ННП-8
Итак, лупцуют. Как говорится, наших бьют – это прямо по последним сводкам-новостям из Химок, финал недели вышел таким же, как и после Марша несогласных. Значит – «били, бьём и будем бить»? Тема дня, а точнее вечера только утвердила меня в намерении разобрать эту дубовую (от слова «дубинка»), «демократическую» (от слова демократизатор) обстановку (от смысла словосочетания «окружены омоновцами).
Пока Павуовский куакает с зачищенного телеэкрана про великую голлистку по кличке Путятишна, комсомольцев просто бьют. За что? За то, что выступали на митинге против осквернения могил героев Советского Союза – против коммерчески целесообразного переноса праха воинов. Вот так. Против вообще нельзя быть. Даже против этого, если не санкционировано.
Интересно тогда спросить, а за что те, которые бьют? За перенос костей предков туда, куда буржуйчики и их наймит-администрация прикажет? Ничего не отвечает ментура. Просто бьёт, а потом водку пьёт. И снова бьёт. Не ради денег, получка невелика и не вырастет - видимо, ради какой-то высшей идеи бьёт и пьёт. Ради «русской идеи», быть может, ради священной государственности? Что скажет на это консерватор Проханов?
Как же мало понадобилось тебе, родина, времени чтобы снова начать рожать жандармов – ну в точности таких же, как были до революции! В таких же неопрятных серых прикидах. С такими же расплывшимися рожами, с такими же набухшими водярой глазёнками, с такой же пузатой осанкой. Мы, конечно, марксисты, во всём видим базис. Капитализм, наймитство… Но нельзя не заметить и чисто эстетического сходства. А ведь учились-то в советских школах, пионерами успели побыть – жандармы-то… Куда все делось? Я даже не про идеи – их и у нас, столичных пионеров, было не густо. Но некая культура, так старательно и стандартно преподававшаяся во всех, даже сельских школах по (ужасному! – воскликнут либералы) шаблону – эта культура уважения человеческого достоинства должна была остаться? Нет, не осталась. «Не даёт ответа»…
И хочется за всем этим тенденциозно происходящим (избиениями инакомыслящих) увидеть уже не конкретный повод для протеста (хотя таковой возникает в первую очередь), а нечто большее – чтобы это большее вытащив на свет не божий, но общественно-сознательный, и прикончить. Нет, не силой. Словом… Мыслью. Которая субъективно-изречённая может ещё быть ложью, но вот общественно-разделённая – уже идеология.
Террор не всесилен. Так же, как и «административный ресурс», что признал даже административный рулевой Сурок, уча единороссов «идти в народ», чем насмешил аудиторию больше, нежели совместным с Агатой Кристи кокаинистским альбомчиком. Так же, как и нежное школьное прошлое нынешних грубых Ментов пытаясь узреть в советском минувшем, рискнем проследить эволюцию «силовиков» как таковых – не имея в виду конкретные ведомства. Имея в виду такую специальную, довольно замкнутую социальную группу.
Милиция? Да, по традиции. Хотя милицией она стала из царской полиции в 1917-м, правда до Октября. В этом и была демократичность, реформа – само название подчеркивало новизну. Хотя милиция при Керенском занималась в основном совместным с бандитами грабежом – опять же, если верить некоторым историкам, коих неангажированных нет в современности. После Великого Октября милицию и ЧК набирали заново. Что общего нынешние фэсбы имеют с чекистами без кавычек? Вот-вот – ничего.
Милиция как форма организации структур охраны социалистической законности – начиналась как горизонталь, причем в нее направляли лучших ребят из рабочих, не всех подряд. Был отбор «положительный», сложно выражаясь. Сейчас – отрицательный. По признаку – другие не пойдут, так пусть хоть эти лупят. Ну и варяжий принцип – подальше от дома работается легче.
Вопящие о большевистском терроре всегда умалчивают кое-что. То, что чистки, репрессии, борьба с контрой – не были чьим-то личным террором, местью. Хотя совокупной местью, классовой это можно считать вполне. И уж соглашаться тут или не соглашаться либо с классовой позицией, либо с методами, что несомненно легче и либеральнее. Но когда в твоих руках судьба одной-единственной, без сестёр и братьев революции – то тут не до либерализма. Тут только до маузера. И вот тут-то я и хочу найти как главное отличие, так и некоторое внешнее сходство террора «красного» и террора триколора.
За чекистами, охотившимися за контрой, за агентами разведок, за вредителями, была главная, одна на всех цель – отстоять и охранить строительство социализма. Уберечь весь этот годами гражданской войны и индустриализации созидавшийся муравейник от пожара, от разорения – чтобы муравейник дорос до коммунизма, где ни чекистов, ни воров уже не будет. Но в муравейнике был такой закон, который не отдалял чекистов от тех, кого они защищали. Чекисты возвращались в свои коммунальные квартиры и жили вместе с остальными советскими гражданами, дёргая цепочку в туалете, куря папиросы на балконе. Классовое единство советского народа, «зарплатная прозрачность», если угодно – вот что было оправданием, опорой «красного» террора, вовсе не пропаганда. Слова-то словами, но народ не дурак – прекрасно понимает, что его защищает, а что губит. Очищаемый от контры народ в 1930-е рос в своей численности ударными темпами – тут уж яд либералов не действует. Не то что сейчас – вроде и террора нет, а народ-то вымирает. Да, в перспективе при столкновении трактовок, обвинений и оправданий классового террора, многие уже не благодарили чекистов за стальную волю и усердие. Однако то были уже ростки контры. Не надо об этом забывать. Ведь не социализм у нас в стране сейчас, ведь была цель у разрушавших муравейник? Так и не надо отмахиваться от ярлыков. Контра.
