Конец июля – начало августа ознаменовались повышенной публичной активностью бывшего олигарха, а ныне политзаключенного Михаила Ходорковского. Сразу оговорюсь, сегодня я отношусь к Михаилу Борисовичу с куда большим уважением, чем относилась раньше. Во-первых, на меня произвел впечатление его мужественный шаг позапрошлой осенью. Тогда он, точно зная, что будет брошен в тюрьму, все же вернулся в Россию, хотя мог бы оставаться на Западе и за это его никто бы не осудил. Во-вторых, находясь в заточении, Ходорковский многое переосмыслил и существенно изменил свои политические взгляды. Сейчас он выступает почти как коммунист. Так, в своем заявлении он констатирует крамольную для чубайсовско-гайдаровских либералов вещь:
«Пропуск в новейшую российскую историю авторитаризму выписали в 1996 г., когда очень специфическим образом Борис Ельцин во второй раз был сделан президентом России. … Была избрана такая стратегия: многомиллионные вложения и машина безграничных ,манипуляций общественным мнением во имя победы Ельцина. Несомненно, авторитарный сценарий. Ценности конца 90-х сложились именно тогда, и важнейшая из них — цель оправдывает средства. Если нам нужна победа, не пустим коммунистов в телевизор, а потом разберемся. … Тогда журналисты стали превращаться из архитекторов общественного мнения в обслугу хозяев, а независимые общественные институты — в рупоры спонсоров. С июля 1996 г. мы знаем, что «бабло побеждает зло» — и только оно».
Именно из событий 1996 года Ходорковский выводит природу нынешнего путинского антидемократизма:
«В 1996 г. Кремль уже знал, что пролонгировать праволиберальный ельцинский режим демократическим путем невозможно — в условиях состязательности и равенства всех соискателей власти перед законом Зюганов непобедим. Потом стало ясно, что и преемственность власти в 2000 г. нельзя обеспечить без серьезного отступления от демократии. И так возник Владимир Путин с уже начавшейся второй чеченской войной на плечах и политтехнологическим сценарием, призванным обеспечить «стабильность во власти — стабильность в стране». Летом 1999 г., когда здоровье Ельцина вызывало все больше сомнений и вопросов, новое поколение кремлевских кукловодов просто решило, что для выживания режима необходим гигантский блеф. Надо сделать вид, что мы отвечаем на все ключевые вопросы застывшей в неизменности с 1995 г. повестки дня, а в настоящей жизни, где власть, собственность и деньги, делаем все как раньше. Этот блеф и стал основным содержанием проекта «Путин-2000». Авторитарного проекта, который явился прямым логическим продолжением и следствием проекта «Ельцин-1996».
Любопытна оценка Ходорковским перспектив протестного движения в России в условиях высоких мировых цен на нефть:
«Социальные взрывы случаются не там, где экономический крах, а где пришла пора распределять плоды экономического подъема. Не там, где все более или менее равны в нищете, а где 1% богатых и 9% относительно благополучных материально и психологически резко оторвались от 90% бедных и — что еще более важно — униженных».
Наконец, важнейшим является его предсказание неизбежности будущего левого поворота в политике:
«На честных выборах неизбежно победят левые. … Причем победят демократически — в полном соответствии с волеизъявлением большинства избирателей. … На выборах или без (после) таковых левый поворот состоится. В большинстве стран бывшего соцлагеря левые силы пришли к власти в середине 90-х и примирили свободу со справедливостью. В результате чего власть в этих странах избежала тяжелого кризиса легитимности — того самого, с которого начинаются все революции. Левого поворота вовремя не случилось только на постсоветском пространстве. … Левый поворот в судьбе России столь же необходим, сколь и неизбежен. А Владимиру Путину, чтобы дать мирному левому повороту свершиться, много трудиться не придется. Надо — всего лишь — в конституционные сроки уйти на покой и обеспечить демократические условия для проведения следующих выборов».
