Уместна ли демократия к воинскому отряду?
Только в воображении современного фантазера. Когда в армии спрашивали мнение у рядового состава? Да никогда! Только тот, кто не служил, может представить, что солдаты могут свободно обсуждать что делать, как наступать, как отступать.
Солдат думает, как ему выжить и что сделать для успешного выполнения задачи - чтобы не пасть в глазах товарищей. С целью знать, что у солдат на душе в армейской среде всегда находились солдаты - осведомители, так называемые глаза и уши руководителя, а в дальнейшем этими же ушами пользовались так называемые комиссары или политработники.
Если политработник спрашивает - имитирует заботу - мнение у рядовых, "какие есть проблемы? "мол, он прекрасно знает, что говорить: и как эту заботу задавать, каким тоном и задает ведь немного угрожающе , - прекрасно знает, что задает - для проформы: солдаты ничего не скажут - устав не позволяет, но и не дадут высказать самым глупым из своих рядов, то есть самым молодым, не опытным, - салагам. Для того и существует культивируемое многие столетия такое понятие как круговая порука в общинной среде, это кстати, очень помогало при сборе податей, когда община ручалась всем своим коллективом за каждого нерадивого и сама подгоняла последнего в то числе и насилием (пинком в зад).
В общем-то с той целью круговая порука и культивировалась. Чтобы сами воины следили за воинами. И когда война следили, и когда не совсем. А ведь то же самое повторяется и на войне, только в несколько раз жестче. Тут времени нет на выяснение, кто крайний.
Армейская община скора на управу. На самой войне виновного найдут тут же и сразу, да и разбираться много не будут - сразу за бруствер. Это есть крайняя (военная и цивильная) точка опознания "свой - чужой".
А когда демократия все же применима в родовой общине? Это в том случае, если все войсковое соединение находится в состоянии расформирования? Нет же. И когда распускается войско по домам, дисциплина-то не пропадает. У каждой сотни свои командиры. Они и держат ответ за своих. Получается, что порука работает и в увольнении. Так когда же отцы - командиры веса не имеют? А когда потеряли не только инициативу из-за ряда поражений, но и всякий моральный авторитет попутно. Родовая толпа чувствует, что это (или эти) уже к победе не приведет. То есть механизма влияния на толпу в военной форме больше нет. Остается унижение. Идти в массы. А это саморазоружение, саморазжалование себя, и самоуничижение в виде таких слов: "Братья солдаты!" или "братья и сестры!" - когда обращение идет к гражданам, признающим существующий порядок. Такому командиру ничего не остается, как давить уже на невоенные точки солидарности: про отечество, про веру, про бога, про монарха - и все может быть напрасно.
А когда теперь все это напрасно? Когда огромная масса вооруженных людей есть уже не отряд, единица боевая, а просто толпа на танке. Никакие отечества, веры, боги и уже тем более монархи им теперь не указ. Это есть как бы огромное зерефное море. Они на танке, значит сами с усами. Анархия - мать порядка. На самом деле беспорядка с точки зрения государств и диктатуры. Даже отцы - рядовые командиры с зачатками ремидности и дисциплины с культурой идут на поводу у буйных рядовых (зерефов) и становятся сами зерефами в толпе, ремидность (общинность линяет). Ибо, если толпу земляков и братьев вывести за пределы культурных цивилизованных определений, ее ничего не может остановить, кроме самих же зерефов, а точнее их же зерефных методов.
Поэтому, чтобы навести дисциплину, новые полководцы становились диктаторами, - брали власть и наводили дисциплину самыми жесточайшими мерами. Демократия в войсках не уместна - становится ясно. Если каждый солдат (член общины) будет думать, что он есть что -то такое ценное, потому что его мнения домогаются гражданские, типа "проголосуй за меня, а я для тебя что то да сделаю". Это есть подкуп с точки зрения бесформенной массы, и такой же гордости. В традиционном обществе такое понятие справедливости - это всем поровну. Потом эту справедливость тыкают куда угодно, полководцы, например, делают равными всех смертников, а видные исторические деятели строят каналы на костях.
