Вестернизация России - только частный случай либерально-эгалитарного процесса, стремящегося унифицировать и привести к общему знаменателю многообразие культурно - исторических типов. Начало этого процесса имеет весьма древние корни, еще пророки Израиля выступали против всесмешения и растворения евреев в бытии иных племен и народов.
От падения Иерусалима в начале первого тысячелетия и до разрушения стен гетто в конце второго, призрак ассимиляции постоянно преследует Израиль на всем протяжении его исторического странствия. Надо сказать, что в наше время вестернизация принесла Израилю множество бедствий и вновь поставила под угрозу его существование как государства. Это отчетливо показал в своих статьях выдающийся израильский публицист и общественный деятель, Авигдор Эскин.
Вся традиция русской духовности от преподобного Феодосия Печерского, который обличал двоеверие, до Игнатия Брянчанинова, в сущности, боролась против унификации. Константин Леонтьев, положивший душу в борьбе с либерально - эгалитарным процессом, говорит о том же самом: губительном процессе "всесмешения форм" - этой страшной дороге, ведущей прямо в ад. Владимир Соловьев, всю жизнь отдавший делу унии, на пороге смерти нашел в себе силы объявить антихриста главным протогонистом всесмешения. (Смотрите «Три разговора»).
То, что религия и культура нашего времени поражены страшной болезнью, имя которой унификация и универсализация, понимали многие выдающиеся умы Запада: Рильке, Лорка, Унамуно. В этом ключе следует понимать западно - европейские фобии, которые связаны не только с Россией (хотя, в первую очередь, с Россией из-за ее географического положения), но и с бытием иных культурно - исторических типов, которым Запад пытается тиранически навязать свой modus vivendi.
Очевидно, что христианство не смогло разрушить многообразие культурно - исторических типов, стать универсальным принципом для всех народов. В этом смысле, по выражению Достоевского, «христианство не удалось». Более того, в 1054 году христианский мир потряс ужасный раскол, который навсегда отделил Восток от Запада. Именно после Великого раскола, начиная с XIII века, Запад силой оружия не раз пытался доказать «православным схизматикам» глубину их заблуждений. Я имею в виду резню в Салониках и Константинополе, учиненную крестоносцами в 1204-м году, крестовые походы на Русь в XIII веке при Александре Невском, натиск Тевтонского ордена на славянские земли в начале XV века, закончившийся Грюнвальдской битвой, войны Стефана Батория при Иоанне IV и «Смутное время» XVII века, во время которого ставленник Ватикана Гришка Отрепьев оказался на русском престоле.
Экспансия Запада осуществлялась не только посредством крестовых походов, но и с помощью идеологической «холодной войны»: стремление утвердить на Руси церковную унию. Начиная с Флорентийского собора, эти попытки неоднократно предпринимались тайными и явными агентами Ватикана вплоть до наших дней. Эти фобии вовсе не обусловлены поведением России, а глубоко укоренены в «бессознательном» западно-европейского мира. Борьба идет не на жизнь, а на смерть, тем более, что ныне бытие Запада унизительно зависит от российских энергоносителей. Следствием «холодной войны», предпринятой Западом, явилась совершенная утрата сознанием средневековой Руси понятий Третьего Рима и Нового Израиля, которые составляли душу русского православия.
Мы не имеем возможности полно описать этот феномен, но следует отметить, что средневековая Русь, отождествляя себя с Римом и Иерусалимом, постоянно воспроизводила в своем бытии все подробности бытия древнего Израиля. Москва была устроена сакрально единообразно Иерусалиму на семи холмах. «Яко по Божию благословению Всемогущая и Живоначальная Троицы и Пречистыя Его Богоматери и церквей Божиих будет и монастырей святых бесчисленное множество и наречется, сей град второй Иерусалим и многим державством обладает, не токмо Россиею, но и вся страны прославится» (Забелин, «История города Москвы», стр. 36).
