Социально-экономические принципы богоугодного жизнеустройства есть принципы безусловно коммунистические.
В наибольшей полноте и силе это обстоятельство было проявлено в первоначальной Церкви, то есть в первые три века существования христианства.
«Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого».
(Деяния 2:44,5).
«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее.
Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду».
(Деяния 4:32,34,35).
Это означает, что первоначальная Церковь, действительно являлась коммунистической общиной в самом полном смысле этого слова, вплоть до принятия принципа общей собственности.
Данное обстоятельство было вполне точно уяснено христианскими историками и богословами.
Сходство идеи социализма с основополагающими постулатами христианства отмечали, например, Х. Джонсон (1874-1966) - настоятель Кентерберийского собора, Д. Джирарди - католический теолог, профессор метафизики и современной философии Салезианского университета, написавший в
К этой проблеме обращались Епископ Кассиан в книге “Христос и первое христианское поколение” (Париж-Москва, 96), М. Поснов., написавший работу “Христианская община и коммунизм” (СПБ.1909 г.), и касавшийся этой темы в книге “История Христианской Церкви” (Брюссель,64).
«...Нашего внимания требует свидетельство Деяний ...об общении имущества, которое установилось в Апостольской Церкви
...Этим добровольным общением имуществ апостольский «коммунизм» существенно отличается от коммунизма современного, который осуществляется средствами государственного принуждения.
В контексте Деяний общение имуществ должно быть понимаемо, как порождение того духа любви. которым отличалось общение между верующими...» (Епископ Кассиан. Христос и первое христианское поколение. Париж-Москва, 96, с. 132,133).
«Обратившиеся или уверовавшие во Христа жили вместе, как одно семейство...
Внутреннее духовное единение... выражалось и во внешнем устроении жизни - в общении благ, в самоотверженной помощи людям бедным, нуждающимся.
Без всякого принуждения они завели общение имуществ при общей кассе...» (Поснов М. Э. История Христианской Церкви. Брюссель,64, с. 64).
В начале 20-х прошлого века в Русской Православной Церкви возникла течение, представители которого ясно понимали необходимость принятия идеи коммунизма Церковью - Епископ Антонин, протоиерей Введенский, священники Калиновский, Красницкий, Белков и другие.
В начале 70-х годов в христианстве возникло движение “Христиане за социализм”, более всего распространившееся в Латинской Америке.
К сожалению, при этом не было достигнуто ясное понимание сути и формы экономической основы социализма, без чего все устремления к нему остаются благими намерениями.
Несомненно, что первая исламская община, созданная пророком Мухаммедом в Мекке, также несла в себе черты коммунистического устроения. Это отвечало одному из главных постулатов Корана о равенстве людей перед Богом, о братстве всех мусульман, в том числе и в сугубо экономическом смысле, о чем Коран говорит вполне определенно:
«Аллах дал вам преимущество одним перед другими в жизненном уделе, но те, которым дано преимущество, не вернут своей доли тем, кем овладела их десница, чтобы они оказались в этом равными.
Неужели они отрицают милость Аллаха?».
(Сура 16, 73).
Этот постулат вполне последовательно исполнялся в первой мусульманской общине.
И сам пророк Мухаммед, и один из его ближайших сподвижников Абу Бакр, и другие мусульмане из числа зажиточных постоянно делились из своего достатка с бедными единоверцами, так что к моменту исхода в Ятриб состояние Мухаммеда было истрачено почти полностью, а состояние Абу Бакра сократилось с сорока тысяч дирхемов до четырех.
Позже, как это ранее произошло и в христианстве, в исламе были смягчены постулаты, касающиеся экономических отношений в умме, но здесь важно подчеркнуть, что первоначальные установки на этот счет носили сугубо коммунистический характер не только в христианстве, но и в исламе.
Это обстоятельство ясно осознается некоторыми исламскими священнослужителями.
Например, верховный муфтий Сирийской Арабской Республики шейх Ахмед Кафтаро отмечал:
«...Идеи коммунизма и социализма были сформулированы в Коране задолго до наших дней. Идеи равенства независимо от социального положения, расы, вероисповедания, которые проповедовал пророк Мухаммед, были претворены в эпоху возникновения Арабского халифата, когда люди устранили рабство и стали жить в атмосфере братства, сотрудничества, свободы, а народы объединились в единую нацию от Китая до Атлантики.
Ислам не призывал к классовой борьбе, а звал к любви и сотрудничеству.
Коммунизм Мухаммеда оказался более живучим, нежели коммунизм Маркса и Ленина, который насаждался силой» («ЛГ-досье», №7, 1991).
Приведу еще несколько высказываний, уже наших современников.
«Воронцов - русский ученый, экономист, социолог, по профессии врач.
…Воронцов отвергал неизбежность капитализма для России.
