Недавняя статья Антона Сурикова "При нынешней власти и нынешней господствующей «элите» шансов у России нет" просветила читателя по поводу экономической подоплеки развала Союза, состоящей в том, что у российской бюрократии того времени иссякли средства и желание содержать союзные республики. Поздравляя нашу нынешнюю власть со столь дальновидными предшественниками, снявшими лишнюю заботы для госбюджета в предверии наступающего глобального кризиса, необходимо вспомнить, что "свободные республики" сами с огромным ускорением бросились кто куда как стайка нашкодивших школьников по свистку милиционера.
Не только российские "верхи" не могли, но "и прочая низы" уже не хотели, и даже знали чем они могут заняться без надзирающего ока Москвы. Закончился денежный дождик сверху, и сработала старая марксистская формула.
Однако следующий набор мыслей автора заставляет либо забыть марксизм как науку, либо попытаться изрядно встряхнуть его от нафталина, чтобы вывести из тупика следующей загадки общественно-исторического расклада: "В целом, в стране в 1991 году был запущен процесс социальной деградации, социального регресса, закрепленный при Путине. За короткий исторический срок Россия совершила гигантский прыжок назад от социализма даже не в капитализм, а скорее в феодализм или, точнее, - в неофеодализм. Но зачем, ради чего?"
Представляется, что "партия и правительство" эпохи, предшествующей развалу, более не выдержали тяжкой ноши мирового лидерства в деле конструирования передового государственного строя, и возвышавшаяся над обществом глыба всеобщей заботы, обеспеченности и плановой экономики обрушилась на народ, похоронив многих, а остальных устремив назад в беспросветные "досоциалитические" производственные отношения. Взамен мы получили широкий ассортимент зарубежных и отечественных шмоток и еды, и сейчас уже не "социалистический" дефицит товаров, а "капиталистический" недовес кошельков в карманах только и может ограничивать наш доступ к потребительскому изобилию.
Но, несмотря на потерю интереса к авангардным техническим достижениям "социалистической эпохи" в основном из-за трудностей их реализации на "свободном рынке", мы не остановились и много работаем для того, чтобы производить то, что пользуется спросом, развиваем экономический базис для торжества более справедливых порядков по марксистскому наущению. Однако неквалифицированное, своекорыстное (хоть и непьющее) руководство и всякие подлые капиталистические кризисы на корню рушат наши достижения и погружают нас в пучину общественно-экономической деградации вплоть до возврата в феодализм. И уже катают на широкоформатных экранах золотопогонные фильмы, приучающие нас заново блюсти "феодальные" принципы благородства, верности государю, отечеству и вере, культуры поведения в конце концов.
Тем не менее марксизм, вправив отпавшую челюсть от происходящего на его глазах "ренесанса великодержавности", и все еще цепляющийся за существование, пытается как-то подогнать наши социальные метаморфозы под свой основополагающий Закон об очередности смены общественно-экономических формаций (ОЭФ) по мере развития макроэкономических показателей. Феодализм для вас - не регресс, а прогресс, товарищи трудяги, - вот суть некоторых марксиситских мыслительных извращений. Тот "социализм" из которого вы все вышли, по сути дела таковой только напоминает, а на деле является индустриально модернизированной архаической (азиатской - по Марксу) ОЭФ, аналогичной эволюционно выросшей в древние времена из "равенства, братства и справедливости" первобытного образа жизни. И боретесь вы не с засильем капитализма, а с антично-рабовладельческими порядками, в которые неизбежно попали, как последовавшими в строгой очередности за жестко бюрократизированной "неоархаичкой" сталинских времен. А до настоящего социализма вам еще о-го-го сколько пахать!