Подобно Поклонной горе в окрестностях Иерусалима, на подъездах к Москве существовали 12 Поклонных гор. Московский Кремль воплощал как бы город Иерусалим времен Иисуса Христа со всеми христианскими святынями. В него, как и в древний Иерусалим, вели девять ворот, одни из которых (Спасские) были, как и в Иерусалиме, «золотыми». Вне стен Кремля располагалась Голгофа, т. е. Лобное место.
Наименование Москвы Новым Иерусалимом встречаются уже в XIV веке. «Боже! Приидоша языци в достояние Твое, оскверниша церковь святую Твою: положиша Иерусалима яко овощное хранилище…» (Софийская летопись, 194, стр. 96-103).
На иконе XVI века «Благословенно воинство» Москва изображена в виде Небесного Града Сиона. Более того, структура построения Москвы соответствует описанию Небесного Иерусалима в Апокалипсисе. В Библии, изданной при Алексее Михайловиче, над планом Москвы помещена надпись, взятая из пророка Исайи: «Востани, востани Иерусалиме и облецыся в крепость мышцы твоея» (Исайя, 51:9).
Пророчество Исайи о том, что стены нового града возведут иноземцы, было осуществлено в Москве. Стены Кремля и Китай-города строили итальянцы. Большой Государев сад с церковью Софии Премудрости Божией, находящийся в Замоскворечье, являлся символом Гефсиманского сада и собирательным образом Рая.
«Временник» Ивана Тимофеева, относящийся к началу XVII века, сообщает о намерении Бориса Годунова возвести в Кремле храм Святая Святых, точную копию Иерусалимского храма. «Первое убо и верховнейшее дело его: основание во уме своемъ положи и промчеся всюду, еже о здании Святая святых храма сего весь подвиг бе; яко же в Иерусалиме, во царствии си хотяще устроити, подражая мняся по всему Соломону самому, яве, яко уничиживъ толикъ древняго здания святителя Петра храм успения Божия матере. И яже к созданию на сограждение стенам потребная готовляхуся имъ вся». То есть были заготовлены строительные материалы, и только смерть помешала Годунову осуществить замысел. Подробности с исчерпывающей полнотой представлены в замечательной книге М. П. Кудрявцева «Москва – Третий Рим».
Автор так резюмирует исследование проблемы: «Как результат, идея «Москва – Третий Рим» привела к созданию в центре столицы своеобразного комплекса, символизирующего духовное единство всего человечества, отражающего стремление связать историю Московского государства со всемирной историей, показать «избранность» Московского государства, являющегося предметом «божественного домостроительства» (не следует забывать и о том, что Самара есть Самария, а Тверь – Тиберия.) Именно против Третьего Рима и Нового Израиля была направлена ненависть Запада. Ко времени царствования Алексея Михайловича относятся сочинения ученого католика -униата Юрия Крыжанича, который яростно отвергал идею Третьего Рима. В «Политике», а позднее в «Толковании исторических пророчеств», написанных довольно галиматиозно, на хорватском языке, с русскими словами и латинским алфавитом, Крыжанич, исподволь внедряя католические понятия, пытался доказать, что русскому государству следует называться королевством, а не царством, ибо последнее связано с Римским царством, которое с пришествием антихриста обречено гибели, «…не друг нам тот, кто зовет наше королевство «третьим Римом».
Такой человек не желает нам ни удачи в делах, ни добра, а желает гнева Божьего, разорения и всякого зла» («Политика», стр. 627-634). Рим для Крыжанича есть престол св. Петра, неприкосновенно хранящий «духовное Христово царство». Тщеславие греков и немцев, присвоивших себе имя римской империи, пусто и суетно. Притязания русских царей на происхождение от римского императора безосновательно, а идеи Третьего Рима не более как инструмент политического давления на соседей. Крыжанич видит в Третьем Риме официальную государственную идею средневековой Руси. Он, собственно говоря, был католическим «позитивистом», не понимавшим того культурно-исторического типа, в котором жил долгие годы. Неприятие понятий Третьего Рима, Святой Руси, богоизбранности до сих пор присутствует среди католиков и униатов.
