К лету 1917 года партия большевиков насчитывала всего-то 24 тыс. человек, когда эсеров к лету 1917 было около 1 млн. чел., объединенных в 436 организаций в 62 губерниях, на флотах и на фронтах действующей армии, а в эсеровскую партию в тот год вступали целыми деревнями, полками и фабриками. На одном Мотовилихинском заводе в Перми было 2000 эсеров. Естественно, что эсеры составили большинство в Учредительном собрании.
ПОДОПЛЕКА
«Нигде не было нагромождено столько лжи, как вокруг Учредительного собрания, - повествует Гавриил Попов. – И не случайно. Именно здесь Ленин и его союзники по советской системе в первый раз начали кардинально нарушать свои обязательства, те самые, с помощью которых они увлекали массы и шли к власти.»
1) Напомню: большевики, в отличие от меньшевиков, в стране, отсталой для рождения социализма, сами собирались встать у власти. Подменить собой недоразвитую буржуазию.
Меньшевики же планировали после революции передать власть буржуазии и стать «конструктивной оппозицией». Лозунг «Вся власть Учредительному собранию» был у большевиков временным, лозунгом дня. Сначала они без энтузиазма отнеслись и к Советам. Потом призвали отдать им власть. Потом объявили их реакционными. Затем снова призвали «Вся власть Советам!»
Причем лозунг дня вовсе не означает какого-либо обязательства, Попов явно подтасовывает, подменяет одно другим. Обязательствами же большевиков был мир, выход из войны, и передача земли крестьянам. Мир без аннексий и контрибуций, большевики прощали Западу все долги царской России. Данные обязательства были выполнены. Просто II Съезд Советов передал землю крестьянам раньше, чем это сделало Учредительное собрание. Больше того, крестьяне уже начали действовать, получив на руки от Советов документы о передаче земли.
Ни одна из партий, в том числе эсеры, не собиралась, придя к власти, заключать сепаратный мир с Германией. Даже лидер анархистов Кропоткин выступал за продолжение войны, не говоря уже о кадетах. Правда, эсеры Натансон и центрист Чернов, как и Ленин, выступали за прекращение войны без аннексий и контрибуций, но левые эсеры, Спиридонова, Камков, полагали, что с войной может покончить только мировая революция. Наиболее авторитетные правые эсеры, Брешко-Брешковская, Керенский, Савинков ратовали за войну до победного конца в составе Антанты. Группу «оборонцев» возглавляли Авксентьев, Аргунов, Фондаминский.
Именно поэтому все эти партии были обречены. Ну, не хотели солдаты умирать за интересы буржуазии – чужие Дарданеллы, кусок Турции и т.п. Братались. С 1915 года. Без всяких большевиков, т.к. члены большевистской депутатской фракции, призывавшие покончить с войной, были арестованы и в феврале 1815 года преданы суду, а Ленин, выйдя из австрийской тюрьмы, куда попал по ложному доносу, уехал в Берн.
К тому же большинство большевиков тоже сначала выступало за продолжение войны. А Троцкий позднее выдвигал лозунг «ни мира, ни войны, а армию распустить». Ленин буквально заставил партию – под угрозой лично обратиться к населению – принять его точку зрения.
Современная пропаганда объявляет дезертиров 1-й мировой отсталыми, темными, трусливыми. Скажите, с чего это мне поддерживать директора завода, вора и бандита, когда другой вор и бандит, рейдер, хочет его захватить? Если мой родной директор обкрадывает меня, помыкает мной, если мой рабочий день длится на 2 часа дольше, чем в Европе, а иногда достигает 19 часов, а платят мне меньше? С чего это я, как футбольный фанат в пивной, должен быть патриотом заведения, где мне платят мизерную стипендию, патриотом страны, в которой мне выдают нищенскую пенсию и взвинчивают тарифы ЖКХ? Почему моя родина должна начинаться с той самой березки, что во поле, принадлежащем Юсупову или Потоцкому (Путину, Лужкову)? С проходной завода, принадлежащего Кузнецову или Ермолаеву (Абрамовичу, Вексельбергу)? Зачем мне поддерживать правителя, который похоронил «Курск», отдал в частные руки землю, палец о палец не ударил против коррупционеров, ввел нелепый Жилищный Кодекс, по которому людей выселяют из квартир, монетизировал льготы, благодаря чему численность пенсионеров сократилась за два года с 40% до 27,8%, и урезал Трудовой Кодекс? Кто он мне? Кто мне президент? Да никто, пустое место. Элита - ворюги, тянущие деньги из моего кармана, и только.
