В этом стыдно сознаться, но в Ленинграде я не был с 7 лет... Так близко, так красиво, так столично - но постоянно невидимо... Только из фильмов, по каким-то открыткам, репортажам формировался образ этого огромного - в первую очередь в историческом измерении - города. Набережные узких каналов, разводные мосты над водной ширью, сросшиеся в вековом совместном стоянии на берегу Невы и отличающиеся друг от друга не очень сильно, но стильно (как дамы и кавалеры на балу) дома, Финский залив - это всё существовало в разобранном виде. То есть вообще не существовало как целостность - для меня.
Нет, я помнил и Зимний, и набережные, и другие классические достопримечательности вроде высоких тупоносых самодельных сапог Петра Первого в музейной скрытности, но никаких особых впечатлений они не оставили - а семилетним я был там в период осенне-зимних каникул, больше запомнился пронизывающий холод и маленькая, но бесценная согревающая вечером мальчонка-лягушонка ванна в гостинице "Советская". Кстати, и гостиница осталась в памяти недосягаемым островом - как на Солярисе - не знаю, в каком она уголке города... Говорят, их вообще может быть и две, и более - с таким символическим названием, навзанием нашего прошлого.
Ленинград - Санкт-Петербург
Странный маршрут, не правда ли? Маршрут не в пространстве, но во времени - именно так его и нужно назвать, ведь в семь лет я был в Ленинграде, а теперь-то он переименован. Сложно тут судить об изменениях, запомнилось с тех пор мало, но безусловно убавилась унифицированность вывесок, нет гнутых неоновых надписей - не рекламирующих, а просто по-советски информирующих, культурно так, гостеприимно и в то же время без лишних эмоций. Что приятно - имя "Ленинград" встречает всех выходящих из дверей Московского вокзала, красуется напротив на крыше (на площади-перекрестке Невского-Лиговского). Ведь город-герой зовётся именно так. И советская, революционная топонимия соседствует здесь как и везде - возможно, даже в чем-то образцово - с ново-старыми собчаковскими ярлыками. "Площадь Восстания" - это первая на пути прибывшего поездом из Москвы станция метро, вестибюль ее (вход) на сленге называется "таблеткой". Пожалуй, он схож с московской "Краснопресненской" конструктивно...
Что же прошло, произошло за период моего тут непребывания? Да, в разных кафе и столовых уже нет традиционного и стандартного (очень вкусного, кстати) яйца под майонезом и кофе с молоком в гранёном стакане... А столовых нет вообще, по крайней мере в "публичных" местах. Яйцо под майзонезом... Может, это и есть вкус советской эпохи? Целая эпоха - прошла, закончилась. Началась новая - Постэпоха. Прошли времена Ленинградского рок-клуба, со значком которого (точнее, со значком члена которого - Егора Летова в чёрных очках, один из первых вообще значков ГО) я ходил в старших классах. Прошли времена и разрушительного старта контрреволюции, эпицентр которой был вовсе не здесь. Не в пользу Мск это наблюдение, но если Питер колыбель трех революций, то Москва - "колыбель" как минимум двух эпизодов контрреволюции, 1991 и 1993. Хотя насчет утихания контрреволюционных противоречий в городской эстетике - это я поторопился с заключением. Знаменитую "Камчатку" действительно выселяют, это вопрос нескольких месяцев...
И Газпром так плотно вписался в текстовую, вывесочную реальность Питера, глядит в самых фотографируемых местах в объективы камер, "ездит" на бортах троллейбусов в качестве "нашего Зенитного спонсора", что гриб-монстр его башни, скорее всего, начнет расти даже при очень сильном сопротивлении горожан. Разве что братья-радикалы из ДСПА тут сделают что-то недвусмысленное - как на данный момент единственная организация прямого действия, в отсутствие на улицах и на "спорных" объектах перешедших под альтер-триколор нацболов.
Обком КПРФ совсем недалеко от Московского вокзала - там и приземляю свой рюкзак-трансформер. Кухня обкома - классическая питерская кухня, пахнет немного съестным, немного прокуренным, немного клеенчатым... Просто чайник, холодильник, длинный стол, окно во двор, откуда доносятся детские голоса с площадки - почти саундрек к финалу "Лолиты".