Маркс, когда писал свой "Манифест" и не предполагал о некогда существовашей архаической ОЭФ, закат которой в Европе начался с падения Трои и закончился возвышением Рима. Гораздо позже он включил ее в некоторые из своих статей под названием "азиатская", заинтересовавшись социальной структурой восточных деспотий, доживших до его времени. Господствующим классом в этом обществе являлись чиновники (писцы, жрецы, военноначальники), которые, создавая иерархические структуры с "богоподобным фараоном" во главе, "планово" управляли архаическим производством и распределением продуктов питания и ремесленных изделий, а также денежным обращением. В случае голода открывались государственные амбары и нуждающимся раздавалось зерно. В античном Риме, как мы знаем, от архаических времен сохранился обычай бесплатных раздач хлеба плебсу.
В большинстве азиатских стран архаический уклад, опираясь на многочисленных сельских общинников и городских ремесленников, т.е. на свойственных для данной ОЭФ пролетариев, умело держал в узде феодальные производственные отношения и даже запрещал обращать в рабство своих подданных. Таким образом, экономика этих стран была многоукладной, и архаизм через политическое господство императоров, султанов и магараджей сдерживал развитие более поздних хозяйственных укладов, соответствующих Марксовой очередности ОЭФ.
В чистом первозданном виде ударную мощь "молодой" архаической цивилизации прочувствовали на себе англичане, когда в 19-м веке вторглись в империю копьеносных зулусов в Юго-восточной Африке. Однако, встретившиеся европейцам до этого уже "перезревшие" империи атцеков и инков были успешно деморализованы и, не смотря на сопротивление, сломлены горстками вооруженных мушкетами-пугачами испанцев, поднявших против гордых властителей покоренные ими народы. Инки и ацтеки, сурово ограничивали и регламентировали материальное благосостояние подчиненных общинников и местных вождей из других племен, к примеру, позволяя иметь персональных рабов только себе, любимым.
Как видите, задолго до Маркса владыки мира умели сдерживать прогресс ОЭФ, тормозя развитие экономического самообеспечения рядового населения. Но при этом они умели организовать массы на возведение колоссальных общественных сооружений хозяйственного и дворцово-культового назначения с использованием примитивных инструментов и материала. Очень просто организовывали, по принципу: кто не желает - тому смерть и бесчестье. Нужно отметить, что отличительной культурной чертой этого древнего общества была жертвенность, именно в прямом, физическом смысле. Любой человек в ранних архаических государствах был готов по призыву жрецов идти на жертвенный алтарь или проводить на него своих близких. А убийства пленных или сражения гладиаторов ценились уже как ритуальное развлечение. Это так же была своеобразная психологическая подготовка военнообязанных к "бранному делу", в которых они часто находили свой славный конец, призывая богов и восхваляя монарха.
В наиболее "рациональном" патриархальном Риме, дисциплинированный героизм граждан, которые с целью поднятия боеспособности додумались даже до реального демократического управления своим архаическим городом-государством, не знал границ. Муций Сцевола не дрогнув глазом жег свою руку в лагере было развоевавшихся этрусков. Перенесемся в более позднее сталинское время, и мы обнаружим практически то же самое. На фоне стальных индустриальных колоссов мы видим полунищенский быт трудового народа, колхозников, замкнутых в сельской общине, инженеров и рабочих, муравьиными толпами созидающих предначертанное свыше, массовый героизм на поле боя и многочисленные жертвы как свои, так и схваченных классовых врагов "светлого будущего", впечатляющие гробницы и монументы "отцам-основателям". Всем руководила "идеальная" бюрократия с одним только именем на устах. Многие из "верных партейцев" проходили школу проверки лояльности и воспитания мужества под пытками и на допросах, чтобы, практически отрешившись от жизни, вновь получить возможность радоваться "полноценной" свободе, обрести снова доверие товарищей и лично...
