3 июля исполняется 10 лет со дня убийства Льва Яковлевича Рохлина. Публикуем материал на эту тему, написанный соратником Рохлина Б.С.Хоревым (в 1991-99 годах – член РКРП).
Так случилось, что в пятницу 3 июля 1998 года в 8 часов 3 минут утра мы, участники созданного тогда оппозиционного координационного центра, собрались в Госдуме у Илюхина. Время было напряженное, явственно прогремели раскаты грома, шахтеры находились на Горбатом мосту, происходили волнения и в войсках. Даже Зюганов в то время говорил о «начале революционного подъема». И это не было пустой фразой, мы говорили об этом раньше его..
Ждали Рохлина, около 9 часов утра раздался звонок, по лицу Виктора Ивановича, взявшего трубку, мы поняли, что что-то случилось. С Рохлиным. Был взят тайм-аут, Илюхин вскоре уехал, а когда вернулся, привез оглушительную весть: на своей даче ночью убит Рохлин, а вина сразу возложена на жену Рохлина Тамару. Взрослая дочь Рохлина и ее муж не верили, не поверили и мы…
…Именно весной 1998 года Рохлин бросил вызов Ельцину, целенаправленно требуя его отставки, инициировал вопрос об импичменте Президенту России. Вопрос был внесен в Госдуму Рохлиным, но Зюганов упирался, опасался этого шага, а затем попытался возглавить этот процесс.
Действительно ли Рохлин надеялся на импичмент? Было не так. Вопрос об импичменте он считал легальным прикрытием для массовых «протестных действий» (само это выражение было введено в обиход Рохлиным), средством нажима на власть, заставить которую уйти надо всеми доступными способами. На первое место он ставил открытые армейские выступления и поначалу вообще надеялся только на них, но вскоре понял, что без массового рабочего движения, без самого широкого протестного движения не обойтись. Он постепенно становился настоящим революционером и мог стать российским Фиделем. Было радостно это видеть, ведь такого у нас в Сопротивлении еще не было.
Теперь не является секретом, что Рохлин организовал военный заговор с целью свержения президента Ельцина. Впрочем, после его гибели Ельцин распространил секретное письмо, где говорилось об этом. Рохлин надеялся на выступление той армии, которой он командовал в Волгограде. Но выступление оказалось сорванным. Но духом Рохлин не пал. Он понял, что без поддержки широкого протестного движения, особенно рабочего, ему не обойтись… В случае успеха Рохлин не собирался выходить на первую роль и рассчитывал на пост министра обороны. Впрочем, полагаю, что самой логикой событий он был бы вынужден возглавить новую власть (такое уже случалось в разных странах, например в Египте). Но Рохлин действовал слишком открыто, я был поражен отсутствием необходимой конспирации, хотя с военачальниками он встречался тайно, в одиночку. Выступление военных он обосновывал тем, что их права и права их семей – и имущественные, и социальные – попраны, и, де, они выступают только в их защиту. Но это было камуфляжем, как и начатая Рохлиным кампания импичмента, в какой большую роль сыграл В.И.Илюхин, с которым они координировали усилия. Не знаю как с ним, но со мной Лев Яковлевич был весьма откровенен, не скрывал своих замыслов, называл вещи своими именами, хотя наше знакомство было кратковременным. Я ему сразу поверил, он поверил мне.
Рохлин пошел на установление достаточно широких контактов с левыми силами (хуже всего поддавалась КПРФ), вместе планировались и организовывались необходимые мероприятия (8 июня 1998 года был создан штаб протестных действий под руководством Рохлина, куда входили и представитель РКРП и РКСМ(б) – Ред).
К сожалению, очень мешал политический раздрай в оппозиционном движении, взаимное неприятие друг друга некоторыми вождиками. Да и в Рохлина не сразу все поверили. Ведь был уже негативный опыт Руцкого, Лебедя… С омерзением вспоминаю теперь гнусный шепоток, гулявший по оппозиции в начале прихода в нее Рохлина: «подстава», «сион». Треп исходил от лжепатриотов, измеряющих каждого из нас по группе крови. Генерал Рохлин был поистине богатым по натуре и широте души русским человеком, то есть таким, для которого, независимо от национальности и тем более межнациональных смесей, его историческая Родина была только здесь, в России. «Россия не выживет, если за нее не бороться», - говорил он. И смело, бесстрашно шел в бой и вел за собой других…
Не складывались его отношения с Зюгановым, пишу об этом как человек, по просьбе Рохлина посредничавший в этом деле. Большим ударом для Рохлина стало его устранение с поста председателя комитета по обороне, чего без согласия с КПРФ осуществить было нельзя. Конечно, было заметно, как на массовых митингах Рохлин, все более активно в них участвовавший, затмевал Зюганова, но за тем так или иначе стояла достаточно мощная структура, а на что мог опереться Рохлин? Движение в поддержку армии, созданное им, и было, и осталось структурой достаточно аморфной, без определенного стержня.
Рохлин это отлично понимал. Надо сказать, что он ни в коей мере не страдал авантюризмом. Напротив, как человек военный он придавал огромное значение этапу подготовки и накопления сил, но считал, что в российской оппозиции этот этап чересчур затянулся….
…Когда Рохлин находил средства, он действовал, собирая у себя представителей шахт, наиболее выдержанных и стойких, направляя их в регионы, сам отправлялся на юг к шахтерам. Но, несомненно, сказывалось отсутствие спаянной, сильной организации. Что называется, все сам и сам. К тому же он, действуя в открытую, боялся подставить своих товарищей, которых он посвящал лишь в самые общие черты дела. С военачальниками контактировал он один. Но с шахтерами-то это можно было поставить по-другому…
Мне это напомнило эпизоды революционной практики 1905 года, рассказанные мне старым большевиком академиком Н.Н.Баранским. Его направили на Сибирскую железную дорогу, где он, объезжая станцию за станцией, от Омска до Харбина, участвовал одновременно в организации партийных ячеек, и Советов, и революционных дружин. На местах же силы всегда находились. Так понимал вопрос и Рохлин, даже не зная о прежнем революционном опыте. Не сидеть на месте, не ждать у моря погоды, а идти к людям, действовать!
Кабинетную суетню и интриги в «коридорах власти» и примыкающих к ним генерал решительно отвергал. Он шел к людям, к рабочим. Шахтеры скорее почувствовали, чем поняли умом, что за ним, Рохлиным, стоят силы, какие в случае обострения конфликта будут на их стороне, придут им на помощь. Именно это придало их протесту столь необходимое упорство.
Его гибель для меня была таким ударом, какой можно сравнить только с нашим октябрьским поражением 1993 года. Революционная ситуация, которая сложилась в стране во многом благодаря яркой личности Рохлина, сломалась…
Б.С.Хорев (1932-2003),
Член РКРП в 1991-1999 гг
|
|
