"При Владимире Путине дистанция вновь появилась, а устранение верховной власти обычными людскими руками стало невозможным. В результате чего психологически комфортное для русского человека восприятие власти/государства было, в известной немалой степени, восстановлено".
С. Белковский.
В условиях радикальных действий или приближенных к ним требуется адекватный волевой лидер. Это требование войны и народа. Только решительный и смелый человек может объединить все наличествующие силы.
Основная причина: лимит времени. Из всех вариантов - самый потенциально сильный вариант. Все гибкие моменты мирного небытия отходят на задний план. С этим небытием отходят и вариации разных людей, "личностей", "имеющих право". Право на хитрость, ложь, недомыслие, малодушие, инфантилизм, лень и т.д. вариации слабых психотипов уходят в тень. На краю пропасти механизмы военной демократии объективны или наиболее подходящие моменту. Община желает сохраниться. Альтернатива - гибель племени.
Поэтому, отталкиваясь от позыва крови, инстинкта выживания, это правило работает безупречно.
Теперь, что же происходит, если обстановка разрядилась, опасность миновала и наступили мирные будни, может быть и продолжительные? В таком случае аристократия, вместе с ней и народ могут позволить себе расслабится и выбрать посредственную, формальную - откровенно слабую фигуру. Начинает действовать механизм обычая, родословной, элитной крови и прочих вековых условностей. Ставка делается на заслуги, не на характеристику самого претендента. Не на на лидерство, а на знатность. Нужен байстрюк прославленного рода, достойной ветви. Так аристократия создает военную обстановку задним числом, а прошлую историческую бойню между родами и племенами лишь экстраполирует на действительность.
Это также надо учесть, что в условиях военной демократий и общества склонного к такой обстановке, все время имеется тренд в сторону ностальгии, прославления старины, общество переживает заново былые подвиги и прошлые страдания, воссоздает по словам почетных старцев героев. Это общество все время ориентировано на страдания, но аристократия или придворная челядь предпочитает все же их вспоминать. Идеология военной демократии - это миф, сказания. Поэтому они мифы, как бы, оживают, превращаются в практические дела.
В случае выбора формальной фигуры, выбранной по заслугам, действует конечно эгоизм родовой аристократии, которая предпочитает иметь собственную выгоду от немощи лидера. Противопоставления вождь, он же лидер аристократии и самой аристократии, каждый представитель которой имеет возможность занять почетное место лидера, является стержневым моментом степной политики или вообще любого общества традиции. Элита является законченным стержнем дисциплинарного мироощущения. Черни таким образом дорога к власти отрезана.
Начинает слышатся приблизительно такое: "Важнейший компонент российской политической традиции: государство не имманентно русскому человеку (народу), а трансцендентно ему. Государство не формируется русскими людьми, а дается им извне. Сверху или сбоку — как получится" .
Такая традиция нарушается только вместе с гибелью элиты, при условии, если аристократия, ведомая своим эгоизмом или притупленным инстинктом, не сможет договорится в трудную минуту, не способна к ответу и вызову тревожного времени. Тогда энергичный представитель от "черных" людей может принять полномочия только после форс -мажора.
Новый лидер даже создает собственную новую элиту. Почему так происходит? Да потому, что чисто арифметически представителей простого народа больше, следовательно и проявления воли к жизни тоже больше (Инстинкт сильнее, он растворен в этносе равномерно).
Когда аристократия в своих игрищах тщеславия упускает путь к спасению, сами живительные силы этноса способны восстать и бороться. Хотя традицию подчинения никто не отменял и дисциплина жесткая. Просто когда условия внешней агрессии становятся столь невыносимыми, что народ теряет способность к послушанию, ибо такое послушание ведет к гибели.
Кризис власти Советов удивительным образом воскресил, точнее возбудил внутренние механизмы индивидуальной защиты, буквально выудил из генетической памяти, заставил шевелится символы условной войны и военной демократии. Всякому активисту надо доказывать свое право, на что то опираться и доказывать через моральное свою волю толпе. Поэтому в наиболее подготовленных для этого выступления энергичных индивидах, а это именно люди более склонные к эмоциям и инстинктам, - вышли наружу именно этнически обусловленные требования, что проявляется только в условиях войны и военной демократии. В обычных условиях это люди безграмотные, невежественные, темные, наиболее приближенные к естественным традиционным условиях существования. Это момент, выражаясь терминами истмата, так называемого крестьянского восстания.