Основываясь на факте, что русский народ не только сохранил вплоть до к. XIX в. многие черты общинного быта, давно утраченные другими народами, но еще и развил их дальше, он верил, что это развитие будет продолжаться и в будущем, что воспитание и дисциплинирование русского народа для общественной формы труда происходит и без руководства капитала, силою общины, и выработанный ею артельный дух приведет к той же организации производства, какая была достигнута на Западе при помощи капитала».
(О. Платонов).
«Больше всего меня беспокоит формирование русской национальной идеи. Времени у нас мало, “уже при дверях”, а мы, православные, разобщены и к тому же, как мне кажется, часто бродим в виртуальном мире нереальных мыслей и идеализированных абстрактных умозаключений.
В частности, вот и автор статьи “Беснование антимонархизма”…, В. Невярович, не может “представить Святую Русь в форме социалистического государства”.
А в форме капиталистического – неужто может?
…Но, позвольте спросить: а на каких принципах была основана Христовыми Апостолами первая христианская община?
На полном отрицании частной собственности!
Неограниченная частная собственность и капитализм в принципе несовместимы с Христианством.
…Не надо благодушествовать! Надо срочно восстанавливать, с Божией помощью, русскую национальную государственность и вооруженную мощь в нашей стране. А это невозможно без опоры на сильную экономику.
А такая экономика в Православной России не может быть построена на принципах капитализма!»
(Профессор, доктор технических наук А. Курносов ).
«Мы, православные, должны признать тот факт, что исторически христианство уже в средние века утратило влияние на организацию социально-экономических отношений Запада, которые развивались по законам сребролюбия, эгоцентризма, по антихристианскому пути развития.
…Основа существования такого экономического уклада - антихристианская мораль.
В капитализме нет и не может быть ни грамма христианства.
Капитализм никогда не был и не будет христианским, он всегда антихристианский. Поэтому очень жаль, что сегодня социальная тема практически ушла из Церкви и стала монополией внецерковных и антицерковных кругов. Возникло противоречие между тем, чему учит Церковь о социально-экономических отношениях и тем, в каких социально-экономических отношениях реально живут сегодня православные.
…В "Основах социальной концепции Русской Православной Церкви" в пункте 3 раздела VII записано:
«Церковь признаёт существование многообразных форм собственности. Государственная, общественная, частная и смешанные формы собственности в разных странах получили различное укоренение в ходе исторического развития. Церковь не отдаёт предпочтению ни одной из них».
Но, позвольте! Ведь это противоречит учению Церкви и святоотеческому преданию о социально-экономических отношениях и об отношении к собственности. Общественная форма собственности дарована Православной Церкви как образец Самим Богом. И любая другая форма собственности для Церкви неприемлема!
…Получается, что наши иерархи собственным примером способствуют развитию греховной болезни сребролюбия!
Такие-то лжепастыри и ведут нас к постепенному сползанию в ереси экуменизма и обновленчества, к гибельной либерализации Церкви.
Но такая Церковь станет "Церковью для богатых" и потеряет благодать Божию.
Истинно Православная, Воинствующая Церковь, не боящаяся сказать правду о социальном неравенстве и богатстве, духовно целеустремленная и решительная, в настоящее время должна быть рядом со страдающими, обиженными и угнетенными.
Церковь, "адаптированная" к либеральной антихристианской современности, обречена быть по другую сторону баррикад, со своими "спонсорами" - алчными "приватизаторами", жирующей "новорусской" финансовой элитой».
(А, Кирдяшкин, доктор технических наук, лауреат Государственной премии РФ).
Итак, отношения, установленные в первоначальной Церкви между христианами, были безусловно коммунистическими.
С 4-го века первоначальное устроение Церкви было разрушено, вместе с ним ушел в прошлое и христианский коммунизм.
С того времени, кроме аналогичного кратковременного периода в исламе, человечество не знало сколько-нибудь устойчивых и масштабных проявлений такого рода в социально-экономической истории.
За одним исключением: в Советском Союзе в 70-80-х годах возникло явление, которое по сути, масштабам и значению вполне сопоставимо с первоначальным христианским коммунизмом.
…………
О бригадах, в которых деньги делятся поровну, я впервые услышал в
И сразу подумал: уже не уравниловка ли это?
Ведь переход экономики СССР на бригадные формы организации труда как раз сопровождался и затруднялся опасениями насчет этой самой уравниловки.
Получалось, что люди в бригадах с зарплатой поровну приходили именно к тому, чего многие опасались.
Но чем больше я вникал в суть отношений, царящих в таких бригадах, тем удивительнее отрывалась картина.
Бригадный метод сам по себе создавал предпосылки для перехода к этой системе оплаты тем, что советы бригад имели определенные права самостоятельно регулировать такого рода вопросы.
Например, рабочий имеет третий разряд, и работает уже фактически по пятому. И совет бригады, не дожидаясь, пока он официально получит пятый разряд, принимает решение платить ему «по труду».
