятия, связанные со Всемирной сетью, такие как "домен", "доменное имя", сайт, сервер, провайдер (поставщик услуг Интернета), пользователь и т.п. не упоминаются и не определяются. Сложность вопроса состоит также в том, что правоотношения, возникающие в связи с деятельностью Интернета, описываются в пределах инструментария, возникшего в иную, более раннюю технологическую эпоху. Скажем, во Всемирной сети понятия национальных границ оказываются достаточно условны, весьма трудно определить пределы юрисдикции того или иного государства; достаточно размыты различия между поставщиком услуги и ее потребителем - скажем, читатель интернет-СМИ одновременно может выступать его полноценным соавтором и так далее. Отношения собственности (в том числе, интеллектуальной), возникающие в связи с использованием Всемирной сети, часто регламентируются на уровне ведомственных инструкций, а не государственных правовых актов, а вопрос персональной ответственности за те или иные действия часто вообще никак не определяется.
В частности, понятие "доменного имени" напрямую никак не увязывается с физическим носителем информации (сервером) и программно-информационным комплексом, который определяется понятием "сайт".
Права на использования доменного имени как такового присваиваются пользователю на основании соглашения, которое он подписывает с тем или иным регистратором (коммерческой структурой, действующей на основании собственных инструкций и полномочий, которые ей предоставлены также на основании договоров и инструкций негосударственного характера от зарегистрированной в США некоммерческой организации ICANN). При этом технологически процесс приобретения прав на доменное имя никак не связан с дальнейшей деятельностью владельца сервера или сайта (иногда это одно лицо, а чаще - два разных физических и юридических лица, связанных между собой договорными отношениями). Связь доменного имени с соответствующим сайтом устанавливается провайдером услуг Интернет по поручению владельца домена путем регистрации соответствующей записи на сервере DNS, что редко фиксируется договорным способом и может в дальнейшем меняться произвольно по усмотрению владельца домена на протяжении всего периода действия его прав на данное имя.
При этом содержание сайта, с которым связано доменное имя, может регулироваться владельцем домена (например, если этим занимается одно и то же лицо, являющееся владельцем и домена, и сайта), а может быть никак между собой не связано.
Наиболее характерный пример - сайт Kremlin.ru, содержание которого определяется Президентом РФ лично либо по его поручению, в то же время регистрационные данные на домен говорят, что до 1.08.2009 он администрируется г-н Козыревым (по всей вероятности, сотрудником ФГУП Спецсвязь ФСО РФ, на сервере которого физически расположен сайт Д.А.Медведева), который, конечно, президентом не является:
domain: KREMLIN.RU
type: CORPORATE
nserver: ns.gov.ru.
nserver: ns.relarn.ru.
nserver: ns1.gov.ru.
nserver: ns2.gov.ru.
state: REGISTERED, DELEGATED
org: Spetssvyaz FSO RF
phone: +7 495 6062863
phone: +7 495 6060333
fax-no: +7 495 6060333
e-mail: kozirev@gov.ru
e-mail: davdv@gov.ru
e-mail: noc@gov.ru
registrar: RUCENTER-REG-RIPN
created: 1998.07.22
paid-till: 2009.08.01
source: TC-RIPN
На сегодня очень трудно сказать, можно ли привлечь владельца домена Kremlin.ru гражданина Козырева к ответственности за слова, сказанные Президентом РФ Дмитрием Медведевым на сайте Kremlin.ru.
Более того, домены - это, по существу, просто опознавательные знаки, по которым пользователь Интернета может получить доступ к нужной ему информации (сайту). На один и тот же сайт может вести более одного домена (в принципе, любое количество).