Все ремиды признают такую грубость над собой. Потому что тут - все равные. Без дисциплины такую армию ждет поражение не сразу, после первых же стычек. Когда творчество, кроме тактики равенства, подводит. Пока прет, пока можно давить массой равенство, как развитие круговой поруки работает. Но потом почему-то командиры резко тупеют. Почему-то количество глупых в первых рядах резко возрастает. Это почему? А потому что равенство такое нельзя долго использовать. Равенство, как и порука, применима к месту и ко времени. В военной обстановке - пожалуйста. Потом, при переходе к мирному труду и круговая порука, и равенство как то отступают на задний план. А командиры давят на командиров: давай , давай! А никого нет. Все бухие.
Итак, вторая ситуация, когда демократия применима или во всяком случае к ней переход - это переход к миру. Люди войны - зерефы под моральным давлением людей порядка - ремидов начинают терять бдительность через чуть-чуть, через время. Эта зерефно- ремидная масса под давлением "давай - давай" начинает бороться с вымышленными врагами, как с мельницами один испанский придурок. Их-то нет на самом деле, а сверху приказ прет, начальник орет "давай план!". И кроме того сам начальник живет припеваючи и это видят рядовые.
Самолюбие коллектива представлено не одним человеком и потому оно принадлежит всему коллективу, а принцип равенство и есть самолюбие коллектива. Не видя равенства на деле, они работают (бьют врага или врага народа - без разницы) тяп-ляп. Вот вам и основание застоя. Поэтому общечеловеческие нормы для вероятных и неизбежных потерь в человеческом измерении не уместны. Проигравшая сторона заплатит другую, более дорогую контрибуцию - это поколения не рожденных и поколения, рожденных в рабстве и привыкших к клетке.
Когда поражение - теперь нам известно - сам начальник или генерал сам идет к рядовым и начинает пафосно : "Братья мои". Или более известное: "Братья и сестры!" Играть на самолюбии толпы легко и когда приспичит, и когда жизнь знаешь, людей. Кто знает потаенные пружины привода зерефов с ремидами и использует темные страсти на все катушку, тот циник. Это типаж зерефа. У него малая рефлексия, но он знает людей, народ. Он может даже выиграть колоссальную войну с колоссальным же жертвами, ибо и система использует принцип извращенческого равенства везде и всюду. Но как только наступает передышка, он - знает людей, ему нужна новая война.
Но долго эта система не работает. Оттого, что и командиры его отупели от принципа зерефного равества. Извращенческая толпа выбирает самого самого из себя, щадя самолюбие самого самого юродивого. Формально это принцип равенства. И вот толпы зерфно - ремидных директоров устраивает систему зерефно - ремидного устройства традиционного свойства. В народе не все интеллектуалы. И смеяться над белыми воронами - это тоже достояние зерефно-ремидного крепостного права. Сам не могу, но товарищу подос...у. Это вполне справедливо там, где на самом деле не справедливо. Там, где равенство толкуется командой зерефов и эксклюзивно для зерефов.
Держать в теле ремидов - в теле порядка - это зерефная тактика, одновременная и стратегически пораженческая. А что же делать? Это может служить ответом, почему в традиционной среде родовой общины мальчиков воспитывали сразу в самурайском духе. Все родовые общества, культивирующие внутри своей культуры военную традицию, следуют этому направлению. Поэтому выходцы из родовых коллективов более воинствены и явно не сентиментальны.
Теперь представим, что коллективное бессознательное общины в той или иной мере следует традиционной культуре, в том числе и в области общения с чужими. Понятное дело, что даже наслоение цивилизации будет, когда надо, тут отступать. А когда? Когда реальная обстановка будет соответствовать по внешним признакам более прошлому состоянию, чем современности. Этот будет воскресение старого мира в новой упаковке ( можно марксизма- ленинизма). А теперь вдруг не стало, предположим , цивилизационных благ и, что самое главное, - продуктов . Кто, скажите, проявит самые настоящие навыки старины? Самые - самые.
