(новый факт к его судьбе)
На каникулы даю две чисто исторические работы на старые темы, но с появившимися новыми фактами. Итак, первая работа.
В субботу 23 декабря 2017 года помянули годовщину смерти Евгения Яковлевича Джугашвили, сына Якова Джугашвили и внука Сталина, практически единственно его реального внука. Год назад я был под домашним арестом и не мог присутствовать на его похоронах, поэтому на поминальном обеде, на котором присутствовали не только сыновья Евгения Яковлевича, Яков и Виссарион, но и его близкие товарищи, я вспомнил не только об Евгении Яковлевиче, но и об его отце - о старшем сыне Сталина, Якове.
Напомню, что «официальными» историками и СМИ он считается сдавшимся немцам в плен и убитым ими в плену. На самом деле это не так.
Яков окончил в 1941 году Артиллерийскую академию и его направили служить командиром 6-й гаубичной батареи в 14-й артиллерийский полк 14-й танковой дивизии 7-го механизированного корпуса. Дивизия и полк Якова в Белоруссии преградили путь немцам на Смоленск. Яков дрался хорошо и храбро, об этом свидетельствуют не только те, кто его видел в боях, но и то, что его имя есть в списке представленных к награждению орденом «Красной звезды» за первые удачные бои с немцами. И я уверен, что в последовавших боях, примерно 14-15 июля, сын Сталина, Яков Джугашвили, был убит, скорее всего, в бою у деревни Вороны.
Впоследствии судьбу Якова пытались выяснить спецслужбы СССР, но как-то странно, - расспрашивали далеко не всех, кто мог его видеть в боях. Речь вот о чём. Уже летом 1941 года каким-то образом, судя по всему, по радио или телефону, работники политуправления фронта связались с остатками 14-й дивизии, нашли вышедшего из окружения политрука 6-й батареи и опросили его, записав в донесение маловразумительное: «Политрук 6 бат. тов. Васкотович, находился также в окружении рассказывает: «в боях 14 июля он находился на ОП батареи и т. Джугашвили больше не видел, очевидно он находился на Н.П. с к-ром дивизиона т. Сотниковым. Так вот, интересно то, что самого Сотникова, попавшего в плен, оставшегося в живых и впоследствии продолжившего службу в Советской Армии, никто никогда не допрашивал о судьбе Якова. А почему?
Помянутый политрук Воскотович был на огневой позиции (ОП), то есть, там, откуда по немцам вели огонь 152-мм гаубицы второго дивизиона, в том числе и гаубицы 6-й батареи Якова Джугашвили. А когда либо немецкие батареи накрыли огневую позицию своим огнем, либо её начали бомбить пикирующие бомбардировщики, либо к позициям 152-мм гаубиц батареи Якова Джугашвили вышли немецкие танки (детали этого боя не известны), то политрук Воскотович с оставшимся личным составом оставили 4,5-тонные орудия, отошли и в дальнейшем вышли из окружения. А Яков Джугашвили и Михаил Сотников, находившиеся в нескольких километрах впереди огневой позиции – на переднем крае – не вышли.
Что тут надо понять. Если в пехоте старшие офицеры находятся сзади своих, ведущих бой солдат, то в артиллерии все наоборот: командиры батарей и дивизионов, а часто и командиры полков находятся на наблюдательных пунктах на переднем крае - в боевых порядках ведущей бой пехоты. А сами орудия батарей находятся в тылу, возле них солдатами командуют командиры артиллерийских взводов и заместители командиров батарей – «старшие по батарее». Поэтому, когда противник проводит сильную атаку с фронта и своя пехота отходит, то командирам батарей нужно срочно по телефону дать на батарею команду, что делать (брать орудия на передки и отходить, либо выкатывать их на прямую наводку), а самим попытаться добраться до своих батарей раньше, чем до них доберется противник. Если противник атакует танками или местность неблагоприятная для такого маневра, то старшие командиры не успевают и гибнут. Особенно командиры батарей. Которые обязаны быть впереди. Судьба комбата Якова Джугашвили не являла собой никакого исключения.
И 14 июля под деревней Вороны у Витебска Яков был либо убит, либо его тяжело раненного 15 июля оставили немцам и умер уже у них.
