Всего только год назад вылупилось на свет политическое нечто под названием «оранжевая революция», а уже не только на украинских, но и на российских политических пространствах шумят презентации «оранжевых» и «антиоранжевых» движений. Кто же такие «оранжевые», какова их социальная природа, чьи интересы выражает их идеология, и, наконец, в чём эта самая идеология состоит? И, естественно, второй вопрос: кто же такие «антиоранженые», какова их природа и программа?
Попробуем разобраться. Начнём с самого начала: с того, как вообще функционирует политическая система в рамках буржуазной демократии. Вернее сказать, как она функционировала от начала эпохи Нового времени и до последних времён.
В самом огрублённом виде, её функционирование можно свести к следующей схеме. Те или иные активные группы, стремящиеся стать элитами, нуждаются в поддержке масс. Этой поддержки они достигают за счёт того, что формулируют и рационализируют в виде идеологии объективные потребности тех или иных достаточно широких категорий населения. Очевидно, что разные группы населения обладают разными и зачастую противоположными устремлениями. Борьба их интересов проявляется в итоге борьбой выражающих эти интересы партий.
По большому счёту «политические общество» буржуазной демократии можно представить как рынок, на котором социальные группы заключают политический контракты с политическими партиями. В рамках этих контрактов социальные группы приводят «свои» партии к власти (не только путём выборов, но и более радикальными средствами), а партии в свою очередь лоббируют интересы «своих» социальных групп.
Изменения соотношения социальных сил приводят к перезаключению контрактов, что отражается в изменении политических программ партий. Поскольку наиболее выраженные групповые социальные интересы связаны обычно с интересами экономическими, то и политические партии в большинстве случаев имеют выраженный классовый характер. Впрочем, было бы ошибкой абсолютизировать этот момент: разумеется в обществе возможны групповые интересы, не сводимые к классовым. Однако именно классовые интересы имеют определяющее значение и потому служат матрицей всей политической жизни в буржуазном обществе.
Разумеется, политический рынок никогда не был честным, а политическая реклама никогда не была добросовестной, что, впрочем, относится к любому рынку и к любой рекламе. Помимо «честного» социально-политического лоббирования политические элиты всегда в большей или меньшей степени применяли и манипулятивные приёмы. Так, например, социал-демократия, декларируя лоббирование интересов рабочих, на самом деле зачастую обслуживала интересы буржуазии.
Тем не менее, основная парадигма функционирования политики основывалась именно на рационализации интересов тех или иных социальных групп, на рыночных законах спроса и предложения на те или иные политические программы. За политическими «марками», такими как «красные», «белые», «коричневые» или «зелёные» стояла определённая рациональная программа или проект, а за этой программой – реальные интересы конкретных социальных сил, обычно имеющих классовую природу. Но совершенно иную ситуацию мы имеем в случае с «оранжевыми». Дело в том, что за брэндом оранжизма не стоит никакой содержательной политической программы. Примечательно, кстати, что этот брэнд даже зарегистрирован не в качестве политической символики, а в качестве коммерческой торговой марки.
Оранжизм – это натуральный постмодерн в области политики: знак, который означает не некий объект, а только сам себя. За оранжизмом нет рационализации тех или иных социальных интересов. Этот брэнд содержательно пуст, и не означает нечего кроме самого себя. Впрочем, здесь нет ничего удивительного. Как было отмечено выше, идеология – это политическая реклама. Если старый (модернистский) тип рекламы правдиво или лживо, но вполне рационально разъяснял преимущества и достоинства соответствующего товара, то современная (постмодернистская) реклама о качествах товара не говорит вообще ничего! «Вагон Вилз – и ты победитель!» - и сцена с ковбоем, ушедшим от погони индейцев. Рекламируется шоколадка. Но тем же самым роликом можно рекламировать шляпу, ботинки, или туристическую поездку в прерии. Реклама вообще ни единым словом, ни единым видеообразом не обозначила потребительские свойства и качества рекламируемого продукта. Она просто создала отвлечённый яркий образ и связала этот образ с шоколадкой.