Можно говорить о политической функциональности идей богоизбранности, Нового Израиля, Третьего Рима, но нужно иметь ввиду то, что они глубоко онтологичны по своей природе и возникли не из потребностей социума, а из глубин созерцаний мистиков-монахов. В неприятии идеи Третьего Рима сказалась ревностная тяжба католицизма за вено Авраамово. Проблема стояла очень остро: если Москва – Третий Рим, а Россия – Новый Израиль, значит католики – схизматики и еретики. Церковная прозападная реформа царя Алексея Михайловича и патриарха Никона, а несколько позже деятельность Петра I совершенно разрушили представление о Третьем Риме и Новом Израиле. Она перевернули всю жизнь средневековой Руси с ног на голову, свирепо отрицая богоизбранное царство Нового Израиля.
Усилиями реформаторов в национальном самосознании возник чудовищный разрыв, последствия которого не преодолены до сих пор. Несмотря на то, что Русская Православная Церковь отвергла понятия Третьего Рима и Нового Израиля, они не исчезли из сознания Св. Руси. Подобно граду Китежу, они погрузились в глубины земства, глубины народной жизни, готовые в любую минуту вырваться на ее поверхность.
Как соотносятся идеи евразийства с вышеизложенным? Так ли они спасителены для России? Не являются ли они тем Протеем, с помощью которого будет окончательно погребена идея Третьего Рима и Нового Израиля? Ответ должен быть утвердительным. Евразийство разрушительно для русского национального самосознания, которое вследствие европейского влияния на триста с лишним лет забыло о своих корнях.
В начале прошлого века ранние славянофилы нерешительно пытались отказаться от «петровского наследия» и воскресить идеи Святой Руси, но уже поздние славянофилы в лице Константина Леонтьева обращали свой взор либо к Византии, либо к Азии: "Конец петровской Руси близок... И слава Богу. Ей надо воздвигнуть рукотворный памятник и еще скорее отойти от него, отрясая романо-германский прах от наших азиатских подошв!.." С этих «азиатских подошв» Константина Леонтьева, собственно говоря, и началось евразийство. Оно возникло как внутренне противоречивое явление. С одной стороны, евразийцы как будто опирались на Православие. "Евразийцы - православные люди, - писал в 1925 году один из первых евразийцев П. Савицкий в программной статье "Евразийство", - и Православная церковь есть тот светильник, который им светит, к ней, к ее дарам и ее благодати, зовут они своих соотечественников..." Но, с другой стороны, тот же Савицкий, опровергая значение Киевской Руси, утверждал, что "без "татарщины" не было бы России.
Нет ничего более шаблонного, чем превозношение культурного развития дотатарской "Киевской" Руси, якобы уничтоженного и обворованного татарским нашествием. Россия - наследница Великого хана, продолжательница дела Чингиса и Тимура, объединительница Азии". Открытие сие принадлежит не Савицкому, а маркизу де Кюстину, который обнаружил у Московской Руси татаро-монгольские корни, которые, якобы, и есть фундаментальная составляющая русской государственности. Евразийцы заимствовали у него эту соблазнительную идею.
При самом зарождении евразийства в 1925-м году Николай Бердяев имел все основания заметить: "Чингисхана они (евразийцы) явно предпочитают св. Владимиру" (ныне эту мысль подхватили российские демократы, утверждая, что своим возникновением российская государственность обязана татаро -монголам.) Как писала госпожа Ксения Мяло: «Образы Чингисхана и Батыя (у евразийцев) как-то начинают теснить образы Михаила Черниговского и Дмитрия Донского, возникает некая идиллия "русско-татарского единения", а это чем дальше, тем более двусмысленным делало отношения евразийцев с православием». Об этом противоречии писал А. Кизеветтер в статье «Евразийство»: «По Савицкому получается, что и своим благочестием - основным стержнем русского национального своеобразия - русские обязаны татарам». И далее: "Весь этот апофеоз русско-татарского культурного единения производит весьма странное впечатление на человека, хотя бы несколько знакомого с фактами русской истории.
