На Новый Год нет смысла грузить читателей чем-то серьёзным, поэтому дам заметку полегче.
8 декабря, с очередной инспекционной поездкой по колониям США на Украине побывал вице-президент Соединенных Штатов Джозеф Байден. И во время своего выступления перед туземцами в Верховной раде Украины Байден ни с того ни с сего на английском языке процитировал отрывок стихотворения Тараса Шевченко «Заповіт» («Завещание»). Причём, интересно то, что Байден процитировал вот эту строчку: «І мене в сім’ї великій, в сім’ї вольній, новій, не забудьте пом’янути не злим тихим словом».
Естественно, что эта риторика белого человека вызвала бурную радость присутствующих папуас… виноват, депутатов Рады. Это понятно, но меня удивила не глупость туземцев, а глупость Байдена: он что – совершенно не понимал смысл того, что процитировал?
Надо сказать, что в своё время - ещё до чтения работ убитого фашистами патриота Украины Олеся Бузины, - именно из-за «Завещания» у меня появилось весьма скептическое отношение к Шевченко. Давайте, всё же, я сначала этот короткий стих дам и в подлиннике, и в переводе, чтобы было понятно, о чём речь.
«Заповіт
Як умру, то поховайте
Мене на могилі
Серед степу широкого
На Вкраїні милій,
Щоб лани широкополі,
І Дніпро, і кручі
Було видно, було чути,
Як реве ревучий.
Як понесе з України
У синєє море
Кров ворожу... отойді я
І лани і гори —
Все покину, і полину
До самого Бога
Молитися... а до того
Я не знаю Бога.
Поховайте та вставайте,
Кайдани порвіте
І вражою злою кров’ю
Волю окропіте.
І мене в сем’ї великій,
В сем’ї вольній, новій,
Не забудьте пом’янути
Незлим тихим словом».
Т. Шевченко, 1845 год.
«Завещание
Как умру, похороните
На Украйне милой,
Посреди широкой степи
Выройте могилу,
Чтоб лежать мне на кургане,
Над рекой могучей,
Чтобы слышать, как бушует
Старый Днепр под кручей.
И когда с полей Украйны
Кровь врагов постылых
Понесет он… вот тогда я
Встану из могилы —
Подымусь я и достигну
Божьего порога,
Помолюся… А покуда
Я не знаю Бога.
Схороните и вставайте,
Цепи разорвите,
Злою вражескою кровью
Волю окропите.
И меня в семье великой,
В семье вольной, новой,
Не забудьте — помяните
Добрым тихим словом».
А. Твардовский,1945
Первое, что вызывает скепсис в этом стихотворении, это исключительное самолюбование Шевченко самим собой - уверенность Тараса в том, что он такой гений, такой гений, что даже для бога большая честь пообщаться с Шевченко. И заметьте, Шевченко всего 31 год, ему ещё работать и работать, а он уже уверен в своём величии и даже завидное местечко себе под могилу выбрал, и уверен, что кто-то это его завещание будет исполнять. Но в этом самолюбовании, собственно, нет ничего удивительного, поскольку этот наглый апломб не является исключительной особенностью Шевченко. У нас все поэты, начиная от Пушкина, чувствуют себя гениями, в рифму вещающими что-то такое умное, что все нерифмующие должны этим рифмам внимать, заучивать их наизусть и декламировать с придыханием. Так, что тут Шевченко просто ведёт себя как настоящий поэт.
Меня удивляло его нахальство, без сомнений, автоматически произрастающее из образа мыслей Шевченко – изнутри его человеческой сущности. Нахальство, рассчитанное исключительно на глупцов – на тех, кто завороженный рифмой не будет вдумываться в то, какую именно мысль Шевченко зарифмовал. Этот, ещё сопливый «вождь бунта», призывает пролить реки крови во имя некой свободы, однако, проливать эту кровь восставшие обязаны только после того, как Шевченко умрёт естественной смертью, поскольку сам Шевченко ни в каких бунтах, ни в каких мероприятиях, грозящих наказанием, участвовать не собирался.