Или рабочий на заготовительных операциях получает значительно меньше, чем высококвалифицированный станочник на заключительных: расценки здесь не всегда объективно отражают вклад каждого в конечный результат.
Советы бригад в таких случаях нередко своей властью восстанавливали справедливость, то есть сокращали разрыв в заработке таких рабочих.
Переход к распределению зарплаты поровну был следующим шагом – но шагом огромным, приводящим людей к отношениям с качественно иной «системой координат».
В этих бригадах формировались производственно-межличностные отношения, которые по сути носили характер коммунистических.
То есть построенных на Божьих заповедях.
Суть их в следующем.
Система оплаты труда поровну основывалась на соблюдении четырех главных условий: равно добросовестный труд всех членов бригады, примерно равная квалификация, возможность равномерно распределять и выполнять поочередно работы различной трудоемкости, и четвертое условие, без которого не поможет даже скрупулезное соблюдение первых трех - понимание нравственных преимуществ, которые дает эта система.
Условие первое: добросовестность.
В таких бригадах добросовестность обязательна прежде всего потому, что недобросовестный работник автоматически попадает в разряд должника - деньги ведь делятся поровну.
Если я на работе не выкладываюсь, а получаю зарплату, как все, значит, залезаю в карманы своих товарищей.
Для нормального человека более мощного стимула «выкладываться» полностью, пожалуй, не существует.
На Калужском заводе электрооборудования для автомобилей (КЗАМЭ) в бригаде Башутиной одна из работниц никак не могла стабильно выполнять норму. Совет бригады делал ей замечания, предупреждал, даже зарплату понижал. Девушка на время подтягивалась, но потом снова не справлялась с нормой. Она по складу характера была несколько медлительной, и как ни старалась, не могла постоянно, как все, справляться с заданием. В конце-концов бригада смирилась с этим. То есть девушка почти постоянно не выполняла норму, но зарплату получала наравне со всеми.
При этом никто не высказывал ей ни малейшего упрека.
Бригада приняла эту девушку такой, какая она есть.
Воистину - “любовь...милосердствует,...все покрывает” (1-е кор.13: 4.7).
Через полгода эта работница стала уверенно выполнять норму.
Другой пример, с противоположной ситуацией, когда перед бригадой стояла задача не отстающего подтянуть, а угнаться за лидером.
В той же бригаде одна из работниц, Люба Макаркина, однажды вырвалась вперед.
Привожу ее рассказ дословно:
«Как-то я отставала на одной операции, после долгой болезни. Это меня так заело, что в итоге я, наоборот, всех опередила. Девчонки стали ворчать - куда, мол, тебя понесло? А я смеюсь: что вы волнуетесь? Я же не прошу себе зарплату больше, чем вам. Делать нечего, пришлось им меня догнать».
Условие второе:
каждый – ас в своем деле, и может подменить другого.
В бригаде Виктора Баранова на Калужском турбинном заводе одиннадцать человек собирали корпуса турбин. Для этого требуется труд рабочих шести специальностей: сварщик, слесарь-сборщик, обрубщик, сверловщик, газорезчик, разметчик.
Если эти операции жестко закрепить за определенными рабочими, поровну делить деньги не получится, потому что все работы - разные по сложности и трудоемкости.
В таких условиях распределение заработка поровну – самый логичный выход.
Но при условии, что каждый по квалификации не отстает от других, и способен выполнять разные работы.
Поэтому в бригаде каждый – ас в одной-двух специальностях и вполне уверенно владеет еще одной-двумя. Без дела никто не сидит. Сейчас рабочий варит, затем обрубает, надо сваркой заняться – и это делает.
Необходимость повышать квалификацию в равной степени касалась всех, в том числе и новичков.
Ученики в таких бригадах осваивали специальность в 2-4 раза быстрее, чем при обычной системе.
В бригаду Виктора Баранова на Калужском турбинном заводе Юрий Дунец пришел сварщиком второго разряда. Получал сначала меньше, чем все, но всегда на 30 рублей больше, чем ему полагалось по реальной выработке.
В этом «довеске» - целая программа, на которую ориентируют новичка. Во-первых, бригада дает почувствовать ему характер отношений, царящих здесь: деньги в этом коллективе не самое главное, иначе эти 30 рублей не переходили бы из зарплаты десяти человек в карман одиннадцатого.
Во-вторых, это стимул быстрее подтянуться до общего уровня: ведь новичку хочется не подарки получать, а самому зарабатывать свое полностью.
В результате Юрий со второго разряда на пятый вышел за 8 месяцев, хотя обычно на это уходит не менее двух лет.
Этот прием – платить новичку больше, чем он реально зарабатывает, в таких бригадах применялся повсеместно.
Аналогичную историю мне рассказал, например, Евгений Голованов, бригадир слесарей-сборщиков из Пензы.