Но при Советах людей неграмотных почти не было. Зато были люди, наиболее приближенные к традиционному укладу, так называемые люди "из народа", выходцы из аулов, "свежая" городская или сельская интеллигенции. Вот они-то, имея навыки логического мышления, а при условиях продолжительного идеологического кризиса к тому же еще и трижды или архи циничные, воспитанные в условиях советской иерархии и очереди к дефицитам, а это удесятеряет и гиперболизирует цинизм, чутко уловили инстинктивным "обонянием" направление ветра.
Но никто "инстинкт войны" не отменял и дисциплину, порядок тоже. Следовательно, они ожили как бы по заданию партии, но не той, большой, а местной, что воцарилась на местах. Той самой местной аристократии. Они выдвинули не свое требование, нет (они его никогда не имели и не могут иметь). Они поддержали свою аристократию. Как видится, никто этот степной закон не отменял и отменить не может. Черные люди или карасуек без сверхневыносимых условий никогда выступать не будут. Сигналом к выступлению будет также поощрительный призыв из своего "рода", но скорее от своего начальства.
Только жизненно невыносимые условия, грозящие гибелью, уничтожению рода ( генома) под корень, может вызвать непроизвольное спонтанное выступление народа, народа традиции, народа священной дисциплины или народа войны и мира. Если выступление подается в современных условиях, достаточно благоприятных для жизнедеятельности, да в эпических тонах, используя все возможности пропаганды, в таком случае присутствует некий не менее традиционный умысел, или мифы древней истории, той самой аристократии или элиты, представляющей прошлые события в традиционном ключе сказания - мифа.
Спусковым механизмом к движению являются невыносимые условия жизни (по современному форс-мажорные обстоятельства). Другого механизма нет. Другой механизм - только приказ весомого в аристократической среде или из властной ветви человека. Самостоятельных шагов от людей эмоциональных, дисциплинированных, "инстинктивных" не жди. Мирный промежуток феодальной элитой используется таким образом на мифы, праздность и хвастовство.
В условиях относительного "мира" традиционные общины занимаются распределением материальных благ, так называемой добычи или военных трофеев. И распределение происходит не хаотично, абы как, хотя со стороны может казаться , что это анархический процесс. Ничего подобного. Это организованный процесс. А хвастовство этот процесс дарения прикрывает. Феодальной и придворной элите, как прислуге, надо что то же получить. Полная сервильность и хвастовство становятся поведенческими императивами. Распределение же происходит по воле власти, так называемой "аристократии", которая распределяет по своему усмотрению эти продукты. И распределяет не только по ранжиру знатности или знаменитости, в первую очередь конечно "знатности", поэтому обогащается трофеями именно феодальная аристократия, а самое большее забирает именно самая "знатная" или привилегированная, или партийная, партия это и есть аристократия, созданная по ее образцу и воспринимаемая соответственно, как традиционная аристократия.
Естественно, распределение завершается до уровня и условной черни. Этническая принадлежность аристократии почти не имеет существенных издержек, обогащается вся "партия" функционеров в независимости от принадлежности по крови, в этом парадоксальна экстраполяция родового принципа и военной демократия дает как бы сбой подобного. Инстинктивный люди отдают предпочтение дисциплине и власти, а тот кто причислен к когорте власти, тот сам по себе начальник в абсолюте традиционного понимания. Здесь инстинкт по крови слеп. Но он прозревает по мере опускания к простому народу и завершению распределения "военной добычи" ( под военной добычей понимается советское наследство, "завоеванное" распадом).
Так с подачи сервильной бюрократии национализм расцветает конкретными потасовками у черни. Этот момент окончания отталкивает непризванных к званому ужину - тех, кто не принадлежит к высшей и средней партии бюрократия. Им не достается ничего и не может достаться по тому же закону предков,веков - как захотите.