Ровно так же построен полититтехнологический проект оранжизма. Нет политической программы, нет проекта, нет конкретных обещаний. Есть стиль, привлекательный образ, мода. Есть концерт модной музыки на майдане. Есть Ющенко с ребёнком на руках, есть Ющенко преломляющий хлебы. На время массового шоу – почти мессия. У Ющенко и Тимошенко нет политических сторонников – у них есть просто фанаты. Этого вполне достаточно. О, разумеется из общего правила возможны исключения, конечно кто-то мог рационально просчитывать политические последствия победы Ющенко и Януковича и оценивать их с точки зрения своих социальных интересов. Конечно, были и такие. Но не они решали суть дела. Суть дела решали массы тех, кто не просчитывал, а реагировал на рефлекторном уровне.
Ющенко пришёл к власти не путём политика, а путём шоу-звезды. Конечно, между Ющенко и Януковичем были объективные политические различия. Конечно, реальные политические, социальные и геополитические последствия прихода к власти одного или другого объективно бы различались. Но речь сейчас не об этом. А о том, что массы реагировали не на эти объективные различия, а на цвет политического фантика.
Глубина политической самоидентификации у «оранжевых» была примерно такая же, как у коллектива фанатов «Зенита» в их противостоянии фанатам «Спартака»: мы правильные потому, что мы – это мы, а кто в шарфе другого цвета – тому будем бить морду. Ведь нет лучшего способа прочувствовать сплочённость собственного стада. Разумеется, мы не хотим сказать, что Ющенко или стоящие за ним кукловоды первыми придумали перенести механику постмодерна в сферу политики. Политические игры уже давно освобождаются от своего социально-экономического содержания, превращаясь в чистое манипулятивное шоу. Действительно, достаточно взглянуть на деятельность любой современной политической партии, чтобы увидеть, что между её политическим брэндом и практической деятельностью почти не осталось никакой связи. Это факт.
Действительно, практически все современные партии мобилизуют к выборам не столько политических сторонников, сколько фанатов своей политической марки. Но всё-таки несмотря на всю глубину этого разрыва до сих пор политические брэнды по крайней мере несли привязку если не к фактической деятельности использующей их партии, то хотя бы к каким-то историческим или политическим смыслам. Пусть смыслы эти были стопроцентно ложны, но хотя бы по традиции политические брэнды ещё апеллировали к неким смыслам. Новизна оранжизма лишь в том, что он окончательно прервал эту выдохшуюся традицию времён модерна. Вместо того, чтобы выхолащивать смысл из старой идеологической формы, в которой он когда-то жил, политтехнологи просто создали новую, свою собственную форму, в которой никакого политического смысла и отродясь не было.
Политика умерла, и даже призрак её стал рассеиваться. На её место пришли политтехнология, брэндинг и пиар. Что это означает? Это означает, что отныне та или иная политическая элита приходит к власти, не заключая никакого «контракта» со своим электоратом, приходит не связанная гарантиями и даже обещаниями реализовывать тот или иной политический проект. Социальные группы не являются более субъектом договора, они являются только пассивным объектом воздействия и поставлены в положение «собаки Павлова», реагирующей так, как определено реагировать. Но кем же определено? Чем определяется теперь выбор победителя между конкурирующими политическими элитами? Очевидно только тем, кто имеет большие ресурсы манипуляции (доступ к СМИ, возможности проведения красочных шоу, использования популярных артистов и шоу-звёзд и т.д.) и лучше управляет этими ресурсами.
Доступ к ресурсам определяется финансовыми возможностями. Эффективность управления – качеством менеджмента, который, в свою очередь, нанимается тоже исходя из финансовых возможностей. Таким образом, всё сводится к технологии конвертации денег во власть и обратно: деньги – товар (власть) – деньги-штрих. Немудрено поэтому, что в результате власть на Украине купили те, за кем стояли более мощные финансовые ресурсы – а именно ресурсы транснациональной финансовой олигархии.
Теперь посмотрим на лагерь «антиоранжизма». Как было показано выше, оранжизм с содержательно-политической точки зрения является пустым знаком, не обозначающим нечего, кроме самое себя. Какое же политическое содержание заключено в лозунге «объединения против оранжизма»? Ноль взятый с отрицательным знаком с математической точностью даёт тот же ноль.