В его бригаду пришел новичок – отслуживший в армии парень. Платить ему сразу, как всем означало «переплачивать» 60 рублей. «Подарок» чересчур роскошный. Решили платить по выработке, и плюс еще 15 рублей.
Результат: новичок освоил профессию в три раза быстрее нормы.
В этих условиях уже явно проявлялась и христианская норма распределения “по нужде каждого”, которая действовала в первоначальной Церкви.
Саша Денисов пришел в бригаду Виктора Баранова тоже новичком второго разряда, но платить ему сразу стали как всем, то есть на сто рублей больше, чем он реально зарабатывал.
Спрашивается, почему?
Объяснили с оттенком снисходительности - мол, все очень просто:
«У Юрия с деньгами получше и жилищные условия тоже - родители его и жены помогли. А у Саши только теща помогала... Да еще недавно из армии пришел - одеться, обуться надо? Потом комнату в общежитии дали - обстановку надо купить?».
Действительно, что тут непонятного…
Условие третье:
распределение работы поровну.
Раз деньги делим поровну, значит и работу – тоже.
В таких бригадах не бывало, чтобы одни все время выполняли однообразные, монотонные, или физически тяжелые операции, а другие – те, что полегче (или посложнее).
Вся тяжелое и скучное распределяется равномерно.
Распределение разных по сложности и тяжести работ поровну обязывало тех, кто раньше в основном специализировался на простых операциях, повышать свою квалификацию, чтобы выполнять более сложные работы, пока вместо них другие выполняют простые и монотонные.
В бригаде Ивана Захарова из 26-го цеха Калужского машиностроительного всегда было проблемой распределить различные по физическим нагрузкам и монотонности труда операции, на которые к тому же были и разные расценки. После введения системы оплаты труда поровну все пять слесарей-сборщиков разные операции стали выполнять строго по очереди.
И в условиях, когда все работают одинаково добросовестно, а зарплата делится поровну, проблема исчезла. А производство от этого только выигрывает: ведь получается, что на самых тяжелых, «скучных» операциях всегда работают люди со свежими силами.
Понятие выгодных и невыгодных работ здесь устраняется, исчезает полностью.
Я спросил Анатолия Орешкина, заместителя В. Баранова, может ли быть так, что человек искренне хочет хорошо работать, старается, но у него каких-то данных нет и не получается? Как тут быть?
«Такого быть не может,- твердо сказал Анатолий. – Если старается, то все получится, научим всему, чему надо. По-другому не бывает».
Говорю, что все-таки эта система спорная, не везде ее можно применить, чтобы соблюсти справедливость в оплате труда.
«Не верю, - горячится Виктор Баранов, - что нельзя обучить, расставить и перемещать людей так, чтобы они работали примерно одинаково и по нагрузкам. И по квалификации и по другим характеристикам. Все от нас зависит: захотим это сделать - сделаем. И «рвачей» перевоспитаем, и «асов» заставим понять, что они вовсе не так незаменимы, как им кажется, и слабого подтянем. Исключения могут быть, но очень редкие.
Надо только, чтобы люди в себя поверили и про совесть не забывали».
Условие четвертое:
братство важнее денег.
Что касается четвертого условия, то его действие необходимо рассмотреть подробнее.
Ведь на самом деле люди одинаково работать не могут - даже при равно добросовестном отношении к своим обязанностям. Даже два одинаковых автоматических станка не равно производительны. Потому что на один, может быть, солнце не с того боку светит.
А здесь люди, и уж среди них двух одинаковых точно не найти: все различаются по физическим данным, квалификации, и работы выполняют с разным конечным результатом.
Это означает, что в бригадах, о которых идет речь, при обычной системе оплаты труда одни получали бы денег больше, а другие - меньше.
Например, в бригаде Баранова выделялся Орешкин.
Специализировался на самых сложных операциях. Заочно заканчивал институт. Его профессиональное превосходство над другими рабочими было явным. При обычной системе оплаты труда он зарабатывал бы значительно больше, чем при оплате труда поровну.
Почему же эта система устраивала тем не менее всех? И тех, кто терял в зарплате, отдавая фактически часть своих денег другим, и тех, кто брал деньги, фактически ими не заработанные?
В чем тут дело?
В этом плане самым поразительным было даже не то, что лидеры, которые при обычных условиях зарабатывали бы больше, добровольно отказывались от этой возможности, отдавая часть своих денег другим.
Пожалуй, удивительнее то, что эти другие – нормальные люди, с полноценным чувством достоинства рабочего человека, спокойно брали из заработанных бригадой денег ту часть, которая, если скрупулезно оценивать реальные результаты работы каждого и распределять деньги по КТУ (коэффициент трудового участия), им бы не досталась.
То есть в этих бригадах постоянно, из месяца в месяц, одни добровольно “жертвовали” часть своего заработка другим, и это в равной степени спокойно воспринималось всеми.