Но я убегаю в город. Я, собственно, к нему одному и приехал, уж так давно не виделись, что проще сказать - не виделись вообще. Да так и есть, все дома незнакомы - и сколько домов! Нужно ничего тут не знать заранее, нужно обходить, специально обходить подальше всех экскурсионных зазывал - чтобы познать, увидеть Питер самому.
И знаете, что я понял? (Для москвича это довольно непростое признание):
Питер - это то, что я так люблю в Москве
Всё дело в домах, в поколении этом. Я бы даже не обращал внимания на водоразделы, мосты, на проглядывающую между очередных львов ледяную неприветливую Балтику - это только дома, их разноязыкость, их разнообразие. Это неутомимая вариативность в рамках примерно одной эпохи создания этих домов. До них тут избы не стояли, под ними нет бревенчатых, белокаменных и прочих реликтов-фундаментов. Под ними только кости строителей. Те самые некрасовские "косточки русские".
Неверный, обманчивый эпитет "Северная Венеция". Кто был в Венеции, тот поймёт, что тут только одно и вовсе не связанное с немногочисленными каналами сходство - замшелый болотный выхлоп из некоторых люков. Вот этот запах - точно венецианский, болотно-вековой, благородного тинистого брожения. Кстати, о люках... Здесь есть и неотличимые от аналогичных московских и киевских - "Телефон-НКС (МС)", но есть и совершенно индивидуальные.
Город-музей в пролетарском окружении
Вообще, трудно себе представить будни революции 1917-го тут, нужно снова смотреть "Агонию", "Красные колокола" Бондарчука, чёрно-белую классику... Но что там от Питера? Кусочки, картинки. Вставшему в полный рост реальности, в движении всё это видится иначе. Я очень долго и с разных концов подходя собирал свой паззл под названием "Питер". И смысл у этого сленгового по сути именовании города, экс-столицы, безусловно есть - ни СПб, ни Ленинград. Так называли его и до, и после революций - те включительно, кто революции совершал.
Признаюсь честно - не увидел Питер протестный, хотелось "загрунтовать" под будущие впечатления такого рода своё о нем преставление сперва просто с пешеходных позиций. Экономический форум и акция ДСПА по этому поводу были позже. Но товарищи мне показали место традиционных шествий, тут же на стене памятные надписи, частично закрашенные политкорректными дворниками - на месте, где зарезали Тимура Качараву, практически у входа в дорогой фешенебельный центральный отель... Всё тут оказалось рядом, но не так, как было в Питере воображаемом. Я многое открыл, но очень многое и закрыл - в плане иллюзий, сформировавшихся вне видимости города.
Надо заметить, что индустриальное кольцо довольно широко в Питере - по пути во Всеволожск, частично по Дороге жизни, мы с моим товарищем-однопартийцем Кириллом Васильевым (благодаря инициативности и гостеприимству которого я и отважился на сей вояж) долго наблюдали претекания железобетонных кварталов, заборов и километров один в другой... Сам же Всеволожск, где я ожидал увидеть в первую очередь цеха Форда, оказался лесным дачным посёлком в духе Переделкино. Хотя и здесь кварталы новостроек соседствуют с дремучим лесом...
Отсюда вновь тянуло к центральной старине - и то, что на ночь меня приютил товарищ, ближе расположенный местожительством к районам ежедневных затем моих блужданий, было как нельзя кстати. Товарищ этот - простой питерский рабочий. Простой, и в то же время не такой уж простой - ибо профсоюзный активист да, к тому же, например, мы как авторы соседствуем с ним в издании, имевшем широкое хождение в левых кругах, в сборнике пролетарской прозы "Красная полоса", что был издан в Питере, и благодаря немалым усилиям именно питерских левых. Зовут товарища Борис Игнатов. Отдельное москвичёвое спасибо ему. Втроём с ним и Кириллом бродили мы по Питеру вечернему и обсуждали, конечно же, судьбы революции - перспективы партийного в нее вхождения или же, наборот, сугубо "рабочистском" к ней пути. Разговоры эти не воспроизведешь - они стали частью теплых долгих вечеров, завершавшихся закатом только часам к 11. Еще не белые ночи, но уже их приподнявшийся занавес.
