Ну вот, и меня не миновала чаша сия… Новогодние хождения отдыхающих граждан – а что делать? – по театрам, по кинам. И вот я не на пиратском диске или ещё как небрежно, а в кинозале смотрю «О чём ещё говорят мужчины». И в подлокотнике дыра для ведёрка попкорна…
Я решил так структурировать свой… скорее, отзыв, чем что-то более серьёзное (рецензировать кино подобного уровня – себя не уважать): сперва похвалить самих артистов (играют действительно неплохо – своё же, придуманное, играется вдохновенно), а потом поругать время и место, которое им досталось. И тенденции – главное, тенденции поругать. Если вам дальше не интересно читать – лучше фильм посмотрите или просто телек. Там веселее…
А тут – и вовсе комедия. Что поделаешь – не по большой любви, а по моде и как-то по течению, видел я все четыре работы квартета И, то бишь и «выборы», и «радио», и как бы первую серию нынешней премьеры. И странную динамику заметил: если «выборы» всё же удались вполне как фильм, то «радио», как камерная постановка, не оправдывает ожиданий обожателей. И недоброжелателей тоже не радует – ну, просто анекдотики в ругу, у микрофона, с редкими иллюстрациями (для чего киноформа и понадобилась). «День радио» - не кино. Как не кино по сюжету своему и «О чём говорят мужчины» - такое второй раз не посмотришь. Ну, посмеялись, ну, даже сказали «это про нас» - но смотреть сие второй раз не будут ни аристократы (гламур – не только тот силлайф, который квартет показывает, но и ориентация улыбки, так сказать), ни даже дегенераты. Едут мужики на джипе и тарахтят без умолку про баб, точно бабы про мужиков – вот и весь сюжет. Этакий беленький, позитивный «Бумер». Автокатастрофа и финальная дискотека нужны только чтобы пару раз встряхнуть засыпающего с улыбкой зрителя. В радиоформате – ничего не потеряется, кроме мимики, действительно удачной, но отнюдь не необходимой для этого уровня юмора. Аудиокниги сейчас делают куда хлеще некоторых фильмов…
Вот такой странный пунктир у квартета (удача-неудача-неудача-удача), меняющего женский состав в каждой серии, отчего связь действительно теряется. Скажем, если семьи, от которых в первой серии уезжают в сторону Киева гламурные мужики, уже сменились у всех – то должны были остаться какие-то хотя бы кивки в прошлое, коли название с длинным намёком на предыдущее кино. Видимо и в этом выражается фирменная мужская линия квартета – меняют как перчатки всех почти актрис. А Эмануиловича не меняют – и правильно делают, он хороший, и мужик, и актёр.
В общем, в этот раз всё как-то и динамичнее, и веселее, и есть даже социальный аккордик под конец – который мы разберём на арпеджио под конец отзыва. Во-первых, в отличие от роад-стори (и на этот жанр первая серия не тянет, кстати, ведь вне машины ничего не происходит), тут дело происходит в Москве под новый год, уже интересно. Лирическое вступление, красивые панорамы во вступлении и далее – всё говорит о появившемся вкусе к кино у театральных изначально хохмачей. Вот даже и от стены дома Эренбурга (и Ротмистрова, и других видных деятелей Эпохи) получается очень удачный кадр на всё тот же, или на похожий (да и какая разница?) джип. Прямо от букв вывески магазина «Москва» - это зачотно, это почти урусЕвско. И, что вообще удивительно для отечественного кино всей второй половины ХХ века, ну и миллениумного, - после удачного кадра подразумевается реальный маршрут, которым можно проехать с Тверской в Петровский переулок (Театр наций где). Надо же не только панорамы давать, но и героев как-то омоскОвить… Там и случается какой-то слишком банальный конфликт с мгновенным катарсисом – когда рыжую крашеную стерву на Бэнтли посылает один из квартета, который пухленький и очкастенький, не даёт ей выехать, и сам проезжает, соблюдая ПДД. О, тут ему аплодирует весь средний класс – социологически выверенная шутка, она и ложится в основу сюжета. Весь новый год омрачается этой посылкой – так как ответ на неё приходит в офис пухленького на транспортном средстве, который в «лихие» годы называли «боевая машина братвы». Ага, на джипаре, опять же.