В среднем суммы, которые реально теряли лидеры, и фактически дополнительно к своему реальному заработку получали другие члены бригад, колебались в пределах 20-30 рублей ежемесячно.
Тогда в СССР это были не маленькие деньги: минимальная зарплата составляла порядка 70-80 рублей.
В отдельных случаях, как, например, на турбинном заводе с Юрием Орешкиным, или на КЗАМЭ с Любой Макаркиной, суммы, которые они недополучали, были значительно больше, чем 20-30 рублей.
У кого человек может без угрызений совести на постоянной основе в ходе совместного труда брать некоторую дополнительную сумму денег?
У матери, отца? Возможно.
У брата или сестры? Уже сложнее.
У людей, с которыми не связывают родственные узы?
Невозможно.
Что же так прочно связывало людей в этих бригадах?
Братство.
В бригадах такого типа устанавливались подлинно братские человеческие отношения, подобные тем, которые существовали в первоначальной Церкви, и эти отношения были для людей настолько важны, что все другое отступало на второй план.
В таких бригадах люди начинали преодолевать власть денег: дух Мамоны, “золотого тельца”, отступал перед трудолюбием, уважением, доверием и взаимовыручкой.
Крепость этих отношений я пытался «прощупать» в беседах с лидерами.
На КЗАМЭ разговаривал с Любой Макаркиной и Антониной Юдаевой, из зарплаты которых в “общий котел” уплывали самые крупные суммы. Это был период, когда девушка, часто отстававшая других, уже постоянно получала зарплату наравне со всеми, хотя норму осилить не смогла, и было неизвестно, сможет ли.
Разговор шел на эту тему, и, наконец, Антонина нерешительно спросила, глядя на Любу:
«Ну что, может, снова ей зарплату срезать?»
«Нет, не надо!», - буквально вскинулась Люба.
И обе посмотрели на меня сердито - мол, подругу в обиду не дадим.
Разговор с Юрием Орешкиным в бригаде В. Баранова закончился гораздо быстрее, потому что Юрий обрубил его, как зубилом металлический нарост с корпуса турбины.
«Я с карандашом и блокнотом расчеты делаю, а он, - следует кивок в сторону рабочего-обрубщика, - молотком и зубилом работает. У меня, конечно, работа ответственная, но непыльная, а у него спина от пота мокрая. По-вашему, справедливо ему платить меньше? Говорить здесь не о чем. Рвачей не держим. У нас такие, если и приходят, долго не задерживаются».
В. Баранов слушал нас, насупившись, а затем добавил мне, непонятливому:
«Я раньше, до бригад, по восемьсот рублей зарабатывал.
Сейчас получаю меньше.
Так что ж, мне теперь только о деньгах и думать, да жалеть о них с утра до вечера?»
Подобные “проверки” я предпринимал во многих бригадах, и везде результат был такой же.
Отношения взаимоподдержки, доверия, равно добросовестного отношения к труду, та духовная связь, которая при этом возникает между людьми - этот “капитал” был для людей гораздо дороже и важнее, чем те деньги, которые им пришлось бы подсчитывать и делить при обычной системе.
Причина, по которой Люба Макаркина и Антонина Юдаева встали на защиту девушки, которая никак не могла справиться с нормой, проста и ясна, как Божий день: бригада эту девушку любила – с ее медлительностью, с постоянными и до времени безрезультатными попытками догнать подруг, справиться, наконец, с этой треклятой нормой.
Причина, по которой Юрий Орешкин воспринял как оскорбление даже осторожную попытку завести разговор о том, не ущемляет ли его распределение заработанных бригадой денег поровну, та же самая: в бригаде установился закон русского мужского братства, в котором деньги подчинены братству, а не наоборот.
В таких бригадах каждый человек для всех остальных - тот, кого любят и жалеют, ради кого готовы пожертвовать даже частью своих «кровных».
Еще пара характерных моментов.
В бригадах, где работали по КТУ, на провинности и оплошности товарищей смотрят по-разному, вплоть до того, что кое-кто этим доволен, как поводом «срезать» провинившемуся КТУ, а самому получить дополнительную десятку, а то и две.
В коммунистических бригадах случаи наказания рублем – большая редкость. Не только потому, что здесь все, как правило, работают равно добросовестно и квалификацию повышают до нужного уровня, но еще и по той причине, что люди здесь друг к другу гораздо снисходительнее, легче прощают друг другу.
Если, например, человек не может день-другой работать как обычно, бригада верит, что на то есть серьезные причины. Может, новомодный грипп подхватил – температуры нет, а голова все равно чугунная. Или дома нелады какие.
Расспросами тревожить не будут, просто возьмут на себя дополнительную нагрузку. Тот, у кого сегодня работа «из рук валится», не увидит ни одного косого взгляда, не услышит ни одного недоброго слова, даже интонации неодобрительной.
Каждый знает, что и с ним такое может быть, и что его точно также поддержит вся бригада.
