МАТЕРИАЛИСТ МИХАИЛ БУЛГАКОВ
Борис Ихлов
– Ненавистный город, – вдруг почему-то пробормотал прокуратор…
Стало уже общим местом приписывание мистики роману «Мастер и Маргарита». Но в романе нет ни грамма мистики. Есть ракурс, способ показать реальность сквозь призму мистики.
Персонажи Понтия Пилата, Иешуа, Иуды, безусловно, должны доказать, что идет разговор о существовании господа. Но в романе «Мастер и Маргарита» нет и тени религии.
Константин Симонов в предисловии к изданию 1966 г. пишет, что отдельные страницы представляют собой «вершину булгаковской сатиры, и булгаковской фантастики, и булгаковской строго реалистической прозы». Симонов прав.
Утверждают, что прототипом Воланда стал Ленин. Эдвард Радзиниский утверждает, что прообразом Воланда был Сталин. Что, разумеется, фальшиво, сам Булгаков говорил: «Не хочу давать поводы любителям разыскивать прототипы. У Воланда никаких прототипов нет».
Зато есть прототипы иных персонажей.
Прототип Рюхина - популярный в 20-е и 30-е годы поэт Александр Жаров, написавший в 1922 году «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих». Это о нем говорит Иван Бездомный: «Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, которые он сочинил к первому числу! Хе-хе-хе… «Взвейтесь!» да «развейтесь»… а вы загляните к нему вовнутрь – что он там думает… вы ахнете!»
«Радостным шагом с песней веселой мы выступаем за комсомолом, близится эра светлых годов…»
Можно не сомневаться, Булгаков пишет о Жарове: «… балбес и бездарность Сашка». Действительно, слова к песне «Холодные волны вздымает лавиной широкое Черное море» - на редкость нелогичные, хотя Утёсов был ими поражен до глубины души.
Некоторые приписывают роману фельетонный смысл. Действительно, изначально версии романа «Копыто инженера», «Чёрный маг» носили отчетливо сатирический характер.
Однако уже в этих версиях заметно отличие. В финале книги, когда Коровьев превращается в рыцаря, Воланд объясняет: «Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал».
Здесь явный намек на Данте Алигьери, в «Божественной комедии» двое молодых людей попадают в ад всего лишь «за чтение запрещенной литературы» - слегка фривольных строк.
Поначалу кажется, что весь роман – смесь из полуфельетонного «Театрального романа», «Клопа» Маяковского, «12 стульев» и «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, «Божественной комедии», образа князя Мышкина, «Фауста» Гете, воззрений Ренана, рассказов Гоголя.
Можно указывать на отличие легенды об Иешуа и Понтии Пилате от Евангелия, сравнивать легенду с манихейством или с верованиями катаров, с индуистскими представлениями о пассивном добре и созидательном зле – и Мастер, и Маргарита с огромным почтением относятся к дьяволу, Маргарита даже рада стать ведьмой. Однако не в этом главный смысл, хотя сам Булгаков много времени посвятил изучению истории древней Иудеи.
В 2005 году вышел в свет фильм Владимира Бортко, снятый по роману Булгакова.
В интернете пишут, что «киносериал «Мастер и Маргарита» подвел черту под великой октябрьской атеистической революцией…»
Почему не «Панночка», «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Вий», «Анафема», «Олеся» или «Андрей Рублев»?
Разумеется, Бортко следует тому течению, которое тщится записать в верующие и академика Павлова, и Достоевского, и даже атеиста Пушкина.
Бортко уже извратил текст и замысел Булгакова в фильме «Собачье сердце», извратил и смысл романа «Мастер и Маргарита», не говоря уже о тексте. В фильме профессор Преображенский – мерило нравственности и смысла, сам Булгаков в ремарках пишет о Преображенском: «Человек, у которого дурно пахнет изо рта».
Не было НКВД в романе, как не было и в повести «Роковые яйца» идиотской песенки: «… И небо у нас на запоре, и солнце у нс на крючке!» Не было и фразы профессора Персикова (играет Янковский): «А нельзя ли их как-нибудь расстрелять?»
Цель Бортко проста и понятна: согласно линии партии, насадить в романе сцены с отвратительными, тупыми и бессильными сотрудниками НКВД и постараться доказать существование бога и дьявола. Таким образом, Сталин никак не мог быть прототипом Воланда, поскольку НКВД подчинялся Сталину, а слуги Воланда Бегемот и Коровьев издеваются над сотрудниками НКВД. Более того, у Бортко получается, что сотрудники НКВД во главе с Берией (играет Гафт) пытаются бороться с дьяволом, которого Бортко делает чуть ли не положительным героем.
***
Без всяких сомнений, Булгаков – великий писатель, он не мог не говорить о том, что происходило вокруг, он говорит о пытках во время допросов, которые были разрешены лично Сталиным, он пишет о нелепости доносов.