Выйдя из окружения, остатки 14-го гаубичного артиллерийского полка тоже отчитались в потере старшего лейтенанта Якова Джугашвили и капитана Михаила Сотникова, и в приказе Народного комиссара обороны № 060/пр от 5 января 1942 года Яков Джугашвили числится пропавшим без вести… с 15 июля 1941 года. И Михаил Сотников в аналогичном приказе тоже числится пропавшим без вести с 15 июля. Таким образом, мы имеем разброс дат последних боев Якова: минимум – это 14 июля, когда его в последний раз виде его политрук. А, скорее всего, Яков Джугашвили воевал ещё до 15 июля, причём, в составе своей части, что и было в её документах как-то отмечено и впоследствии доложено в отдел кадров Наркомата Обороны.
Эти даты особенно важны, если учесть, что немцы по их данным провели допрос «пленного сына Сталина» где-то между 11 и 13 июля, то есть начали готовить свою пропагандистскую брехню о сдаче Якова в плен ещё тогда, когда настоящий сын Сталина ещё воевал, командуя вверенной ему батареей. Надо учесть, что с брехнёй немцы никогда не стеснялись, считая её элементом пропагандистского искусства, к примеру, на листовках, разбрасываемых немцами над нашими войсками, были фотографии не только «сын Сталина», но и «сын Молотова» (у Молотова не было сына, но кто об этом на фронте знал?).
Повторю, подобрав тело Якова, немцы использовали его имя для пропаганды - фальсифицировали его фото и допросы, и стали разбрасывать листовки с уверениями, что сын Сталина сдался им в плен. Но брехня есть брехня, и в своей книге, вышедшей под названием «Трагедия Сталина и его сыновей», я эту брехню разоблачаю надёжными фактами.
Вот на поминальном обеде я и предложил помянуть и Якова, сообщив присутствовавшим, что нельзя верить тому, что Яков сдался в плен, - он принял смерть в бою.
И вот тут присутствовавший друг Евгения Яковлевича, Геннадий Борисович Чирков, который, как и Евгений Яковлевич, в своё время, служил в космической отрасли, сообщил, что генерал-полковник Михаил Григорьевич Григорьев примерно в 1963-68 годах рассказал ему и еще нескольким присутствующим коллегам, что лично видел Якова погибшим на поле боя. Да, речь шла о разговоре 50-летней давности, но ведь Чирков всю жизнь не сомневался, что отец его друга Евгения убит в бою. Так, что сам факт сообщения Григорьева и Чиркова о смерти Якова - безусловен. Остаётся вопрос, мог ли Григорьев видеть убитого Якова и правильно ли передал Чирков смысл услышанного от Григорьева?
Михаил Григорьевич Григорьев, генерал-полковник, родился в октябре 1917, умер в 1981. В конце карьеры он был командующий первым соединением МБР (объект «Ангара», позже ставший космодромом Плесецк), первым заместителем командующего РВСН СССР.
Но ту войну он встретил командиром батареи 5-го гаубичного артиллерийского полка большой мощности, а закончил подполковником - командиром артиллерийской бригады. В 1941 году его 5-й гаубичный артиллерийский полк большой мощности тоже дислоцировался в Белоруссии и вёл там бои… но под Гомелем - далеко к югу от места гибели Якова.
Это причина сомневаться в словах Григорьева.
Но только в словах, касающихся того, что это именно он, сам лично, видел тело Якова. Ведь тут уже и Чирков мог просто неправильно вспомнить слова Григорьева 50-летней давности. Тут важно другое. Григорьев поступил в Артиллерийскую академию имени Ф. Э. Дзержинского в 1936 году, а закончил её в мае 1941 года. А Яков Джугашвили (уже имевший высшее образование) поступил в эту же академию в 1937 году, но закончил её тоже в мае 1941 года, и, как и Григорьев, был выпущен командиром полевой артиллерии. Ещё можно как-то допустить, что общительный Яков не был с Григорьевым на дружеской ноге, но совершенно невозможно допустить, чтобы Григорьев не знал сына Сталина и впоследствии не интересовался судьбой, если не однокашника, то в любом случае того, кто был выпущен из академии вместе с ним.
Поэтому, да, лично Григорьев, скорее всего, сам тела Якова на поле боя не видел, но он в ходе войны или после войны мог встречаться с теми, кто служил в 14-м артиллерийском полку (к примеру, с тем же Сотниковым), и которые видели Якова убитым. А у Чиркова за 50 лет рассказ Григорьева мог измениться в памяти на то, что это Григорьев сам видел тело Якова.
В любом случае это факт того, что Григорьев, человек, не равнодушный к судьбе своего однокашника Якова Джугашвили, не верил в его плен даже тогда, когда об этом уже все говорили. Наоборот, генерал-полковник Григорьев имел какие-то данные, дававшие ему уверенность, что Яков принял смерть на поле боя.
И это факт.
|
|
