До Балтийского дома оставалось несколько сотен метров. Не торопясь Саша шагал на очередной питерский Антикап. В его голове таились две непримиримые мысли. С одной стороны - он всегда был против капитализма: он вырос в простой рабочей семье, отец тридцатый десяток трудится на заводе, мать забесплатно работает окулистом в районной поликлинике. Капитализм для Саши, семнадцатилетнего студента Университета, всегда был злом. Он ненавидел богатство, хотя поставил для себя цель любым способом заработать миллион долларов противной Америки, которую он, как и любой член АКМ слегка недолюбливал. Участвовать в Антикане было надо. Но с другой стороны, ежегодную акцию против капиталистов организовали сомнительные чудаки из «Конгресса социалистической молодежи», иногда считающие себя членами молодежной «Родины». Саша для себя решил: он обязательно придет в пасмурный день, но не для участия в глумливом сходняке «родинцев», а своим присутствие вытолкнуть дух антикапитализма из недр своего сознания, чтобы продажные молодые политиканы не извратили идею народного, а равно – священного, Антикапа.
«Конгрессмены» собирались медленно. Сашу немного насторожило подобная безалаберность. Через час должен был начаться футбольный матч между «Зенитом» и греческим клубом «АЕК» за европейский кубок. Такие матчи не каждый день можно увидеть, к тому же в коем веке удалось достать билеты на нормальный сектор «Петровского». «Конгрессмены», окончательно превратившись в юных национал-социалистов, разворачивали флаги и транспаранты. Буквально через несколько секунд в тумане появились черные флаги Евразийского Союза Молодежи. Несколько человек во всем черном, в черных полумасках на лицах, с черными мешками и черными плакатами шли на площадь. Впереди на черном коне ехала девушка, резко отличающаяся от своих товарищей. Маленькая, хлипка, на носу очки в толстой оправе, еще бы борода и усы и получился бы сегодняшний Лимонов, подумал Саша и про себя хихикнул. Но с приближением неизвестной девушки его первоначальное мнение о ее красоте гасло в невероятных чувствах. Она становилась красивее на глазах. Толстая оправа превратилась в тонкую позолоченную, молодежную, а значит модную. Красные сочные губы резко отдавали приказания. Саша на миг представил себя рабом, ему захотелось иметь такую госпожу.
- Привет, я Саша, - обратился он к неизвестной девушке, когда она подошла к площади.
- Здорово, - не отрываясь от разбора реквизита, ответила девушка.
- Я из АКМ, - вновь попытался Саша.
- Хорошо, - сказала она и вытащила из черного мешка сшитые наспех флаги СПС и «ЯБЛОКА».
Понимая свою очередную неудачу на фронте знакомства, Саша отошел от демонстрантов на внушительное расстояние. Глаза налились жестокими солеными каплями слез.
- Что-то страшное намечается, - сказал прошедший мимо Саши моложавый дед.
- Будет весело, - попытался взбодрить дедулю юноша.
- Весело! - визгнула юная пассия дедушки. – Давай останемся, Володя.
Они не остались.
Тем временем митинг начался.
- Красные в городе! Капитализм – говно! – прокричали домашние заготовки «конгрессмены».
Слово взял организатор Антикапа, невзрачный белобрысый паренек с огромным фотоаппаратом на животе, в одной руке он держал маленький мегафон, в другой - пачку бумажек с собственной речью, с лица не сходила улыбка обреченного олигофрена.
- Мы уже не первый год собираемся здесь, чтобы сказать, что капитализм – дерьмо. У этого капитализма есть отцы. Это американские свиньи и их ничтожные прислужники – Каспаров, Хакамада и Явлинский.
Немногословный спич поддержали одобрительными криками. Воодушевленный таким успехом белобрысый думал продолжать дальше свою несуразную демагогию, но к нему подошла девушка-евразийка и вырвала мегафон из его слабых рук.
- Хватит слов! – кричала она, последовательно переходя на писк. – Мы, опричники, последователи Дугина, мы дети Евразии, свободной и сильной. Повсюду капиталисты. Они вокруг нас, пока шифруются и по ночам нападают на нас по одиночке. Хватит слов! Покажем им на что мы способны, - сказала девушка и взяла маленькое зеленое яблоко. – Этим снарядом любой из вас может расквитаться с капитализмом. Вперед!
