Алексей Сидорович Дядченко, ветеран Великой Отечественной войны, коммунист с 1949 года, защитник Дома Советов. Во время войны в возрасте 18 лет был тяжело ранен в грудь и в руку – осколок около сердца до сих пор! В армии прослужил 31 год.
- Алексей Сидорович, Вы из Кинешмы единственный, кто в 1993 году поехал защищать Дом Советов, Советскую Конституцию. Могли бы Вы сказать, что побудило Вас поступить именно так?
- 21 сентября мы узнали, что Ельцин издал указ №1400 «О роспуске Верховного Совета РФ». Этот указ явился наглым захватом власти, это было грубейшее нарушение Конституции. Ельцин становился почти самодержавцем и получал неограниченную власть. Верховный Совет народных депутатов, который был законно избран народом, упразднялся. Мы поняли, что произошел антиконституционный переворот. И я добровольно уехал в Москву на защиту Дома Советов (Белого дома). 26 сентября, когда я пришел к Белому дому, увидел: кругом проходы завалены баррикадами, что невозможно было пройти, а где можно пройти стояли плотные ряды милиции, оцепление.
- Алексей Сидорович, как же Вам удалось проникнуть в Белый дом?
- Никого не пропускали. Милиционеры стояли разные, кто-то смотрел нагло в глаза, а кто-то их отводил в сторону, было понятно, что они не поддерживают режим. Я прошел вдоль ряда и попросил старшего лейтенанта: «Пропустите меня, я из Ивановской области приехал». А он показал мне глазами, где можно пройти, а сам пошел в сторону, шепотом сказав: «Проходите!» Я обернулся, поблагодарил его и прошел к Белому дому.
Там было полно народу, депутаты выходили на балкон и общались с нами. Хасбулатов нам объявил, что прибыло на защиту Дома Совета из 44 регионов, даже из Владивостока, люди разных возрастов. Я сам родом из Воронежской области. Из Воронежа прибыла группа офицеров из 10 человек. Народ стоял у баррикад с красными знаменами, с плакатами.
- Как же Вы там жили у Дома Советов?
- Первое время нас в Дом Советов не пускали, мы на улице жили. Кто подстелет газету, кто картон, спали, на чем попало. Хасбулатов сказал: «Пока Вы здесь и мы здесь! Если Вы уйдете – нас тут же сомнут!» И я решил остаться, хотя жене говорил, что уехал только на сутки. (Алексей Сидорович достает из альбома пожелтевший лист бумаги). Мне дали справку, что являлся защитником Конституции РФ и Верховного Совета РФ в период с 26-28. А 3 октября перед обедом я продлил её…
- А 4 октября был расстрел Белого Дома?
- Да, как чувствовал… Я храню этот документ, как напоминание о тех тревожных днях, которые мы провели у стен Белого Дома.
- А какие люди там были?
- Самые разные. Разных возрастов, и пожилые, и молодые… Вот же расстрелянные (показывает фотографию в газете убитого юноши), совсем молодые!
Люди собрались разных профессий: рабочие, интеллигенция. Были и коммунисты, и беспартийные, и верующие, и атеисты. Были и националисты, целый отряд баркашовцев! Все они пришли на защиту Белого Дома и Конституции.
Потом через три дня нас организовали в группы, и мы ночевали на первом этаже Дома Советов. Стащили отовсюду с лестниц ковровые дорожки, на которых мы спали. Ночью нас иногда поднимали по тревоге, опасались штурма.
- Как Вы собирались защищаться?
- Оружия у нас не было. У баррикад была брусчатка и выложенные в ряд камни и бутылки с зажигательной смесью для обороны.
Мы были готовы обороняться, но не думали, что так получится…
В то время по всей Москве шли митинги, а местами даже столкновения с ОМОНом.
И вот 3 октября люди прорвали блокаду Белого Дома, народ хлынул лавиной, сметая на своем пути милицейские кордоны и заграждения. Казалось, мы были спасены.
- А что побудило людей прорвать блокаду? Настал критический момент?
- В Белом Доме отключали воду и свет, не хватало медикаментов. Они пытались нас так сломить. Время было осеннее, ночами было холодно, но защитники стойко переносили все лишения. Весь персонал Дома Советов оставался, понимая, что назад их не пропустят.
Ночью мы вставали полукольцом, чтоб закрыть от холода гармониста, который онемевшими пальцами играл на гармошке, а мы пели разные революционные песни. Например «Варяга» мы немножко переиначили: «Не думали братцы мы с вами вчера, что нынче умрем под стенами!»
- А с депутатами Вы общались?
- К нам выходили депутаты, общались, подбадривали нас. У меня есть визитка депутата Котельникова из Новосибирска. Он говорил у баррикад, что есть сведения, что из Израиля прибыло около 200 снайперов – бывшие наши соотечественники, и все они расположились в близлежащих домах, на чердаках. Я его спросил: «А для чего это?» Он ответил: «Для резни!» Мы не думали, что так и будет, но они уже всё заранее спланировали.
