Не стоит огульно верить
К вопросу о том, чем заниматься Институту Бессмертия, хочу рассмотреть воспоминания Вольфа Мессинга, в своё время довольно известного специалиста-телепата. Мне посоветовали посмотреть его воспоминания, но их оказалось несколько, правда, мне достаточно удачно сразу же подвернулся текст воспоминаний Мессинга под названием «О самом себе». Удачно потому, что это не собственно его текст, а запись его воспоминаний, сделанная в 1964-65 годах Михаилом Васильевым.
Обычно я начинаю с вопроса, насколько и в чём можно верить мемуаристу?
Так вот, когда мемуарист лично «вспоминает», то его ничего не сдерживает в фантазиях, оправданиях, клевете на его врагов и в рекламе себя. Посему он может врать, как душе угодно. Другое дело, когда он кому-то рассказывает, да ещё и этот слушатель, так или иначе, будет нести ответственность за достоверность записанного - ведь этого литературного обработчика не может прельщать роль дурака, которому мемуарист «лапшу на уши» навесил. Тут мемуаристу приходится сдерживаться и стараться придерживаться если и не правды, то хотя бы некой достоверности. Вот почему я и доволен тем, что сразу же попал на запись воспоминаний Мессинга, а не на его собственные тексты. Разница между ними большая и я её покажу.
Скажем, когда Мессинг вспоминал бесконтрольно, то он предстает перед читателем любимым собеседником Сталина, встречающимся со Сталиным чуть ли не ежедневно, и, главное, предсказывающий Сталину будущий ход войны, скажем, предсказал то, что победа будет 8 мая 1945 года.
А вот под запись Васильевым, его воспоминания о Сталине сильно скромнее:
«Входит какой-то человек с усами. Здоровается. Я его узнал сразу. Отвечаю:
— Здравствуйте. А я вас на руках носил...
— Как это на руках? — удивился Сталин.
— Первого мая... На демонстрации...
Сталина интересовало положение в Польше, мои встречи с Пилсудским и другими руководителями Речи Посполитой. Индуктором моим он не был.
После довольно продолжительного разговора, отпуская меня, Сталин сказал:
— Ох и хитрец вы, Мессинг.
— Это не я хитрец, — ответил я. — Вот вы так действительно хитрец!
М. И. Калинин незаметно потянул меня за рукав. Со Сталиным я встречался и позже. Вероятно, по его поручению были всесторонне проверены мои способности».
Как видите, тут близость к Сталину описана уже значительно скромнее, хотя я, надо сказать, не верю даже в эту единственную встречу Мессинга со Сталиным. Ну, не верю я, что Сталину (в 1940 или 1941 году) нужен был рассказ о встрече Мессинга с Пилсудским, умершим в 1935 году.
О предсказаниях
Давайте немного отвлечёмся на предсказания как таковые, раз я уж с них начал.
Предсказания - это забава исключительно бездельных глупцов, а для людей, связанных с делом, сам факт предсказания выглядит нелепо. Да, ныне, чем более человек туп, труслив и ленив, тем более он предсказатель, и вы можете видеть толпы этих «предсказателей». Ведь как только затевается любое нужное народу дело, так немедленно выбегают интеллектуалы-предсказатели с воплями: «Ничего не получится!».
Образный пример по предсказаниям Мессинга – жена затевает на кухне варить борщ, с дивана слазит муж и предлагает ей: «А хочешь я предскажу, сваришь ты борщ или нет?». И какова будет реакция занятой делом жены? Мало того, что этот ленивый бездельник ни копейки в дом не приносит и на её шее сидит, так ещё и под руку гавкает?!
Вот и представьте себя на месте Сталина или Гитлера. Они пытаются организовать победу свих государств, а тут под руку лезет полный профан в государственных вопросах с предсказаниями, не имеющими для Сталина или Гитлера ни малейшей практической ценности! Зачем тому же Сталину, разрывающемуся от дел по организации Победы, какие-то предсказания о том, когда Победа наступит? А если бы Мессинг предсказал поражение СССР, то Сталин что – прекратил бы сражаться?
Тем не менее, Мессинг старательно рекламирует себя именно предсказателем, и даже в его широко распространённых биографиях мы можем прочесть: «1953 году Мессинг предсказал смерть Сталина самому вождю лично, когда приехал к Сталину с просьбами прекратить гонения на евреев. Мессинг предсказал, что Сталин умрет в еврейский праздник, что собственно и произошло». Вот ведь какой молодец!
Как видите, насчёт Сталина Мессинг предсказывал запросто, хуже обстояло дело, когда ему надо было предсказать судьбу близких и собственную. К примеру, вот он сообщает, о гибели отца и трёх братьев в немецкой оккупации, и о том, что ему самому пришлось из Польши бежать нелегально. А ведь если бы умел предсказывать судьбу, то летом 1939 года мог спокойно эмигрировать хоть в СССР, хоть в США, и вывезти с собой родственников.