Наверное, во многом именно по этой причине люди в таких бригадах производили впечатление очень уверенных в себе.
Другой штрих.
Напрасным делом было выяснять в таких бригадах, кто в лидерах, а кто отстает. Вам упорно будут твердить, что «у нас все работают одинаково».
Хотя «ежу понятно», что так не бывает.
Причина проста: здесь главный критерий – добросовестность: если ты выложился, сделал все, что мог, пусть даже несколько меньше, чем твой товарищ, значит, работаешь, как все, и деньги получишь, как все.
И про новичка вам скажут то же самое: упор сделают не на результат его труда, а на его старательность.
Интересно и то, что отношения в таких бригадах выстраиваются как равно хорошие между всеми.
В бригаде В. Баранова, например, этот вопрос вызвал даже некоторый интерес, потому что раньше об этом как-то не задумывались.
Мужики морщили лбы, глядели друг на друга, вспоминали тех, кто в другую смену, но так и «не выявили» тех в бригаде, кто составил бы «компанию в компании».
«В общем, - заключил А. Орешкин, – если не мерить «на граммы», то все друг к другу относимся одинаково хорошо».
По сути, в таких бригадах устойчиво развивались отношения, отвечающие высоким требованиям Божьих заповедей.
Возникает вопрос: почему в Советском Союзе, на тот период государстве с жестким авторитарным режимом, в экономике начали формироваться производственно-межличностные отношения, отвечающие постулатам христианской морали?
Потому что идеалы коммунизма полностью соответствуют идеалам христианства как духовно-нравственного учения, и именно по этой причине даже едва только обозначившееся продвижение СССР к реальному социализму быстро сформировало производственно-межличностные отношения, близких по сути к идеалам христианства.
Общественно-экономический строй в СССР был сначала тоталитарной, а затем авторитарной пародией на социализм.
Хорошего в стране было ровно столько, насколько эта пародия приближались к оригиналу - то есть к нормам коммунистического общежития, к жизни, построенной на Божьих законах и уставах.
И едва только в Советском Союзе в 1980-х годах наметилось продвижение к реальному социализму - через введение элементов хозяйственной самостоятельности предприятий, создание Советов трудовых коллективов, развитие бригадных форм организации труда, как весьма многочисленные отряды рабочего класса совершили мощный рывок, настоящий прорыв в направлении к коммунизму.
Не всем удавалось взять эту высоту.
Потому что это не так просто, как кажется на первый взгляд.
В бригаде В. Баранова одно время работал сварщик пятого разряда. Быстро выяснилось, что на пятый он не тянет. Но парень попался с ленцой и с хитрецой. Пользуясь тем, что бригада работала в две смены и сварщиком в ней несколько, пытался свалить свою вину на других. Ему доказывали, что брак допущен именно им, заставляли переделывать. Несколько раз бригада ставила его «на ковер». Не помогло. Пришлось с ним расстаться.
Из бригады Александра Кузнецова с Калужского машиностроительного завода уволились двое рабочих. Набрали новых. Для них система оплаты труда поровну оказалась в диковинку, они в нее «не вписались». И бригада вернулась к оплате труда по КТУ.
В бригаде Юрия Камышева с того же завода система оплаты труда поровну сломалась по другой причине. Это бригада станочников. У них такую систему ввести труднее, чем у сборщиков. Станочники работают, бывает, каждый на «своем» станке, да еще в разных концах цеха. Продукцию порой делают совершенно разную. Разница в квалификации здесь особенно заметна: один «сотки ловит», другой гайки нарезает. Какая уж тут оплата поровну. С другой стороны – не век же кто-то должен гайки нарезать?
В общем, попробовали в этой бригаде ввести такую систему.
Юрий Катышев:
«Все работы поделили по операциям. Намного реже стали переналаживать оборудование. Уменьшились горы заготовок у станков – скорость выполнения работ возросла в среднем в два-три раза. Дисциплина укрепилась, ведь все были как в одной упряжке: сбавил темп, значит, другие за тебя везут, а кому это понравится… Тут уж буквально – «один за всех, и все за одного».
Сначала все шло отлично, и лучшим доказательство была резко возросшая производительность труда всех без исключения в бригаде.
А через полгода один из тех, кто ранее выполнял в основном «выгодные» работы, заявил, что больше свою зарплату в «общий котел» отдавать не будет.
Рабочий этот был действительно высокой квалификации, но не настолько, чтобы претендовать на исключительность. Еще трое в бригаде ему ни в чем не уступали – и ведь «не возникали». И другие, поставь их на его место, вышли бы на тот же уровень.
Вся бригада доказывала ему, что он неправ. Дважды совет бригады разговаривал с ним в кабинете начальника цеха. Наконец, «яблоко раздора» поколебало остальных: начались подсчеты, возродились былые опасения остаться «в проигрыше».
И система развалилась.
