Я думаю, все слышали о теории разбитых окон. Суть её в том, что нравственное поведение людей зависит от окружающей их обстановки. Если им попадается здание с разбитым окном, которое никто не чинит, есть вероятность, что в скором времени в этом здании будут разбиты все окна. Если кто-то бросит мусор мимо урны, и это сойдет ему с рук, улицы будут завалены мусором. Люди, видя, что правила не соблюдаются другими, перестают соблюдать их сами. Если кому-то можно, значит можно и мне. Таков принцип действия этой закономерности.
Связано это с нашей общественной природой. Именно социум, является для нас первичной реальностью. Именно его законы зачастую для нас превыше законов природы и здравого смысла. Описанное мною явление несколько шире области мелкого хулиганства. Оно пронизывает все сферы жизни. Вот, например, стоит группа людей на светофоре. Кто-то взял и ломанулся на красный, и наверняка вы увидите, что за ним бездумно кинется добрая половина стоящих. Нам важен не светофор, а поведение других. То же самое мы можем воочию наблюдать в сфере идеологии и наступления мракобесия. Стоит кому-то одному выбить окно, как в здание полетят сотни булыжников. Потому, безумие охватившее общество в последнее время, неудивительно. Это все тот же описанный эффект.
Первые окна у нас били разного рода маргиналы ещё в 90-х. Именно тогда вбрасывались разные маргинальные идеи о возрождении духовности, имперского величия, народности и прочей дребезды. Но, их камни или не разбивали окон, или делали малозаметные трещины. Иногда их даже заделывали. Не власти конечно, а более-менее адекватные граждане. Но вода точит камень. С середины нулевых, эта идеология перестает быть маргинальной. Она становится официальным дискурсом власти.
И первое окно в нашем фасаде демократии, свободы и иных ценностей модерна было разбито президентом и его идеологами. И, не просто, исподтишка, а официальной, с помпой. И потом началось. Если кто-то отдает команду «фас», всегда найдутся псы для её исполнения. Сначала полумаргиналы типа Милонова и Энтео. Потом подтянулись более унылые и системные. Массовое безумие и бездумие стало нормой.
Потому не стоит удивляться валу последних новостей. Они часть единого эффекта домино. Вот дали двушечку за танцы в храме, вот запретили богохульную оперу и сорвали рок-концерт, вот ополчились на выставку Стерджеса, даже не удосужившись проверить данные. Вот, эти же люди выступают за полный запрет абортов. В Польше же прокатило, почему и нам нельзя? Вот, буквально сегодня, активист НОД в Томске увидел лестницу с разноцветными ступенями и написал жалобу куда надо, что это пропаганда ЛГБТ-ценностей.
Тут нет никакого смысла, кроме того самого эффекта, инстинкта быть как все, истерично следовать мейнстриму. Именно потому, когда нужно, миллионы людей вскидывали руки в нацистском приветствии, именно потому в сталинские времена было написано столько доносов. Думаете, их чекисты писали? Архивы говорят обратное. Мы сами донесли на себя, когда это стало модно. И теперь мы сами бьем стекла в своем же доме, потому, что все так делают. И уж тем более вождь разрешил.
Но есть небольшая проблема. Зима близко, те, кто это начал уедут на теплые курорты, спрячутся в своих уютных резиденциях. А с чем останемся мы? Мы останемся в доме, где сами поразбивали все окна. Где, пока мы бесчинствовали, окончательно сгнили трубы и иные коммуникации. Где, под шумок приставы утащили все имущество в качестве уплаты налога на жилье. Наш дом останется пуст, холоден и разграблен. В разбитые окна будет задувать ветер, что ныне гуляет у нас в голове.
Стоит ли оно того? Думаю, нет. Полагаю, всегда можно остановиться. Всегда можно опустить руку с камнем. Всегда можно сделать выбор, отличный от выбора других. Нашел же в себе силы Август Ландмессер. Слышали о нем? Это простой немецкий пролетарий, обычный человек из толпы. Он попал на фото. Представьте, 36 год, Гамбург. На верфи спускают новое судно. Приехал Гитлер со своей свитой. Собралась огромная толпа, все в едином порыве кидают зигу. И тут, в самом сердце толпы стоит тот самый Ландмессер, который скрестил руки. Который отказался участвовать в этой массовой истерии. Так можем и мы. Так может каждый из нас. И чем больше нас будет, тем больше людей не ломанется бездумно на красный свет, а останется на месте. Только так можно спастись.
|
|