Получается в этот раз то, чего не было в прошлый: держать зрителя сюжетной интригой. Там-то и кувырок джипа, и юбилей клуба, на который едут дружбаны – не держат, хотя призваны держать. А тут – братва под окнами офиса, фурия, указующая им, как церберам, чтоб сторожили обидчика до прибытия грозного мужа. В общем, интересно. Пухленький Саша Демидов зовёт своих мушкетёров, и далее они в его офисе сидят до самых до курантов, что тоже нервирует зрителя по-доброму. Ребята явно взяли на вооружение успехи продолжения «Иронии судьбы». На большом экране и офис, и панорамы Москвы выглядят восхитительно, особенно когда вы сидите в седьмом ряду и знаете топографию. Атмосфера европейского уровня офиса, оформленного и новогодненько, и американсковато, и, в общем, так звиздато (спёр из рассказа Сенчина словцо), что героев ощущает своими в доску вся процветающая Москва. «Это про нас» - думает и провинциальный зритель, смех которого слышал я с задних рядов. Успешные мужчины помогают своему другу детства отбиться от зловещей братвы – точнее, жду чего-то в его офисе. Нового года ждут, на самом деле.
Их разговоры – настолько разговорный и некинематографичекий жанр, что их можно смело бросить… нет, не в корзину (ибо других изюминок в таком современно-расеянском кино не бывает), а в первую серию. Я и не помню эти разговоры уже – одноминутки-шутки. Я больше смотрел на интерьер, благо - крупным планом. В каждом офысе рекламной компании быть должна кухня – вот сердце уюта, в том числе и новогоднего. И друзья пьют коньяк, и говорят, как мы говорили с одноклассниками (а нас было тоже, представьте четверо: сын народного артиста СССР Серёга Лановой, Андрюха Некрасов, Димка Михайлов и ваш непокорный) говорили на первом-втором курсах. Алкоголь помогает снимать маску наслоившихся лет – тут всё про секс, любовниц и выложишь. Впрочем, то как мы любили друг друга после школы – как по-дружески могли учинить шутейное избиение, вряд ли бы получилось показать квартету. Ну, просто это из настоящей жизни: (проговорюсь штришком из будущей книги, год 1992-й, осень) когда все из нашего квартета поступили в вузы кроме меня, и двое из него пришли проведать работающего лаборантом в родной 91-й школе, они от избытка чувств и таким образом прогоняя жалость, разули меня и остригли волосы на ногах, куда достали ножницами. Такое не выдумаешь – вот настоящая дружба и импровизация несценических хохмачей, так сказать…
И офисным парням есть что вспомнить, так возникает эпизод с «кавером» на хит из «Стены» уотерсовско-паркеровской. Зрителя надо развлекать не только словами: кстати оказываются прорежающие пунктиром в этот раз многократно «темы» Толстого, Фрейда, Максима Эмануловича (Виторгана), который досиживает на «Как бы радио» за всех парней голодным. Да, забавно. И – чуть не забыл, - есть после удачного проезда в Петровский переулок - топографическая неудача с «расположением» офиса. Который как бы и на пересечении Мамоновского переулка с Трёхпрудным, и окнами гламурной террасы почему-то выходит даже не на Патриаршие пруды, а сразу к Москве-реке. Впрочем, это тоже смешно – и жанр позволяет видеть задницу Петра Колумбовича, чтобы пошутить над Церетели, ныне никем не опекаемым. Но – монтажная нестыковочка, как говорится. Чуров засудит, ей-ей. Я понимаю: там, недалеко от «Музеона» и ЦДХ на Якиманской набережной есть стены кирпичные, очень похожие на расположенные за особняком, где был открыт первый в РСФСР дворец пионеров (неподалёку в ЦДХВоДе работала с Крупской моя бабушка). Но всё равно незачот.
А теперь – ругань. Их и моя. Конечно, если Фрейд матернётся по-русски, это очень смешно. Но причём тут кино? И вся эта пледово-сигарная венская атмосфера, которую Ирвин Ялом, например (мой в некотором роде коллега, потому что и писатель, и психолог), кропотливо, сотнями страниц воспроизводит в романе «Когда Ницше плакал»… Для минутной шутки – слишком бюджетно. Вы поняли, что я имею в виду. И это – не проблема квартета И или какого-то другого фильмеца последнего десятилетия. Это проблема вообще всего постсоветского кино, опустившегося ниже пояса ещё в середине девяностых (я беру только хиты – «Шир-Матыркина», «Бедную Сашу» и прочие). Кстати, и о Шир-Меньшове в роли Толстого. Ведь такой умница и патриот – ну и кто же мешал подправить сценарий молодняка опытнейшему режиссёру? Ну, неужели посланный на хер Толстой в роли совести этого… которого в «Дне выборов» ещё вонючкой звали, когда он был голубым, – неужели языкастый, а не только носатый и бородатый Толстой не ответил бы достойно? Вот уж тут недотяжка серьёзная – херр Толстой ведь армейской закалки писатель, и с лексиконом столь же вечным, сколь солдатским, знаком не понаслышке. Кавказ прошёл – не поле с плугом… И вот такой-то стал бы стрекотать о совести, выплывая лишь на дешёвке «Мне можно – тебе нельзя» (баб портить всех подряд)?!