Следует отметить, что существует понятие доменов разного уровня. Первый уровень (.ru, .com, .gov и т.п.) имеет общенациональный характер, и права на использование доменов первого уровня не передаются частным лицам. Домены второго уровня (gazeta.ru, rosneft.ru и т.п.) передаются частным лицам, причем последние имеют право создать сколько угодно доменов третьего (forum.msk.ru), четвертого (www.forum.msk.ru) и т.п. уровня, при этом собственность на последние, как таковая, как правило, не фиксируется вообще, и правоотношения в виде договоров не возникают - любой владелец домена второго уровня открывает домены последующих уровней в рамках своей доменной зоны произвольно, если иное не предусмотрено его соглашением с регистратором. Скажем, на том или ином портале, как, например, narod.ru, пользователю могут открыть персональную страницу (ivanov.narod.ru), и при этом никаких договорных отношений между ним и владельцем портала в отношении домена и/или контента, размещаемого на странице пользователя, может не возникнуть.
Важным также является тот факт, что не только на один сайт может указывать несколько доменных имен, но также и одно доменное имя может быть представлено не одним, а многими сайтами. Обычно это идентичные копии одного и того же сайта (т.н. "зеркала"), создаваемые из соображений безопасности либо для избежаний перегрузки при большом количестве одновременных обращений. Однако это не является правилом, и сайты могут отличаться друг от друга.
Правоприменительная практика в РФ в отношении ответственности за то или иное действие в сети Интернет, как правило, опирается на определение владельца именно сайта, а не домена. Фактически субъектом ответственности является владелец физического сервера, что тоже не всегда адекватно - очень часто субъектом ответственности выступает провайдер, т.е. физическое или юридическое лицо, предоставляющее веб-пространство для размещения сайтов на коммерческой или иной основе, который в реальности не имеет отношения к содержательной части работы сайта, так как предоставляет только техническую услугу.
Когда физический сервер находится вне юрисдикции РФ, ответственность возникает в той стране, где находится сервер. В настоящее время нашим Комитетом Государственной думы ведется подготовка законодательства, уточняющее это положение в пользу всемирной ответственности за правонарушения в сети Интернет, однако в любом случае положение о том, что виновность за правонарушение должна быть возложена на непосредственного создателя информационного контента, должна остаться неизменной.
Приложение 2
Справочный материал «Европейский суд - за региональных журналистов»
(На основе данных портала представительства Бюро ЕСПЧ в России)
Российская Федерация http://www.echr.ru/coe/contacts/index.htm
1. Европейский Суд - за российских журналистов
среда, 01 августа 2007 http://www.espch.ru/content/view/151/1
Европейский Суд по правам человека вступился за российских журналистов, удовлетворив сразу несколько их исков к Российской Федерации, передает "Интерфакс".
Речь идет о пензенских журналистах Викторе Дюндине и Александре Кислове, а также о журналисте из Курска Викторе Чемодурове. Страсбургский Суд признал, что в их отношении Россия нарушила статью 10 Европейской Конвенции по правам человека, которая гарантирует каждому право свободно выражать свое мнение.
В 2000 году суд признал Виктора Чемодурова виновным в оскорблении чести и достоинства тогдашнего курского губернатора Александра Руцкого в статье издания "Курский вестник". В частности, журналист назвал "ненормальной" реакцию губернатора на заявление о незаконном расходовании средств регионального фонда. Суд в Курске признал, что слово "ненормальная" оскорбляет репутацию губернатора и обязал журналисту выплатить Руцкому компенсацию.
Как отмечается в решении европейского суда, заявитель в своей статье касался исполнения губернатором своих обязанностей, а не его частной жизни. Суд подчеркивает, что роль журналиста состоит в предоставлении информации, затрагивающей публичные интересы. По мнению суда, употребленное журналистом слово не превышало допустимой в таких случаях критики.
Европейский Суд подчеркивает в своем решении, что "вмешательство в свободу выражения мнения заявителем не являлось необходимым в демократическом обществе".
Аналогичная формулировка содержится и в решении ЕСПЧ по делу Дюндина и Кислова. Судебное преследование в отношении них началось после того, как в 2000 году по итогам круглого стола, в котором приняли участие главные редакторы, правозащитники и журналисты, они опубликовали открытое письмо в "Новой биржевой газете" Пензы.
В нем журналисты критиковали пензенское областное правительство и высказывали мнение, что оно препятствует реализации президентской политики по обузданию коррупции. Местный суд признал эти заявления оскорбляющими честь и достоинства региональных властей.