- А что всё же произошло 3 октября?
- После прорыва блокады, ОМОН отступил, побросав грузовики. Кто-то сел на одну из машин и протаранил двери мэрии, в машину стреляли и мы думали, что водитель погиб, но он смог отъехать и я видел, как его раненого несли.
Вдруг на один из грузовиков залезла девушка, лет 20 и сказала: «Там у Останкино наших расстреливают!» Все кинулись по машинам, я тоже рванул, запрыгнув на подножку машины, но меня остановили сказав: «Это дело молодых!» Мне тогда было 69 лет.
К Останкину уехала в основном одна молодёжь во главе с генералом Макашовым. Они не штурмовали Останкино, они требовали дать эфир депутатам, чтоб те донесли до народа ПРАВДУ! В ответ был открыт огонь. А по лживому телевиденью было показано, что якобы был штурм.
- Говорят, что после прорыва блокады многие ушли?
- Да, дело в том, что все думали, что всё закончилось, блокада снята и штурма не будет.
Мы же остались, продолжали жить на улице.
Утром 4 октября я стоял у деревца и беседовал с товарищем. И вдруг раздалась трассирующая очередь из пулемёта. Товарищу стоявшему рядом снесло полчерепа. Я упал, но через мгновение поднялся и побежал. Кругом царил хаос, БТРы расстреливали всех кто находился в тот момент на площади. Среди нас был священник, наивная душа, который, пытаясь остановить кровопролитие, выбежал на встречу БТРам, подняв икону над головой. Его убили, расстреляв из пулемета. Я подбежал к какому-то зданию и услышал выстрелы с чердака. Это были снайперы, о которых нам рассказывал депутат Котельников. Я забежал в дом, на встречу выбежала женщина с ребенком и сказала, что там не пускают. Затем из квартиры высунулся тщедушный мужичонка и сказал: «Всех вас надо расстреливать!» Вернувшись на улицу я забежал за угол, там выбежали двое в камуфляже. «Отец, куда прёшь?! Тебе что, жить надоело?!», - выкрикнул один, а изо рта перегар! Говорят, что их специально поили водкой! Они пробежали мимо, наверное, решив, что я местный житель. А я побежал дальше, спустился в переход. Выхожу, а там трое в милицейской форме, а один у дерева со снайперской винтовкой! Я остолбенел, а они меня увидели. И я думаю: побегу назад, застрелят в спину. И я пошел к ним. Поздоровался. Двое милиционеров отвернулись, а один подозрительно посмотрел на меня. Затем на сумку, а там ведь все документы, о том, что я защитник Верховного Совета РФ! Если бы они это нашли, расстреляли бы на месте! И я вспомнил слова Ленина, когда выдали план восстания, он сказал: «Промедление смерти подобно!» И я понял, что надо действовать. Я говорю им: «Пойду я домой!» И пошел в сторону арки, а до неё метров сто, ноги еле шли, как ватные. Думаю, сейчас ведь в спину пальнут! Когда я завернул за угол, сразу же упал, и минут пять отлеживался. Затем встал и побежал дальше, а там рынок, люди ходят, и я тогда крикнул: «Там людей расстреливают, а вы тут отдыхаете!» Никто даже не обратил внимания!
- А как Вы вернулись домой в Кинешму?
- Пришел я на вокзал, и несколько часов смотрел по сторонам. Думал, что придут искать!
В Кинешму, я приехал, жена меня встречает вся в слезах. (Алексей Сидорович достает газету, всю исписанную). Она записывала телефоны, тех, кто звонил, спрашивая, не вернулся ли я. Целый год мне не давали возможности выступить, но в 1994 году я всё же выступил с 18-минутной речью. Говорят, что кинешемцы, которые слушали мой рассказ, плакали.
- Алексей Сидорович, Вы ветеран Великой Отечественной войны, скажите, сравнимо ли то, что было в годы войны, с тем, что было в 93м году? Что для Вас было тяжелее?
- Я в 18 лет был тяжело ранен, но тяжелее было у Белого Дома. Ведь в 41-м враг был внешний, а здесь внутренний враг – ПРЕДАТЕЛИ! Стреляли из-за угла! Никто не ожидал, никто не думал!
- В 1993 году вместе с ликвидацией Верховного Совета было уничтожено народное самосознание, как Вы думаете, возродится ли оно вновь?
- Я много думаю об этом. Народ страшно пассивный. Все проклинают этот режим дома, на лавочках, во дворах, а когда организуем митинги, то нас трусливо обходят стороной.
Но я вижу, что зреет народное возмущение, в наши ряды встают новые борцы, к нам приходит молодёжь! В КПРФ вступают те, кто был в партии до 1991 года. И я верю, что настанет тот день, когда воздастся тем, кто расстреливал Белый Дом, тем, кто развалил великую страну, все ответят за свои злодеяния!
|
|
