Мы заканчиваем публикацию работы В.Владимирова "1917: Необходимость или неизбежность?", первые две части которой опубликованы ранее и вызвали очень серьезную полемику среди читателей. Собственно, окончание работы отвечает на вопрос - зачем мы это публиковали.
Отношения с крестьянами у большевиков не сложились, можно сказать, с самого начала. С того момента, как было принято решение брать хлеб из деревни при помощи продразвёрстки.
Сама продразвёрстка - изобретение не коммунистическое. Ряд мер, направленных на усиление государственного вмешательства в экономику, предпринимался всеми воюющими державами, и продразвёрстка относится к их числу. Не стала исключением и Россия, где о продовольственной развёрстке начали говорить ещё в конце 1916 года. Нормы изъятия, однако, были невысокими - в отличие от большевистской практики вывоза всего продовольствия подчистую. Да и есть разница: выполнять развёрстку ради победы в Великой войне - или отдавать хлеб каким-то узурпаторам, немецким агентам, насаждающим в стране режим террора и произвола?
Неудивительно, что на попытку ограбления крестьянство ответило многочисленными восстаниями. Неудивительно, что при меньших нормах изъятия продразвёрстка до Октябрьского переворота шла гораздо успешнее, чем у большевиков. «...За первый год продовольственной диктатуры и начала продразвёрстки (до июня 1919 г.) было собрано 44,6 млн. пудов хлеба, а за второй год (до июня 1920 г.) - 113,9 млн. пудов. Напомним, что только за ноябрь 1917 г. ещё не разгромленный продовольственный аппарат Временного правительства собрал 33,7 млн. пудов - без расстрелов и гражданской войны в деревне.»
Вся история Советской власти с 1917 по 1921 годы представляет собой непрерывную череду крестьянских восстаний. (Это к вопросу о «всенародном признании революции».) Именно сопротивление крестьянства вынудило Ленина со товарищи отказаться и от продразвёрстки, и от военного коммунизма. «Видимо, это была единственная крестьянская война в истории, в которой крестьяне не были побеждены Государством» (И. Р. Шафаревич).
Правда, прежде чем это произошло, погибло огромное количество людей. Как в ходе междуусобной борьбы, так и от голода, разразившегося в 1921 г. Причин голода было две: сокращение производства сельскохозяйственной продукции («всё равно отберут») и неурожай. В отличие от царского времени, Советская власть оказалась не в состоянии наладить массовую помощь голодающим. И если при царе жертвы голодной смерти были скорее исключениями, чем правилом, то первый советский голод унёс жизни примерно 5 миллионов человек.
В конце концов государство вынуждено было ввести нэп и временно оставить крестьянство в покое. Однако с течением времени в экономике выявились серьёзные проблемы, решать которые коммунистическая власть была вынуждена посредством коллективизации.
Дело в следующем. Для того, чтобы удержать власть, большевики должны были были развивать современную промышленность. В противном случае возникала реальная угроза успешной интервенции со стороны какой-нибудь Польши или Японии. (В дальнейшем мы рассмотрим вопрос о том, могла ли такая угроза существовать при иной, некоммунистической власти.)
Но для развития индустрии - да и просто для выживания городского населения и советско-коммунистического аппарата - необходимы были продукты питания и сельскохозяйственное сырьё. Нэп предполагал, что советская промышленность поставляет в деревню необходимые изделия, в обмен на которые крестьянство везёт в город хлеб и прочие товары. Однако чахлая социалистическая экономика была просто не в состоянии обеспечить сельское хозяйство всем необходимым! Во-первых - в связи с тем, что для повышения военного потенциала необходимо было развивать в первую очередь тяжёлую, а не лёгкую промышленность. И во-вторых - из-за бардака и бесхозяйственности, неизбежных там, где нет личной заинтересованности человека в результатах труда.
Что касается частника, то даже в период расцвета нэпа коммунистическая партия не могла допустить его полноценного развития. Высказывались обоснованные опасения, что оставленный без контроля частный сектор просто подомнёт под себя всю советскую экономику - в силу эффективности первого и неэффективности последней...
Впрочем, даже если бы большевики добыли каким-то образом необходимое количество изделий лёгкой промышленности - при помощи импорта, например - то и в этом случае получить нужный объём хлеба из деревни они не смогли бы. Причём исключительно по собственной вине. Дело в том, что до 1917 года основную массу товарного хлеба - то есть не потребляемого самими крестьянами, а поступающего на рынок - давали крупные помещичьи и кулацкие хозяйства. Опираясь на записку члена коллегии Центрального статистического управления Немчинова, поданную в 1928 г., сам И. В. Сталин показывает, что около 72% товарного хлеба производились именно кулаками и помещиками. Революция привела к земельному переделу: «Уже одно то, что до войны мы имели 15-16 млн. индивидуальных крестьянских хозяйств, а теперь мы имеем 24-25 млн. крестьянских хозяйств, - уже одно это говорит о том, что основной базой нашего сельского хозяйства является теперь мелкое товарное хозяйство, дающее минимум товарного хлеба» (И. В. Сталин). Мелкие производители в основном сами и потребляли то, что производили. Количество товарного хлеба в 1926/1927 г. снизилось по сравнению с 1913 годом более чем вдвое!
А ведь промышленность требовала ещё и дополнительных рабочих рук, и постоянный переток населения из деревни в город шёл на протяжении всех 20-х годов. Но количество товарного хлеба не увеличивалось! «Поэтому и пришлось в 1928 году ввести в городах карточную систему (ведь городское население страны превысило дореволюционное и росло на 1,5-2 млн. человек за год)» (В. В. Кожинов).
Конечно, в деревне шли естественные процессы социального расслоения. Более толковые крестьяне, «кулаки», расширяли посевы, арендовали земли менее хозяйственных соседей, нанимали работников. Но допустить развитие этого процесса коммунисты опять-таки не могли по определению - ибо это означало бы фактический крах всех марксистских иллюзий. Попытки сделать ставку на совхозы также провалились в силу всех свойственных им недостатков социалистической системы хозяйствования.
Надо полагать, что для достижения продовольственной безопасности любая страна должна обеспечить две вещи. Во-первых, это разумная степень защиты внутреннего рынка от конкуренции со стороны мировой глобализированной экономики. Во-вторых, это опора на самостоятельного хозяина, ведущего своё дело на своей земле. Одно без другого бессмысленно. Так, в современной России все рыночные реформы привели к развалу сельского хозяйства именно благодаря чрезмерной открытости страны внешнему рынку. В Советской России проблемы открытости не существовало - однако негативное отношение к частной инициативе привело коммунистов в тупик, выход из которого мог быть найден только при помощи внеэкономического принуждения.
По оценкам современных экономистов, если бы ценовая политика государства стимулировала сельскохозяйственное производство, то поголовье рабочего скота могло бы вырасти к 1940 г. примерно на 40% по сравнению с уровнем 1928 г. Одновременно площади пахотной земли вполне реально было бы увеличить как минимум на 20%. Выросла бы на сколько-то и урожайность. Если обобщить все эти факторы, то на выходе получается рост сбора зерна к 1940 г. как минимум на 14%. И это без миллионов погибших! «Традиционное сельское хозяйство, не будь коллективизации, смогло бы обеспечивать нужды растущего населения по крайней мере на уровне душевого потребления продовольствия в 1928 г.,» - и это минимальная оценка! А ведь мы оставляем здесь в стороне те перспективы повышения производительности крестьянского труда, которые открывались бы при поощрении развития кооперации «по Чаянову»...