Тициан Табидзе проводил «вредительскую работу на фронте литературы и искусства», был «национал-фашистом» и шпионил на французскую разведку. Расстрелян.
Дурново Н, Н., филолог-славист, членкор РАН. Обвинен в организации подпольного «филологического правительства».
Обвинен в рамках дела «контрреволюционной террористической организации туристов и альпинистов».
Начальник боепитания Забалуев, причесываясь у зеркала, сказал: «Ну и шевелюра у меня… Прямо как у Зиновьева». Из обвинительного заключения: «…среди начсостава восхвалял и пропагандировал врага народа Зиновьева».
Красноармеец Белкин как-то заявил, что построение социализма у нас началось не в 1924-м, а в 1936-м. 8 лет лишения свободы.
Один красноармеец в ротной стенгазете в заметке о повышении внимания к стрелковой подготовке, желая быть как можно более убедительным, написал: «Пуля своенравна и летит, куда ей вздумается, и обязательно не в цель». Обвинили в контрреволюции. 8 лет лишения свободы.
В Челябинской области только по одному делу о шпионаже на Японию были осуждены 117 крестьян, 99 приговорены к расстрелу, 18 человек получили по 10 лет лагерей.
Нужно было умудриться приписать вредительство и шпионаж Тухачевскому, Якиру, Гамарнику, Бухарину, конструктору Королеву, биологу Вавилову и еще миллионам ни в чем не повинных людей.
«-– Нет, нет, игемон, – весь напрягаясь в желании убедить, заговорил арестованный, – ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал».
«Движение кентуриона было небрежно и легко, но связанный мгновенно рухнул наземь, как будто ему подрубили ноги, захлебнулся воздухом, краска сбежала с его лица и глаза обессмыслились…
- Я, игемон, никогда в жизни не собирался разрушать здание храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие…
- Ты, например, лгун. Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди.
- Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее».
Что имеет в виду Иешуа? Рухнет вера в непогрешимость рабовладельца, рухнет вся система, рухнет многобожие? Слова Иешуа предельно абстрактны, вряд ли они способны кого-то зажечь или хотя бы увлечь.
Обратим внимание: Иешуа — еврейское произношение библейского имени Иисус. Вместо центуриона – кентурион, «ц» еще не сменило «к», еще «киники», не «циники».
Обратим внимание: Иешуа не близок народу, он говорит на непонятном для народа языке, народ превратно толкует его слова.
Сатира Булгакова направлена не только на чиновников, критиков типа Осафа Литовского (О. Латунского), бездарных и подлых литераторов, редакторов типа Леопольда Авербаха (Берлиоза).
(Кстати, Авербах председательствовал в Российской ассоциации пролетарских писателей, и эту ассоциацию нещадно критиковал Ленин.) На концерте Воланда женская половина зрительного зала устремляется за бесплатной модной одеждой. Посмотрите, кто вы! – бросает Булгаков в лицо всему обществу.
Кто идет за одеждой? Те, чьи души уже проданы дьяволу (в переводе на русский – пронизаны мелкобуржуазными настроениями). Но дьявол их наказывает, он выставляет жадных до заграничной одежды голыми. То есть, прием с дьяволом – лишь способ показать мелкобуржуазность москвичей.
Таким образом, «Мастер и Маргарита» - это историческая книга, это летопись.
«Люди как люди… В общем, напоминают прежних».
Прежних – это когда?
До революции.
Летопись с такими персонажами, как Ахеджакова, Кикабидзе, Владимир Соловьев, Мягков, Рубальская, Пихоя, Касатонов, Пугачева, Петросян, Никита Михалков, Глазунов и множество им подобных еще ждет своего автора.
Булгаков точно бьет по сути сталинских обвинений: критика в адрес самого главного начальника не может быть справедливой, самый главный начальник – непогрешим, указание на грехи одного единственного человека означает подрыв всей Советской власти… простите, всего общественного строя. Понтий Пилат может простить абстракции Иешуа, но он и помыслить не может, что Сталин где-то согрешил.
– В числе прочего я говорил, – рассказывал арестант, – что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти.
Булгаков рисует Иисуса коммунистом. Пилат возражает:
– На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия! …
Был ли Булгаков, врач, который много раз видел смерть, верующим? Вряд ли.
Из дневника Булгакова 1925 года: «Когда я бегло проглядел у себя дома вечером номера „Безбожника“, был потрясен. Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне. Соль в идее, ее можно доказать документально: Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно его. Нетрудно понять, чья это работа. Этому преступлению нет цены… Большинство заметок в „Безбожнике“ подписано псевдонимами. А сову эту я разъясню».
Однако из этих строк не следует религиозность писателя, он лишь ополчается на глупейшую критику религии. Важно то, что в романе «Мастер и Маргарита» Булгаков и не думал проповедовать веру.
