4 апреля — годовщина первого покушения на "Царя-освободителя" Александра II. И совсем недавно, 22 января, исполнилось ровно 50 лет со дня покушения на Леонида Ильича Брежнева. Любопытно сравнить эти два покушения.
Разделяет покушения почти сто лет (1866 и 1969). В них есть общее... Стреляли в обоих случаях террористы-одиночки. Выстрел Дмитрия Каракозова прогремел, когда царь садился в карету в Летнем саду на глазах у большой толпы зевак, наблюдавших за августейшей прогулкой. Лейтенант Виктор Ильин стрелял в кортеж машин, в котором ехал Брежнев, тоже на глазах у большой толпы и вдобавок телезрителей, наблюдавших прямую трансляцию (правда, оператор быстро отвернул камеру от места покушения). Оба события стали большой неожиданностью как для общества, так и для их несостоявшихся жертв.
Царь спросил у схваченного Каракозова: «Ты поляк?». Ему было трудно представить, как и всем тогда, что в него мог стрелять соотечественник. Поляка после сурового подавления польского восстания вообразить покушающимся на царя было несложно. «Нет, чистый русский». «Почему ты стрелял в меня?» — спросил царь. «Ваше величество, вы обидели крестьян!» — дерзко отвечал несостоявшийся цареубийца.
Леонид Ильич тоже удивлялся и переживал, что в него стреляли «свои»: «Не пойму, зачем ему это надо?! Что плохого я для него и для народа сделал?! Вот так, всю войну прошёл, жив остался, а тут во время торжества мог погибнуть от руки своего же офицера!».
На этом совпадения заканчиваются, и начинаются различия. От рук Каракозова никто не погиб. От рук Ильина (он ошибся и стрелял в машину, где ехал похожий на Генсека космонавт Береговой) погиб шофёр Илья Жарков. Дмитрий Каракозов был казнён. Ильина по закону, конечно, тоже могли расстрелять, но его пощадили, признали невменяемым. Хотя ему пришлось провести долгие годы в больнице, но в 1990 году он вышел на свободу. Жив и сейчас.
Опять сходство: оба покушения произвели огромное впечатление на общество. Каракозовым восхищалась революционная молодёжь, Ильиным — молодёжь диссидентская. Юная Валерия Новодворская сочинила стихотворение "Свобода" с посвящением "Юноше (В.Ильину), стрелявшему в Брежнева, посвящается":
...Свобода в исступленье боя
Традиций разорвать кольцо
И выстрелить с глухой тоскою
В самодовольное лицо.
Свобода в мятеже высоком
Под воплей обозлённых гром
Уйти, как прожил, — одиноким
Еретиком в гордецом.
Свобода у стены тюремной,
Повязкой не закрыв лица,
Принять рассвета откровенье
В могучей музыке конца.
Но вот незадача — "могучей музыки"-то и не вышло, поскольку Ильин остался жив.
А вот у Каракозова — вышло. Художник Илья Репин оставил воспоминания о казни Каракозова, на которой присутствовал.
"Скоро толпа смолкла. Все взоры приковались к эшафоту. Колесница к нему подъехала. Все наблюдали, как жандармы под руки помогали жертве слезть с телеги и всходить на эшафот. На эшафоте и с нашего места нам никто не мешал видеть, как сняли с него черный армяк с длинным подолом, и он, шатаясь, стоял уже в сером пиджаке и серых брюках. Довольно долго что-то читали начальственные фигуры, со средины подмостков ничего не было слышно. Обратились к "преступнику", и жандармы и ещё какие-то служители, сняв с него черную арестантскую фуражку, стали подталкивать его на средину эшафота. Казалось, он не умел ходить или был в столбняке, должно быть у него были связаны руки. Но вот он, освобождённый, истово, по-русски, не торопясь, поклонился на все четыре стороны всему народу. Этот поклон сразу перевернул всё это многоголовое поле, оно стало родным и близким этому чуждому, странному существу, на которого сбежалась смотреть толпа, как на чудо. Может быть, только в эту минуту и сам "преступник" живо почувствовал значение момента — прощание навсегда с миром и вселенскую связь с ним.
— И нас прости, Христа ради, — прохлюпал кто-то глухо, почти про себя.
— Матушка, царица небесная, — протянула нараспев баба.
— Конечно, бог будет судить, — сказал мой сосед, торговец по обличью, с дрожью слёз в голосе.
— О-о-х! Батюшки!.. — провыла баба.
Толпа стала глухо гудеть, и послышались даже какие-то выкрики кликуш... Но в это время громко барабаны забили дробь. На "преступника" опять долго не могли надеть сплошного башлыка небеленой холстины, от остроконечной макушки до немного ниже колен. В этом чехле Каракозов уже не держался на ногах. Жандармы и служители, почти на своих руках, подводили его по узкому помосту вверх к табурету, над которым висела петля на блоке от черного глаголя виселицы. На табурете стоял уже подвижной палач: потянулся за петлей и спустил веревку под острый подбородок жертвы. Стоявший у столба другой исполнитель быстро затянул петлю на шее, и в этот же момент, спрыгнувши с табурета, палач ловко выбил подставку из-под ног Каракозова. Каракозов плавно уже подымался, качаясь на веревке, голова его, перетянутая у шеи, казалась не то кукольной фигуркой, не то черкесом в башлыке. Скоро он начал конвульсивно сгибать ноги - они были в серых брюках. Я отвернулся на толпу и очень был удивлен, что все люди были в зеленом тумане... У меня закружилась голова... Куда идти? Куда деваться?.. Стоило больших усилий, чтобы не разрыдаться..."
Весьма характерные эмоции для тогдашней студенческой молодёжи, и Илья Ефимович в своих мемуарах их весьма точно отобразил. Мог ли в этих условиях царь рассчитывать на безмятежное царствование и долголетие?
Кто же проявил больше мудрости: царь, казнивший покушавшегося, который никого не убил, или генсек, пощадивший террориста, от руки которого погиб человек?
Покушение Каракозова стало только началом длительной «охоты на царя», цепочки из семи покушений, последнее из которых, 1 марта 1881 года, оборвало жизнь главы государства.
Что же касается покушений на Леонида Ильича, то их... больше не было. Говорят, что, выйдя на свободу, Виктор Ильин познакомился и подружился с другим несостоявшимся "генсекоубийцей", Александром Шмоновым, и они нашли между собой общий язык...
Таковы некоторые любопытные параллели двух покушений, разделённых целым столетием.
|
|