В общем и целом вывод таков. Движение страны по пути модернизации - как в промышленности, так и в сельском хозяйстве - было вполне возможно в русле рыночной экономики, при наличии сильной государственной власти, отстаивающей национальные интересы. (Что бывает при наличии власти, не отстаивающей эти интересы, мы видим на примере сегодняшней рыночной российской экономики.) Коммунистическая идеология, не приемлющая рынок, стала причиной того, что модернизация шла с огромной растратой всех ресурсов, как материальных, так и человеческих. И ярче всего это проявилось в ходе коллективизации и спровоцированного ею голода 1932-1933 г.
«Коллективизация - самая трагическая глава советской истории» (С. Г. Кара-Мурза).
О борьбе крестьян против «коллективизаторов» до недавнего времени было известно относительно немного. Но архивные данные, доступ к которым появился в последние годы, позволяет судить о том, что масштабы крестьянского сопротивления были сравнимы с периодом гражданской войны.
«В 1930-31 гг. прокатилось восстание в Казахстане, жесточайше вырубленное советской конницей. Где-то в начале 30-х годов сильные волнения были в Татарии. В 1931 г. поднялась Кубань, восстание перекинулось на Дон, Украину и Северный Кавказ. По свидетельству чекиста-невозвращенца Орлова, против повстанцев бросались крупные контингенты войск с танками и артиллерией. Многие красноармейцы переходили на сторону крестьян и казаков. Был случай, когда прямо на аэродроме расстреляли личный соста эскадрильи, отказавшейся вылететь на бомбёжку восставших станиц. ... Бои шли такие сильные, что по рекам плыли сотни трупов, создавая заторы. ... В 1932 г. грянуло Сибирское восстание, а с повстанческим движением на Дальнем Востоке под руководством Карнаухова коммунисты долго не могли справится, оно оказывало сопротивление с 1931 по 1935 г.» (В. Е. Шамбаров).
«Как сообщает тот же Орлов, население восставших сёл и станиц расстреливалось отрядами ОГПУ поголовно - уничтожали всех без различия пола и возраста. Только на Кубани и Сев. Кавказе число казнённых измерялось десятками тысяч.»
М. Н. Рютин пишет: «...дутые потёмкинские «успехи» коллективизации были достигнуты за счёт невероятного террора в отношении основных масс деревни... в стране прошла волна невиданных крестьянских восстаний середняцко-бедняцких масс, в которых во многих случаях участвовали члены партии и комсомольцы, восстаний, которыми порой руководили члены партии с 1918 г., а в одном случае даже районный уполномоченный ОГПУ. Лишь крупных восстаний с тысячами участников в каждом в этот период по СССР было более 500, а мелких - и того больше.»
«В действительности крестьяне загнаны в колхозы с помощью террора, прямых и косвенных форм принуждения и насилия. Колхозы держатся исключительно на репрессиях и на том, что для крестьянина создана такая обстановка, что ему некуда податься. Отсюда производительность труда колхозника несравненно ниже, чем единоличника, и качество работы хуже.»
Официальная история утверждает, что до 1930 г. коллективизация шла «неправильно». А в 1930 г. вышла, значит, знаменитая статья И. В. Сталина «Головокружение от успехов» - и жизнь наладилась, и пошло крестьянство в колхозы добровольно и с песнями... Но ведь голод-то случился уже после того, в 1932-1933 г.! Так что дело не только в том, что коллективизация раннего образца вообще не оставляла крестьянину шансов на выживание. (Обобществлялось всё имущество без исключения - и приусадебные участки, и домашний скот, иногда даже жилые помещения...) Дело в принципе. Идея коллективного хозяйствования под руководством безграмотных коммунистических надсмотрщиков настолько противоречила всей ментальности русского крестьянина, что он ответил единственным возможным способом: восстанием.
Причины величайшего в русской истории голода - не только в резком падении поголовья скота и урожайности, произошедшего в ходе коллективизации. И не только в том, что при отсутствии заинтересованности человека в результатах своего труда любой неурожай чреват именно массовым голодом. Но голод, выкашивавший мятежное крестьянство, оказался ещё и союзником Советской власти - и эта власть активно способствовала вымиранию непокорных. В деревне орудовали отряды «активистов», выгребавших всё наличное продовольствие для выполнения «разнарядок». Голодающие районы оцеплялись войсками, чтобы умирающие люди не устремились в города. В то же время вводится паспортная система, окончательно закрепостившая крестьян.
Жестокие репрессии, голод и разобщённость восставших позволили власти одержать победу. Цена её, по мнению современных демографов - около 9 миллионов жизней. Из них около 7 миллионов - это умершие от голода, ещё 1 миллион - погибшие в местах заключения, и 1 миллион - погибшие в «кулацкой» ссылке и в ходе сопротивления коллективизации.
Каковы итоги коллективизации?
Производство сельскохозяйственной продукции сократилось в 1933-1937 г. на 6-7% по сравнению с уровнем конца 20-х годов. Принудительный труд в колхозах был малопроизводителен, а отсутствие организации приводило к огромным потерям.
«Хлопок, лён, свёкла хотя и были посеяны кое-как под бичом террора и репрессий, но при плохо обработанной земле и плохом уходе урожай получился тоже плохой, да и то, что уродилось, в огромной части осталось неубранным, ушло под снег.
Десятки миллионов центнеров свёклы были не выкопаны, десятки миллионов уже выкопанной свёклы пропало в кучах под снегом, так как из-за отсутствия у крестьян личной заинтересованности она не могла быть подвезена к заводам, которые в самую горячую пору должны были стоять без работы. Десятки тысяч га неубранного хлопка тоже погибло. То же случилось и со льном. Текстильная промышленность и теперь работает с половинной нагрузкой, пользуясь суррогатами. Кожи, шерсти, жиров и других сельскохозяйственных продуктов, необходимых промышленности, нет. Рабочий сидит на голодной пайке, не только мяса и жиров, но даже картошки и капусты не получает в достаточном количестве» (М. Н. Рютин).
Резко, в разы сократилось поголовье скота. Это особенно важно, ведь в 1928 г. зерно давало только около четверть от общего объёма сельскохозяйственной продукции. Животноводство давало около 1/3. (Более 40% составляли хлопок, сахарная свёкла, овощи и фрукты, дрова и лес, сено, картофель, масличные, табак...)
Вот данные Рютина: «...Количество скота, по общим утверждениям всех добросовестных наблюдателей, в результате принудительной коллективизации, за всё время авантюристической, антиленинской политики в деревне уменьшилось: лошадей на 70%, коров на 10%, свиней и овец на 85-90%, кур на 70-80%.» (Пылкий Рютин здесь, правда, «забывает», что при Ленине в ходе продразвёрстки на селе происходило ровно то же самое.)
Итоговые цифры: «Поголовье крупного рогатого скота уменьшилось в ходе коллективизации почти вдвое - с 60 млн. в 1928 г. до 33 млн. в 1933-1943 гг. К 1941 г. оно, правда, поднялось до 55 млн., а в 1950-1953 гг. - до 57-58 млн., но так и не достигло доколхозного уровня.»
В целом все 30-е годы уровень сельскохозяйственного производства был ниже, чем в 1928 г. Некоторое превышение наблюдалось в 1937 г. (хороший урожай) и в 1940 г. (при добавлении в общую статистику урожая со включённых в состав СССР новых территорий).