Марксова фраза «рабочие не имеют отечества» переведена неверно. Точнее – высказывание Бомарше: «Разве у бедняка есть родина?» Т.е. лишили всего, в том числе родины. В Перми в одной из церквей для бизнесменов – другие двери, чтобы не соприкасаться с бедными. У богатых даже к богу – отдельный вход.
Еще раз: если родина начинается с березки, а поле, где березка, принадлежит частному лицу, значит, вы служите не родине, а ее части, представленной Абрамовичем и Вексельбергом.
Вернемся к нашим баранам.
Лидер кадетов Милюков, призывавший к войне до победного конца, после победы большевиков будет пытаться вести с представителями Германии переговоры о войне с Россией. И меньшевики, и эсеры примут активнейшее участие в белогвардейском движении, главным спонсором которого выступил вчерашний союзник России – Антанта. Нечего пенять на «непатриотичность» Ленина: само царское правительство в 1916 году предприняло попытку заключить с Германией сепаратный мир. В Учредительном собрании не эсеры, именно кадеты исполняли партию 1-й скрипки.
Передать власть Учредительному собранию – вместе с эсерами - требовало низложенное Временное правительство. Зачем же было его «низлагать»? Чтобы выполнить его же требование – отдать власть?
Подоплека Учредилки проста. М. В. Родзянко, председатель IV Государственной думы 3 марта заявлял следующее: «Вспыхнул такой солдатский бунт, что и сама новая власть уже висит на волоске. Единственный выход – через некоторое время созвать Учредительное собрание…»
2 марта 1917 г. Николай II отрекся от престола в пользу брата Великого Князя Михаила Александровича. На следующий день, 3 марта, Великий Князь Михаила отказался от престола в формулировке: «В том случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа, которому надлежит всенародным голосованием чрез представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые Основные законы.» Вот что стояло за Учредилкой: под бантиком демократии сохранить старое дерьмо. Похожий случай произошел в СССР в 1991 году, когда антикоммунистические диссиденты типа Боннэр весьма помогли антикоммунистической (как мы увидим ниже) КПСС, сохранив ее элите руководящие кресла.
2) «Итоги выборов, - пишет Попов, - показали: 57,6% получили эсеры, 24,9% - большевики (в «Истории Отечества: люди, идеи, решения», с.45 у большевиков 22,4%, Б. И.), 5,1% - кадеты, 12,4% - остальные партии и группы (в Петрограде и Москве у большевиков было, соответственно, 45% и 48%). Из 703 депутатов… 225 представляли эсеры, 163 – большевики, 39 – левые эсеры. А это означало: даже с левыми эсерами большинства у Советского правительства нет.»
Но у большевиков до победы и не могло быть большинства – ведь они представляли значительно меньшую, чем крестьянство, часть населения – рабочий класс. И всё же прикинем: в выборах не принимали участие анархисты, за которыми шли значительные солдатские и крестьянские массы. Кроме того, выборы в Учредительное собрание проходили по спискам, составленным еще до 25 (7) октября (ноября). «Учредительному собранию, - пишут М. Н. Мунчаев, В. М. Устинов, - в день его открытия – 5 января 1918 г. – было предложено утвердить одобренную ВЦИК «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В ней подтверждались важнейшие законодательные акты, принятые после победы революции. Однако большинство делегатов Собрания не только отказалось принять Декларацию, но и выступило против Советской власти. Тогда большевистская фракция покинула собрание. Вслед за ней ушли левые эсеры, мусульманские националисты и украинские эсеры (курсив везде мой, Б. И.). 6 января 1918 г. декретом ВЦИК Учредительное Собрание, которое уже не представляло большинства населения России, было распущено.» («История России», М., 1997, учебник для вузов, рекомендован Министерством общего и профессионального образования).
Надо отметить, авторы по любому сколько-нибудь острому поводу приводят точки зрения разных исследователей, в этом же пункте их мнение однозначно. Джузеппе Боффа, которого трудно заподозрить в преклонении перед большевиками, рассматривает созыв Учредительного собрания лишь как слабую интригу эсеров в борьбе за власть («История СССР», М., «Международные отношения», 1990, т. I, с. 60-61).
Но что же это за «большинство народа», которое было не в состоянии отстоять свое Учредительное собрание? Фактическое, а не парламентское положение дел видим из того, что даже несмотря на голод крестьянство в войне подавляющим большинством поддержало большевиков – Попов сам это признает. Чего ж ему не хватает?
3) «Советская власть, - сетует он, - покончила с тем, что Ленин называл буржуазной демократией, а по существу с демократией в ее традиционном смысле – властью всего народа.» Весьма характерное утверждение! Ведь никто другой, но именно КПРФ, вышедшая, как и Попов, из лона КПСС, твердит о народовластии. Можно только узнать – над кем власть? Над буржуазией, не дай бог? Так ведь она тоже народ, это же не кибернетические устройства.