Вообще, слушая до этого момента Ходорковского можно подумать, что перед вами убежденный коммунист. Однако, это все же не так и вот почему, читаем дальше:
«Легитимация приватизации отнюдь не означает огосударствления экономики — национализации с переходом крупнейших предприятий под безраздельный контроль никому не подотчетных бюрократов. Напротив, результатом легитимации будет закрепление класса эффективных собственников, которые в народном сознании будут уже не кровопийцами, а законными владельцами законных предметов. Так что левый поворот нужен крупным собственникам никак не меньше, чем большинству народа, до сих пор неизбывно считающему приватизацию 1990-х гг. несправедливой и потому незаконной. Легитимация приватизации станет оправданием собственности и отношений собственности — может быть, впервые по-настоящему в истории России».
Иными словами, Ходорковский предлагает найти способ узаконить произошедшую криминальную приватизацию и в этом видит главную задачу будущего левого правительства. Я с этим категорически не согласна. Наоборот, революционные левые должны, если придут к власти, незамедлительно экспроприировать всю олигархическую собственность, а самих олигархов политически зачистить. Именно в этом, а не в легитимизации итогов приватизации по Чубайсу, состоит главный смысл левого поворота.
А вот еще одна весьма значимая мысль Михаила Борисовича:
«В составе следующей российской власти неизбежно будут КПРФ и “Родина” — или исторические преемники этих партий».
Любопытно, что весьма успешный опыт недавнего присутствия левых во власти имеется. Это было правительство Примакова-Маслюкова, несомненно, самое квалифицированное и ответственное за всю историю постсоветской России. Но закономерен вопрос: кого, кроме, конечно, Юрия Дмитриевича Маслюкова, лево-патриотические силы могут предложить в федеральную исполнительную власть сейчас. Несомненно, имеется много левых политиков – блестящих ораторов, опытных законодателей. Но управленцев со свежим опытом успешной работы в правительстве России не видно. Пожалуй только Анатолий Юрьевич Баранов из КПРФ, Михаил Геннадьевич Делягин из «Родины» и один из инициаторов создания «Левого фронта» Антон Викторович Суриков занимали в федеральной исполнительной власти ответственные посты в последние годы и имеют необходимый опыт. Правда, есть еще резерв из числа левых бизнесменов. Но они и их экономические успехи в большинстве своем не известны широкой публике. Лично я среди занимающихся левой политикой предпринимателей, управленческая квалификация которых не вызывает сомнений, могу назвать Владимира Ильича Филина, Руслана Шамильевича Саидова и, пожалуй, все. Может быть, кто-то сможет предложить еще две-три достойные фамилии, но явно не больше. Дефицит кадров у левых патриотов налицо.
И, в заключении, еще одна мысль Ходорковского, точнее его несогласие со словами Леонида Невзлина, обвинившего в развале ЮКОСа Романа Абрамовича. Ходорковский сказал:
«Организатором и мотором дела ЮКОСа был Игорь Сечин - один из его конкурентов в борьбе за влияние на Путина».
Я ничего не знаю об Игоре Сечине и его политических взглядах. Он их публично никогда не заявлял. За него это делают его политические оппоненты: Глеб Павловский и либеральная пресса. Но политическая физиономия Романа Абрамовича всем хорошо известна. Как и его соратников по либеральному крылу путинской команды: Чубайсу, Кудрину, Грефу, Авену, Фридману, Медведеву, Козаку, Суркову. Похоже, Михаил Ходорковский в глубине души по-прежнему предпочитает именно эту составляющую нынешнего режима – ельцинско-чубайсовскую олигархию и ее политическую обслугу. Но если так, тогда к чему вся ранее прозвучавшая критика Ельцина? И можем ли мы, революционные левые, согласиться с такими предпочтениями? Я считаю, не можем. С олигархией нам не по пути.
|
|