Несмотря ни на что, Советский Союз продолжал экспортировать продовольствие. «...В 1929-1932 гг. в разгар трудностей начального периода коллективизации пятая часть потреблённого вне деревни хлеба, т. е. 5-10% всего его производства, шла на экспорт...» «В разгар трудностей» означает здесь - в разгар самого страшного голода в истории нашей страны.
Одним из «оправданий» коллективизации считается необходимость привлечения в промышленность дополнительных рабочих рук. Оставляя в стороне вопрос о том, можно ли это было сделать без голода и террора, отметим, что рост городского населения шёл и без всякой коллективизации. «Действительно, с 1917 г. по 1940 г. численность городских жителей выросла в 2,2 раза, от 29,1 млн. до 63,1 млн. человек. Однако количество сельских жителей при этом не уменьшилось, составив, соответственно, 133,9 млн. и 131,1 млн. Следовательно, рост урбанизированной доли СССР произошёл не за счёт деревни, а благодаря демографическому фактору» (И. А. Гундаров).
Если брать производство продуктов питания на душу населения в целом по стране, то оно (даже без учёта экспорта!) составляло в конце 30-х годов не более 85-90% от нэповского уровня. При этом потребление продуктов питания выросло в городах (на 67% в 1940 г. по сравнению с 1928 г.), однако упало на селе (до 93% в 1940 г., а в 1936 г. составило 60% от уровня 1928 г.). Учитывая происходивший рост как городского, так и сельского населения, добиться такого результата можно было только повышением доли изымаемого из деревни продовольствия. Оно и произошло: товарность сельского хозяйства в итоге выросла с 15,5% в 1928 г. до 40,7% в 1940 г. (и 45,7% в 1939 г.).
Коллективизация добилась главной своей цели: повышения производительности сельскохозяйственного производства за счёт перехода от мелкотоварного индивидуального хозяйствования к крупным земельным хозяйствам (колхозам и совхозам). (Другими словами, за счёт отказа от лозунга «Земля - крестьянам!»...) Считая округлённо, накануне коллективизации и в начале 1940-х годов в СССР производилось примерно одно и то же количество продовольствия. «Но производили эту продукцию в конце нэпа 50-55 млн. крестьян-единоличников, в предвоенные годы 30-35 млн. колхозников и рабочих совхозов.»
О цене этого успеха говорилось выше. Что касается оправданности этой цены... «Представьте себе, что с целью увеличить народонаселение страны государство ввело бы во все большие города дивизии войск и велело бы солдатам изнасиловать всех девушек города. Цель была бы достигнута, но что сказать о пути к ней?» (Р. В. Иванов-Разумник).
Результаты политики, проводимой под лозунгом «цель оправдывает средства», ярче всего проявились в войне 1941-1945 г., и мы о них скажем ниже.
30-е годы стали периодом колоссального падения жизненного уровня не только крестьян, но и рабочего класса. В период интенсивной индустриализации резко выросла доля накоплений в национальном доходе. Другими словами, произошло существенное сокращение потребления трудящихся классов.
«...Переход от самой слаборазвитой аграрной экономики к индустриальной... обычно сопровождается возрастанием доли накопления примерно с 5-10% до 20-30% национального дохода.
...У нас в течение первой пятилетки доля накоплений, составлявшая и до революции, и в середине 20-х годов не более 10% национального дохода, выросла примерно до 29% в 1930 г., 40% - в 1931 г. и 44% - в 1932 г.»
Русскому человеку не впервой затягивать пояса; вопрос - ради чего? «Последующий опыт... подтвердил, что оптимальный размер накоплений отнюдь не всегда совпадает с тем максимальным его увеличением, которого можно добиться с помощью директивного нажима. За некоторым пределом... расширение накоплений перестаёт способствовать наращиванию производственного потенциала... Более того, чрезмерный рост накоплений становится даже вредным, а связанные с ним тяготы и лишения напрасными, ибо он неизбежно дезорганизует экономическую жизнь и подрывает воспроизводство рабочей силы.» Чем и объясняется фактический провал первой пятилетки, когда фонд накопления составил почти половину национального дохода. «Так вот, в соответствии с отправным вариантом плана национальный доход в конце пятилетки должен был превысить исходный уровень на 82%, в соответствии с оптимальным вариантом - на 103%; фактическое повышение составило, по различным расчётам, не более 60-70%.» (И это скорее завышенные цифры, так как цитируемый нами источник вышел в свет в 1989 г. И, значит, опирался преимущественно на «официальную» статистику.)
Обратимся снова к свидетельствам Рютина (начало 30-х годов):
«В настоящее время цены повышены в 4-5 раз по сравнению с тем уровнем, на котором они стояли четыре года тому назад, а реальная заработная плата колоссально упала.»
«Строительство новых фабрик и заводов идёт не за счёт роста народного дохода, а за счёт экспроприации крупной части заработной платы рабочих - посредством всякого рода займов, налогов, членских взносов, лишения рабочих пособий, спецодежды, бешеного повышения цен и за счёт экспроприации основных масс деревни.»
«В деревне отбирается почти даром хлеб, мясо, шерсть, кожа, лён, куры, яйца и пр., всё это стягивается в голодающие города и экспортируется за полцены за границу. Деревня превращена в самый худший вид колонии. Товаров в деревне нет; в то же время домотканую одежду и обувь приготовить не из чего, ибо лён, шерсть, кожа отобраны, а скот вырезан и передох от плохого ухода и отсутствия кормов.
Лапти стали остродефицитным товаром.»
«Реальная заработная плата рабочего составляет в настоящее время не более 25% от реальной заработной платы 1927 года, расходная часть бюджета середняка-крестьянина (колхозника) на свои семейные нужды в товарных рублях в настоящее время в 3-4 раза ниже, чем в 1926-1927 гг.»
А ведь это писалось ещё до начала голода 1932-1933 г.
Коммунисты твердят, что Советская власть даровала народу бесплатную медицину. (Которая на самом деле интенсивно развивалась и в царское время - вспомним хотя бы земских врачей Чехова и Булгакова!) Но и о противоположных тенденциях - также проявившихся по вине Советской власти - давайте не будем забывать:
«Материальные нехватки ухудшали физическое здоровье народа, причём в столь значительной степени, что их негативное влияние оказывалось более или менее равнозначным позитивному влиянию приобщения масс к всеобщему медицинскому обслуживанию. Во всяком случае, в безвоенный период, с середины 20-х годов до конца 30-х годов, средняя ожидаемая продолжительность жизни в СССР... почти не изменилась. Она увеличилась всего на три года - с 44 лет в 1926-1927 гг. до 47 лет в 1938-1939 гг. За предшествующие три десятилетия, в течение которых Россия пережила мировую войну, революцию, гражданскую войну и интервенцию, соответствующая цифра поднялась на 12 лет (в 1896-1898 гг. продолжительность жизни равнялась 32 годам). В течение последующих двух десятилетий, включавших Великую Отечественную войну и послевоенную разруху, этот показатель вырос на 22 года (достигнув в 1958-1959 гг. 69 лет).»
Воспоминания о массовом энтузиазме на «стройках коммунизма» межвоенной поры оставили в основном те, кто относился к привилегированной прослойке - коммунисты и комсомольцы, придворные журналисты и «ударники труда». В реальной жизни, конечно, никакой энтузиазм не мог заставить народ согласиться на колоссальное понижение жизненного уровня ради коммунистических идеалов. Народ и не соглашался, и сопротивление коммунистам не утихало на протяжении всех 70 лет Советской власти.