Вот оцените то, что Мессинг рассказывает:
«И вот настал самый горький, роковой час для Гуры – немецкие танки стали утюжить ее околицы.
Тут уж и до самых упертых дошло, что мира больше не будет, что наступает враг. Все разом подхватились и стали разбегаться кто куда, бросая пожитки, лишь бы себя уберечь».
Повторю, до самого «предсказателя» Мессинга вместе со всеми евреями Гуры это как-то раньше не дошло – не сумел он это предсказать.
Но и этого мало.
«И только мы с отцом задержались. А что было делать?
Машина, которую я давеча нашел, давно ушла, а отец, если и мог пройтись, то делал всего несколько шагов – плох он был.
Комнату мы, разумеется, покинули, переселились в погреб, решив пересидеть там самые страшные дни. Я полагал, что немцы продолжат наступление и уйдут дальше на восток, и вот тогда мы сможем покинуть наше укрытие».
Этот «предсказатель», как видите, не только не предсказывал проблемы себе и родственникам, но, наоборот, «предсказывал», что немцы оставят Польшу и уйдут в СССР, так что суетиться, собственно, нечего и эмигрировать даже из уже немецкого генерал-губернаторства, не стоит.
Есть анекдот. Помощник сообщает Сталину, что пришёл выдающийся предсказатель судьбы. Сталин командует: «Расстрелять шарлатана! Умел бы предсказывать судьбу, не пришёл бы!».
С этими предсказаниями Мессинга дело, скорее всего, вот в чём.
Мессинг действительно феномен-телепат – человек, способный читать мысли иных людей («индукторов») и обладающий способностями гипнотизёра и знахаря. И хотя его выступления в СССР оформлялись, как «Психологические опыты», однако по профессии Мессинг и был, и, скорее всего, и осознавал себя только артистом. А сообщество артистов – этих «звёзд» - это всегда бочка с говном, безжалостно конкурирующим друг с другом, бочка, в которой может происходить что угодно. Скажем, ссора, приведшая в конечном итоге к убийству певца Талькова в 1991 году, началась с того, кому первым выходить на сцену в концерте.
А ко времени создания мемуаров, Мессинг был уже «не в чести» – как-то был обижен с точки зрения своей артистической славы и выступлений. И он разумеется, как мог делал себе «пиар», доказывая своё величие не столько случаями своих выдающихся способностей, сколько знакомством с великими людьми той эпохи. Поэтому тут у него в знакомцах и Сталин, тут и Берия, тут и Пилсудский, и Ганди и многие другие. Разумеется, тут все знаменитые евреи – и Альберт Эйнштейн, и Фрейд, и Шолом-Алейхем, которые, правда, никогда и нигде ни словом не упоминавшие про знакомство с Мессингом.
Великие люди как основа авторитета
В части воспоминаний о встрече в известными людьми, у Мессинга всё виртуально – нет ни времени, ни места, ни имён лиц, которым Мессинг предсказал судьбу, а что касается встреч с личностями той эпохи, то их тоже не проверишь – были они или нет? Вернее, начинаешь проверять, и понимаешь, что и тут Мессинг врёт!
Вот, скажем, помянутая им встреча с Пилсудским. В своих воспоминаниях «О самом себе» он вспоминает о ней так:
«В 1921 году я вернулся в Варшаву. За те годы, что я провел за океаном, многое изменилось в Европе. В России произошла Октябрьская революция. На перекроенной карте Европы обозначилось новое государство — Польша. Местечко, где я родился и где жили мои родители, оказалось на территории этой страны.
Мне исполнилось 23 года, и меня призвали в польскую армию. Прошло несколько месяцев. Однажды меня вызвал к себе командир и сказал, что меня приглашает сам «начальник Польского государства» Юзеф Пилсудский.
Меня ввели в роскошную гостиную. Здесь было собрано высшее «придворное» общество, блестящие военные, роскошно одетые дамы. Пилсудский был одет в подчеркнуто простое полувоенное платье без орденов и знаков отличия.
Начался опыт. За портьерой был спрятан портсигар. Группа «придворных» следила за тем, как я его нашел. Право же, это было проще простого! Меня наградили аплодисментами... Более близкое знакомство с Пилсудским состоялось позднее в личном кабинете. «Начальник государства» — кстати, это был его официальный титул в те годы — был суеверен, как женщина. Он занимался спиритизмом, любил «счастливое» число тринадцать... Ко мне он обратился с просьбой личного характера, о которой мне не хочется, да и неудобно сейчас вспоминать. Могу только сказать, что я ее выполнил».