Государственное лагерное рабство, необходимая спутница архаического строя, хоть и не в ГУЛАГовских размерах, пугает нас и сейчас своими гостеприимными объятиями к засуженным по любому пустяковому поводу. Сходная "архаизация" общества отмечалась и ранее в результате победы крестьянских восстаний, например после изгнания монголов и утверждения новой китайской династии Мин в ХIV веке. Либеральный, наивно уверовавший в созидательную мощь тогдашнего "социализма", Н.С. Хрущев, отпустил на волю "предателей и вредителей" и освободил крестьян от закрепления в колхозах, чем значительно подорвал макроэкономическую эффективность, базировавшуюся на их бесплатных трудах, и получил массу дополнительных ртов в городах (см. "Некоммунистический марксизм", Мирошников В.П. http://forum.vdcr.ru/index.php/topic,73.0.html ).
У бюрократии возникла проблема с "хлебом насущным" для народа, тем более с его растущим интересом к "импорту". На съездах постоянно озвучивалось святое намерение "удовлетворить растущие материальные потребности населения". На подмогу пришел "нефтегаз", но во времена падения мировых цен, пришлось пустить по миру как союзные республики, так и собственно Россию переводить на капиталистические рельсы самообеспечения. Но из развалившегося социализма получить развитый капитализм не удалось по причине того, что этот социализм "оказался не той системы". И если, это, действительно, был "индустриализированный архаизм" типа того, как у Петра I был "европеизированный крепостной строй" (по сути так же - архаизм), то первым делом как и у Петра Великого, мы должны увидеть развитие частнособственнического рабства, пусть даже не приветствуемого официальным законом.
Фемида у нас категорически запрещает долговое рабство, захват и продажу людей (кроме профессиональных игроков, кажется), любые виды внеэкономического принуждения. Но раб, это - просто низшая социальная категория "античного" общества и его не обязательно должен украшать ошейник с именем хозяина. Просто он не может сменить место работы потому, что другой в этой глуши просто нет, получает "денежное довольствие" на руки, чтобы едва сводить концы с концами, и не имеет право голоса при решении нанимателем своей дальнейшей судьбы. А "хозяином" его как раз стал вчерашний бюрократ, возомнивший себя капиталистом. Хотя только по тому, как они оба "совершенствуют" орудия труда, добивая станочную базу, оставшуюся в наследство от патриотичного "архаического социализма", уже можно судить, кто они есть на самом деле. Хороший раб ценится больше в "античном" мире, и испытывает более любезное к себе обращение. А "плохие" могут позволять себе бунтовать, когда совсем дела их плохи.
Но здесь их морально поддержит и обратит революционную энергию в мирное шествие с выкрикиванием проклятий капитализму добрая заботливая КПРФ, получая за это теплые рукопожатия от "красных директоров-рабовладельцев". Последних свободно конкурирующий капитализм так же очень раздражает, если он не сидит у них на поводке для перевода прибыли в зарубежные банки. А еще беда - это феодально-рейдерские дружины, неожиданно нападающие на сонные "рабовладельческие" латифундии.
Здесь на историческую сцену нашей страны вновь выходит еще более "прогрессивная" социальная сила со своими политическими партиями и со своей особой "феодальной демократией". Чем более привлекателен феодализм, так это своим полудобровольным выбором ближайщего предводителя. И подчиненный "вассал" в этой социальной общности гораздо больше уважается за свободный и независимый нрав, хотя и вынужден склонить свою буйную голову перед посланным судьбою "авторитетом", трепетно выслушивая его то горячие матерные, то отстраненно ледяные указания.
И наш основательно "ученый" народ решил уж тут идти осторожно-последовательно, переходя от ельцинской "античности" в путинский "суверенитет", не очень спеша сразу попасть в полную богомерзкую зависимость от рваного капиталистического рубля (пусть этих бумажек будет даже не хватать). Поэтому не проще ли поднабраться терпения, ожидая торжества социализма, как вполне созревшей (в недрах последующего все-таки затем капитализма) идеи и реализации общей доступности к достойному делу и весомому вознаграждению? Как закоренелый правый оппортунист спрашиваю.
|
|