Ну конечно же, это будут люди рода - "люди войны и порядка", как уже было отмечено. Самыми живучими будут люди, воспитанные в духе клана, те, у кого определение "свой-чужой" сидит почти в инстинкте и культивируется по чуть-чуть семьей, общиной, социумом по мере взросления. А тут еще и извращенческое толкование равенства и справедливости. Обоих принципов на самом деле нет.
А толпы ремидных агитаторов утверждают, что есть. Народ конечно он болван, но он при неудовлетворении самолюбия расслабляется. Пожалуйте либо бейте меня, либо дайте то, о чем говорите. Если войны нет, нужен другой вариант с ремидами. Иди тогда в "войска" и говори там ласково "братья мои, сестры мои". Если ты и толпы твоих агитаторов это не делают, на горизонте появляются рефаги.
Определение "свой - чужой"
На самом деле определение языческое и сформировалось в глубокой древности. Это когда благ на всех прямоходячих не хватало и смерть любого прямоходячего из другого, не родственного рода - это почти положенная смерть, заповедная завещенная. Это почти видовое распространение животного мира на человеческое различение. То есть у животных есть жертва и есть хищник и не одному зверю не придет в голову, что может быть как то иначе. Животному может и не придет , а вот человеку все же пришло. Причем не каждому.
Я уже говорил, что по степени рефлексии люди делятся на зерефов, ремидов, рефагов и сверх человеков - сверхлюдей - людей с запредельной для обычной жизни рефлексией. Первых категорий очень и очень много. И чем больше будет извращений морали, тем больше их число. Зерефы очень живучи, но они слепы, ремиды очень дисциплинированы и консервативны - именно они являются костяком для хранения, завещания и реализации традиции, но когда с ними общаешься долго, наступает тоска. Они враги всех изобретений, новаторства, они короче старые сразу после рождения, ибо творить они не могут. Это природа. Есть еще рефаги - торгаши ( о них будет речь позднее - Авт.) , но они живут по соседству, на границах двух родов и потому космополитичны и продажны. Все развитие цивилизации - это увеличение в числе ремидов за счет зерефов и рефагов за счет ремидов. Зереф не станет сразу торгашом, потому что для этого необходимы некоторые навыки рефлексии, а они, зерефы мало на то способны. Зерефы могут только накапливать материальные ценности, выставляя их в душе своей зерефской, за военную добычу.
Это момент - результат долгого извращенчества традиционной морали, представления ее только в военном виде круговой поруки ( выше все описано) . Хотя представить ,что это есть современные трофеи ( предметы, автомобили) они не догадываются. Для людей с зачатками сознательности (чуть выше, выше животной) материальная составляющая "важней", они не понимают что это такое ( сопереживание, согражданство) на самом деле. Но это как пища, как добыча на охоте. Никто же ведь сейчас не охотится в лесу, а предки может охотились многие тысячелетия. Навыки остались. Цивилизация заменила трофеи плотского мяса на материальные предметы. Вот они и захватываются зерефами у других зерефов, и что особенно плохо - у ремидов, у общинников, людей с последовательной рефлексией, но консервативных, не выходящих за рамки существующих (до кризиса) правил. Значит кризис - как проигранная война для них и вне дисциплины - вне традиции зерефы и ремиды - это просто толпы.
