Вечно молодые и вечно пьяные

«Хроники ртути»  Саши Кулак и Бена Геза   -  настолько по духу и по манере исполнения американская картина, что совершенно не верится в её славянский след:  Саша Кулак  -   молодая минчанка, учившаяся и работающая в Москве, а Бен Гез   -  в оригинале Вениамин Гез  -  петербуржец, живущий в США с раннего детства.  Гез по образованию антрополог, изучавший изолированные сообщества, и изображённая в «Хрониках ртути» Новая Идрия, заброшенный шахтерский посёлок, жертва экологической и экономической катастроф,  -  классическое изолированное сообщество.  Ещё какое изолированное,  с населением-то в 2 человека!  

Экспозиция фильма   -   панорамные съемки  запустения, той калифорнийской глубинки, о которой мало что известно:  Новая Идрия, посёлок-призрак, снискавший славу самого загрязненного места в США  (раньше здесь добывали ртуть, используемую для получения золота), в которое можно попасть через Дьявольский каньон.  Местечко кажется инфернально-зловещим ровно до того момента, как появляются главные герои, «вечно молодые и вечно пьяные»,  оживляющие мрачный  безлюдный ландшафт  своей неуёмной энергией  и обаянием.   Брата и сестру Кейт и Кемпа Вудс, за которыми  любовно наблюдает доброжелательная и в то же время беспощадная камера, можно назвать красивым словом «дауншифтеры», можно  -   уничижительным термином «бичи»  (бывшие интеллигентные люди),  -  это полностью на усмотрение наблюдающего и в зависимости от его личного отношения.  Словно сошедшие со страниц книг Берроуза или Керуака, бывший учёный-минералог и бывшая скрипачка кажутся пожилыми, потрёпанными жизнью, сотканными из вредных привычек (словоохотливую, не закрывающую рот Кейт трезвой мы так и не увидим ни разу),  и  тем удивительнее будут в конце фильма  фотографии героев в молодости  -  красавцев, будто сошедших с голливудских постеров 70-х.  Полноправные герои фильма     -  многочисленные собаки и коты с кличками типа Гамлет, Полоний, Офелия, живущие в покосившемся доме Вудсов,  спасающие героев от утреннего похмелья и составляющие как бы отдельную, побочную сюжетную линию.     

Постепенно из  полубессвязной нетрезвой болтовни Кейт и резонёрских замечаний Кемпа   вырисовывается горечь американского «потерянного поколения»,  «лишних людей», сбежавших от реальности в придуманный мирок альтернативной «американской мечты»,  разочарованных и опустившихся,  издевающихся над телекартинкой, глумящихся над политиками, но не теряющих веры в лучшее:  «Наконец-то с завтрашнего дня не надо будет слушать херню, которую несёт Трамп»,   -   щёлкает пультом Кейт,  записывать монологи которой авторы фильма приехали аккурат в ночь президентских выборов.  Когда хмурым похмельным утром выясняется,  что слушать Трампа придется долго,  героиня потрясает кулаком:  «Откажусь от гражданства к чертям!  Мой Президент  -  Летающий Макаронный Монстр!»  

Два бывших американских интеллигента с собаками и котами   -  это коллективный портрет не только умирающей американской глубинки, но и идеалистов – постоянных избирателей Демпартии, свято верящих в давно канувшие в Лету принципы.  Битническая эстетика фильма,  гармонирующая с героями,  была понятна отнюдь не всем зрителям ММКФ, недоумевавшим, зачем полтора часа  слушать полупьяное философствование,  декламацию стихов  («Мексиканцы  -  лучшие поэты на Земле.  Пойми меня правильно, русский!») или критику фотографий Сьюзен Зонтаг, а потом увидеть белый титр на чёрном фоне «Кейт Вудс  1957  -  2017,  Кемп Вудс  -  1953 -  2018».  У представителей американского потерянного поколения и жизнь не удалась, и уйти, как задумывается, не удастся    -   планировавшая умереть последней Кейт  («чтобы не бросать Кемпа и собак»)  разбивается на машине годом раньше смерти брата.  Классический фестивальный фильм «не для всех»,  одаривающий досидевших до конца удивительно тёплым послевкусием и сподвигающий на малоприятные, но необходимые размышления о бренности всего сущего.