По решению суда, Виктор Дюндин и Александр Кислов получат от российского правительства компенсацию в размере 1026 евро, а Виктор Чемодуров - 50 евро.
2. Дюндин против России
[Dyundin v. Russia] (N 37406/03)
Постановление от 14 октября 2008 г. [вынесено III Секцией]
http://www.echr.ru/documents/doc/2467530/2467530.htm
Заявитель - журналист, проживающий в Оренбургской области, обжаловал вступившее в законную силу судебное решение, удовлетворившее предъявленный ему милицейским чиновником иск о защите чести, достоинства и деловой репутации с требованием о взыскании с него компенсации причиненного морального вреда в связи с опубликованием статьи о пытках в милиции.
Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 10 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 59 евро в качестве компенсации материального вреда и 1 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
3. Филатенко против России
[Filatenko v. Russia] (N 73219/01)
Постановление от 6 декабря 2007 г. [вынесено I секцией]
http://www.echr.ru/documents/doc/2466619/2466619.htm
Заявитель, журналист государственной телерадиовещательной компании "Тыва", обжаловал судебные решения, удовлетворившие предъявленный ему иск о защите чести, достоинства и деловой репутации с требованием о взыскании с него компенсации причиненного морального вреда, как нарушающие его право распространять информацию и посягающие на его журналистскую свободу.
Суд единогласно постановил, что российские власти допустили нарушение требований статьи 10 Конвенции (права свободно выражать свое мнение), и присудил заявителю компенсацию материального ущерба в размере 1000 евро и морального вреда в сумме 1000 евро.
4. Джавадов против России
[Dzhavadov v. Russia] (N 30160/04)
Постановление от 27 сентября 2007 г. [вынесено I Секцией]
http://www.echr.ru/documents/doc/2466522/2466522.htm
Заявитель, журналист из Белгорода, жаловался на отказ российских властей в регистрации учреждаемой им газеты "Письма Президенту", что является нарушением его право на свободу выражения мнений.
Европейский Суд единогласно объявил заявление приемлемым, постановил, что власти Российской Федерации нарушили положения статьи 10 Конвенции, и присудил заявителю компенсацию морального вреда в размере 1 500 евро.
5. Дело Krasulya v. Russia «Красуля против России»
Дело Krasulya v. Russia «Красуля против России» осуждение журналиста за клевету в отношении губернатора не соответствовало принципам свободы слова
http://www.echr.ru/documents/doc/2464600/2464600.htm
http://www.espch.ru/content/view/156/1
Постановление по данному делу было вынесено 22 февраля 2007 г. Заявителем выступал шеф-редактор региональной газеты "Новый гражданский мир". 4 января 2002 г. газета опубликовала статью "Черногоров подбирается к Ставрополю. Размышления по поводу одного решения городской думы" Статья была подписана псевдонимом В. Николаев.
В статье обсуждалось решение Городской Думы Ставрополя о новом порядке назначения мэра города: мэр больше не избирался общим голосованием, а назначался Городской Думой. В статье говорилось, что губернатор Ставропольского края Черногоров принудил депутатов принять такое решение, так как сам присутствовал на заседании Думы, и остается только догадываться, что он посулил депутатам. Далее говорилось, что губернатор был избран чудом, поскольку местные элиты не могли договориться, и он смог предотвратить создание сильной оппозиции среди краевых депутатов, но власти Ставрополя на были под его контролем.
5 февраля 2002 г. прокуратура Ставропольского края удовлетворила запрос губернатора и возбудила уголовное дело против заявителя за распространение клеветы в средствах массовой информации.
6 марта 2002 г. следователь назначил лингвистическую экспертизу статьи. Экспертиза была проведена журналистом, который имел дипломы в языкознании и праве, преподавал на факультете языкознания и журналистики в Ростовском государственном университете. Эксперт указал, что автор в жесткой и эмоциональной форме высказал свое мнение о губернаторе, и выборах городского мэра. Эксперт отметил, что в статье не было слов или выражений, которые могли бы задеть губернатора, за исключением противоречивого выражения "несостоятельный". Кроме того, некоторые выражения негативно отражали способности губернатора управлять, но статья в целом не содержала обвинений в нарушении каких-либо законов, и не наносила вред профессиональной репутации губернатора. Эксперт также сослался на статью прокурора г. Краснодара о том, что мнение или ценностные суждения не могут оспариваться как ложные, а тот, кто считает себя затронутым высказанным суждением, имеет право на ответ в прессе.