Девочка выбросила в сторону мегафон и принялась выбивать яблоком красные холодные банки «кока-колы», которые специально были расставлены на черном картонном ящике. Первое яблоко попало в стекло «тойоты», которую на собственную беду возле ступенек собственного офиса припарковал нерадивый директор Балтийского дома. Девушку не смутил истошный вой сигнализации, она сделала несколько шагов вправо и уступила цель своим товарищам. «Огонь!» - продолжала командовать юная революционерка. Мальчики и девочка с непробиваемым лицом железной лягушки принялись кидать яблоки в банки из-под капиталистического напитка. Яблоки подходили к концу, а банки по-прежнему стояли. Тогда девушка, чтобы не сгореть от стыда подошла к картонному постаменту. «Что мы с ними канителимся, бьем из далека. Мы не трусы», - сказала она и принялась ногами сбиваться банки. Банки сдались. В воздухе повисло долгое «Ура!».
- Теперь испытание для самых сильных, - сказала девушка и вновь отошла в сторону. Из толпы юных опричников вылез двухметровый орангутанг с бешенными налитыми кровью глазами. В длинных рыжих волосатых лапах животное держало железное ведро, на котором была нацарапано «Кровь иракских детей». От сильного дыхания обезьяны ведро нагрелось и налилось красным сиянием.
- Ну кто? – Тоном школьной учительницы спросила девушка. – Кто готов выпить содержимое ведра.
Саша, не размышляя, понял, что вот он - его шанс. Только так он сможет познакомиться с неизвестной девушкой. Она все больше и больше нравилась ему. Юная лидерша продолжала преобразовываться на глазах. Куда-то испарились очки, стали видны ее огромные голубые глаза. Джинсы и кофта превратились в тонкий воздушный сарафан. На руках и ушах оказались бриллианты. Саша сделал шаг: «Я готов!».
Девушка немного удивилась, но отступать было поздно. Огромные животное, перебирая длинные лапы, подскочило к Саше и, бормоча неизвестные фразы на собственном языке, поставило ведро перед юношей.
- Пей! – приказала девушка.
Испытывая сильную боль от огненно-горячего ведра, Саша начал пить кровь. Соленая и горячая жижа вслед за глотками вливалась в юный организм. Саша не останавливался, как завороженный пил и пил. Руки начали дымиться, кое-где сошла кожа. Мир замер. Остановилось время. Противники капитализма широко раскрыв глаза внимали чудесное зрелище. Саша проглотил последнюю каплю крови и резко бросил ведро вниз. Он открыл глаза и увидел свои обгорелые черные руки, в некоторых местах можно было увидеть обугленные кости. Через мгновение Саша упал. Очнулся он, как ему сначала показалось, через секунду, в действительности он пробыл без сознания более пяти суток.
Открыв глаза, Саша увидел черную комнату. Все стены были завешены черными флагами со странным желтым рисунком по центру. По углам тускло горели свечи. Окон Саша не нашел, либо их вообще не было, либо они были наглухо забиты картоном или завешены черной материей, решил юноша. На противоположной ему стене висел огромный портрет пухлого бородатого мужчины.
- Ты проснулся? – услышал он знакомый голос слева от себя.
Саша повернул голову и увидел: в большом черном кресле полулежа расположилась девушка-опричница. На ней вновь были черные джинсы, черные туфли и длинная рубашка. Единственное, что осталось от той красоты – это голубые глаза.
- Где я? – решил выяснить Саша.
- Ты дома.
- У кого? – не понимал Саша.
- У меня, у себя, у нас, - усмехнулась девушка. – Меня зовут Наташа.
- Меня Саша.
- Я знаю.
- Ага.
- Помнишь ты пил кровь?
- Да, - насторожившись ответил Саша..
- Это была не просто кровь. Разумеется это не кровь иракских детей. В том сосуде мы собрали кровь самых великих людей нашей страны – Дугина, Лимонова, Сталина, Ленина, Троцкого, есть несколько каплей Николая Второго и Юрия Гагарина, но в большей своей массе – это кровь наших русских ребятишек. Теперь ты один из нас. Наша цель создать новую армию – армию Евразии, чтобы провозгласить эпоху Великой Чистки. Ты – боец евразии.