В общем, кавээнщина – в лучшем случае. Из этой маслюковской шинели вышла добрая половина всего нынешнего кинобомонда – не только актёрского. Менталитет-то складывается, что ни говори. Вкусы образуются – и уже высчитывают продюсеры вроде алчноглазенького Цекало, над чем будут смеяться, а над чем нет, окупится ли каждая минутка кина. Пролетев в «Норд-Осте» со своими «Двумя капитанами», Цекало считать деньжата научился… Рентабельность – вот нынешний «прогресс». Вы не подумайте, что я там с моральных позиций или Толстого защищаю. Он просто сам бы перед всеми этими Цекалами себя защитил своим словом куда мощнее – а Меньшов его уменьшил, и если так в сценарии, то плохой сценарист. А Меньшов всё равно хороший. Только вот статистом – как-то тоже дёшево…
Ну так вот, коли вы не смотрели, а я вам чего-то недорассказал (всякую кинорецензию я, например, читаю чтобы фильм не смотреть и благодарен труду пересказчика). В конце концов, на помощь запертому двумя угрюмыми братанами в своём прекрасном офисе пухленькому приходят менты – берут много капустного цвета бумажек за свои услуги и уходят как бы арестовывать братву. Но братва оказывается фэсбами, и менты бегут с капустой в отделение. На помощь квартету ещё приезжает некий «лось», роль которого сводится к блёву и потом безвозвратному заглатыванию лампочки на пьяную голову – ну, без гэгов какая же комедия положений? Конечно, до Вуди Алена тут далече, но направленность – уже доблесть. Клятва несочетающихся браком в ЗАГСе – пример удачного подражания в этом направлении... Кстати, почему в таких фильмах не может быть секс-сцен, как, например, у Вуди Алена, у классика жанра? А вот такой наш северный юмор: где шутят о сексе и кратко пересказывают его, сам он никогда визуально не возникнет, конкуренция модальностей, пнимАшь.
А теперь о самом грустном – то есть не о фильме. У кино постсоветского был выбор: либо идти дальше, превосходя советские достижения (кое-кто прошёл в эту сторону немного – по пальцам одной руки сосчитать их), либо плестись голливудской тропою. Признаем, что второй путь при той технической реформе, которая постигла все советские агитпункты (а именно ими были все несметные кинотеатры в СССР, несметные настолько, что из некоторых в райцентрах делают и гаражи, и церкви – и я не шучу, это всё в нашем Пушкинском районе Подмосковья встречается) – хоть и избран однозначно всеми ныне знакомыми кинопрокату, но пройден тоже как-то криво. Ну, сравните хотя бы тот оригинал, из названия которого и оригинальной идеи высосали расеянские «И-гроки» вот эту двухсерийку – «О чём думают женщины» и «мужчин» этих… Там – игра, там актёры, там сюжетище, там динамика вполне голливудская и обаяние тех же офисов, буржуазное до безобразия, но убедительное. Тут же – скромное эхо. Драматургии и больших идей в болтающейся около нуля Постэпохи ждать неоткуда – поэтому пульс кадров поддерживают шуточки и гэги. Какое общество – такое и кино.
Да, «Россия без большевиков» - ты позорная провинция во всём, что вытекает из твоей Трубы. И кино вытекает, что поделаешь – базис… Какая экономика – такое и искусство, и шутить на негламурные темы никто не станет нынче. И не до шуток там, в производстве и на улице-то – если кроме шуток и без педаллургов. Но я уж взялся в рамках этого фильма рассуждать…
Небезнадёжны «И-гроки» - как и в «выборах» удачная антиклерикальная вставочка с Ефремовым, это верняк. Освящение ментур – не выдумка, факт. Сказывается тут и смелость режиссёрская, и наболевшее советское, атеистически твёрдое, что где-то в мировоззрении у потомков мульт-мэтра Хаита всё же есть, но за гламурным глянцем не сильно-то заметно. Надо же соответствовать времени: да и на экране мужики, на которых, по идее, и держится нынешняя Россия. Как-то устроились, отмывая в рекламе криминальные капиталы, – живут вполне по-европейски, жёны шикуют, шушукают, контрапунктом что-то стрекочут на своей гламурно-уютной кухне, пьют. Убедительна и мила в роли нервной бабёнки Алёна Бабенко.