Настоящая традиция – совсем в ином, бывший владелец партбилета Попов просто обязан ее помнить. Она в вопросе: «Демократия – для кого?» Ленин четко выделяет из всех низов рабочий класс, непосредственный участник основы экономики - производства. Попов же под абстрактным народом понимает хозяйчика, мелкого буржуа, который готов расстрелять соседа, ненароком ступившего на его частную территорию.
Сравним демократию по Ленину и демократию по Гавриилу Попову.
После Октябрьской революции министр Временного правительства Панина бежала. Причем исключительно в целях саботажа. И прихватила с собой все денежки возглавлявшегося ей министерства. Графиню поймали и судили судом революционного трибунала. «Революционный трибунал присудил объявить министру буржуазного Временного правительства, графине как классовому врагу по происхождению, похитившему… общенародные деньги, общественное порицание.» Краснова отпустили под честное слово, что он не будет воевать против большевиков. Иная судьба ждала эсеров, участников Учредительного собрания, попавших в руки «оппонента» большевиков, благородного русского офицера, адмирала Колчака. 23 декабря 1918 года он утопил их в Иртыше.
Что касается адмирала Колчака, летом 1918 года он прибыл в Омск, куда переехала контрреволюционная Уфимская директория, чтобы занять пост военного министра. Приехал он с Дальнего Востока, откуда собирался пробраться в Англию и поступить на английскую службу, но по указаниям представителей Антанты вернулся обратно (Протоколы допроса адмирала Колчака чрезвычайной следственной комиссией в Иркутске в январе-феврале 1920 г., Архив русской революции, Берлин, 1923, т X, с. 177-321). Туда же в Омск вскоре приехал во главе английского отряда полковник Уорд (см. книгу эмигрировавшего после поражения белых в Китай Г. К. Гинса «Сибирь, союзники и Колчак», т. II, с. 6).
По Гавриилу Попову кровожадные большевики сами создали базу Гражданской войны. «Троцкий, - уверяет Попов, - провозгласил лозунг: «Да здравствует Гражданская война с крестьянством!»
Конечно. Чего уж тут скрывать. Было. Только не с крестьянством, тут Попов перегнул. А в деревне, т.е. против кулака-мироеда. И не Троцкий, а любимые Поповым левые эсеры, которые, согласно Попову, обеспечили большевикам поддержку в деревне. А. Александров, В. Безель, А. Биценко, М. Доброхотов, А. Колегаев, А. Устинов и др. ратовали за обострение классовой войны в деревне, т.е. не за то, чтобы развитие хозяйства вытесняло средневековые методы, а путем репрессий. Колегаев заявил: «Мы пойдем на самые последовательные репрессии, когда это нужно. Мы не остановимся перед вооруженной посылкой отрядов против кулаков.» (А. Колегаев, «Расслоение деревни», «Воля труда», 15.9.1918). «Необходимо, - утверждал он, - все силы сосредоточить на разделении трудовой и нетрудовой части деревни… нетрудовую часть… разгромить экономически, а в случае активного сопротивления и физически.» («Воля труда», 1.10.1918). Хорошо еще, что оговаривается «в случае активного сопротивления». Что, собственно, и взял на вооружение Сталин, устроив ускоренную, насильственную коллективизацию. Что противоречило и ленинскому «Декрету о земле», где указывалось, что большевики обязаны все реформы проводить, советуясь с крестьянством, и ленинской речи о середняке.
ЛЕВОЭСЕРОВСКИЙ МЯТЕЖ
«После погрома, - пишет Попов, - устроенного ВЧК в июле 1918 года, и после всех последующих «чисток», восстановить намерения участников конфликта… труднее, чем воссоздать лицо по черепу… основные планы были в устных договоренностях… Есть логика политика и идеологии – и большевистской, и левоэсеровской. Поэтому с достаточной достоверностью я могу выдвинуть свою (!!! Б. И.) версию событий. … Ленин держал курс на однопартийную диктатуру, диктатуру пролетариата. … для Ленина был логичен курс на насильственное устранение левых эсеров… убийство Мирбаха шло на пользу не убийцам, а большевикам… Дзержинский лично отправился на розыск Блюмкина в штаб левых эсеров… и практически спровоцировал там свой арест… Левоэсеровское «восстание» было подавлено к 14 часам 7 июля.»
Но, во-первых, Попов сам пишет, что левые эсеры вышли из состава правительства из-за несогласия с Брестским миром. Им снова было предложено войти в правительство, но они отказались.