Тем не менее, заявитель был обвинен в публичной клевете на официальное лицо при исполнении им его обязанностей, что является тяжким преступлением. Дело было передано в суд. В суде заявитель утверждал о своей невиновности, так как он высказывал свое оценочное мнение, правдивость которого не может быть предметом спора. Черногоров заявлял, что в статье утверждалось, будто он добился решения от Городской Думы при помощи взяток. В суде были заслушаны три депутата Городской Думы, которые показали, что губернатор не предлагал им какие-либо выгоды.
12 октября 2002 г. Октябрьский районный суд г. Ставрополя вынес приговор, которым признал заявителя виновным в клевете. Суд отклонил заключение эксперта, сославшись на его субъективность и на отсутствие у эксперта лицензии на проведение лингвистических экспертиз. В приговоре суд указал, что невозможно установить, кто является автором статьи, но заявитель несет ответственность на ее публикацию. Заявитель был приговорен к одному году лишения свободы условно с отсрочкой исполнения на шесть месяцев. Заявитель обжаловал приговор, ссылаясь на гарантии статьи 10 Конвенции, а также на отказ суда принять во внимание результаты экспертизы. 31 октября 2002 г. Ставропольский краевой суд оставил приговор в силе, не дав оценку доводам заявителя.
В своей жалобе в Европейский Суд заявитель утверждал, что уголовное преследование нарушило статью 10 Конвенции, гарантирующую свободу слова. Государство-ответчик возражало, ссылаясь на то, что заявитель был осужден на распространение клеветнической информации, которая причинила вред репутации губернатора.
Европейский Суд указал, что осуждение заявителя было вмешательством в осуществление свободы слова. Суд отметил, что и заявитель, и государство-ответчик были согласны, что данное вмешательство основано на законе и преследовало правомерную цель - защиту репутации. В связи с этим Суд сфокусировался на вопросе о том, было ли такое вмешательство в осуществление свободы слова "необходимым в демократическом обществе". Т.е. было ли вмешательство пропорциональным и было ли оно вызвано "насущными социальными потребностями".
Суд отметил, что заявитель как журналист и главный редактор, пользуется особой защитой статьи 10 Конвенции, поскольку должен выполнять общественно-значимую функцию информирования граждан. Напротив, губернатор, будучи публичным политиком, обязан терпеливо и толерантно относится к критике в его адрес. Исходя из этого, ограничение свободы слова заявителя могло быть обосновано только вескими причинами.
Европейский Суд отметил, что российские суды рассматривали утверждения заявителя как факты и признали его виновным в клевете. Они отклонили позицию заявителя, что статья содержала оценочные суждения. В первом из рассмотренных судебными органами фрагментов статьи говорилось, что Городская Дума отменила выборы мэра города, а губернатор присутствовал на этом заседании, чтобы оказать давление на депутатов. Национальные суды интерпретировали это как обвинение губернатора в даче взятки. Суд не может согласиться с такой интерпретацией, поскольку текст был слишком неконкретным, чтобы его оценить как обвинение во взятке. Он лишь говорил, что решение было принято депутатами под давлением губернатора, без каких-либо деталей. С точки Суда достаточно трудно определить, было ли высказывание заявителя мнением или высказыванием о факте. С точки зрения Суда его можно рассматривать как предположение автора. Суд также отметил, что никто не оспаривал факт присутствия губернатора на заседании Городской Думы. Следовательно, у заявителя было фактическое основание для высказанного им предположения. Суд счел, что заявитель опубликовал справедливый комментарий по общественно значимому вопросу.
Остальные фрагменты статьи явно были оценочными суждениями. Национальные суды возложили на заявителя бремя доказывания их правдивости, что в принципе не может быть реализовано. Что касается остроты этих суждений, Суд еще раз отметил, что журналист имеет право на определенную долю провокации и преувеличения.