Перенесёмся теперь нашим разумом с далёкой Украины вновь на родную почву Эрэфии. Едва отгремела «апельсиновая революция» на Украине, как господин Сурков протрубил свой призыв, и из кремлёвской политтехнологической колбы вылупился гомункулюс нашизма. В одном названии – уже вся политическая программа. Которые мы – наши, которые опричь – не наши (и именно в этом вся разница!). Зеркало майдановского мировоззрения. О нет, мы вовсе не хотим сказать, что нет разницы между нашизмом и оранжизмом. Конечно есть, и не только в атрибутике, стиле и в формах деятельности.
Главное различие, конечно, в интересах заказчиков проекта. Оранжизм был заказан структурами, наиболее тесно связанными с транснациональной мировой финансовой олигархией. Нашизм создаётся олигархией местной, путинско-сурковской. Создаётся, по-видимому, именно в качестве дополнительного ресурса в торге с олигархией мировой – в торге об условиях демонтажа и самоликвидации России.
Чем более усердия проявят нашистские штурмовики в борьбе с распроклятым оранжадом, тем большую плату и большие гарантии получит путинский клан от мировой олигархии за редукцию России. Если штурмовички постараются на славу – верхушка путинской олигархии, возможно, даже будет кооптирована в состав олигархии мировой. Если же штурмовички совсем оплошают, то мировые хозяева просто вышвырнут всю путинскую контору, не заплатив ни цента.
Так что определённая разница между оранжизмом и нашизмом всё же существует. В личных интересах групп-заказчиков. В стилистике действий. В наборе лозунгов и слоганов. В цвете шарфов и значков. Но не в манипулятивном способе рекрутирования массовки. Наглядное представление о том, насколько «оранжизм» и «антиоранжизм» являются сиамскими близнецами, можно получить, наблюдая за лимоновским и дугинским проектами.
Зародились они вместе, разошлись вслед за амбициями и художественными вкусами своих кумиров и ныне заняли противоположные позиции, хотя зеркально отражают сущность друг друга.
1. Лимоновщина или так называемый «национал-большевизм», который, впрочем, ни к национализму, ни к большевизму, ни к историческому национал-большевизму никакого отношения не имеет. По сути это массовка, служащая декорацией для самовыражения богемного писателя-постмодерниста, нонконформиста и слегка порнографа.
«Политический» идеал лимоновщины – уничтожить образование, науку, промышленность и вообще цивилизованную жизнь, разрушить города и превратить русский народ в орду, кочующую на бескрайних просторах России. Изничтожить алкоголиков, ментов и чиновников, «и прочий бракованный материал». Разрушить семью, заменив её всеобщим промискуитетом, с 13 лет в принудительном порядке «приобщать» подростков к половой жизни. Зато ограничить образование пятью годами: «Сейчас детей гноят в скучных школах, снабжая их мозги и память насильно на хер ненужной никому пылью. Образование станет коротким и будет иным. Мальчиков и девочек будут учить стрелять из гранатометов, прыгать с вертолётов, осаждать деревни и города, освежёвывать овец и свиней, готовить вкусную жаркую пищу, и учить писать стихи». Заменить Христианство поклонением тунгусскому метеориту. Переписать историю с учетом «Новой хронологии» Фоменко и Носовского. И вести бесконечные войны, потому что многим мужчинам нравится сам процесс.
Не верите? Почитайте лимоновскую книжку «Другая Россия». Такая вот «политическая программа» у НБП. По крайней мере с точки зрения лидера партии. Дурдом? Но помилуйте, ведь с этой партией сотрудничают «Яблоко» и КПРФ, то есть признают её в качестве политической силы, а следовательно de facto признают весь этот бред программой. Так где же границы дурдома?
На самом деле всё проще. Понятно, что эту гремучую смесь из анархизма, фашизма, маоизма, сатанизма, ополитиченного фрейдизма и наследия «студенческих революций» в качестве политической программы никто не воспринимает. Просто так заявленная «программа» позволяет подрядить молодёжь совершенно на что угодно. Вчера НБП примазывается к РНЕшным лозунгам «России – Русский Порядок» и «Россия всё – остальное ничто». А завтра та же самая НБП едва не сливается с «Яблоком», защищая права и свободы. Прям команда правозащитников, только с лозунгом «Сталин, Берия, Гулаг».