Общеизвестно, что татарские образцы сыграли некоторую роль в развитии государственной техники в Московском государстве. Но отсюда еще очень далеко от того, чтобы признать, что Московское государство сложилось в форме татарской орды и было обязано татарскому духоводительству всеми основами своей государственности. О русском благочестии и говорить не стоит: автору для спасения своей схемы пришлось замолчать такую безделицу, как Киево-Печерская лавра, руководящая роль которой в церковно-религиозной жизни русского народа возникла и расцвела как раз в дотатарский период русской истории, но - ad majorem gloriam Чингисхановых наместников - можно и промолчать о Киево-Печерской лавре!" На период Московский Руси, содержащий идеи Третьего Рима и Нового Израиля, никто из действующих лиц не обратил никакого внимания.
Естественно, что евразийцы отрицали идею translatio imperii (движение империи), которая была создана бл. Августином и оплодотворила как православный Восток, так и католический Запад. Согласно Августину, Град Божий «недвижно» пребывает только на Небесах; в сем мире он постоянно движется, странствует из одной империи в другую: «Вавилония, этот как бы первый Рим, разрасталась параллельно странствующему в сем мире граду Божию» («О граде Божьем», книга 18, гл.2). Град Божий христианской Церкви зародился в лоне Римской Империи, поскольку Израиль был данником Рима. Отсюда и наименование Церкви Христовой Ромейским Царством.
В XII веке немецкий историк Оттон Фрезингенский развивал концепцию движения империи в северо-западном направлении. Римская империя сначала перешла к грекам в Византию, а от них к германцам. Эта теория, популярная в средние века, просуществовала вплоть до нового времени, преемственность империй истолковывалась западными экзегетами таким образом: Рим – Византий – Св. Римская империя – Св. Римская империя германской нации (Томас Мюнцер пытался включить в преемственность мировых империй хилиастическую империю восставших крестьян.) Священная Римская Империя, образованная Карлом Великим в 800 году, просуществовала тысячу лет до 1806-го года, вплоть до Вестфальского мира, сохраняя более или менее постоянную форму и имперские притязания. Русь вообще исключалась из этой системы; Православная Церковь рассматривалась в ней как схизматическая, отпавшая от основного ствола христианства. Однако на Руси движение Ромейской Империи - Царства Божьего рассматривали иначе: Рим - Византий - Киев - Владимир - Суздаль - Москва.
Отрицая духовное значение Киева, евразийцы разрушали теорию translatio imperii, подсекая древо Православной Церкви, исторические корни которой уходят в Иерусалим, ибо утратить "киевские корни" это значит утратить также и Византий, "предмет глубокого размышления и раздумья", и Рим – вечный город, окропленный кровью святых мучеников, и Иерусалим, священный Град Ромейской Империи и центр всего мира. Один из евразийцев, Георгий Вернадский, увлеченный гипотезой возможного перехода "сарайских ханов в Православие", писал, что в этом случае "митрополия всея Руси, утратив киевские корни, укрепилась бы окончательно не в Москве, а в Сарае". Но древо Православия, отсеченное от своих корней, неизбежно засыхает, и на его месте тут же поднимаются мрачные азиатские культы с кровавыми жертвоприношениями, исполненные презренья к существованию человека и бытию мира сего.
Московская Русь под пером евразийцев превращается всего лишь в придаток Азии, также как в представлениях западников Россия становилась придатком Европы! Следует отметить, что евразийство в силу внутреннего противоречия необходимо разрушает не только представления о Третьем Риме и Святой Руси, но и все христианские ценности. Практическое евразийство стремится найти духовную опору либо в дальневосточных культах, либо в исламе. Барон Унгерн - единственный евразиец, который с оружием в руках пытался противостоять вестернизации под эгидой восстановленной династии Циней. Он стремился к расчленению России и растворению ее в регионах Евразии. Унгерн оставил христианство, к которому принадлежал по рождению, и исповедывал версию «черного ламаизма».