И враг-то в фильме – ясен, это муж той рыжей стервы, уже закоренелый (его же бычий затылок вы видели в «Любви-моркви») братэлло, имеющий прямое отношение к спецслужбам. Вот этот момент мы и разберём подробнее – видно, что у И-клоунов, как у честных работников сатиры и юмора, тоже назрели кое-какие вопросы к власти, которая пирует новогодне с этой самой братвой и троекратно (два коротких, один раскатистый) орёт во все свои раскормленные глотки «ура-ура-уррра!» (прости, Шаргунов). Значит, пятеро уже нормальных, работящих (тоже на буржуазном подхвате, но кто в Москве свят?) мужиков, если считать «лося» (неплохо играет А.Макаров), - вынуждены сидеть взаперти потому что братэлло фэсб желает побыковать на отчаянного очкарика. В его лице всё постсоветское общество видит себя – как-то, непонятным образом объегоренное, и теперь ещё должное отвечать «по понятиям». Момент развязки – напряжённый. Всё обходится, и даже братэлло выражает зависть очкарику – мол, ты смог послать жену мою, а я вот никак не научусь… Но это натянутая улыбка – братва злит куда глубже.
Ведь интеллигенции (которая, творческая, и отстреливается от настигшей её действительности подобными сюжетами) нечего больше сказать: да, именно на горбах этих вот романтиков, фанатеющих до сих пор от «Пинк Флойда» и радовавшихся вместе с Уотерсом падению берлинской стены – и въехали в девяностые братки. Да и брались они не только из Тамбова да Малороссии (откуда и интонации) – сами же студенты шли в братки при первоначальном дележе советского наследства. И из моей школьной компании вовремя в нужном месте оказался один, и его лирические прежде интонации поклонника Гумилёва потеснили братковатые басовитые… Печать времени, увы. И всё же – фрустрация, батенька, фрустрация, как сказал бы Фрейд, которому в этот раз слова не дали. А постсоветскому обществу давно нужен психоаналитик, твержу я из статьи в статью…
Делёж соцсобственности изначально подразумевал криминал: и обратите внимание, как точно его предчувствовало советское кино 1980-х: как количество выстрелов и взрывов, немотивированно хлынувшее в отечественные «боевики», перешло-таки в качество! Криминальные кадры брались из ПТУ, вузов, ну а на роль профессора Мариарти пришёл Березовский, например – да мало ли было донов корлеонов в РФ девяностых? И вот откуда родом социальный конфликт, до сих пор сидящий во глубине народных масс: поделили строившееся всеми именно эти, с уголовными повадками, а разгребать, осознавать на культурном фронте всенародный этот лохотрон приходится всё той же (хотя, другой, конечно – той осталось мало, только на митингах и в уцелевших НИИ, вузах да школах увидишь) интеллигенции. И её, воспитанный в здоровых советских традициях, дух – несломлен, никак он не может смириться с переходом на «понятийное» мышление и речь. Истерика пухленького Александра в финале – вот мессядж фильма. Вплетённые в бандитские схемы финансовых отношений, эти «последние пионеры» нет-нет да и съязвят – отсюда же комитрагический эпизод с космонавтом-вахтёром. Очень качественно сыгран, продуман, введён.
Вопрос пухленького Демидова «почему?» братва, за нулевые полностью сросшаяся с ФСБ, вся эта угрюмая гвардия имеет право хамить да и вообще командовать в стране, которая прежде выращивала таких милых, таких крепких дружбою своей хохмачей?! Мужская просьба к мужчинам, которые говорят, говорят… Но если очко заиграло от просьбы братка – значит, ненастоящие это мужчины. Поздно спрашивать: поори-ка своё «почему» себе же в ухо, но в 1991-й год. Если ты даже не топтался на митингах демшизы, а трахался в пустой квартире в августе под любимый «Пинк Флойд» - это оправданием не является. Хозяин пришёл и сказал «рот свой закрой», хаять его поздно и бесполезно – и, отдадим должное актёру, он прекрасно, лучше, чем в «Моркови», например, сыгран Хаевым. Это силовигарх почти, не просто фэсбратэлло. Такие «держат» заводы, магазины - новый класс эксплуататоров во всей красе через улыбку показан комедИантами.
Но хмуриться в комедии нельзя – и уже палят бутылки шампанского, и бархатистый Кортнев, как в «Дне радио» чайфири, выходит в прямой эфир с «кавером» на известную песню Джо Дассена. И на вводке старая его невзрачная песенка про Москву не пропала даром – аж композитором фильма этот нежный вольнодумец значится.
Из кино я вышел приятно удивлённым – ожидал значительно худшего. А тут хоть 150 рублей потратив можно поразмыслить на тему… Или я становлюсь уже обывателем-оптимистом? Впрочем, уменьшение экрана уменьшило бы и мой оптимизм, уверен.
|
|