Недаром протодиакон Андрей Кураев считает встроенную легенду об Иешуа сочинением «нечистого духа», а Константин Симонов охарактеризовал ее как классически отточенную, экономную реалистическую прозу (Предисловие к роману «Мастер и Маргарита». Ж-л «Москва», 1966. № 11. С. 6). Еще бы, скажем, еще бы, даже очень реалистическую! Симонов знал, что писал. Прочитав рукопись Булгакова, он позвонил его вдове: «Это гениально!»
Больше того, Булгаков объясняет зрителю, что такое вера в бога.
Булгаков честен сам с собой, потому он готовит удар по религии, готовит удар обстоятельно и наносит его с расстановкой.
Искусствовед Татьяна Поздняева утверждает, что Мастер «последовательно и неуклонно дает негатив новозаветных событий», что евангельские «события» (подаются со знаком минус» (Воланд и Маргарита. Ч. III, гл. 1: «Социальная лестница». М.: Амфора, 2007. Серия: Новая Эврика, 448 с.).
Для начала писатель предлагает читателю узнать, всё ли во Вселенной – в руках господа, для этого он использует буквально бронебойное «рассуждение»:
– Чем хочешь ты, чтобы я поклялся? – спросил, очень оживившись, развязанный.
– Ну, хотя бы жизнью твоею, – ответил прокуратор, – ею клясться самое время, так как она висит на волоске, знай это!
– Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон? – спросил арестант, – если это так, ты очень ошибаешься.
Пилат вздрогнул (! Б. И.) и ответил сквозь зубы:
– Я могу перерезать этот волосок.
– И в этом ты ошибаешься, – светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант, – согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?
Иешуа утверждает, что жизнь дают человеку не мать с отцом, а бог, и умирает человек не от удара ножом, не от старости и не от коронавируса, а по воле господа. Но далее Иешуа низводит на нет всю иронию, всю образность, весь пафос собственных слов:
– А ты бы меня отпустил, игемон, – неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, – я вижу, что меня хотят убить.
Но Булгаков ставит под сомнение всемогущество бога в самом начале: человек погибает не по промыслу божию, а по физическому стечению обстоятельств: потому Берлиозу трамвай отрезал голову, что Аннушка уже и купила и уже разлила подсолнечное масло. Главное действующее лицо – не бог, но Аннушка. Причем здесь не апология механицизма и фатализма, наоборот, насмешка над представлениями о тотальной запрограммированности.
Но если Аннушкой руководил господь, если все события фатальны, то исчезает и понятие греха, поскольку грешит человек тоже исключительно по промыслу божию.
***
В стране, где за правду сажают в Бастилию, нужно научиться говорит правду эзоповым языком. К нему прибегал Достоевский в легенде о Великом Инквизиторе, говоря о новом христианстве, формулируя «тварь ли дрожащая или право имею». Тот, кто кружке Петрашевского дважды зачитывал письмо Белинского против религиозной писанины Гоголя, остался верен своим товарищам.
Можно ли убить старушку процентщицу?
В переводе: равен ли рядовой гражданин царю (президенту, шаху, генеральному секретарю), который имеет право посылать миллионы на смерть? Кто вы, люди? Вот что бросает всему российскому обществу в лицо Достоевский.
Булгаков в своей аллегории о Понтии Пилате не прибегает к эзопову языку. Он говорит почти открытым текстом.
«Религиозное убожество, - пишет Маркс, - есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому, как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа» («К критике гегелевской философии права», 1843).
Читайте внимательно Булгакова:
«… И опять померещилась ему чаша с темною жидкостью. «Яду мне, яду!»
- … Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет.
Пилат поднял мученические глаза на арестанта… прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас…
– Ну вот, все и кончилось, – говорил арестованный, благожелательно поглядывая на Пилата, – и я чрезвычайно этому рад…
– Сознайся, – тихо по-гречески спросил Пилат, – ты великий врач?
– Нет, прокуратор, я не врач, – ответил арестант…
– Итак, ты врач?
– Нет, нет, – живо ответил арестант, – поверь мне, я не врач.
В переводе:
- Ты Лекарство?
- Нет, я не Лекарство, я Обезболивающее, я не устраняю болезнь. Я лишь даю иллюзию, что ее у тебя нет.
Булгаков прекрасно знал, что писал. С 1917 года он стал употреблять морфий, чтобы облегчить аллергические реакции на антидифтерийный препарат, который принял, опасаясь дифтерии после проведённой операции. Затем приём морфия стал регулярным, что отразилось в рассказе «Морфий» 1927 года. В 1939-м врачи диагностировали у Булгакова гипертонический нефросклероз - болезнь почек. Булгаков снова начал употреблять морфий, чтобы снять боль. Следы морфия были обнаружены на страницах рукописи романа.
Слова Маргариты: «… Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах».
Это морфий.
И далее – избавление от мук, от земных страданий:
- Я уверяю вас, Прасковья Федоровна, что сейчас в городе еще скончался один человек. Я даже знаю, кто, – тут Иванушка таинственно улыбнулся, – это женщина.
|
|
