Книга с дерзновенным (как определяют сами авторы - М.Громыко и А.Буганов) названием "О воззрениях русского народа" в начале нынешнего века удостоена премии митрополита Макария (Булгакова) и рекомендована ЦРО РАО в качестве учебного пособия для образовательных учреждений. Этот внушительный труд более чем в 500 страниц повествует, сказано в аннотации, о взглядах, характерных для большинства русского народа в течение длительного времени, а именно о православной вере, общине и соборности, национальном самосознании, отношении к царю и Отечеству. Всё бы ничего, для любителей истории работа действительно представляет определённый интерес, но, замахнувшись осветить духовную жизнь народа, авторы словно застряли в 19 столетии, трепетно рассказывая о свойственных тому времени молебнах, почитании Пресвятой Богородицы, хождениях на богомолье, подвижниках благочестия, православном воинстве. Складывается впечатление, что советский период, детьми которого исследователи являются, они провели будто в летаргическом сне или анабиозе. И вот проснулись, не зная о научно-технической революции, освоении космоса и атома, "физиках и лириках", уникальной общественной системе, достижениях медицины, генетики, электроники и т.п., а потому многие приводимые ими примеры "духовности" отдают такой затхлостью и даже мертвечиной, что вместо уважения к русским традициям возникает чувство скорее обратное, некая неловкость и обида за нашу дремучую темноту, невежество и суеверия, доходящие до комизма.
Тщетно пытливый читатель будет искать авторские посылы к великой русской литературе, отечественной философии, жертвенному подвигу на поле брани или трудовому героизму народа, к образу порядочного, честного, благородного, возвышенного, тянущегося к свету знаний и выступающего за торжество справедливости человека, которого воспевала советская культура. Нет, в качестве образца высокодуховной жизни предложены персоны вроде Блаженной Дуни, Золотого Грица, Паши Саровской или Филиппушки из Пещер Гефсиманского скита. Типичный пример - судьба жительницы Тульской губернии Анисьи Романовой, которая в отрочестве "кормила себя сумою" и в 12 лет дала обет безбрачия, потом поселилась в землянке. "С помощью сумы, которая не сходила с плеч Анисьи, научилась она читать по церковной печати и начала добывать себе хлеб своим трудом. Этот труд состоял в чтении псалтири". Авторы практически не упоминают о созидателях, о тех, кто на Руси строил, хлебопашествовал, изобретал, кто посвятил себя науке или искусству - видимо, не замечают здесь духовную сторону. Зато паломники, какие-нибудь долголаптевские странники, носившие на груди пузырьки с ладаном и существовавшие подаянием, или векоуши, наполовину отрекшиеся от мира, вызывают у них необычайное умиление. Так, описываются "настоящие аскетические подвиги" келейника Илариона: на открытой поляне под лучами солнца полагал по три тысячи поклонов; летом и зимою питался одною редькою; под одеждой носил вериги.
Вообще, повседневный труд в изложении Громыко и Буганова начисто утрачивает какую-либо ценность. Труду авторы противопоставляют силу молитвы и церковных обрядов, приводя невероятное множество изумительных и фантастических фактов, ставящее под сомнение стремление к познанию мира и желание добиваться высот в своем деле.
Елейно расписывая борьбу с холерой методом совершения крестных ходов, в издании приводится факт понесения кары старой девицей старообрядкой Прасковьей Кашаевой за неблагоговейное отношение к подобному врачеванию. В 1848 г. заболевшие односельчане девицы при приближении крестного хода легли вдоль дороги, прося, чтобы чудотворная икона была пронесена над ними. Прасковья стала издеваться и поносить их. В итоге "вероломное глумление было поразительно наказано. Больные к вечеру того же дня стали все здоровыми, а изуверка Прасковья к вечеру заболела и ночью умерла".
В селе Павловском Звенигородского уезда была прославлена Тихвинская икона Пресвятой Богородицы исцелением в 1849 г. припадочной бесноватой крестьянки Федосьи. Аналогичный случай известен в Ярославле, где крестьянка Гусева в течение 40 лет страдала мучительными припадками. Во время церковных служб и особенно в те моменты, когда она намеревалась приложиться ко кресту, у неё начинались ужасные конвульсии. Если кто-либо ограждал её крестным знамением, то лицо женщины искажалось, и вид её припадков был так страшен, что все от неё убегали.