Имея с одной стороны задачи текущие – поддерживать порядок в стране социализма, чекисты имели всегда в перспективе, в мечте, оправдывающей многое, и цель глобальную – доберечь это общество до коммунизма. Как говаривал, стоя на разъезженной трассе одного из лагерей перевоспитания криминального элемента, питерский чекист по фамилии Медведь (не родственник ни Медведжонка, ни Путятишны), «Мы будем строить коммунизм, чего бы нам это ни стоило». Ему стоило жизни – тоже был репрессирован (это не кликушество). А вот это (коммунизм) и не получилось, и именно поэтому, а вовсе не потому что цель не оправдывает средства – разразилась ядовитым дождём гласности перестройка над страной.
Ну что было далее – мы знаем. КГБ как авангард КПСС перестал быть нужен, долго сам в себе пребывал, стал затем ФСБ, ну и родил государя нашего в итоге. Спрашивается, есть ли теперь у всего этого переродившегося, переназванного механизма идея – подобная той, что была у чекистов без кавычек, у исходных, у советских?
Мне думается, что ответив на этот вопрос, мы попадём пальцем в небо триколорной идеологии, каковую цельно не высказывал ни один государственный деятель. А мне она представляется таковой.
Что происходит с цепным псом, укрывшемся в своей будке, пока горел дом? Ну, становится он бездомным, как правило – если выживет. И ведь выжил. Кто его теперь возьмёт? Ну, вероятно тот, кто построит новый дом…
Не всё так полярно – метафора уводит от реалий. Псы и хозяева часто менялись ролями. Но смысл службы после контрреволюции стал, как ни крути, контрреволюционным. Фразочкой «родину защищаем» жирные задницы олигархов ведь не прикроешь уже! А там и не только олигархов, там прохоровских пота…нцовщиц зады… И всё это заслоняет гордый герб, очищенный от серпа и молота. Красота!
Ну что ж, попробуем и тут увидеть лучшее – мол, мы не олигархов, мы народ защищаем. От кого? Ну от него же самого – от партий в нём существующих, от идей всяких инаких… А какова защищаемая идея? Тут припоминается фраза непросыхающего героя Евстигнеева из «Старого нового года»: «Что надо? а то что есть!».
То есть (право)порядок должен оставаться таким, каким он, деградировав из социалистического, стал. Хорош ли он для большинства - не обсуждается. Вот в этом феномен постсоветского силовикизма: если после революции все силовые структуры создавались заново и туда приходили новые люди, то в нынешних, контрреволюционных, работают старые, и им пришлось пережить нелегкие умственные перетурбации. Но в итоге они уверены, что правда на их стороне. Марш несогласных идёт – это все козни Запада! Коммунисты митингуют – это проклятые недобитки!
Ну так кто же ваши люди будущего? Кто те, ради кого творится беспредел? А вот это сказать очень стыдно. Стыдно, потому что видно. И тут никакой демагогией уже не отделаешься. Про конституционный строй, про главенство порядка. В обществе существует иерархия. И там, где никакие фуражки уже не носят, а носят всё от кутюр и из бутиков, где Лярва Общак и олигархи Киряловы летящие на модных канделлаках – вот где вершина олимпа. Там же находятся и все вентили, в которые превратилась экономика бывшего СССР. Вся национальная идея на 40 лет – это вентиль. Мы будем снабжать газом Европу – и точка. И никакой политики. Вот она – светлая идея тёмного будущего.
Силовики, защищающие режим вентиля – защищают просто границу. Всё что внутри – стабилизация. Чтоб бедный оставался бедным, а богатый богател. Никому не рыпаться, никуда не ходить, смотреть дома телевизор. Вот такой итог. Мне кажется, что и тем доберман-пинчерам из «Буратино», что сами себя подозревали в государственной измене – приходили более разумные мысли в их головы. А те, кто ниже силовиков, то есть силовики-менты, не тысяче-, а стобаксовые, которые хватают комсомольцев в электричке и избивают их как скинхеды гастарбайтеров – эти будущего не имеют. Впрочем, как и верхние.
Террор бессмыслен сам по себе, когда за ним нет идеи социальной, разделённой большинством. Более того, такой террор гибелен для самого режима, он вызыват социальный гнев, а это не дымок, он не рассеится. Если Павуовский верит в средний класс как в боженьку – это тупик идеологии и полная неясность для силовиков. Силовики сами по себе классово разделились – одни с Роснефтью утекли куда побогаче, а другие остались в кабинетах под портретом Дзержинского. Руководить и думать. Период молчаливого согласия завершается – не сам по себе, а усилиями несогласных. Самое интересное – дальше.
|
|