На момент кризиса и многие миллионы ремидов - обывателей быстро теряют человеческий облик и превращаются под эмоциям, пополняют зерефную толпу. Если же зереф станет сразу торгашем (рефагом) , то это примитивный торгаш и он становится ремидом с примитивным интересом. Он торгует на себя, на свою семью и больше ему ничего не надо. Это страшное равенство наоборот. Для него не существует мира вне стен своего жилища, а раньше был. Он кажется похож на ремида - коллективщика, но это не так. Он стал животным, самым настоящим. Ибо только в коллективе ремидов его научили сначала табу. Традиции. Он вот он стоит вне всех кровнородственных родов, вне союзов, он принадлежит не роду, которое сделало его предков из обезьяны человеком, а роду, который его отпустил на волю - позволил ему торговать и утолять собственную утробу и жадность ( животность). Он принадлежит другим словами мировому роду рефагов. Они просто преклоняются этому миру предметов (это как столько мяса после охоты охотников), он для них остальные понятия - гражданство - вера - мораль, - солидарность - просто слова.
Поэтому торговая цивилизация столь разрушительна не столько на традицию с укладами, а на сознание людей с зачаточной человечностью ( и зачаточной культурой) . Для генетических воинов или членов коллектива получить сразу все добро людей разумных и расчетливых, это безумие. Ибо на страже развития всегда стояли веками ремиды - традиционщики со своей дисциплиной - круговой порукой. А как только они потеряли контроль, как полководцы свою армию, потеряли и свою мораль, все кровноротсвенный общинники превратились в потенциальных зерефов, - в толпу, а многие зерефами ведь были от природы - такими родились. (Кстати, все дети рождаются зерефами, в одинаковых условиях, они крайне эгоистичны, если в семье нет братьев и сестер - это как доказательство врожденности зерефности).
Свой - чужой действует и распространяется на всех. Это зависит от воспитания не только родителей. Если в обществе останутся в крайнем доминирующем варианте зерефы, а помощь им в этом оказывают ремиды. Они становятся ситуационными зерефами от нужды -это обездоленные - или потерявшие традицию ремиды. И тогда возникает большая вероятность, тогда войны всех против всех не избежать. Количество населения резко (со временем конечно) падает. Лучшие или элитарные ремиды - хранители традиции не должны полностью попасть под настроение рефагов - почти животных и уже тем более самых элитных рефагов (рефаги, рефэги - это люди с развитой рефлексией эго, то есть они становятся на место контрагента только с целью наживы, корыстная рефлексия, - извлечь прибыль, а не помочь).
При возбуждении зерефов и ремидов они направляются к мелким и средним рефагам - это война против рефагов, потом против ремидов, оставшихся вне политики, про общечеловеков или сверх людей речи быть не может. И конечно же первым попадают под неприязнь рефаги - ремиды инородцы. "Свой-чужой". Конкуренция из-за кризиса возрастает. Возбуждается основание защищающейся (военной) памяти.
Кстати, рефаги-инородцы крайне мобильны и лабильны в чужой обстановке. Это относится к торговому их мировому кагалу и к частностям, по отдельности. Именно их деятельность начинает злить и раздражать массы местных ремидов. Свой-чужой. Никаких претензий к своей пока элите. Нет, что вы.
А почему так? А потому что апеллировать к чужакам легче по рефажим - ремидным законам одного рода. Свой - чужой. Причем апеллировать к мелочи, бедноте чужих инородных зерефов. Пока они есть в данной местности, патриотизм дальше рефажьи - ремидных бастионов не пойдет.
Пока есть свои кровнородственные по внешнему виду ремиды - рефаги инородцы , кланы своей элиты вне опасности. Но если и они не подложатся под обстановку нового знамени, они вынуждены будут бежать. Это когда патриоты избавились от чужаков. И тут не факт даже , что активные зерефы и ремиды войдут в элиту, а не пойдут на войну. И конечно спусковым моментом для большинства жителей планеты рефлексия будет кризис.
Казалось бы, неважные, второстепенные моменты, что не улавливались никем на момент изобилия, вдруг стали дразнить определенную категорию с выраженным навигатором "свой-чужой", а до кризиса они казались весьма мирным и законопослушными гражданами. Все зависит от культуры и воспитания. А что это такое, когда жрать хочется? Всю культуру и воспитание как водой. Иными словами, во всем возбуждении виноват кризис.
|
|