Суд отметил, что заявитель был приговорен к уголовному наказанию. Хотя он не отбывал наказание реально, но угроза исполнения наказания существовала. Более того, отсрочка исполнения наказания означала дополнительные ограничения для заявителя как для журналиста и главного редактора. С точки зрения Суда, суровость наказания не соответствовала целям защиты репутации должностного лица. В связи с этим Суд признал нарушение статьи 10 Конвенции.
Заявитель также пожаловался на нарушение гарантий справедливого судебного разбирательства при рассмотрении его дела. Он ссылался на то, что национальные суды отвергли единственное доказательство в пользу заявителя - лингвистическую экспертизу. Суд согласился, что нарушение имело место, поскольку суд первой инстанции не дал содержательной оценки этому доказательству, а кассационный суд, несмотря на аргументы заявителя, оставил вопрос о лингвистической экспертизе без рассмотрения. На этом основании Суд признал нарушение статьи 6(1) Конвенции.
Заявителю была назначена компенсация морального вреда в размере 4000 евро.
6. Shabanov and Tren v. Russia (Шабанов и Трен против России)
Shabanov and Tren v. Russia (Шабанов и Трен против России) и Karman v. Russia (Карман против России): допустимые пределы ограничения свободы слова
http://www.echr.ru/documents/doc/2464353/2464353.htm
Шабанов и Трен являлись учредителями газеты "Право знать", которая издавалась в городе Черняховске Калининградской области. 27 апреля 2001 года в газете была опубликована статья "Сколько стоит власть-2". В статье рассказывалось о том, какие зарплаты у служащих среднего звена городской администрации. В частности была упомянута начальник правого управления городской администрации: "Всего... 5805 рублей. Не плохо для двадцатилетнего профессионала, закончившего педагогическое училище".
Начальник правого департамента обратилась в суд с иском в отношении заявителей. Она утверждала, что получила юридическое образование и имеет более трех лет стажа работы по специальности. С точки зрения истицы опубликованная статья поставила под сомнение ее репутацию и нанесла ущерб ее авторитету.
13 июня 2001 года Черняховский городской суд Калининградской области вынес решение по иску. Суд указал, что в статье заявители не упомянули имя главы правового департамента, но имели ввиду определенного человека - истицу. Суд установил, что истица начала работать в этой должности в сентябре 2000 года, уже получив высшее юридическое образование. Поэтому изложенные в статье факты не соответствовали действительности, и порочили ее репутацию, поскольку вводили читателей в заблуждение, что эту должность занимает человек, не имеющий достаточной квалификации и опыта работы. Истице назначили компенсацию морального вреда в размере 300 рублей. Заявители обжаловали судебное решение. Они утверждали, что информация не была ложной и не подрывала авторитет истицы. Они также обжаловали законность состава суда, поскольку один из народных заседателей ранее участвовал в судебном процессе, и в соответствии с законом, не должен был привлекаться к разбирательству дела заявителей.
18 июля 2001 года Калининградский областной суд оставил решение суда первой инстанции без изменения. В кассационном определении было указано, что целью статьи было опорочить истицу и поставить под сомнение ее профессиональные качества. Кроме того, заявители не доказали, что народные заседатель участвовал в судебном заседании более 14 дней.
19 января 2001 года газета заявителей опубликовала статью "Армия с мокрыми ногами". В статье описывались условия жизни солдат в воинском подразделении, в котором почти 200 солдат заболели, потому что командир подразделения, не обеспечил их сухими портянками и не оборудовал место для сушки обуви.
Командир подразделения предъявил заявителям и автору статьи иск о защите чести, достоинства и профессиональной репутации и потребовал компенсации морального вреда. В качестве одного из доказательств истец представил заключение психиатра. А 13 июля 2001 года газета заявителей опубликовала статью "Синдром синдрому рознь. И без портянок", в которой комментировался иск командира воинского подразделения. В частности была сделана ссылка на заключение психиатра, в котором говорилось, что интеллект истца без каких-либо особенностей, но у него была установлен синдром астении и предписано лечение. В статье говорилось: "Астения означает импотенцию, вид заболевания. Это означает, что командир не совсем здоров. Или совсем нездоров?" Истец дополнил свой иск требованием опубликовать опровержение комментариев о его здоровье.
