В санкт-петербургской правительственной газете "Петербургский дневник" 1 июня 2009 г. выступил известный в северной столице политолог и публицист В. Островский, который в своей постоянной колонке поместил небольшую статью под названием "Истина всегда одна", комментирующую Указ президента "О противодействии попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России" и создание Комиссии, на которую и возлагается эта задача. Оценку он даёт с позиции типичного питерского интеллигента, в меру диссиденствующего, в меру конформистского, зашоренного идеологическими клише и не способного подняться над привычной средой. Такой вот сугубо буржуазный взгляд на прошлое, якобы центристский по форме, но правый по сути, поскольку коммунизм и коммунистов Островский и его единомышленники всё-таки не любят больше, чем либералов.
В частности, он пишет: "Само создание подобной комиссии было бы вполне нормальным, если бы вокруг неё сразу же не стали раздаваться самые истерические вопли. С одной стороны, прогрессивная общественность впала в панику, уверяя, ...что вообще наступил чуть ли не новый тоталитаризм. С другой - засуетились и "казенные патриоты", ...надеясь, что скоро реабилитируют преступления их кумира Джугашвили, оправдают репрессии и голодомор, убийства польских офицеров в Катыни.Но не будет ни первого, ни второго. Люди здравого смысла давно уже научились отличать историю России и её народов от истории ленинско-сталинских кровопусканий собственной страны, равно как и другим странам. А разве наши записные либералы хоть намёком осудили саакашвилиевскую пропаганду о "двухсотлетней российской оккупации Грузии"? Или напомнили о бесчеловечных преступлениях украинских националистов, названных Ющенко "героями Украины". Нет, ни разу. А разве наши "патриоты" хоть раз сказали об общих страданиях всех народов бывшего СССР в ходе большевистского эксперимента? Нет, ни разу. Истина не бывает правой или левой. Истина одна. Дело чести нашей страны выступать на стороне этой истины. Надеюсь, что наш президент хочет именно этого. Потому что того же хочет и Россия".
Да, истина одна. Но, к сожалению, трактуется она под разными углами зрения. А это зависит от того, чьи интересы, какого класса выражают публицисты, историки, пропагандисты. Ведь и президентский указ назван лукаво: "...О попытках фальсификации ...в ущерб интересам России".
А кто сегодня выражает интересы России? Те, кто - власть. О какой истине вещает В. Островский, если он только одним перечнем гнусных и лживых мифов о русской истории уже определил своё место как исказитель истории?
О какой объективности в истории может идти речь, если даже события почти четырёхвековой давности трактуются так, как выгодно сегодня власть имущим?! И мы более чем уверены, что В. Островский в подходе к оценкам событий советского периода окажется на стороне либералов при всей его якобы нелюбви к ним, нежели разделит мнение историка, статью которого мы представляем нашим читателям.
История - это политика, опрокинутая в прошлое, утверждали сторонники так называемой "исторической школы Покровского", сложившейся в 20-е годы. Самого Михаила Николаевича неоднократно критиковали, он признавал свои ошибки и даже исправлял их. Но в 1932 году Покровский умер, а его ученики и последователи, извратив мысли учителя, стали активно противодействовать линии Сталина на восстановление в правах классической русской истории, доведенной троцкистами к началу 30-х годов до абсурда.
26 января 1936 года ЦК ВКП(б) принял постановление, прямо направленное против попыток историков "школы Покровского" подменить науку политикой. В нем впервые были сформулированы требования к советским историкам, обязывающие изучать события, исходя из конкретных жизненных условий, в которых они возникали и развивались, то есть предлагалось взять на вооружение "принцип историзма".
14 ноября 1938 года ЦК ВКП(б) в постановлении об организации изучения "Краткого курса истории ВКП(б)" снова вернулся к "школе Покровского", но уже в более резких оценках. Особо подчеркивалось, что она "толковала исторические факты извращённо, освещала их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю".