Казалось бы, почему не поверить Мессингу в данном случае? Почему Пилсудский не мог к какому-то банкету (а описан именно банкет) пригласить артиста? Но тут единственный раз точно указано время – это событие не могло быть раньше 1921 года (возвращения Мессинга в Польшу) и не раньше 1922 года – исполнения Мессингу 23 лет.
Однако в «бесконтрольных» воспоминаниях «Магия моего мозга», Мессинг сообщает «подробности» встречи с Пилсудским. И оказывается, что Пилсудский пригласил его в узкий круг двух генералов и штатского соратника, и Мессинг не только прочитал мысли этих генералов, но и дал точные предсказания и самому Пилсудскому, к примеру:
«– Чем закончится война с Советами? – прямо спросил Пилсудский.
– Войско Польское скоро победит, – ответил я осторожно, – но до этого полякам придется отступить чуть ли не до самой Варшавы. Тухачевский, хоть и допустит грубейшую тактическую ошибку, очень опасен.
– Это мальчишка! – фыркнул один из генералов. – Поручик! Он всю войну просидел в плену у немцев! Откуда ему было набраться опыта?
– Тухачевскому ни за что не удастся выбить наши полки из Киева! – надул щеки другой…
Насупленные генералы промолчали, а Пилсудский попросил оставить нас одних. Все покинули кабинет, и маршал спросил:
– Пан Мессинг, вы можете открыть мне мое будущее?
– Попробую, – сказал я без большой уверенности, поскольку прилив силы вполне мог смениться спадом.
Усевшись напротив Пилсудского, я закрыл глаза и сделал несколько медленных глубоких вдохов, погружаясь в то сумеречное состояние, когда раскрывается подсознание и то странное, что сидит во мне, обретает имя действия.
– Пан маршал проживет долго, – глухо сказал я, открывая глаза, – в почете и славе. Пан маршал будет министром и премьер-министром. Будет нелегко, но пан маршал справится.
– Сколько именно лет я проживу?
– Пятнадцать, пан маршал.
Пилсудский кивнул».
Многие ли поняли, что Мессинг рассказывал о событиях не ранее весны 1920 года, когда его самого ещё не было в Польше, а поляки всё ещё были в Киеве (польская армия заняла Киев 7 мая 1920 года)? Но вернувшийся в Польшу в 1921 году и призванный в польскую армию не ранее 1922 года, Мессинг, понятное дело, никак не мог встречаться с Пилсудским в 1920. То есть его встреча с Пилсудским чистейшей воды брехня.
Примерно то же и в описании выдающихся достижений Мессинга. Скажем, Мессинг хвастается, что нашёл какую-то выдающуюся драгоценность графа Чарторыйского. В каком старинном замке вельможи он её нашёл и когда, понятное дело, – не сообщает. В результате:
«По договору граф должен был заплатить мне 25 процентов стоимости найденных сокровищ — всего около 250 тысяч злотых, ибо общая стоимость всех найденных в злополучном "Мишке" вещей превосходила миллион злотых. Я отказался от этой суммы, но обратился к графу с просьбой взамен проявить свое влияние в сейме так, чтобы было отменено незадолго до этого принятое польским правительством постановление, ущемляющее права евреев. Не слишком щедрый владелец бриллиантовой броши, граф согласился на мое предложение. Через две недели это постановление было отменено».
В каком году это было, о каком постановлении Правительства Польши идёт речь или хотя бы как именно оно ущемляло права евреев? – Мессинг тоже не сообщает. Вот как этот подвиг Мессинга проверить? Кроме того, и сам Пилсудский, и его партия были не просто «низкого» происхождения, но и вообще – социалисты. И поверить, что в польском Сейме граф Чарторыйский мог иметь определяющее влияние, тоже очень сложно.
Короче, верить в «факты», излагаемые Вольфом Мессингом, может только крайний простофиля – это не факты, а попытки выброшенного со сцены артиста вернуть себе былую славу и авторитет.
Не будем, также, забывать, что он психолог и, кстати, сам пишет, что ему в выступлениях было очень важно, чтобы зал поверил в его выдающиеся способности. А ссылки на встречи с выдающимися личностями, понятное дело, укрепляли эту веру простофиль в гений Мессинга.
Нам, в общем, безразлично, встречался он с кем-то или нет, однако его способности предсказывать, нужно без сомнений отбросить. Можно было бы об этом вообще не писать, но нужно отделить зёрна от плевел – иначе и придурь рассказов о каких-то предсказаниях Мессинга будет восприниматься как нечто имеющее смысл.
Но остаются две вещи в воспоминаниях Мессинга, очень ценные для нас:
- его по-настоящему выдающиеся способности телепата и гипнотизёра;
- его собственные попытки понять, откуда эти способности взялись и как действуют.
Но об этом давайте в окончании.
(окончание следует)
|
|