Террор и репрессии, непрерывная война против собственного народа - вот благодаря чему большевики удержали власть. «Обострение классовой борьбы» в период коллективизации и индустриализации означало резкий рост уровня государственного насилия:
- 1932 г.: введение смертной казни (или десятилетнего лагерного срока) за хищение колхозного добра, указ о «колосках» (тюрьма за сбор колосьев, оставшихся на поле после уборки урожая);
- 1938 г.: вводится предание под суд рабочих и служащих за три прогула в течение месяца;
- 1940 г.: теперь люди отдаются под суд уже просто за опоздание на работу; запрещён самовольный переход с одного места работы на другое.
С 1935 г. на детей в возрасте от 12 лет и старше распространяются те же меры уголовной ответственности, что и на взрослых - вплоть до смертной казни! (Впоследствии апологеты сталинизма потратили немало усилий, пытаясь доказать, будто бы ни одного случая смертной казни детей в документах не отражено. Что ж, может быть, детей и в самом деле не казнили - или не отражали это в документах - зато их сажали в немалом количестве, строго по закону. Что косвенно подтверждается последующим вниманием советской юстиции к теме: «В марте 1941 г. было специально разъяснено, что стремление Верховного Суда СССР привлечь двенадцатилетних детей к судебной ответственности лишь при наличии умысла является неправильным. Детей судить следует в любом случае «совершения преступления независимо от умысла»...»)
Пытки по отношению к обвиняемым и подозреваемым применялись советскими «органами» всегда и повсюду, едва ли не со дня Октябрьской революции. Но именно в 1937 г. руководство ВКП(б) дало официальную санкцию на «физические меры». В шифротелеграмме И. В. Сталина секретарям обкомов, крайкомов и руководству НКВД-УНКВД о применении мер физического воздействия в отношении «врагов народа» от 10 января 1939 г. читаем: «ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. ... ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод.»
Впрочем, здесь мы переходим уже к теме «красного террора» и коммунистических репрессий вообще, без привязки к периоду коллективизации и индустриализации. Коснуться этой темы необходимо. Говоря о подготовке страны к Великой Отечественной войне, мы обязаны задать вопрос: а как повлияла на эту подготовку карательная политика Советского государства?
Начнём с данных об убыли населения.
Статистические данные людских потерь, приводимые исследователями, различаются довольно существенно; публикуемые ниже цифры (округлённые до сотен тысяч) взяты из наиболее современного труда, посвящённого этой теме - «Потери народонаселения в XX веке» В. Эрлихмана.
Гражданская война 1917-1922 г.: убито, казнено и умерло от ран около 4,5 миллионов человек, умерло от голода и эпидемий - 6 миллионов человек, эмигрировало ещё 2 миллиона человек.
Умерло от голода в 1921 г. - около 5 миллионов человек.
Убито, казнено, погибло в лагерях в 1923-1934 г. - около 1,8 миллионов человек.
Уничтожено в ходе коллективизации и умерло от голода 1932-1933 г. - около 8 миллионов человек.
Казнено и погибло в лагерях в 1935-1941 г. - более 3 миллионов человек...
И если это не геноцид - преимущественно русского народа - то что тогда называть геноцидом?
Из приведённой статистики, между прочим, видно, что время Ленина и Троцкого (1917-1923 годы) было примерно вдвое более кровавым, чем вся довоенная сталинская эпоха (с 1924 г. и до 22 июня 1941 г.).
«Никогда и никто не наносил народу России такого вреда, как большевизм Ленина, Свердлова и Троцкого. Никто и никогда не сумел организовать такой широкомасштабный геноцид нашего народа, как большевизм 1918-1929 годов. Это был преступный, людоедский режим, в значительной мере навязанный нам извне. Поэтому утверждать, что русский народ выбрал такой «красный проект» - это клеветать на русский народ.»
Так что по сравнению с Владимиром Ильичом - Иосиф Виссарионович действительно просто душка. Как в том анекдоте - «а мог бы и бритвой по глазам»...
Современным же почитателям В. И. Ленина остаётся напомнить слова русского писателя И. А. Бунина:
«Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее: он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек - и всё-таки мир уже настолько сошёл с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?»
Итак, страна Советов двадцать лет готовилась к новой мировой войне. Вначале под лозунгами «мировой революции», потом - под лозунгом «защиты завоеваний социализма» в одной отдельно взятой стране. Первые десять лет под руководством ВКП(б) восстанавливали то, что под руководством всё той же ВКП(б) развалили в гражданскую войну. Потом затратили огромные ресурсы и миллионы жизней, чтобы добиться того уровня развития, который, вероятнее всего, был бы достигнут Россией и при любом ином социальном строе. Двадцать лет пропаганда уговаривала людей потерпеть - всё ради подготовки к войне.
Спрашивается: а кто вообще виноват в том, что Советский Союз постоянно находился под угрозой военного нападения?
Конечно, Запад и Россия всегда были стратегическими соперниками. Не раз это соперничество выливалось в крупномасштабные интервенции - принято вспоминать Смутное время, нашествие Наполеона, Крымскую войну, первую мировую... Во всех названных случаях Россия никогда не была агрессором. А глубинной причиной конфликтов было непонимание Западом российского жизнеустройства, с одной стороны, и банальное желание дорваться до российских ресурсов - с другой стороны. Всё это так.
Но, справедливо осуждая Европу за агрессивность и жадность - зададим себе вопрос: а как должна была реагировать эта Европа на появление в 1917 г. на месте Российской империи агрессивного коммунистического режима? Режима, который субсидировал по всему миру подрывные организации (коммунистические партии); который организовывал и поддерживал попытки переворотов в Финляндии, Венгрии, Германии, Болгарии, в странах Прибалтики?.. Целью коммунистов открыто провозглашалась мировая революция, осуществляемая в том числе и путём военного вторжения Красной Армии. Как известно, большевики после окончания гражданской войны вовсе не собирались останавливаться на достигнутом. Первая советская конституция предполагала рост количества советских республик за счёт всё новых и новых присоединяемых стран.
Приход к власти Гитлера и Национал-социалистической рабочей партии Германии был предопределён прежде всего наличием на востоке коммунистической угрозы. Та мощная поддержка, которой пользовался Гитлер в Европе и до, и после начала второй мировой войны, объясняется провозглашённым им «крестовым походом против большевизма».
В «Моей борьбе» Гитлер писал:
«Нельзя ведь забывать и того факта, что правители современной России - это запятнавшие себя кровью низкие преступники, это - накипь человеческая, которая воспользовалась благоприятным для неё стечением трагических обстоятельств, захватила врасплох громадное государство, произвела дикую кровавую расправу над миллионами передовых интеллигентных людей, фактически истребила интеллигенцию и теперь, вот уже скоро десять лет, осуществляет самую жестокую тиранию, какую когда-либо только знала история.»
«Ближайшей приманкой для большевизма в нынешнее время как раз и является Германия.»
Ужасы красного террора и голода 1921 г., концлагеря и коллективизация, «процессы вредителей» и «большой террор» - всё это вызывало у европейцев естественное желание обезопасить себя от угрозы с востока. Не будь Октябрьского переворота - вероятнее всего, никто не пустил бы к власти в Германии нацистов. Европейская история пошла бы иным путём и, надо полагать, России не пришлось бы понести такие страшные потери во второй мировой войне.