25 сентября 2001 года Черняховский городской суд в своем решение отказал в удовлетворении иска в части, которая касалась событий в воинском подразделении. Однако суд признал, что публикация заключения психиатра нарушала права истца на неприкосновенность частной жизни, поскольку это заключение было предоставлено в рамках судебного разбирательства и не должно было публиковаться. Заявителей обязали выплатить компенсацию в размере 2 500 рублей. Калининградский областной суд оставил решение в силе, отклонив аргументы заявителей о том, что общественность должна знать о состоянии здоровья командира части.
Заявители жаловались на нарушение гарантированного статьей 6 Конвенции права на справедливое разбирательство судом, созданным на основании закона. В качестве основания жалобы они указывали, что в состав суда, рассматривавший их дело в июне 2001 года, входил народный заседатель, привлеченный к судопроизводству в нарушение требований закона. Государство-ответчик утверждало, что данный народный заседатель участвовал в судебных заседаниях менее 14 дней, поэтому могу принимать участие в рассмотрении дела заявителей. Европейский Суд отметил, что государство-ответчик не предоставило сведений о порядке отбора народных заседателей и документов, подтверждающих основания для участия данного заседателя в рассмотрении дела заявителей. Сославшись на постановление по делу Посохов против России, в котором рассматривался аналогичный вопрос, Суд признал нарушение статьи 6 Конвенции.
Заявители также жаловались на нарушение свободы слова, гарантированного статьей 10 Конвенции. Они утверждали, что изложенные в статьях факты соответствовали действительности и не имели своей целью опорочить истцов. Суд, рассматривая решение по иску начальницы правового департамента городской администрации, счел, что вмешательство в свободу слова заявителей в этом случае было законным, разумным и обоснованным. Суд отметил, что ложное впечатление создается не только при сообщении сведений не соответствующих действительности, но и когда не сообщаются правдивые факты, которые заявители должны были бы сообщить. Отсутствие упоминания о том, что истица до поступления на должность начальника правового департамента, могло в значительной степени изменить впечатление от статьи, поскольку читатели могли предположить, что истица не имеет достаточной квалификации. Кроме того, компенсация, которую потребовали с заявителей, не была чрезмерной. На этом основании Европейский Суд счел, что решение Черняховского суда было законным и преследовало правомерную цель. Суд установил, что в данном случае нарушения статьи 10 Конвенции на было.
Суд также пришел к выводу, что решение по второму иску в отношении заявителей также не нарушило свободу слова. Суд отметил, что послужившая основанием для подачи иска статья об условиях жизни солдат действительно поднимала общественно значимую тему, в то время как вторая была направлена лично против командира воинского подразделения. Истец сам разгласил данные о своем здоровье, представив справку в суд. Очевидно, что он мог предполагать, что эта информация станет известной некоторому количеству людей, однако это число не может сравниться с числом читателей газеты. Поэтому привлечение к ответственности заявителей за публикацию данных о здоровье истца преследовало правомерные цели и было законным и пропорциональным. На этом основании Суд установил отсутствие нарушения статьи 10 Конвенции.
Суд назначил каждому заявителю компенсацию морального вреда в размере 500 евро.
Вторым делом о свободе слова, рассмотренным Судом в декабре 2006 года было дело Кармана - выпускающего редактора волгоградской газеты "Городские вести". В сентябре 1994 года Крман напечатал статью под названием "В слепом угаре" о встрече РНЕ, организованной господином Терентьевым. Господин Терентьев обратился с иском в суд, так как заявитель в статье назвал его "неофашистом".
В декабре 1994 года Советский районный суд города Волгоград удовлетворил иск Терентьева и взыскал с заявителя компенсацию морального вреда. Заявитель обжаловал решение. Его кассационная жалоба была поддержана органами прокуратуры, которые на тот момент проводили расследование относительно разжигающих национальную рознь публикаций в газете "Колокол", издаваемой Терентьевым.