Виновник конфликта потом заболел и перешел на другую работу. На его место встал один из тех, кто был в группе менее квалифицированных рабочих, и в считанные недели стал уверенно справляться с новой для себя работой.
Комментарии излишни.
Кроме нравственной «планки», одолеть которую не так просто, были и другие ограничители.
Это, например, профессия инструментальщиков, где разница в квалификации новичков и профессионалов огромна, и путь от низшего разряда к высшему занимает много лет. В таких бригадах эта система не применялась.
На конвейере КЗАМЭ были участки, где подмены рабочих на различных операциях практически не нужны. Например, четыре специфические операции выполняют четыре специализированные группы работниц – членов одной бригады, и делить между этими группами заработок поровну оснований нет.
Но внутри групп все-таки делили поровну!
Бригады с распределением зарплаты поровну к середине 1980-х годов, когда я их изучал, были уже не тенденцией, не экспериментом, а широким и устойчивым социально-экономическим явлением.
В Калуге на КЗАМЭ их было уже 40, на машзаводе - 16, на турбинном заводе - несколько десятков.
Аналогичная картина наблюдалась на всех без исключения (!) промышленных предприятиях города.
Пользуясь тем, что на Калужский турбинный завод, где была создана бригадная форма организации труда, приезжали за опытом делегации со всей страны, я расспрашивал гостей о бригадах такого типа.
Выяснилось, что они появились в СССР повсеместно.
Например, начальник бюро бригадных форм организации труда тюменского завода «Электрон» Г. Филин сообщил мне, что у них такие бригады на основном производстве составляли уже половину от общего числа.
Таким образом, коммунистические бригады в масштабах всей включали в себя уже как минимум несколько сотен тысяч человек, вполне возможно, что и несколько миллионов.
Повсеместно эти бригады по всем показателям - производительности труда и качеству продукции, скорости и качеству обучения учеников, экономии материалов и средств, уровню заработной платы - значительно превосходили другие, построенные на обычных принципах.
И потому уже в тот период на уровне среднего управленческого звена - мастеров, начальников цехов, явление было замечено и оценено.
На некоторых предприятиях руководители цехов уже стремились выстраивать технологические цепочки так, чтобы создать наилучшие предпосылки для перехода бригад на систему оплаты труда поровну.
В специальной литературе стали появляться статьи, где этот опыт расценивался как мощный резерв повышения эффективности производства.
С появлением таких бригад Советский Союз стал безусловным лидером в организации бригадных форм труда, в применении нравственных факторов для повышения эффективности производства, в чем прежде столь же безусловно лидировала Япония.
В СССР в бригадах, о которых идет речь, люди переходили на отношения, построенные на Божьих заповедях, каждая такая бригада по своему устроению и распределению заработанных денег была подобна первоначальной Церкви - и экономический эффект был несомненный.
Любовь и братство оказались самым мощным рычагом повышения эффективности производства.
И этот пример с полной очевидностью показывает: самые мощные ресурсы и резервы повышения производительности труда, эффективности общественного производства скрываются в Божьих заповедях, в правилах, по которым жила первоначальная Церковь.
Об этом хорошо сказал в свое время Иоанн Златоуст:
«У первых христиан… от великого усердия дающих никто не был в бедности.
Не часть одну они давали, а другую оставляли у себя; но, отдавая все, не считали что-либо за свое.
Они изгнали из среды себя неравенство…
Приносили все к ногам Апостолов и предоставляли им быть распорядителями, так что издержки делались уже из общего имения, а не как из своего…
Если бы так было и теперь…
Пусть все продадут все, что имеют, и принесут на средину…
Сколько, думаете, было бы собрано золота? И сказать нельзя…
А при общем содержании и за общим столом, конечно, не потребовалось бы больше издержек…
Что же, скажут, мы будем делать, когда истратим свои средства?
Ужели ты думаешь, что можно когда-нибудь дойти до этого состояния? Не в тысячи ли раз больше была бы благодать Божия? Не сделали бы мы землю небом?
Если между малым числом первохристиан это совершалось с такою славою, и никто из них не жаловался на бедность, то не тем ли более в нынешнем нашем множестве?
Разделение всегда производит убыток, а единомыслие и согласие - прибыль.
Так живут в монастырях, как жили некогда все верные. И умер ли кто от голода?
А теперь люди боятся этого больше, чем броситься в море.
Но если бы мы сделали опыт, отважились бы на это дело, какая была бы благодать!»
Русский прорыв.
Надо ясно понимать, что появление коммунистических бригад в СССР как массового движения означало, что впервые после первоначальной Церкви коммунистические нормы человеческого общежития вновь проявились как массовый социальный феномен.
Это был настоящий прорыв.
Эта победа была одержана русским народом, в лице как минимум сотен тысяч русских рабочих, на фронте, где, после первоначальной Церкви, еще никто не побеждал врага – незыблемую власть Мамоны - так уверенно, так мощно и так масштабно.