Во-вторых, Гавриил Харитонович рисует вчерашних террористов, наводивших страх на высший свет, благостными парламентариями, которые хотели заполучить власть через выборы в Советы. А на убийство Мирбаха их будто бы подбили большевики. Будто бы никакого левоэсеровского мятежа не было в помине, не было вооруженных колонн демонстрантов, так, пустячок, к избирательным урнам пробирались.
Но арестованных «провокаторов» оказалось на удивление много: временный председатель ВЧК Лацис, председатель Моссовета Смидович и еще 27 видных большевиков. Вероятно, все они проходили школу провокаций в какой-нибудь «оранжевой» команде – ведь надо же иметь талант, так распалить эсеров, чтоб те, плюнув на последствия, их арестовали.
А дальше, в ночь с 6-го на 8-е июля, около 1800 человек (80 сабель, 6-8 орудий, 4 броневика и 48 пулеметов) под руководством эсеров Попова, Саблина и Александровича начали военные действия: заняли Центральный телеграф и призвали части гарнизона к ним присоединиться. А на Восточном фронте начался мятеж под руководством командующего фронтом эсера М. А. Муравьева. 10 июля он прибыл из Казани в Симбирск с отрядом в 1 тыс. человек, арестовал ряд большевиков, в том числе Тухачевского (те, видно, его на то здорово провоцировали) и объявил себя главкомом армии, действующей против Германии. Вот такая «парламентская» партия.
Пикантность в том, что Попов в опубликованных в «Науке и жизни» главах своей книги вообще ничего нового не говорит. Украл он даже «свою версию» событий, у им же цитируемого Фельштинского. Андрей Мартынов в статье «Ревизия революции», критикуя книгу Рабиновича «Большевики приходят к власти», упрекает автора: «… Говоря о мятеже левых эсеров в июле 1918 года, в результате подавления которого в стране наступила однопартийная диктатура, он не учитывает версии (курсив везде мой, Б. И.), что восстание было инспирировано самими большевиками. Такую гипотезу еще в 1985 году выдвинул историк Юрий Фельштинский. Представляется, что даже при отрицании подобной концепции - ради объективности повествования - ее следовало бы упомянуть…» (сайт «Русский журнал»).
И что за мода у наших демократов-«патриотов» объяснять исторические события заговорами: Сталин подбил Гитлера напасть на СССР, развал экономики спланирован в подвалах Лубянки, нападение Чечни на Дагестан спровоцирован спецслужбами, нападение Грузии на Южную Осетию – дело рук ФСБ, наконец, Октябрьская революция задумана в «Протоколах сионских мудрецов». А Дзержинский сам спровоцировал свой арест. Честное слово, как в анекдоте: выходит человек из дверей КГБ, подул ветер, с головы человека слетела шляпа. Человек всплескивает руками: «Что хотят, то и делают!»
Да в том беда, что «версия» безнадежно устарела. Вместе с заплесневелым лозунгом многопартийности, под которым шли либеральные демократы, поповы, собчаки, станкевичи, бурбулисы, травкины, на митинги. Многопартийность уже никого не интересует. Партий в России – как у дурака стекляшек. Партии объявляются единственными выразителями настроений в народе.
«Что является итогом «теории» авангарда? Итогом теории привнесения в экономическую борьбу социалистической идеи партийными функционерами? Итогом схемы «поводырь – класс»? Это такое состояние рабочего класса, когда он практически безропотно оказался за воротами предприятий, не умея взять производство в свои руки и не желая этого (предпочтя кладбище). Не овладев отношениями частной собственности, кроме мелкой, типа огорода или «жигулей». Сталин был гениальный человек. Надо суметь довести до такого состояния овоща самый революционный на планете класс, этот исключительно талантливый народ, который победил фашизм и создал ядерное оружие! Это основная заслуга Сталина. Все последующие цари – жалкое подражание.
Все запутывания, все ошибки, которые в состоянии сделать Гавриил Попов, соединены у него в одном абзаце.
«Благодаря союзу с большевиками, - пишет Попов, - левые эсеры отбирали крестьянство у правых эсеров… Но оставались глубокие разногласия… Левые эсеры не принимали ленинскую концепцию социализма. М. А. Спиридонова (кажется, первая) назвала большевистскую национализацию «государственным капитализмом», развалившим промышленность. … Декрет о продовольственной диктатуре принят вопреки левым эсерам, видевшим причину голода в национализации промышленности… Термин «красногвардейская атака» употребил Ленин. Суть атаки – немедленно внедрить социалистические начала в стране… которая (по Ленину) уже готова к социализму.»
Далее в статье автор признает, что крестьяне, несмотря на продразверстку, поддержали большевиков. Спрашивается, как можно было, в таком случае, отнять у правых эсеров то, чего у них не было?
|
|