Рассуждая об оправданности людских и материальных потерь интересами индустриализации и «готовности к войне», мы обязаны вспомнить и тот «побочный» итог, который едва не привёл к краху и большевистский режим, и весь наш народ с ними вместе. 22 июня 1941 г. оказалось, что советские люди категорически не желают защищать власть коммунистов! Именно в этом состоит главная причина поражений Красной Армии в 1941-1942 г.
Да, отдельные советские части и подразделения героически сражались, что отмечается и немецкими источниками. Но примеры героизма первых лет войны остались относительно немногочисленными в сравнении с примерами обратного. Число пленных, взятых немцами и их союзниками в тот период, оценивается в 3,5 миллиона. А всего за 1941-1945 годы в плену оказалось более 5 миллионов граждан СССР, что сопоставимо со всей численностью советских вооружённых сил по состоянию на 22 июня 1941 года!
При этом, согласно немецкой статистике, каждый 16-й советский военнопленный был перебежчиком - то есть добровольно, не будучи в безвыходной ситуации, принял решение о сдаче в плен и реализовал его на практике. В войсках «союзников» (Великобритании, Франции, США) перебежчиком был лишь каждый примерно 4692-й - в 293 раза меньшая доля!
«После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба,» - жалуется И. В. Сталин в знаменитом приказе «Ни шагу назад!». Та самая политика, которая оправдывалась интересами подготовки к войне, привела к неслыханным военным поражениям. В результате от трети до половины всего советского экономического потенциала было потеряно в начальный период войны. «Успехи» сталинской коллективизации и индустриализации во многом были перечёркнуты потерей огромной доли того, что было создано в 20-30-е годы.
Вот это и есть цена большевистского принципа «цель оправдывает средства».
Безумная антирусская политика немецкого нацизма, гибель миллионов советских пленных от голода, жуткий террор на оккупированных территориях изменили настроения людей. Когда стало ясно, что Гитлер - не освободитель, а лишь ещё один враг, то массовая сдача в плен прекратилась. Но негативные тенденции сохранялись ещё долгое время. «К концу 1943 года общее число дезертиров и уклонявшихся от службы в Красной Армии достигло огромных масштабов (соответственно, 456 667 и 1 210 224 чел.) - суммарно почти 1,7 млн. чел.!»
А самое страшное было в том, что сотни тысяч бывших граждан СССР с оружием в руках сражались на стороне агрессора - нацистской Германии. По данным наиболее современных исследований, их число оценивается в 1,3-1,5 миллионов. (Включая сюда боевые части, «добровольных помощников» - «хиви», и «вспомогательную полицию» - «полицаев».) Именно советские люди составляли большинство иностранных добровольцев, воевавших в рядах немецких вооружённых сил; представителей всех прочих государств насчитывалось там лишь около пятисот тысяч.
Каково было военное значение этих 1,8-2 миллионов? «Это равняется примерно 12% от общей численности личного состава германских вооружённых сил, который за период с 1939 по 1945 г. составил около 17 млн. человек. Кроме того, таким количеством добровольцев можно было укомплектовать около 157 немецких пехотных дивизий или соединений дивизионного типа».
Каждый из тех, кто пошёл с немцами, сделал свой выбор по разным соображениям: кого-то вела ненависть к коммунистам, кто-то просто пытался избежать голодной смерти - но объективно они воевали против собственного народа. Каждый из них несёт свою личную вину за то, что поддался самообману, что поверил, будто бы они - «третья сила», способная с немецкой помощью освободить Россию. Но кто сделал их такими, кто воспитал в них такую враждебность к правящей верхушке, что это чувство преодолело естественный патриотизм?
«Мы оказались бы народом рабов для мира и для себя, если после всего пережитого за 25 лет не появились бы власовцы» (Д. М. Панин). Власовское движение представляет собой национальную трагедию России, и вина за эту трагедию также лежит на тех, кто захватил власть в стране в октябре 1917 г.
Великая Отечественная война была нами выиграна под руководством И. В. Сталина и коммунистической партии.
Отдавая должное тогдашним руководителям СССР, не следует, однако, их идеализировать. Это те самые персонажи, которые целиком и полностью разделяют вину за красный террор, голод, концлагеря и прочие коммунистические «радости». Для сохранения своей власти они вынуждены были обратиться к народу со словами «братья и сёстры!», использовать патриотическую риторику и вспомнить героические страницы русской истории. Представляется, что ровно так же на месте Сталина поступили бы и Ленин, и Троцкий, и кто угодно - ради спасения собственной шкуры.
В борьбе с нацизмом народ нашёл в себе силы сплотиться под руководством коммунистической власти, несмотря на её прежние преступления. Общая победа во многом примирила народ и партию. Накал противостояния в обществе существенно уменьшился, и это весьма способствовало послевоенному восстановлению народного хозяйства.
Послевоенный период характеризуется и другими положительными тенденциями. Снизились масштабы террора и репрессий. По мере развития производительных сил облегчались условия труда; параллельно становилось всё менее выгодным использовать принудительный лагерный труд. Накопленный опыт планирования в масштабе страны частично компенсировал недостатки социалистического способа хозяйствования (такие, как бесхозяйственность, невысокая производительность труда, низкое качество продукции). Вложения в экономику, сделанные титаническими усилиями предыдущих десятилетий, стали давать отдачу.
И тем не менее темпы экономического развития со временем стали снижаться.
Как было сказано выше, типичные для развивающихся экономик высокие показатели роста не сохраняются в течение долгого времени. СССР не стал исключением. Тенденция к затуханию начинает проявляться уже с середины 50-х годов; в 70-80-е годы темпы роста демонстрируют ежегодное снижение на 1-2%. (Даже по данным официальной статистики.)
На этом фоне стали всё резче проявляться проблемы в сфере духовного здоровья общества. Ещё И. А. Ильин писал:
«Тоталитарный строй... навязывает людям целый ряд больных уклонов и навыков...
Сюда относятся: политическое доносительство (часто заведомо ложное), притворство и ложь, утрата чувства собственного достоинства и почвенного патриотизма, мышление чужими мыслями, льстивое раболепство, вечный страх. ...Долголетний моральный разврат будет преодолеваться медленно, ибо люди отвыкают от лояльности, прямоты, мужества, самостоятельности, независимых убеждений, правдивости, взаимного убеждения и доверия».
За годы Советской власти в обществе возобладали «идеи упрощённой коллективности, примитивного единства, бездумного подчинения приказу»; произошло «массовое распространение двоедушия, противоестественное соединение энтузиазма и героического отношения к жизни с падением общественных нравов, с ослаблением роли совести и ощущения личной ответственности, с ростом жестокости и политической бесчеловечности».
Многолетнее противостояние власти и общества привело к проникновению во все социальные группы криминальной культуры и правового нигилизма. Сложилось целое направление «творчества», идеализирующее «блатную» жизнь.
Но самое страшное в другом. Сутью существования России и русского народа, основной их особенностью всегда было устремление к духовным ценностям, к «правде». Никогда материальные блага не считались чем-то самоценным. Успех большевиков, о причинах которого ещё пойдёт речь, во многом был обусловлен именно тем, что люди шли в бой за мировую революцию, а не за пайку хлеба.
Однако марксизм, будучи чисто материалистическим учением, в качестве конечной цели всех социальных преобразований - и мировой революции в том числе - выдвигает просто сытную жизнь. Ни к чему иному он не зовёт и звать не может по определению. Поэтому уже в 1924 г. Н. А. Бердяев писал: «Страшно именно то, что в коммунистической революции Россия делается впервые буржуазной, мещанской страной, какой она никогда не была.»