В середине 19 века в городе Рославле вспыхнул пожар и стал быстро распространяться. Жители послали за чудотворным образом, известным в крае, и произнесли общую молитву на площади: "Никогда не молились они с таким усердием, сокрушением и горячностью пред принесенным образом". Пламя утихло, пожар прекратился. Авторы ни словом не обмолвились о каких-либо иных действиях жителей, направленных на тушение огня. Похожая история произошла в городе Карачеве. В августе 1890г. в дополнение к засухе и неурожаю "испытующий сердца людские Господь послал новое бедствие". Случился пожар, угрожавший всему населённому пункту. Икону святителя обнесли вокруг пожарища, и огонь прекратился, и пошли дожди. Несколько ранее некий поляк и католик из ненависти к России сделал 17 поджогов в Данкове. Полиции не удавалось найти виновника преступлений, и жители города в соборе очень усердно, со слезами молились Царице Небесной, чтобы та открыла поджигателя. Вскоре поляк был схвачен при новой попытке поджога и во всём сознался.
В годы Отечественной войны 1812г. крепостная крестьянка Параскева Алексеева видела Калужскую икону Богоматери на воздухе, окруженную Небесными Силами. А пленные французские солдаты признались, что тоже не раз видели на воздухе этот образ, и в этих случаях всегда побеждали русские.
Приводя эти исторические анекдоты в качестве доказательств духовной жизни нашего народа, что пытаются донести авторы до современников? Что нам не нужны современные поликлиники, больницы? Не нужны противопожарные нормы и правила? Перевооружение армии не нужно? Достаточно построить церковь в шаговой доступности, и все беды как рукой снимет?
Нравственная сторона отдельных описываемых случаев также вызывает вопросы. Примечательна легенда о затворнике Пантелеймоне, чьи приключения берут начало со встречи с купчихой Сопляковой в Сызрани. Купчиха не хотела расставаться с иконой, приглянувшейся будущему старцу, но после того, как икона трижды упала сама по себе со стены, уступила её. Не успел отойти он с иконой от Сызрани, как гонец из родного села сообщил, что дом Пантелеймона сгорел, и жена сильно обгорела. Тот сказал только: "Да будет во всем воля Господня". И продолжил свой путь. Впоследствии, став знаменитым схимником, Пантелеймон семь раз ездил в Петербург и однажды был представлен императору обер-церемониймейстером Дурасовым.
Слободской монастырь Вятской епархии окреп при матушке Пульхерии. Выстроили четыре новых корпуса, купили три соседних с монастырем дома. Впрочем, хозяйка одного из домов долго не поддавалась на уговоры, являясь старообрядкой. Тогда матушка Пульхерия обратилась за помощью к портрету Серафима Саровского, возле которого молилась. И вот о.Серафим предстал перед непреклонной домовладелицей, которая была так поражена этим, что не только отдала дом, но и сама приняла православие.
Двадцатый век удостоился от авторов всего нескольких упоминаний, комментарии к которым излишни. Например, в 1958 году работница свинофермы одного из сёл Самарской области в 4 часа утра спускалась к проруби набрать воды. И вдруг увидела над озерцом чуть затуманенный образ Божией Матери. Свинарка Зоя побежала по селу и с криком стучала в ворота, собралась толпа, но чудесный образ уже исчез. С того дня начались молебны у озерца, собиравшие по несколько тысяч верующих. Власти пытались уничтожить озеро: в него сливали отходы свинофермы, травили воду дизельным топливом, заливали туда бидоны карболки... Напрасно. Люди продолжали съезжаться к водоёму. "Говорят, что вода из озерка особенно помогает параличным".
...В учебном пособии "О воззрениях русского народа" очень много слёз. Вот лишь одно из десятков подобных упоминаний: "Отец Андрей служил в Белокопытовской общине. На службах чтение молитвословий он сопровождал большими слезами. Стоящий народ, видя плачущего батюшку, заражался его примером и тоже начинал плакать". Осиливая "дерзновенный труд", мне порою тоже хотелось заплакать - от архаичных, средневековых рассуждений, особенно дивных, когда новостным фоном шли известия о планах американцев осваивать Марс.
Да ладно я, обыкновенный человек. Есть люди покрепче, вроде министра иностранных дел Лаврова, который иногда выходит на телекамеру и задумчиво, глухо в никуда произносит: "Дебилы, б.". И все гадают, с чего вдруг, кого клеймит он так не дипломатично. А ведь можно предположить, что могучие эмоции рождаются в том числе от подобного чтения. И попробуй угадай, кого он имеет в виду - то ли такой народ, то ли авторов таких книг...
|
|