В феврале 1995 года Волгоградский областной суд отменил решение по иску и направил дело на новое рассмотрение, указав, что суд первой инстанции не провел экспертизу оспариваемой статьи и не изучил материалов уголовного дела в отношении истца. В августе 1996 года заявитель направил в районный суд ходатайство о проведении лингвистической и социо-психологической экспертизы 10 выпусков газеты "Колокол" и об отложении разбирательства по иску до окончания расследования в отношении Терентьева. В декабре 1996 года районный суд отказал в удовлетворении ходатайства заявителя на том основании, что такие экспертизы проводились в рамках уголовного дела в отношении истца. В тот же день суд принял решение об удовлетворении иска Терентьева и о взыскании компенсации морального вреда с заявителя.
В апреле 1997 года президиум Волгоградского областного суда в порядке надзора отменил решение районного суда на том основании, что при вынесении решения последний не устранил дефекты, на основании которых было отменено первое решение по иску. Дело было направлено на новое рассмотрение.
В ноябре 1999 года уголовное дело в отношении Терентьева было прекращено на том основании, что его публикации в газете "Колокол" хоть и содержали негативные оценки иудаизмае но не призывали к истреблению евреев.
В августе 2001 года районный суд вынес решение по иску Терентьева к заявителю. Суд сослался на то, что уголовное преследование Терентьева за разжигание национальной и религиозной розни было прекращено. Суд также отметил, что назвав Терентьева "неофашистом", заявитель оскорбил его достоинство, так как его дед Тереньева являлся ветераном Великой Отечественной войны. По решению суда заявитель должен был выплатить Терентьеву 30 000рублей, а его газета - 15 000 рублей.
В своей жалобе в Европейский Суд заявитель утверждал, что судебным решением по иску Терентьева была нарушена свобода слова, гарантированная статьей 10 Конвенции. ЕКПЧ, Заявитель указывал, что решение по иску о диффамации было вынесено в связи с тем, что он назвал Терентьева "неофашистом". Однако, по мнению заявителя, это было оценочное суждение о политической деятельности Терентьева, подобно тому, как политиков называют "демократами" и "коммунистами". Государство-ответчик возражало, указывая на то, что у заявителя была возможность критиковать деятельность Терентьева без использования оскорбительного слова "неофашист". Следовательно, решение суда по диффамационному иску было правомерным ограничением права на свободу слова.
Рассматривая жалобу, Суд отметил, что и заявитель, и государство-ответчик признают, что решение по диффамационному иску было вмешательством в осуществление свободы слова. Суд также указал, что это вмешательство было основано на законе и преследовало легитимную цель - защиту репутации. Однако, эти условия сами по себе могут оказаться недостаточными для признания вмешательства соответствующим статье 10 Конвенции, поскольку ограничения свободы слова должны исходить из наличия настоятельной общественной необходимости и быть пропорциональными. Кроме того, основания для наложения ограничения на свободу слова должны быть релевантными и достаточными.
Суд отметил, что Терентьев сам был издателем газеты и активно занимался публичной деятельностью. Следовательно, он должен быть более терпимым к публичной критике, чем обычное частное лицо. Статья заявителя о митинге, организованном Терентьевым, была частью политических дебатов на общественно-значимые темы. Государства должны быть особенно осторожны при ограничении политических дискуссий, поскольку они имеют особое значение.
Суд указал, что диффамационный иск касался не статьи заявителя в целом, а только лишь использования слова "неонацист". При этом национальные судебные органы рассматривали использование этого слова как сообщение о факте участия Терентьева в неонацистских партиях и требовали, чтобы заявитель доказал истинность этого факта. Аргументы заявителя о том, что это оценочное суждение не были приняты во внимание и не рассматривались.
Суд не согласился с позицией национальных судебных инстанций о том, что слово "неонацист" следует понимать только как членство в неонацистских партиях и организациях. Суд отметил, что этот термин был употреблен в связи с проведением националистических собраний и в связи с прокурорским расследованием по поводу разжигающих рознь публикаций. Наличие такого контекста, с точки зрения Суда, требует согласиться с аргументом заявителя о том, что в его статье слово "неонацист" носило оценочный характер. Меж тем, требование доказывать истинность оценочных суждений, не соответствует принципам свободы слова.