Одним словом лимоновщина – это тот же оранжизм. Есть символика, есть стиль, есть «вождь». А вместо программы очевидный бред, годный только на то, чтобы отшибить у вовлечённого в «партию» вьюноши всякую возможность к рациональному анализу целей и задач. Поэтому так подготовленную массовку легко использовать в каких угодно политических целях. Главное – оформить действо в узнаваемой стилистике, а результаты акции массовке безразличны. Весь кайф в процессе. Не случайно за последний год лимоновщина активно перекрашивается в апельсиновый цвет (даже баннер у них стал оранжевым). Явно здесь обошлось не без родства по цитрусовой породе.
2. Дугинщина, из той же НБП родом происходящая. «Идеология», включающая в себя «православный фундаментализм» в старообрядческом варианте и оккультизм Кроули плюс средневековую магию и алхимию, эзотерику Генона и психоанализ, русский национализм и симпатии в иудейскому хасидизму, идеи консервативной революции и поддержку путинского режима.
Каждая из приведённых пар является полным нонсенсом. Но это противоречие «диалектически снимается» заявлением Александра Гелиевича о том, что «безумие есть ось традиционного мира и неотъемлемое свойство самого метаязыка традиции» и «даже некачественное безумие выше в мире Традиции качественного рассудка».
Поэтому: «Записанные бормотания студента холодных вод должны изучаться на кафедрах философии столичных университетов, фигуры делирия пациентов утвердится наряду с полотнами классиков». После этого заявления анализировать дальнейшие построения Дугина на предмет их вменяемости, а тем паче непротиворечивости становится даже как-то неприлично. И мэтр конспирологии может с полной уверенностью на своём арктогейском сайте ужасать доверчивого читателя псевдотеологическими измышлизмами об оживании по ночам манекенов в амстердамских магазинах (А.Г. Дугин «Угроза гомункула»).
Понятно, что после того, как человек пишет всерьёз об оживающих манекенах и о преподавании записанных бормотаний сумасшедших на философских кафедрах, как-то блекнет прежний вопрос (на что, очевидно, и рассчитано!). А именно, вопрос о том, как соотносятся его заявления 1994 года с позицией после 1998 года, и не имеет ли здесь место банальнейшее политическое предательство.
«Лишь на крайних флангах оппозиции вокруг РНЕ Баркашова и “Трудовой России” Анпилова формируется какое-то подобие “новой оппозиции” ... Когда-то произойдет и раскол — “старые” сомкнутся с властью, которая и сейчас готова пойти им на некоторые уступки, “новые” прибегнут к крайним мерам . И тогда это будет вопрос принципа» («Новые против старых», 1994).
«Из жесткой патриотической оппозиции я перешел, перехожу все к большему и большему сотрудничеству с властью. В 1998 году я стал советником председателя Государственной Думы ... Мы поддерживаем президента тотально, радикально» (выступление на учредительном съезде ОПОД «Евразия»).
Ситуация та же самая, что и с Лимоновым. Гордо заявив безумие в политической программе Дугин сам себе выдал индульгенцию всё что угодно. Теперь у тех, кому не нравится оранжизм есть возможность вступать в ряды ненавистников оранжизма. Чтобы контроль был надёжным он должен допускать альтернативы и иллюзию свободного выбора. У тех, кто дергает за ниточки, найдутся апельсины на любой вкус и цвет: оранжевые, синие, черные с золотистыми стрелочками на спелом боку...
И это только начало. Был бы спрос – за предложением не заржавеет. Даёшь апельсины сиреневые и малиновые, фиолетовые и жёлтые! Оттенков хватит на всех. Не важно, за какую команду вы будете болеть, главное – чтобы вы участвовали в приготовленном для вас шоу. Ведь show must go on, как уже хорошо все усвоили.
Впрочем, есть одна историческая аналогия. Когда-то, в далёкой Византии пятого-шестого века нашей эры нечто подобное уже было. Политика ушла в верхушечные дворцовые интриги, а активность масс редуцировалась до противоборства двух партий цирка – «голубых» и «зелёных». Если искать аналогии в нашем мире – это точь-в-точь две огромные команды футбольных фанатов. Но однажды партии цирка вдруг невзначай объединились... И закончилось это таким народным восстанием, которое потрясло Империю до самых её оснований.
|
|