Именно версия черного ламаизма - "бон-по" возбуждала лихорадочный интерес у оккультной верхушки Третьего рейха. Связь нацистов с ламами Тибета подробно освещена в книге Жака Бержье и Луи Повеля «Утро магов». Унгерн создал в Монголии чудовищный режим, запятнавший себя ужасными преступлениями. Его сходство с нацизмом не ограничилось приверженностью к черному ламаизму, - как и нацисты, он был паталогическим антисемитом, устроившим в Урге дикие погромы евреев, носившими явно ритуальный характер. Из понятия «Российской Империи» евразийцы элиминируют его доминанту - Православие, стремясь перенести ее в иные конфессиональные начала, ислам, например, или форму - империя ради империи, без Православного содержания. Великая Империя, созданная Сталиным, самим фактом своего существования упразднила интенции евразийцев. Однако в 1992 - 1993 годах состоялся дебют неоевразийства со всеми атрибутами евразийства старого - полным отрицанием духовной значимости России и Православия в парадигме Евразии, приверженностью к империи, хотя бы и чингизидов, в качестве summum bonum евразийского бытия; использование в качестве идеологической основы трудов Горбигера, Гаусгофера и Тириара, которые вдохновляли представления нацистов о должном устроении мира. Идеологией евразийства оказался все тот же старый дуализм Горбигера, с его вечной борьбой льда и огня, выраженный в иных, менее онтологических понятиях.
Место огня у неоевразийцев занял "Океан", т. е. США и Англия, место льда - "Континент", т. е. Евразия. "Океан" и "Континент" находятся в вечном противостоянии. Характерно то, что новые евразийцы, пренебрегая историческими данными, причисляют Третий Рейх к "Континенту", в то время, когда сами нацисты в противостоянии России и Германии видели столкновение льда и огня, т. е. мыслили себя скорее "атлантистами", чем евразийцами. К "Континенту" евразийцы причисляют политически восходящий ислам, Китай и Россию, которая представляет для них не самоценное образование, а только временного союзника в общей евразийской борьбе с пресловутым "Океаном". Однако политические реалии нашего времени настолько не соответствуют грандиозным замыслам евразийцев, что возникает мысль если не об едином источнике "атлантизма" и "евразийства" в борьбе против России, то, по крайней мере, о некоей самостоятельной третьей силе, которая борется как против России, так и Запада. Многое в евразийстве является пустой исторической фикцией, как-то: роковое противостояние СССР и Германии, которые якобы должны были быть союзниками по "Континенту"; "славяно-исламо-китайский евразийский суперэтнос" мистически противостоящего "атлантизму".
Интенция евразийцев - обозначить ислам на равных с православием, как духовного водителя в деле строительства Российской империи. Равным образом евразийцы стремятся пересмотреть ее хронологию и генезис, возведя государственность России к Тюркскому каганату. "Евразию следует рассматривать как некий бинарный мир" - такая замена многонационального Российского государства, «Дома всех народов», бинарностью имеет своей конечной целью разрушение представления о роли православия и исторической составляющей русского народа, как станового хребта в культурно - историческом типе России, и, как следствие, изменение всего государственно -исторического кода. Кроме того, "Океан" постоянно создает на "Континенте" яростных исламских оппонентов, борьба с которыми ведется уже не одно столетие. "Антиатлантистский" исламский блок, в который подталкивают Россию евразийцы, приведет к ее изоляции, как и в XIX веке, когда изощренные планы исламского и тюркского пояса нестабильности вокруг России разрабатывались Англией.
Война СССР с моджахедами в Афганистане, равно как и сепаратистское движение в Чечне - в огромной мере дело рук ЦРУ, которое лелеяло планы расчленения России с помощью чеченского топора. Именно ЦРУ начало собирать федаинов по всей Европе и Азии и направлять их на базы подготовки моджахедов. Под покровительством этой организации был создан "Талибан" и Усама Бен Ладен со всеми печальными для "Океана" последствиями.
Нужно отчетливо понимать, что Россия, как культурно - исторический тип, созданный Православием, единственный и непримиримый враг "Океана", созданного в недрах католико – протестантской схизматической версии христианства. Сокрушить Российскую Империю - вот цель «атлантистов», ради которой они собирают под свое крыло украинских националистов, чеченских сепаратистов, европейских «доброжелателей» России. Пока эти мечты остались мечтами, но работа идет. Главные битвы еще впереди.
|
|