"Историзм" и "антиисторизм", как два принципиально различных подхода к освещению исторических событий и к оценке деятельности исторических личностей, всегда находились в центре идеологической борьбы, которая не затихала в советское время и тем более обострилась сегодня. Как не парадоксально, но методология антиисторизма получила, можно сказать, второе дыхание после ХХ съезда КПСС, который дал старт антисталинской пропагандистской истерии, которая продолжается до сих пор. Методологическая установка троцкистской "исторической школы", которую продолжали называть именем Покровского" (хотя сам Михаил Николаевич троцкистом никогда не был), стала определяющей для современных официозных историков и публицистов, и особенно проявляется в освещении советского периода истории.
Интересная закономерность: чем хаотичней идут дела у "реформаторов" и реставраторов капитализма, тем ожесточённее становится антисоветская и антикоммунистическая пропаганда. Но при этом теряется не просто чувство меры - отсутствуют логика, смысл и здравомыслие.
Взять хотя бы одну тему, на которой просто зациклились все буржуазные СМИ - репрессии 37-38 годов. Даже в официальный текст "Минуты молчания" в память не вернувшихся с фронтов Великой Отечественной войны, традиционно проходящей 9 мая в 19 часов, и то умудрились вставить фразу о "миллионах погибших в сталинских лагерях". В конце 70-х на телеэкраны вышел эпохальный многосерийный фильм "Вечный зов" по одноименному роману А.Иванова, пожалуй, самый правдивый, наиболее достоверно показывающий нравственно-психологические коллизии гражданской войны, непримиримо расставивших людей по разные стороны классовых баррикад. В телефильме один из главных его героев, фактический антикоммунист и скрытый враг советского строя Полипов, ставший после всех перипетий секретарем одного из алтайских райкомов КПСС, разоблачается как враг революции и, в конечном счёте, как агент влияния иностранной разведки.
К сожалению, в жизни произошло наоборот: если не сами Полиповы, то их дети стали секретарями обкомов и ЦК партии, и изнутри разрушили и общество, и государство. Сталина ненавидят не за репрессии, его ненавидят как вождя трудового народа, ненавидят за то, что он замыслил и в целом осуществил построение государства социальной справедливости, государства рабочих и крестьян, в котором не оставалось места социальным паразитам. Им приходилось маскировать свою паразитическую сущность либо демагогией, либо показной активностью.
Репрессии, масштаб которых был на много порядков меньше, нежели об этом говорят "враги народа", от прошлых троцкистов до нынешних либералов, в сущности, представляли собой превентивные меры политической и социальной защиты общества от паразитов, сосущих из него соки, и не только представляющих свергнутые классы, но и тех, кто приспособился к новым условиям общественной жизни, не изменив своей сути. Какие тут репрессии! Это непримиримая и вечная борьба паразитирующих слоев населения с трудящимися классами общества.
Если и стоит в чем-то обвинять Сталина всерьез, так это в том, что он не смог или не успел создать систему подлинного народовластия, при котором Власть полностью отвечает за свою деятельность перед народом, прежде всего, перед трудовой его частью. Я не собираюсь оправдывать перегибы, допускавшиеся органами НКВД, осуществляющими репрессивные мероприятия в 30-е годы. Но я не хочу и не собираюсь, как историк и гражданин России, каяться за то, что было.
Может быть, в других, не экстремальных предвоенных условиях, удалось бы избежать крайних мер, но не надо забывать, что в обществе шла скрытая, "холодная" гражданская война, обострение которой пришлось именно на конец 30-х годов, когда весь мир на полных парах шел к очередной, второй мировой войне. А гражданские войны не заканчиваются с последним выстрелом на фронте, противоборствующие стороны не подписывают мирный договор или акт о капитуляции. Борьба просто перемещается из окопов в кабинеты, на кафедры, в "органы" и редакции. Если забыть о принципе историзма, то никак не объяснить, почему стали возможны репрессии.
Но здесь ещё и другой вопрос: почему именно репрессивные дела являлись раньше и являются в настоящее время высшей государственной тайной? Не потому ли, что сокрытие их выгодно власть предержащим, ибо позволяет фальсифицировать историю, трактовать её в нужном для режима направлении?