На духовном фронте это была победа не менее значимая, чем, например, во время Великой Отечественной войны битва под Москвой, или Сталинградская, или Курская.
Победа не менее блистательная, чем в освоении космоса стал полет Юрия Гагарина.
Этот духовный прорыв убедительно, просто блестяще доказал полную справедливость убеждения Ф. Достоевского, что русский человек «по природе» своей – христианин, что в русском народе, в русском человеке христианство живет как «природное», изначально присущее.
«…В народе, целое почти идеально хорошо (конечно, в нравственном смысле), хотя несомненно, довольно есть и зверских единиц... зато, повторяю, целое всего народа... и все то, что хранит в себе народ как святыню, как всех связующее, так прекрасно, как ни у кого.
…Хоть народ наш и не знает молитв, но суть Христианства, но дух и правда его сохранились и укрепились в нем так, как, может быть, ни в одном из народов…, несмотря даже на пороки его».
Ведь бригады эти появились в атеистическом СССР.
Вера была под запретом. Рабочие из этих бригад в своем безусловном большинстве не были верующими.
Не молились Богу. Не благодарили Его за благодать.
Не произносили по двадцать раз, как во время церковного служения, слово “любовь”.
Не вели богословские диспуты.
Никто не просвещал этих рабочих насчет христианских принципов, проявленных в первоначальной Церкви.
И тем не менее они в атеистическом Советском Союзе сделали то, что и сегодня составляет камень преткновения для многих и многих христиан.
Жаль, что явление это было замечено и оценено в основном только на уровне не выше начальников цехов.
Директора заводов нередко были или «не в курсе», или вообще скрывали, на всякий случай, что у них на предприятиях есть бригады, в которых заработок делится поровну.
Что уж говорить про более высокое «номенклатуроное» начальство…
В мае
Не могу сказать, что ожидал какой-то бурной, заинтересованной реакции со стороны партийных органов, но полагал, что хоть как-то отреагировать идеологический отдел обкома партии мог бы.
Ведь речь шла о явлении, которое можно было бы использовать не только для ускоренного и более качественного экономического развития.
Коммунистические бригады представляли собой мощнейший идеологический аргумент: реальный, убедительный, неотразимый.
Но ответом обкома КПСС было недоуменно-гробовое молчание.
Затем мою статью о коммунистических бригадах в августе 1985 напечатал молодежный журнал «Смена». Причем все, что касалось «ростков коммунизма», редактор отдела, через который шел материал, из него выкинул. Сказал, что если эти выводы оставить, его выгонят с работы.
Объяснялось это вроде бы странное поведение обкома партии и редактора отдела ведущего комсомольского журнала просто: в то время в идею социализма и в самой номенклатуре, и среди «партийно-комсомольских» журналистов уже мало кто верил.
Что уж говорить об идее коммунизма? Эта идея воспринималась уже как ненаучная фантастика.
Замечу, что сами рабочие в таких бригадах прекрасно понимали и суть, и цену тех отношений, которые устанавливали между собой, понимали, что речь идет о ставших реальностью коммунистических принципах.
К середине 80-х годов в Советском Союзе был накоплен колоссальный и уникальный положительный потенциал в части планирования и организации производства.
Бригады, о которых шла речь выше - были лишь частью этого потенциала, хотя и одной из важнейших.
Все, что нужно было сделать руководству страны, это грамотно соединить накопленный в советской экономике опыт с опытом реализации американской программы ESOP (перевод предприятий в собственность коллективов), которая к тому время успешно осуществлялась уже 10 лет.
Тогда сейчас СССР был бы, вне всякого сомнения, самой мощной страной в мире с самым высоким уровнем жизни.
Но партийно-советская номенклатура к тому времени уже сама потеряла веру в реальность социализма.
Затем пришли «демократы».
И все сломали, все изгадили.
«Реформаторы» не только «обеспечили» падение промышленного производства в России наполовину, они почти полностью уничтожили бесценнейший, плодороднейший пласт производственно-межличностных отношений в экономике страны, созданный появлением коммунистических бригад.
Ничего.
Еще не вечер.
Напрасно г-да Путин, Чубайс, Греф и прочие тужатся и пыжатся, пытаясь окончательно и бесповоротно загнать Россию в капкан капитализма.
Бесполезные потуги.
Время жестоких испытаний, отведенное для России, заканчивается.
То, что начали в октябре
Дорога проторена, опыт есть, и не только отрицательный, но и положительный, причем громаднейший и бесценный.
Социализм, который мы построим в России, будет неуязвим ни для какой «диверсии» - ни идеологической, ни экономической, ни внутренней, ни внешней.
Потому что стоять будет не на шаткой человеческой «мудрости» и следовании «масс» «вождям», а на Божьих заповедях и следовании верующего народа воле Божьей.
А это основание – незыблемо и несокрушимо.
|
|