Придя к власти, коммунисты сделали всё для насаждения своей, марксистско-ленинской системы ценностей. И в конечном счёте именно мещанство, порождённое материализмом коммунистической идеологии, и привело к падению СССР.
«Победу Западу в «холодной войне» принесло именно превращение революционно-мессианского сталинистского общества в буржуазное по своим ценностям брежневское. Экономический и политический крах социализма стал уже простым следствием этого превращения, своего рода приведением экономической и политической системы общества в соответствие с доминирующим в нём мировоззрением,» - справедливо отмечает М. Г. Делягин.
Действительно, если в качестве идеала людям предлагается всего лишь изобилие материальных благ, то люди будут судить о правильности или неправильности избранного ими пути развития именно по этому критерию. А уж по умению красиво подать изобилие товаров Запад всегда не имел равных. Стоит ли удивляться, что первой «сменила знамёна» именно коммунистическая номенклатура, которая раньше всех поняла, что при капитализме можно устроиться гораздо сытнее, чем в советском государстве?
Оказалось, что экономическая мощь и народное благосостояние ничего не значат, если социальное устройство вступает в конфликт с привитой обществу системой ценностей. «И строй, подрывающий в своих гражданах (сознательно и планомерно) веру и совесть, честь и правосознание, творческую инициативу и свободную лояльность, - сам себе готовит провал» (И. А. Ильин).
Распад СССР стал продолжением всё тех же процессов, в результате которых развалилась Российская империя. Блестящие показатели экономического роста царской России, равно как и высокий уровень развития, достигнутый Советским Союзом, показывают: в обоих случаях причина краха лежала в духовной сфере.
Отсюда возникают три вопроса. Первый: почему всё-таки произошло то, что произошло в 1917 году? Второй: была ли альтернатива? И третий: как нам сегодня относиться к большевикам-коммунистам, вообще к советскому периоду нашей истории?
Вопрос о корнях русской революции 1917 года, кажется, обещает стать «вечным» для историков. Слишком уж много стереотипов, мифов и простого незнания накопилось вокруг этой темы. Единственное, что представляется очевидным - то, что не надо искать эти причины в заговоре каких бы то ни было «тёмных сил». Корень зла следует искать в нас самих.
Помочь найти путь к ответу может рассмотрение всей российской истории через призму теории этносов Л. Н. Гумилёва. Напомню вкратце её суть. По мнению Льва Николаевича (а также таких его коллег, как Данилевский, Тойнби, Хантингтон), человечество как целое существует в форме больших общностей, называемых этносами. (Или, в иной терминологии - цивилизациями.) Этносы отличаются друг от друга своим отношением к той природной среде, в которой они существуют. Каждый этнос характеризуется свойственной ему моралью и системой ценностей. Взаимодействие этносов приводит к взаимному влиянию их друг на друга, и не всегда это влияние будет положительным.
Этническая история России представляет собой историю взаимодействия русской цивилизации с её соседями. Причиной катаклизмов начала XX века стало заимствование русским народом элементов чуждых ему систем ценностей - прежде всего с Запада. В результате русская элита - то есть активная и образованная часть общества - оказалась расколотой. «Прогрессивная» часть её на протяжении столетий видела в качестве своих идеалов западные ценности материального обогащения и парламентской демократии. «Охранительные» же силы, не обладая внятной мировоззренческой альтернативой, оказались не в состоянии удержать Россию.
Со стороны эти процессы выглядели как паралич власти, порождавший требования смены элит. Попытка внедрения «демократических» ценностей, предпринятая в феврале 1917 года, привела ко всеобщей анархии, в результате которой к власти пришли большевики.
Но почему именно большевики?
Потому что они не побоялись переступить через общепринятую мораль: выкинуть лозунг «Грабь награбленное!», устроить невиданный в истории террор, обмануть целый народ и всех своих временных союзников, всегда и во всём руководствоваться принципом «цель оправдывает средства». В драке побеждает самый жестокий. Большевики победили прежде всего благодаря слабости своих соперников, благодаря отсутствию положительной объединяющей идеи.
«...Советская власть оказалась единственной возможной в России властью... в момент духовного упадка и экономического разгрома, в момент ослабления нравственных устоев. Эта власть оказалась народной в очень нелестном для нее смысле. ... Народ находился в лживом состоянии и создал лживую власть» (Н. А. Бердяев).
Здоровых сил русского общества в тот момент не хватило, чтобы дать отпор коммунистическому безумию. Но спустя семьдесят лет те же факторы, которые помогли большевикам взять власть, объективным образом подготовили и крах созданной ими системы.
Была ли альтернатива большевикам?
Здесь речь должна идти не о некой вооружённой силе, способной не допустить Октябрьского переворота. В июле 1917 года верные Временные правительству войска именно это и сделали: дали отпор большевистскому выступлению. И акция генерала Корнилова в сентябре 1917 года имела хорошие шансы на успех. И в последующем во время гражданской войны красные не раз были на волосок от гибели.
Но что ждало бы Россию в случае победы белых? Продолжение «керенщины»? Распад страны? Непрекращающиеся интервенции бывших «союзников»? Если вести речь о таких «альтернативах», то не факт, что они были бы меньшим злом по сравнению с большевизмом. (И именно поэтому столько людей в современной России считают меньшим злом советское время.)
И всё же положительная альтернатива существовала. Осознание её пришло уже после прекращения белой борьбы. Однако все предпосылки для того, чтобы данная альтернатива была реализована, существовали уже в 1917 году.
Для выбора этой альтернативы было необходимо:
- понять своеобразие и самоценность русской цивилизации, не являющейся частью Запада;
- отказаться от идеализации Запада вообще и западной демократии в частности;
- вместо лозунгов «свободы, равенства и братства» принять ценности долга и служения, неравенства и иерархии;
- всегда и во всём исходить только из национальных интересов, как в политике, так и в экономике;
- руководствоваться прагматизмом, а не догмами «невидимой руки рынка» или всеохватывающего плана.
Представляется, что перечисленные установки и сегодня актуальны для возрождения России и русской цивилизации.
По отдельности эти идеи присутствуют у многих вождей Белого движения. А в комплексе они были реализованы уже после окончания гражданской войны. Но не в России, а в Италии, Германии, Испании и других государствах... Режимы, пришедшие там к власти в 20-30-е годы, смогли победить свою «керенщину» и своих большевиков, добиться уникальных показателей роста как в экономике, так и в демографии.
Приняв перечисленные выше ценности, позже в своей совокупности заклеймённые как «фашистские», русское белое движение могло бы победить большевизм и повести Россию по пути модернизации, избежав потери многих миллионов людей и огромных ресурсов.
Опыт Германии 30-х годов опровергает также утверждения современных левых о том, что «капитализм вовсе не мог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда» (то есть без ограбления колоний или без эксплуатации докапиталистических форм хозяйствования).
Сегодня слово «фашизм» - термин исключительно ругательный. Но давайте сразу оговоримся: не следует путать фашизм и нацизм. Именно немецкие нацисты во главе с Гитлером виновны в развязывании второй мировой войны и в геноциде целых наций. (Из которых самые крупные потери в абсолютном выражении понёс русский народ, а в относительном - белорусы.) Однако нацизм вовсе не является необходимой составляющей фашизма, привнесение в фашизм нацистских составляющих - это специфически немецкая особенность. (И даже не итальянская.) Отсюда важность знания и изучения опыта фашистских режимов для современной России. Опыта, конечно, очищенного от нацистской и от империалистической (захватнической) составляющей.