Ну и на кого, кроме, как на кретинов, рассчитан этот «р-р-р-революционный» призыв? А между тем этот стих учат в школе и учителя убеждают детишек, что нужно восхищаться гением этого слабоумного болтуна.
Однако в случае с Байденом меня позабавил не Шевченко, а Байден.
Понимаете, малороссийское наречие это наречие села, и никуда от этого не денешься. Люди на Украине, которые в своих размышлениях выходят за круг быта и понятий села, так или иначе вынуждены переходить на великорусское наречие, то есть, сначала думать на великорусском наречии, а потом переводить это в уме на малороссийское. От этого у них возникает непонимание того, что озвучено на малороссийском наречии, даже если городской патриот Украины малороссийское наречие старательно учит и тужится на нём разговаривать.
Ведь родной язык нужно чувствовать, воспринимать его не задумываясь над тем, что прозвучало, а для них, из-за обстановки шизофрении в области языка, становится неродным ни русский литературный, ни малороссийское наречие русского языка. Эти «щірі українці» из городов мэкают и бэкают на малороссийском, но не чувствуют его. А коварство малороссийского наречия в том, что в нём подавляющая часть слов звучит и пишется, как и русские слова, однако не все эти слова означают то же самое.
К примеру, когда-то в проторусском языке, понятие «время» передавалось словом «час». Потом час стал размерностью времени, но в малороссийском час сохранился в том же понятии «время». А размерностью времени в 60 минут стала «година». И когда вы услышите от малоросса, что ему «час идти домой», то можете подумать, что ему до дому добираться один час, а на самом деле ему просто подошло время идти домой, а до дома может быть и 5 минут ходу. Вот и Твардовский ошибся в переводе «Завещания», а переводчик на английский наверняка был сначала переводчиком с великорусского, а уж потом с малороссийского, посему тоже ошибся. Иначе, уверен, Байден не стал бы цитировать эту строчку.
Дело в том, что «великій» но-малороссийском это не «великая» на русском литературном. Это не от понятия «величие» (по-малороссийски «величие» это «величність»). И если бы Шевченко хотел возвеличить будущую семью народа, то он бы написал: «в сем’ї величній». А раз у него «в сем’ї великій», то это не в «семье великой», как перевёл Твардовский, а в «семье большой». Поскольку «велика» по-малороссийски это только и исключительно «большая», Большая по любым, но только физическим параметрам, ведь в малороссийском языке нет иного слова для описания понятия «большой». К примеру, «велика дитина» - это большой ребёнок, либо по возрасту, либо по росту или весу, но никак не по причине внутреннего величия, соответственно, скажем, «велика хата», это не восхищение величием хаты а просто указание на её размеры.
Поэтому «большая семья» в этом стихотворении Шевченко может быть только многочисленной, соответственно, может быть только Российской империей, а никак не её частью – окраиной, Украиной. И как тут ни толкуй, а по-другому не получится – в своём «Завещании» Шевченко имел в виду кровавое освобождение от помещиков и царя всей Российской империи, а отдельная от России, сепаратистская Украина ему и даром не была нужна. Да, к самой Украине, как таковой, у Шевченко нежные чувства, но ведь он там родился. Однако главное, думаю, что писал он на малороссийском языке потому, что стихи на великорусском наречии у него, скорее всего, получались плохо. Оно и на малороссийском его стихи, мягко скажем, «так себе», но на малороссийском они хоть звучали прикольно. Кроме того, думаю, и никто из имперских критиков и не заморачивался, скажем, вопросом, что такое в «Завещании» эти «лани широкополі»? («Ланы» – поля, но на малороссийском и «поля» тоже поля, получается «поля широкопольные»). Откуда критикам знать - может, на окраинах России действительно принято говорить так придурочно?