Кроме того, Суд отметил, что оценки, высказанные в статье заявителя, не были полностью голословными. Заявитель опирался на содержание выпускаемой Терентьевым газеты и на заключения ряда независимых экспертов, которые нашли в газете антисемитские высказывания. Однако национальные судебные органы в своих выводах опирались исключительно на решение о прекращении уголовного преследования Терентьева, хотя очевидно, что стандарт доказывания виновности в совершении преступления существенно выше, чем критерии обоснованности высказываемых журналистом оценочных суждений. Следовательно, в данном деле не имелось достаточных оснований для вмешательства в свободу слова.
Заявителю была назначена компенсация морального вреда в размере 1 000 евро.
7. Жалоба Obukhova v. Russia
http://www.echr.ru/documents/doc/12048176/12048176.htm
hro.org, 21/01/09 http://www.hro.org/node/4269
Была также объявлена приемлемой жалоба Obukhova v. Russia, которая затрагивает вопросы свободы слова. Это жалоба интересна тем, что заявители написали и опубликовали статью, главным фигурантом которой являлась судья. Следует отметить, что Суд установил достаточно высокие требования к публикациям, которые затрагивают судей, и крайне редко устанавливал нарушение свободы слова в случаях, когда журналист привлекался к ответственности за публикации о судьях. Более подробную информацию о постановлениях Суда по свободе слова можно найти на сайте Центрально-черноземного центра защиты прав средств массовой информации.
Вступило в силу решение Европейского суда по правам человека, рассмотревшего жалобу журналиста газеты "Золотое кольцо" Елены Обуховой. Срасбургский суд вступился за ярославских журналистов, постановив, что в их отношении Россия нарушила статью 10 Европейской Конвенции по правам человека, которая гарантирует каждому право свободно выражать свое мнение.
Сотрудники редакции газеты "Золотое кольцо" обратились в Европейский суд по правам человека 6 октября 2003 года. Они жаловались на действия Кировского районного суда Ярославля и Ярославского областного суда.
После прохождения всех российских судебных инстанций убедить отечественное правосудие в своей правоте журналистам так и не удалось, хотя речь шла о запрете газете публиковать любые сведения об обстоятельствах дела, находящегося в производстве суда. Газете пришлось искать правды в международной инстанции.
Как пишет Civitas, газета "Золотое кольцо" 17 января 2003 года опубликовала статью Е. Обуховой "Через год арестовали автомобиль". Статья содержала сведения об обстоятельствах ДТП с участием судьи областного суда Галины Басковой. После этого судья Баскова обратилась в суд с иском о защите чести и достоинства.
Статья содержала подробное описание всех версий конфликта, а выводы о деле были оставлены на усмотрение суда. Но одну фразу из всего материала объемом в газетный разворот истица оспорила, и далее сюжет развивался как по нотам.
В этот же день судья Баскова обращается в суд еще с одним заявлением - об обеспечении иска путем запрета газете публиковать любые сведения об обстоятельствах дорожно-транспортного происшествия с ее участием , а также о рассмотрении дела о ДТП в суде до вынесения решения по делу.
Прямо в день обращения Басковой судья Кировского районного суда удовлетворяет все требования коллеги. Действия судей газета сразу же обжаловала, однако отменить запрет не удалось.
Газета решила бороться дальше. И Европейский суд в своем решении от 4 декабря 2008 года подтвердил, что обязанность печати сообщать сведения по всем вопросам, представляющим общественный интерес, распространяется на публикацию сообщений и замечаний по судебным разбирательствам, что усиливает их публичный характер и полностью соответствует требованию Европейской конвенции о правах человека.
Суд особо отметил, что в качестве одной из целей судебного запрета было лишение газеты возможности публиковать материалы "с изложением противоположной точки зрения".
Он подтвердил, что возможность выражения различных точек зрения является самой сутью плюрализма, без которого не существует никакого демократического общества. Европейский суд сделал вывод, что решения власти вышли за пределы их полномочий в отношении ограничений на публикации
|
|