А ещё при этом следует помнить слова великого русского мыслителя И. А. Ильина, написанные им в 1928 г. - и снова актуальные сегодня:
«Увлекает ли умы модное слово «фашизм» и нетерпеливое желание ввести его у нас? Но не пора ли нам перестать предаваться этой торопливой подражательности? Когда мы поймем, что вообще нет спасения в заимствованиях, - все равно, заимствуется демократия или фашизм? Когда мы поймем, что в частности русское белое движение уже идет и должно и впредь идти путями самостоятельного творчества?..»
Спустя почти век после событий 1917 года, зная, что было дальше и что происходит сейчас - как нам относится к нашей истории XX века?..
Мы можем подняться на ещё более высокую ступень осмысления русской революции, задумавшись о смысле соперничества этносов вообще. Именно в наше время эта проблема становится как никогда актуальной. Дело в глобализации, ежедневно и повсеместно сталкивающей между собой представителей разных этносов, цивилизаций, культур. Постепенно, по мере развития производительных сил, весь мир превращается из совокупности «ландшафтов» (в терминологии Л. Н. Гумилёва) в единое целое, в небольшую планету, на которой живёт единое, пронизанное массой внутренних связей человечество. Не логично ли предположить, что рано или поздно победу одержит одна, и только одна цивилизация? Конечно, сохранятся расовые различия, сохранятся разного рода этнографические особенности. Но какова та система ценностей, которая наиболее полно соответствует задаче выживания всего человечества в едином мире?
В отборе и поиске такого мировоззрения, видимо, и состоит смысл взаимного соперничества цивилизаций. А многие признаки говорят о том, что именно русская, «всечеловеческая» цивилизация наиболее близко подошла к искомому идеалу.
Великая и трагическая русская история продемонстрировала миру безусловный приоритет духовных ценностей над материальными. Причём продемонстрировала дважды за одно столетие. Российский опыт указывает: прогресс - это не бесконечное накопление материальных благ. Человечество должно осознать смысл своего существования, понять, к чему мы стремимся и ради чего живём.
Задача же России, в частности - понять свою самостоятельность, своё отличие от других цивилизаций. Осознать, в чём специфика присущей нам системы ценностей. И оценить эту свою самобытность с позиций общечеловеческого бытия. В этом самоосознании и будет состоять русская национальная идея.
В чём тогда критерий того, что мы понимаем под словом «прогресс»?
Представляется, что на данном этапе нашего развития прогрессом для человечества является движение по пути осознания смысла своего существования. То, что способствует такому прогрессу, есть добро. Противное - зло.
Значит, противоборство красных и белых, коммунистов и русского народа оказывается возможным оценить с точки зрения шкалы «способствует прогрессу - мешает прогрессу». Не тому прогрессу, который оценивается по числу автомобилей и компьютеров на душу населения, а тому, от которого зависит выживание наших детей и нашей цивилизации, нашего образа жизни.
Октябрьский переворот и приход к власти коммунистов были неизбежны постольку, поскольку народ не выработал в себе подлинно национального самосознания, поддался ложным посулам, в которых впоследствии жестоко разочаровался. Это наша ошибка и трагедия, наш повод для «работы над ошибками», для понимания и объяснения случившегося.
Но, как писал Н. А. Бердяев: «Русский коммунизм с моей точки зрения есть явление вполне объяснимое, но объяснение не есть оправдание.»
Коммунистический режим принёс народам России, и прежде всего русскому народу, неисчислимые беды и страдания. То, чего удалось добиться за эти 70 лет - победа в Великой Отечественной войне, создание современной экономики, выход в космос и обеспечение обороноспособности страны - было бы достигнуто с гораздо меньшими потерями при ином социальном устройстве. Гордиться надо народом, а не его коммунистическими правителями.
Величие и свободолюбие нашего народа проявились в том, что именно в России сопротивление коммунизму не прекращалось ни на минуту.
Неотъемлемые внутренние пороки коммунистического строя предопределили падение советского строя. При этом были потеряны результаты труда и борьбы многих поколений наших предков. А мы снова стоим перед теми же проблемами и задачами, что в 1917 году.
С точки зрения духовного прогресса человечества коммунизм есть абсолютное зло.
Невозможно примирение добра и зла. Невозможно примирение с коммунистами, и современная их патриотическая риторика не должна вводить в заблуждение. Будущее - не за современной, ориентированной на Запад элитой. Но и не за теми, кто пытается выдать сталинскую эпоху за образец для подражания.
Будущее - за независимой, осознающей свою самостоятельность и уникальность национальной Россией.
«Одним из отличительных признаков великого народа служит его способность подниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьет урочный час, он соберёт свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном великом человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им временно прямую историческую дорогу,» - писал русский историк В. О. Ключевский.
Будущее обязательно настанет!
От редакции: Вот, собственно, и ответ на вопрос - какова была "белая альтернатива" приходу к власти большевиков в 1917-м году. В.Владимиров приходит к этому выводу абсолютно логично и абсолютно честно: "По отдельности эти идеи присутствуют у многих вождей Белого движения. А в комплексе они были реализованы уже после окончания гражданской войны. Но не в России, а в Италии, Германии, Испании и других государствах... Режимы, пришедшие там к власти в 20-30-е годы, смогли победить свою «керенщину» и своих большевиков, добиться уникальных показателей роста как в экономике, так и в демографии. Приняв перечисленные выше ценности, позже в своей совокупности заклеймённые как «фашистские», русское белое движение могло бы победить большевизм и повести Россию по пути модернизации, избежав потери многих миллионов людей и огромных ресурсов".
Собственно, если читателя устраивает такая альтернатива - дальше можно и не читать.
Однако остается один вопрос - а что, может быть, и вправду существовал вариант "хорошего фашизма", без душегубок и остарбайтеров, мировой войны и холокоста?
Но, во-первых, В.Владимиров абсолютно прав - альтернатива была именно такаяй: большевизм - фашизм. Или - или. Он, кстати, не совсем прав - роль большевиков в пролетарских революциях в Баварии и Венгрии была минимальна, Ленину и Троцкому в 1918-м году было еще не до экспорта революций, все ограничилось моральной поддержкой. Революции в Германии и Венгрии совершили сами местные коммунисты - и поражение этих революций стало причиной столь же безальтернативной фашизации тамошних режимов. Кстати, любопытным доказательством неизбежности исторических путей стало недавно подтвержденное участие Адольфа Шикльгрубера в Баварской революции на стороне "красных", правда, на весьма скромных ролях. Пойди история иначе, и мы, возможно, вспоминали бы его имя без содрогания.
Но столь же неизбежно, что пойдя по фашистскому пути, Россия пришла бы вовсе не к "мягкому" варианту диктатуры - она бы, со свойственной ей максимализмом, ужаснула бы мир куда сильней, чем нацистская Германия. Уж если гуманное и по сути безобидное учение Маркса в Российской империи привело к весьма страшным последствиям - не надо лакировать собственную историю, она временами чудовищна - можно представить, что дала бы миру Россия, вооружись она не "Капиталом", а "Майн Кампф".
Позволю себе довольно обширную цитату из Ивана Ильина, недавно ставшего популярным в России философа, которого В.Владимиров цитирует тоже обильно. Это стоит пары минут чтения:
"Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится. И от страха не понимает еще больше. И чем больше не понимает, тем больше верит всем отрицательным слухам, всем россказням «очевидцев», всем пугающим предсказателям. Леворадикальные публицисты чуть ли не всех европейских наций пугают друг друга из-за угла национал-социализмом и создают настоящую перекличку ненависти и злобы.