Наташа улыбнулась, и сквозь тусклый свет Саша увидел белоснежные клыки, точно такие же языком нащупал в собственном рту.
- Мы – финальная надежда страны, - сказала девушка и встала с кресла, черное одеяние вмиг пропало – Саша приготовился к следующему этапу посвящения. Это была его первая женщина.
«Конгрессмены» собирались медленно. Сашу немного насторожило подобная безалаберность. Через час должен был начаться футбольный матч между «Зенитом» и греческим клубом «АЕК» за европейский кубок. Такие матчи не каждый день можно увидеть, к тому же в коем веке удалось достать билеты на нормальный сектор «Петровского». «Конгрессмены», окончательно превратившись в юных национал-социалистов, разворачивали флаги и транспаранты. Буквально через несколько секунд в тумане появились черные флаги Евразийского Союза Молодежи. Несколько человек во всем черном, в черных полумасках на лицах, с черными мешками и черными плакатами шли на площадь. Впереди на черном коне ехала девушка, резко отличающаяся от своих товарищей. Маленькая, хлипка, на носу очки в толстой оправе, еще бы борода и усы и получился бы сегодняшний Лимонов, подумал Саша и про себя хихикнул. Но с приближением неизвестной девушки его первоначальное мнение о ее красоте гасло в невероятных чувствах. Она становилась красивее на глазах. Толстая оправа превратилась в тонкую позолоченную, молодежную, а значит модную. Красные сочные губы резко отдавали приказания. Саша на миг представил себя рабом, ему захотелось иметь такую госпожу.
- Привет, я Саша, - обратился он к неизвестной девушке, когда она подошла к площади.
- Здорово, - не отрываясь от разбора реквизита, ответила девушка.
- Я из АКМ, - вновь попытался Саша.
- Хорошо, - сказала она и вытащила из черного мешка сшитые наспех флаги СПС и «ЯБЛОКА».
Понимая свою очередную неудачу на фронте знакомства, Саша отошел от демонстрантов на внушительное расстояние. Глаза налились жестокими солеными каплями слез.
- Что-то страшное намечается, - сказал прошедший мимо Саши моложавый дед.
- Будет весело, - попытался взбодрить дедулю юноша.
- Весело! - визгнула юная пассия дедушки. – Давай останемся, Володя.
Они не остались.
Тем временем митинг начался.
- Красные в городе! Капитализм – говно! – прокричали домашние заготовки «конгрессмены».
Слово взял организатор Антикапа, невзрачный белобрысый паренек с огромным фотоаппаратом на животе, в одной руке он держал маленький мегафон, в другой - пачку бумажек с собственной речью, с лица не сходила улыбка обреченного олигофрена.
- Мы уже не первый год собираемся здесь, чтобы сказать, что капитализм – дерьмо. У этого капитализма есть отцы. Это американские свиньи и их ничтожные прислужники – Каспаров, Хакамада и Явлинский.
Немногословный спич поддержали одобрительными криками. Воодушевленный таким успехом белобрысый думал продолжать дальше свою несуразную демагогию, но к нему подошла девушка-евразийка и вырвала мегафон из его слабых рук.
- Хватит слов! – кричала она, последовательно переходя на писк. – Мы, опричники, последователи Дугина, мы дети Евразии, свободной и сильной. Повсюду капиталисты. Они вокруг нас, пока шифруются и по ночам нападают на нас по одиночке. Хватит слов! Покажем им на что мы способны, - сказала девушка и взяла маленькое зеленое яблоко. – Этим снарядом любой из вас может расквитаться с капитализмом. Вперед!
