У-у-у-у-у-гу-гуг-гуу! О, гляньте на меня, я погибаю. Пропал я, пропал. Сбежали прежние хозяева-кормильцы от новой власти за бугор . Я теперь вою, вою, да разве воем поможешь. Ах, люди, люди. Душа болит нестерпимо, и даль моей карьеры видна совершенно отчётливо: завтра выгонят с работы возьму кредит и, спрашивается, чем я буду отдавать? Раньше при Советах напишешь вранья с три короба: о выплавке чугуна, удоях молока и сборе хлопка, получишь свои 120, - и все ажуре. А теперь куда пойдёшь? Хозяин попадается разный. Например, покойный Борис Абрамович, он нашего брата ценил. Бывало, прямо из голубого экрана опрокинешь ведро говна на голову неугодного ему чиновника, он тут же махнёт банковский чек.
Пропагандон собрал остаток сил и в безумии пополз из подворотни Останкино на встречу господину с военной выправкой. Запах денег вдохновил его, опустил сперва на колени, а после и вовсе на живот.
- Чувствую, знаю - в правом кармане его пальто пачка долларов. Он надо мной. О, мой властитель! Глянь на меня. Рабская наша душа, подлая доля! - Пропагандон пополз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами. - Обратите внимание: остался без работы, нечем деток малых кормить. Но ведь и вы ни за что не дадите. Ох, знаю я этих кремлевских начальников! А в сущности √ зачем вам бабки? Для чего вам покупать яхты, самолеты, автомобили, квартиры, дачи? У вас же есть все, что пожелаете. Сегодня вы величина мирового значения, благодаря своей высокой должности. У-у-у-у… Что же это делается на белом свете? Руки ему лизать, больше ничего не остаётся.
Загадочный господин наклонился к Пропагандону, вытащил из кармана увесистое портмоне, достал несколько крупных бумажек зеленого цвета.
- О, бескорыстная личность! У-у-у!
- Фить-фить, - посвистал господин и добавил строгим голосом:
- Бери!
Пропагандон с всхлипыванием схватил банкноты и мгновенно сунул их за пазуху. При этом залился слезами благодарности и принялся жадно целовать руку благодетелю с такой поспешностью, что от жадности едва не откусил ему пальцы.
- Ещё, ещё лижу вам руку. Целую штаны, мой благодетель!
- Будет пока что… - господин говорил так отрывисто, точно командовал. Он наклонился к пропагандону, пытливо глянул ему в глаза:
- А-га, - многозначительно молвил он, - совести у тебя нету, ну вот и прекрасно, тебя-то мне и надо. Ступай за мной. - Он пощёлкал пальцами. - Фить-фить!
- За вами идти? Да хоть на край света. Пинайте меня вашими итальянскими туфлями, я слова не вымолвлю.
Пропагандон в припрыжку засеменил за новым хозяином, поглощённый одной только мыслью - как бы не утерять в сутолоке щедрого благодетеля и чем бы еще выразить ему любовь и преданность. И ещё раз семь он исхитрился на ходу её выразить, целуя то руку, то полу пидхака. По пути повстречался какой-то сволочной мужик, работая под журналиста, он вынырнул из-за угла, учуяв запах долларов. Пропагандон света не взвидел при мысли, что его спонсор, подбирающий холуйствующих писак в подворотнях, чего доброго и этого пройдоху прихватит с собой и придётся делиться с ним щедрым гонораром. А там глядишь - наградами и должностью… Поэтому на конкурента он так лязгнул зубами, что тот с шипением, похожим на шипение дырявого шланга, пригрозил уйти в оппозицию. "Чеши, - подумал Пропагандон. Не напасёшься государственных денег на всякую пишущую и вещающую рвань, шлющуюся по коридорам Останкино". Господин оценил его преданность и у самой Кремлевской стены, наградил еще несколькими купюрами достоинством поменьше.
- Эх, чудак. Подманивает меня. Не беспокойтесь! Я и сам никуда не уйду. За вами буду двигаться куда ни прикажете.
|
|
