Все новые подтверждения получает правильность определения неофеодализм, которое было дано социально-экономической и политической системе современной России в известной статье директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктора Черкесова. Кстати, на днях эту статью подверг критике сам Владимир Путин. Писательница Юлия Латынина, выступая на «Эхе Москвы», рассказала такую историю:
«Что случилось с автолюбителем, вернее, автодиссидентом Кириллом Форманчуком?
Это молодой человек, который несколько лет назад купил дефектную машину, в связи с чем на ней были транзитные номера, ее просто надо было поменять, ездил с транзитными номерами, а вместо номеров себе подвесил карточку «Медвед». Ментам это очень не понравилось, они стали к нему цепляться. В ответ Форманчук написал несколько запросов, в частности, на машину начальника ГАИ, который ездил с тонировкой, и машину пришлось растонировать, машину начальника ГАИ. Видимо, господину Форманчуку этого не простили, потому что несколько дней назад, когда он явился получать номера на новую свою машину, ему сказали, что его разыскивает военкомат. Отвезли и военкомат. Но военкомат сказал, что, вы знаете, у нас к нему никаких претензий. Он второй раз явился получать номера на машину, его опять отвезли в военкомат.
Так повторялось, если я не ошибаюсь, три раза. В третий раз, когда Форманчук снимал на камеру все, что с ним происходит, камеру у него отняли, избили и бросили в СИЗО с замечательной формулировкой «за попытку избиения сотрудников милиции». Чувствуете, человек на камеру, видимо, хотел снять, как он бьет сотрудников милиции, но камеру у него отняли, после этого он их избил.
Но на этом дело не кончилось, потому что уже к избитому Форманчуку ночью пришли в камеру трое человек в штатском, вырубили его, насколько можно понять по его свидетельствам, одним ударом и после этого били, по свидетельствам сокамерников, видимо, где-то около часа. То есть они его убивали.
Он остался жив по не зависящим от киллеров причинам. Собственно, он остался жив и по причинам, не зависящим от администрации этого почтенного заведения, потому что следующие полдня ему не оказывалась медицинская помощь. Он лежал, как можно понять, в коме. И ждали, пока он умрет. Но поскольку уже поднялся большой крик и люди стали собираться с протестами, пришлось все-таки отвезти его в больничку и, возможно, он выживет.
И, собственно, что из этой истории следует? Что из этой фабулы следует? Пункт первый. Из этого следует, что это было убийство. Если человека вырубают и начинают час в камере бить, это чтобы убить, это не чтобы проучить. Второе. Это предумышленное убийство, хотя бы и неудавшееся, заказано и исполнено. Это, знаете, не ситуация, когда менты пристали к подследственному и случайно ему по ушам дали чуть больше, чем надо. У этого убийства есть три киллера, три исполнителя - те люди в погонах, которые зашли в камеру, которых посылали убить Форманчука, и множество соучастников, от военкома до вертухаев, степень вины которых, по идее, должен определять суд. Возможно, что они не знали, что убийцам поручено человека убить. Третье. Это убийство за тонированные стекла. То есть это убийство заказал и организовал человек, который приравнял жизнь Кирилла Форманчука к паре затонированных стекол начальника ГАИ Юрия Демина, которые пришлось растонировать.
Это я к тому, что, знаете, иногда месть бывает за убитого родича, за изнасилованную жену. В данном случае организатор убийства считал, что смерть под сапогами трех ментов это необходимое воздаяние за пару тонированных стекол.
Четвертое. Я лично не могу представить себе заказчиком этого убийства, несостоявшегося убийства, никого, кроме господина Демина, начальника ГАИ Екатеринбургского. Я сейчас обосную, почему я не могу это сделать. Мне трудно себе представить, чтобы какой-то мелкий сержант ГАИ, который обиделся за тонированные стекла начальника, организовал все это - и РОВД, и допуск трех киллеров в камеру, и походы к военкому. И также я не могу себе представить, чтобы зам начальника так обиделся за тонированные стекла начальника, чтобы стал подставлять себя в такой истории.
Это, собственно, не первый и не последний, к сожалению, я боюсь, случай такого рода в России. То мы видим историю с водителем «Форда», в который въехал костромской губернатор ночью. И после того, как губернатор погиб, судя по картине происшествия, настигнув «Форд» и ударив его с такой скоростью, что губернатор и водитель смялись в лепешку, на водителя «Форда» после того, как он выжил - опять же, случайно выжил, тоже ждали, пока он помрет - заводят дело о том, что водитель «Форда» ехал по встречной полосе, хотя и камеры слежения, и картина происшествия свидетельствуют о том, что водитель «Форда» ехал в том же направлении, что губернатор, губернатор его догнал.
Когда под колеса нашего правосудия в виде колес кортежа председателя Верховного суда господина Лебедева попадает 46-летняя женщина на «Жигулях», то, опять же, заводится уголовное дело с формулировкой, что она ехала по встречной полосе, хотя сотни свидетелей видят, что по встречной полосе ехал кортеж, а когда внимание следователя обращают на этот факт, то следователь говорит «ой, а у меня нет никаких свидетелей».
Я пытаюсь понять. У нас говорят, что Путин создал вертикаль власти. И вот вертикаль власти, а попросту диктатура - это то, что создано Лукашенко в Белоруссии, Кадыровым в Чечне, Назарбаевым в Казахстане.
Я не большой поклонник диктатуры с точки зрения стратегических перспектив нации, но я должна сказать, что диктатура это режим, когда правитель контролирует все железной рукой. Он ассоциирует себя вместе с народом и поэтому противостоит вместе с народом подлому чиновничеству.
Я не могу себе представить, чтобы у Лукашенко начальник ГАИ, заказал нескольким ментам убийство человека, из-за которого ему пришлось растонировать стекла, и что все сошло бы этому гаишнику с рук. Я думаю, что того гаишника Лукашенко после такого дела лично порвал бы перед народом.
У нас создан другой режим. Вот зададимся вопросом, сложно ли раскрыть это убийство, не случившееся убийство Кирилла Форманчука? Да, в общем-то, элементарно. Берем охранников. Спрашиваем, кто зашел в камеру. Берем тех, кто зашел в камеру. Спрашиваем, кто заказал им Форманчука. Если кто-то в этой цепочке отказывается отвечать, судим его по статье «покушение на убийство», а не по статье «соучастие».
Зададимся вопросом, почему организатор убийства, не случившегося убийства Кирилла Форманчука, выбрал именно этот способ? Почему он, допустим, киллера у подъезда не нанял? Ответов два. Во-первых, потому что киллеру надо платить. Во-вторых, потому что этот человек знал, что в том случае, если он будет убивать Кирилла именно этим способом, ему гарантирована полная безнаказанность. То есть если бы он нанял киллера у подъезда, еще был бы шанс заказчика поймать, система могла бы его сдать. Но так как он нанял не киллера, а приказал подчиненным или коллегам, то система его никогда не сдаст. Смею предполагать, что система вплоть до начальника УВД или главы МВД Нургалиева и президента РФ Путина будет отстаивать право заказчика преступления убивать человека за тонированные стекла. Это основное правило того режима, который сейчас есть в России: вышестоящий имеет право убить нижестоящего.
Заметим, кстати, что это не правило диктатуры, это не правило сильной власти. Это правило феодализма, правила абсолютно бессильной власти, которая делегировала право творить произвол на места и надеется, что ее будут защищать те, кто получил от нее право убивать и грабить».
|
|