Прежде всего я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну. Я понимаю их душевное состояние; но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм. Да и странно было бы; если бы немецкие евреи ждали от нас этого.
Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах», или, как ее называют, «зверской пропаганде». Есть такой закон человеческой природы: испугавшийся беглец всегда верит химерам своего воображения и не может не рассказывать о чуть-чуть не настигших его «ужасных ужасах». Посмотрите, не живет ли Зеверинг, идейный и честный социал-демократический вождь, на свободе в своем Билефельде? Тронули ли национал-социалисты хоть одного видного русского еврея-эмигранта? Итак, будем в суждениях своих - справедливы. Те, кто жили вне Германии или наезжали сюда для обывательских дел и бесед, не понимают, из каких побуждений возникло национал-социалистическое движение.
Что cделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе. Этот процесс в Европе далеко еще не кончился; червь будет и впредь глодать Европу изнутри. Но не по-прежнему. Не только потому, что многие притоны коммунизма в Германии разрушены; не только потому, что волна детонации уже идет по Европе; но главным образом потому, что сброшен либерально-демократический гипноз непротивленчества.
До сих пор европейское общественное мнение все только твердит о том, что в Германии пришли к власти крайние расисты, антисемиты; что они не уважают права; что они не признают свободы; что они хотят вводить какой-то новый социализм; что все это «опасно» ... Вряд ли нам удастся объяснить европейскому общественному мнению, что все эти суждения или поверхностны, или близоруки и пристрастны. Но постараемся же хоть сами понять правду. Итак, в Германии произошел законный переворот. Германцам удалось выйти из демократического тупика, не нарушая конституции. Это было (как уже указывалось в «Возрождении») легальное самоупразднение демократически-парламентского строя.
...Патриотизм, вера в самобытность германского народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению (фашистское «sacrificio»), дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение. Этот дух составляет как бы субстанцию всего движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно видеть эти верующие, именно верующие лица; достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: «да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъема и такого духа?...» Словом - этот дух, роднящий немецкий национал-социализм с итальянским фашизмом. Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения."
Понятно, что честная интеллектуальная игра с "мягким фашизмом" (а Ильин был несомненно честен в расссуждениях) приводит к полной апологизации Гитлера и именно практики германского национал-социализма, включая сюда и наиболее одиозный в его практике геноцид евреев. Кстати, а почему только евреев? Разве великороссы и белорусы пострадали меньше? Нет, В.Владимиров честно указывает - в количественном отношении даже больше.
Правда, "преимущество" русского фашизма в России в том, что устраивать геноцид инородцам будем мы, русские. Не слишком приятное утешение.
А геноцидность нацизма заложена в нем изначально. Она - такая же неизбежность ХХ века, как фашизм в случае победы "белого движения" над коммунистами.
Владимиров анализирует спорные цифры потерь от голода 30-х годов и - говорит о геноциде русского народа... повторяя практически слово в слово Виктора Ющенко, который говорит о геноциде украинцев, обвиняя, естественно, русских. И Ющенко неизбежно идет к оправданию и даже героизации пособников нацизма из числа украинских националистов. И Владимиров тоже, по сути, оправдывает Власова, "хиви" и других пособников нацизма. Потому что третьего варианта нет: или - или.
Кстати, ключевой пункт "позитивного плана" в работе Владимирова - это "вместо лозунгов «свободы, равенства и братства» принять ценности долга и служения, неравенства и иерархии". Это ключевой момент - неравенство и иерархия, возведенные в нерушимый принцип. В этом заключена и расовая сегрегация, и феодальная кастовая система, и классовое неравенство "чистых" и "нечистых". И война "низших" против "высших" здесь заключена тоже.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы не увидеть, что из идеи неравенства и иерархии прямо следует строфа из "Интернационала":
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.
Собственно, призывы идти по "белому пути" - это и есть предложение еще раз заплатить ту цену, что уже была заплачена кровью и потом дедов. Уже ведь рушили до основанья. А все из-за того, что обязательно кто-то становится "ничем". Или, говоря интеллигентно, находится внизу иерархической пирамиды и испытывает некоторые неудобства от неравенства.
Почему, собственно, в Европе открыто проповедовать идеи неравенства - классового, социального, расового - давным-давно просто неприлично, а у нас периодически вспоминают про "необходимость самовластья и прелести кнута"?
Ведь главная заслуга марксизма как теории и большевизма как ее реального вопрлощения была не в том, чтобы установить плановую экономику или извести "эффективного собственника", а в том, чтобы освободить человека от эксплуатации, дать ему еще одну степень свободы, свободы социально-экономической. Прогресс был именно в этом, а не в количестве сеялок и танков, произведенных на Урале.
А что предлагал для решения социально-экономических проблем Адольф Гитлер в книге "Майн Кампф", так удачно процитированной Владимировым?
"Мы, национал-социалисты... хотим приостановить вечное германское стремление на юг и запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе. Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены" (с. 556).
Это к утверждению Владимирова о том, что нацисты добивались технического прогресса не путем ограбления колоний и угнетения порабощенных народов. Как-то забывает он про передел колоний в Абиссинии, экспедицию Роммеля в Северную Африку и такой "пустяк", как "Дранг нах Остен". Герман Геринг писал: «На Востоке я намерен грабить и грабить эффективно. Все, что может быть пригодно для немцев на Востоке, должно быть молниеносно извлечено и доставлено в Германию».
Да, германская промышленность развивалась очень приличными темпами, но, во-первых, они стартовали из положения первой промышленной державы планеты, а во вторых основной прирост получили от захвата промышленных районов Австрии, Чехии, а позднее Голландии и части Франции. Фактически в началу Второй мировой на Германию работала вся промышленность Европы, за исключением Великобритании. А СССР опирался только на собственную промышленность, часть которой, как справедливо напомнил Владимиров, была потеряна в первые месяцы войны.
Несколько преувеличены и успехи нацистов в снабжении собственного населения. В канун войны Германия сидела на карточках. Йозеф Геббельс в своем дневнике накануне вторжения писал: «В Германии очень плохо с продовольствием, предстоит еще снижение нормы на мясо. Итак, вперед! Богатые поля Украины манят». Вот так, кому "голодомор", а кого манят богатые поля... Все познается в сравнении.
Да и странно это, как предлагает В.Владимиров, "отказаться от идеализации Запада вообще и западной демократии в частности", зато экспортировать из Европы самое мерзостное, что было в ее истории - фашизм...
Впрочем, надо поблагодарить В.Владимирова за его исследовательсткую честность. Именно его абсолютно неизбежные выводы из посылки отрицания идеи коммунизма - выводы о необходимости фашизма. Абсолютно актуально сегодня, и именно сегодня. Все разговоры путиных и медведевых о своеобразии нашего пути, все попытьки переосмысления истории и восстановление якобы попранной исторической справедливости, все пляски на костях и адмиральских эполетах - все сводится к одному, к противостоянию коммунизма и фашизма.
И абсолютно честный ответ на вопрос, поставленный в заголовке работы "1917: Необходимость или неизбежность?" Нет, не неизбежность. Был еще вариант русского фашизма. И сегодня, очень похоже, именно этот вариант и разыгрывается.
Будем бдительны.
Анатолий Баранов, главный редактор ФОРУМа.мск
Начало:
|
|