Тут, как вы наверное заметили, этот закон диктует не разум, нет, не в рациональном понимании разумной справедливости, а инстинкт, распределяет инстинкт, голос крови, а он, это голос крови наиболее силен в народе, то есть внизу социальной лестницы. Коренной этнос, спасая себя, отсекает чужаков от остатков с барского стола и не коренные бедными родственниками мигрируют в поисках лучшей доли достаточно большим числом, тем самым уменьшая еще более во много раз голос цивилизации, а мигрируют именно специалисты, которым от грамотности и культуры не нужен ни народный , ни свой физический инстинкт. А зря, получается, был не нужен. В традиционном обществе надо быть напряженным всегда. Готовым либо биться с врагом, беспрекословно повиноваться и лучше героически умереть, либо выжить и пристроится ко двору. Тут есть один момент, который охраняет традиционный этнос от войны и агрессии на стороне. Если оно, общество инстинкта не может жить по законам веков, (в новой обстановке цивилизации - прим.авт.) оно находит, кого захватить, кого закабалить, кого ограбить. В основном захватываются, закабаляются и ограбляются простые люди, черный люд.
В современных условиях это общество грабит - захватывает само себя, объективно во внутрь. Потому что цивилизация других народов выстраивает кордон современных границ, охраняемые пограничниками. Это в физическом материальном плане. На самом же деле это кордон культурный. Деградирует или децивилизируется само традиционное общество со своими новыми - старыми мифами. Оно просто обращает свою варварскую конницу на образованных, на спецов, так называемых внутренних "земледельцев". Они должны занят свою лавочку. По ранжиру. Но не все же хотят на лавочки.
Слабая деспотия, и это обычно в истории, становится надзирателем к производителям материальных благ. Вся сервильная камарилья, каждая на своей лавочке. Спецам жить становится невыносимо. Они бегут из обстановки тихой гражданской войны на край света.
Феодальное общество физически тупеет. Остаются прекрасные условия для лести и услуги, солдафонства и рабства. И, как ни странно, камарилья пасует перед такими же грабителями, но более мощными по структуре (например, ТНК). Военная демократия, наконец, должна дойти до своего логического (мифического) завершения.
В разбуженном склепе борьба лидера с аристократией разгорается с небывалой и по современным меркам силой. Сервильная камарилья, а бесхребетные живут с двух сторон противоборствующих, должна всех пристроить в своем новом мифе. Ужесточение режима неминуемо. И просто потому, что кончается материальная часть. Магарыч - гешефт кончается. Кончаются средства для поощрения, остается только механизм приближения или удаления от источника обогащения, - от казны, от распределителя, от контролера . Наступает предвоенное состояние внутренней распри.
Новая (или новая старая , кому как удобно) аристократия желает нужного ей лидера. Лидере который "еще нужнее". Ей не нужен герой, который тиран или деспот одновременно. Ей нужен номинальная единица, номинальный тиран и номинальный герой. Ей нужна в современном выражении "демократия". Но дракон жив! Не надо забывать, что лежит в основе мотивации традиционной элиты от военной демократии "от войны и мира". Только инстинкт.
Если вы оказались окруженными людьми традиционной культуры и дисциплины, даже одетыми на современный манер в большом зале, их исполнительность вы прочитаете по лицу. Это лицо камикадзе - в крайнем варианте, а также исполнителей или зомби. Чем выше их статус, тем они хитрее. Люди традиционной культуры всегда выполнят указание, они выберут сильную ( на данный момент сторону) - не сомневайтесь, свобода и странные люди своеволия им неприятны, потому неприятны и чужие.
Если вы оказались в помещении, зале, заполненном этими людьми, вас ототрут, зашикают, обругают, если вы полезете не туда, если вы начнете перечить главному в этом зале - лидеру, вождю, авторитету. Но чу! Зал застыл. В следующую минуту зал взрывается бурным овациями. На лице фыркающих солдат появляются улыбки. Недоразумение забыто. С недоразумением уже работает охрана. И вот этот момент - развилка цивилизации наступает.
Очень серьезную роль в судьбе современных народов играет наличие группы цивилизации, или "группы мира". Эти пассионарии культуры просто двигают общество в направлении прогрессивной идеи. Они прекращают грабеж варварских групп. Собственным поведением, собственной культурой, наконец, собственным отрядами милиции и порядка. Естественно, будущего порядка.
|
|