Вообще-то, ценность поэта для народа, если хотите, его гениальность, определяются тем, как народ воспринимает стихи этого поэта. Если, скажем, по погоде декабря 2015 года мне более чем через 50 лет вспоминается:
«В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе»,
- хотя в школе мы всего «Евгения Онегина» наизусть не заучивали, то, отдадим должное, Пушкину не откажешь в том, что он великий поэт. И как отказать В. Высоцкому в том, что он великий поэт? Шевченко же отличается тем, что он никому, кроме преподавателей украинской литературы, и даром не нужен. Его, бедного, никто не цитирует и не вспоминает ни в каких случаях, и, говоря по правде, он и малороссийское наречие знал не бог весть как. (Правда, спасибо Шевченко за«Славных прадедов великих правнуки поганые», но эту строчку мало, кто знает, и ещё меньше знают, из какого контекста она вырвана).
Надо же понять, что после того, как помещик вывез 15-летнего сироту с Украины, Шевченко бывал на ней только в командировках, а в остальное время жил в Петербурге. Ну, нельзя же подростком впитать в себя слова всего языка, даже если это язык села! И после солдатской службы Шевченко вернулся не на «милую Украину», а в Петербург, и добивался звания академика не какой-то там киевской академии, а Императорской академии художеств. Он был имперец, а не сепаратист.
И как не слюнявь Шевченко соплями «национальной независимости Украины», а никуда не денешься – Т.Г. Шевченко и поэтом был не Украины, а Российской империи. И из этой строчки «Завещания», имперскость Шевченко особенно хорошо видна. Да, повторю, он писал стихи на малороссийском наречии (и только стихи), но ведь Малороссия была неотъемлемой частью Империи, так что в этом удивительного? (Кстати, дневники и письма Шевченко писал на литературном русском). Помнится, императрица Анна, чтобы сформировать аристократию для присоединённых киргизов, приказала отобрать из семей наиболее авторитетных киргизов мальчиков и за государственный счёт обучать их грамоте и наукам в Казани. Но при этом особо оговаривала, что нельзя дать этой будущей аристократии забыть родной язык.
И если уж говорить о поэтах с Украины, то надо вспомнить потомка запорожских казаков И.П. Котляревского, поэта, театрального деятеля и педагога, всю жизнь прожившего на Украине (за исключением воинской службы и участия в войнах). Котляревский написал большую поэму «Вергилиева Энеида. На малороссийский язык перелицованная И. Котляревским», причём: «Сам Котляревский и его современники «малороссийский язык» как таковой использовали прежде всего с юмористической целью». Кстати, Шевченко был в восторге от произведений Котляревского, мало того, Котляревский из-за своей «Энеиды» и сегодня реально цитируемый в Малороссии поэт. Но вот «свидомиты» и в XIX веке не любили Котляревского, обвиняя его в том, что он, якобы, издевается над «українскою мовою». «В 1861 году известный писатель и общественный деятель, друг ШевченкоПантелеймон Кулиш назвал Котляревского выразителем «антинародных образцов вкуса», от души поиздевавшимся в своей «Энеиде» над «украинской народностью», выставившем напоказ «всё, что только могли найти паны карикатурного, смешного и нелепого в худших образчиках простолюдина», а язык поэмы назвал «образцом кабацкой украинской беседы»», - сообщает Википедия. На самом деле Котляревский ни капельки не издевался ни над малороссами, ярчайшим представителем которых был он сам, ни над языком украинских сёл. Просто Котляревский великолепно (лучше Шевченко) знал малороссийское наречие, но, одновременно, будучи умным человеком, прекрасно понимал, когда и о чём в Империи можно говорить на малороссийском наречии, а когда нужно переходить даже не на великорусское наречие, а на имперский литературный русский язык.
Но вернемся к «Завещанию». Да, конечно, перед папуасами Байден может цитировать эту строку из «Завещания» Шевченко – папуасы всё равно ничего не поймут, хоть ты им стихи со стен общественных туалетов цитируй. А вот в обществе грамотных людей Украины, упоминать эти строки не надо. В обоснование украинского сепаратизма уж лучше сразу дуру Фарион цитировать, а не этого, не бог весть какого, но всё же имперского художника, большого патриота Российской империи, и на малороссийском наречии писавшего всего лишь что-то, издалека похожее на стихи.
И, пользуясь случаем, поздравляю с Новым годом всех моих сторонников и читателей! Удачи вам во всём!
|
|