Девочка выбросила в сторону мегафон и принялась выбивать яблоком красные холодные банки «кока-колы», которые специально были расставлены на черном картонном ящике. Первое яблоко попало в стекло «тойоты», которую на собственную беду возле ступенек собственного офиса припарковал нерадивый директор Балтийского дома. Девушку не смутил истошный вой сигнализации, она сделала несколько шагов вправо и уступила цель своим товарищам. «Огонь!» - продолжала командовать юная революционерка. Мальчики и девочка с непробиваемым лицом железной лягушки принялись кидать яблоки в банки из-под капиталистического напитка. Яблоки подходили к концу, а банки по-прежнему стояли. Тогда девушка, чтобы не сгореть от стыда подошла к картонному постаменту. «Что мы с ними канителимся, бьем из далека. Мы не трусы», - сказала она и принялась ногами сбиваться банки. Банки сдались. В воздухе повисло долгое «Ура!».
- Теперь испытание для самых сильных, - сказала девушка и вновь отошла в сторону. Из толпы юных опричников вылез двухметровый орангутанг с бешенными налитыми кровью глазами. В длинных рыжих волосатых лапах животное держало железное ведро, на котором была нацарапано «Кровь иракских детей». От сильного дыхания обезьяны ведро нагрелось и налилось красным сиянием.
- Ну кто? – Тоном школьной учительницы спросила девушка. – Кто готов выпить содержимое ведра.
Саша, не размышляя, понял, что вот он - его шанс. Только так он сможет познакомиться с неизвестной девушкой. Она все больше и больше нравилась ему. Юная лидерша продолжала преобразовываться на глазах. Куда-то испарились очки, стали видны ее огромные голубые глаза. Джинсы и кофта превратились в тонкий воздушный сарафан. На руках и ушах оказались бриллианты. Саша сделал шаг: «Я готов!».
Девушка немного удивилась, но отступать было поздно. Огромные животное, перебирая длинные лапы, подскочило к Саше и, бормоча неизвестные фразы на собственном языке, поставило ведро перед юношей.
- Пей! – приказала девушка.
Испытывая сильную боль от огненно-горячего ведра, Саша начал пить кровь. Соленая и горячая жижа вслед за глотками вливалась в юный организм. Саша не останавливался, как завороженный пил и пил. Руки начали дымиться, кое-где сошла кожа. Мир замер. Остановилось время. Противники капитализма широко раскрыв глаза внимали чудесное зрелище. Саша проглотил последнюю каплю крови и резко бросил ведро вниз. Он открыл глаза и увидел свои обгорелые черные руки, в некоторых местах можно было увидеть обугленные кости. Через мгновение Саша упал. Очнулся он, как ему сначала показалось, через секунду, в действительности он пробыл без сознания более пяти суток.
Открыв глаза, Саша увидел черную комнату. Все стены были завешены черными флагами со странным желтым рисунком по центру. По углам тускло горели свечи. Окон Саша не нашел, либо их вообще не было, либо они были наглухо забиты картоном или завешены черной материей, решил юноша. На противоположной ему стене висел огромный портрет пухлого бородатого мужчины.
- Ты проснулся? – услышал он знакомый голос слева от себя.
Саша повернул голову и увидел: в большом черном кресле полулежа расположилась девушка-опричница. На ней вновь были черные джинсы, черные туфли и длинная рубашка. Единственное, что осталось от той красоты – это голубые глаза.
- Где я? – решил выяснить Саша.
- Ты дома.
- У кого? – не понимал Саша.
- У меня, у себя, у нас, - усмехнулась девушка. – Меня зовут Наташа.
- Меня Саша.
- Я знаю.
- Ага.
- Помнишь ты пил кровь?
- Да, - насторожившись ответил Саша..
- Это была не просто кровь. Разумеется это не кровь иракских детей. В том сосуде мы собрали кровь самых великих людей нашей страны – Дугина, Лимонова, Сталина, Ленина, Троцкого, есть несколько каплей Николая Второго и Юрия Гагарина, но в большей своей массе – это кровь наших русских ребятишек. Теперь ты один из нас. Наша цель создать новую армию – армию Евразии, чтобы провозгласить эпоху Великой Чистки. Ты – боец евразии.
Наташа улыбнулась, и сквозь тусклый свет Саша увидел белоснежные клыки, точно такие же языком нащупал в собственном рту.
- Мы – финальная надежда страны, - сказала девушка и встала с кресла, черное одеяние вмиг пропало – Саша приготовился к следующему этапу посвящения. Это была его первая женщина.
|
|