Утром Борис рано уходил на свой завод, в пять с небольшим обязан пробудиться. Мы же с его знаменитой (см. рассказ в вышеупомянутом сборнике) кошечкой продолжали видеть свои разные сны до девяти утра. Далее начинались мои страстные многочасовые сеансы-маршруты, особый такой спорт - городская фотоохота. Нет, людей и животных я не брал на прицел. Я общался только с домами. И понял, что за два дня только едва начну понимать их язык. Не зная никаких ориентиров, кроме карты метро, я высаживался на однофамильной "Чёрной Речке" и бежал в неизвестном самому себе направлении, понимая только одно - что впереди, вроде бы, центр, Зимний и т.д.
Признаюсь честно, такого фотоаппетита не было бы, не посмотри я год назад "Питер-FM", фильм хоть и попсовый, но очень правильный и нужный для того чтобы освежить видение города, и особенно нужный чужакам вроде меня. Я пытался найти некоторые дома, в фильме красовавшиеся - но вместо этих домов нашёл свои.
Нет, товарищи, я понял что увидев часть, хочу большего - аппетит приходит во время ходьбы, как говорится... И выглянув из парка имени Кирова на Балтику, я хочу ее увидеть ближе, но дойти туда, к Финскому заливу, не успел. Город - вызывающе огромен, а мостов мало. Но хочется больше и больше. И конечно же - домов, домов, ещё домов... Мы словно встретились с ними после разлуки и вновь вспоминаем общий язык - я на московском опыте занимаясь словообразованием, они - ну уж не знаю... Вот именно что не знаю, но пытаюсь выведать. У домов, о которых писал Достоевский, пел Цой...
Снимая свой не фильм, а фоторяд, который можно назвать "Питер-ДЧ", я понял, как много ещё нужно уложить в этот ряд, посто увидеть - чтобы чувствовать Питер во всю ширь. Центростремительно-лучевое, кольцевое строение Москвы сперва мешает узнавать Питер. Скорее, стоит вспомнить Нью-Йорк (в котором я лично не был) с его сетчатой уличной структурой, вот и здесь - линии Васильевского острова...
Крестовский - да, ударно застраивается. Причем, в основном в зеленой зоне и именно особняками. Очень много пасётся в одном из проливов элитных же яхт и прочих гламурно-глянцевитых белых посудин. Растёт благосостояние буржуйское. Но я увидел и новый пролетариат в лице товарища Игнатова (да простит мне писатель, что повествую о нем сам) - конечно, не на Крестовском, а на рабочей окраине, где названия улиц революционно романтичны: Проспект просвещения, Улица художников... Это рабочий ЛМЗ, который после смены, после душа и обеда погружается в просторы интернета, где его ждут такие же активисты, лефтисты, рабочисты, макетирование листовок... Таков современный рабочий. Правда, он пришел на завод не с улицы, а из РКСМ(б) и РКРП. Невероятный факт - раньше центральный штаб РКРП располагался аккурат напротив Смольного, в далёкие времена больших революционных надежд "первого скачка"... Сам же Смольный не случайно не попал в мой объектив: царствующий на фронтоне его над колоннами реставраторский орел никак не согласуется с памятником Ленину, указывающему в сторону Зимнего. Вот ведь еще одна ошибка воображения: я был уверен, что Смольный находится где-то за Петропавловской крепостью и что именно оттуда по мостам пробирались рабочие к Зимнему тёмной ночью, после которой трамваи катились в депо "уже при социализме", как писал Маяковский. Оказывается, оба эти исторические здания - "материковые" и находятся друг от друга в полутора часах ходьбы.
Крепкие дружеские объятия рабочих рук товарища Игнатова, белёсый медленный вечер, провожающий нас с Кириллом до вокзала с названием-указателем. Точно такой же как в Мск зал, только с монументом-Петром вместо Ленина...
Уезжал в совершенном изнеможении, если бы при моём "одиннадцатом номере" - пешем шасси - был счетчик километража, то там за день накручивалось бы не мнее 50, а то и поболее. Только сидя в плацкарте и говоря с проводницей низким голосом праведно уставшего, я понял, как не хочется отсюда уезжать - такое ощутил впервые...
Кое-что еще из фото (альбом будет пополняться, снимков много)
|
|