Антиисторизм стал ныне не просто ненаучным методом исторических исследований, но инструментом государственной политики. Ибо капиталистический строй не может существовать без колоссальной лжи, потому что ложь - обязательное условие и среда существования паразитов. В юриспруденции, например, четко различаются две вещи: событие и отношение к этому событию, мнение о нем. Над событием никто не властен - оно уже состоялось, его не поправить и не изменить. Оно объективно. Но оценка этого события - субъективна, она зависит не только от глубины и всесторонности информации о нем, но и от позиции человека, оценивающего его, от порядочности и нравственной культуры, от политической задачи, решаемой в данный момент оценкой этого события.
Из Александра Македонского в эпоху Просвещения, когда шло становление национальных государств, европейские историки делали монстра, выделяя в его деятельности только негативные моменты. Со средины XIX века, когда зарождался империализм, Александра Македонского показывали как великого государственного деятеля, создавшего первую в истории мировой цивилизации, так сказать, классическую империю.
Отношение к Сталину характеризует не Сталина, ибо его дела уже принадлежат истории и человечеству, их нельзя отменить или переделать, их можно только осмыслить и сделать выводы для будущего. Но они могут трактоваться так, как это выгодно в данный момент государственной, идеологической или политической конъюнктуре. Поэтому отношение к Сталину характеризует того, кто его оценивает, уровень его культуры и нравственности.
В 1947 году по инициативе Сталина Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о запрещении браков между советскими и иностранными гражданами. Какое жестокосердие! Какое нарушение прав человека! Какое посягательство на Любовь! Так отреагировала наша либеральствующая творческая интеллигенция, правда, задним числом.
Все, наверно, помнят спектакль, а потом и фильм "Варшавская мелодия", пронзительно со слезой играемый лучшими театрами Советского Союза. Но в 1947 году народ правильно понял и воспринял этот Указ, как образец конкретной заботы государства о советских женщинах. Фронтовики помнят, сколько после 9 мая 1945 года осталось наших солдат и офицеров в гарнизонах и гарнизончиках, разбросанных по всем городам Центральной и Восточной Европы - десятки тысяч молодых в расцвете сил и энергии парней, потенциальных женихов для тамошних гретхен и панночек: дефицит мужчин был по всей Европе. И уже начали наши офицеры брать в жены немок и полячек, чешек и мадьярок. И если бы в 1947 году не был введен запрет на браки с иностранками, сколько бы женщин в Советском Союзе остались вековухами.
Но чтобы понять стратегическую мудрость Указа 1947 года, надо хотя бы чуть-чуть взглянуть дальше собственного носа. Мозгов для этого у наших писателей, драматургов и режиссеров не хватает, а главное, желания нет. Сталина нельзя обожествлять: он, как любой человек, мог ошибаться. Но Сталина нельзя и клеймить за эти ошибки, ибо мотивами его действий всегда были высшие интересы народа и общества. Он проводил ту линию, которая, по его мнению, отвечала стратегическим целям великого государства и народа.
Сталин был диктатор и вождь. Более того, как сказал Черчилль в своей речи, произнесенной в палате лордов в честь 80-летия со дня рождения Сталина, в самый разгар антисталинской истерии в Советском Союзе, когда рушили его памятники, а из библиотек изымали его труды, "Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктатором". Но и величайшим счастьем России и всего человечества было то, что в годы тяжелейших испытаний борьбой с фашизмом руководил Сталин.
Во время войны иной формы государственного управления, кроме как диктатуры, быть не может по определению. Ещё в республиканском Древнем Риме на время опасной для страны войны сенат избирал диктатора и передавал ему всю власть, наделяя его чрезвычайными полномочиями. Но Сталин был и вождь, неповторимый "среди руководителей государств всех времен и народов". В данной своей оценке Уинстон Черчилль, который до последнего вздоха оставался непримиримым врагом России и коммунизма, продемонстрировал высочайший образец истинного историзма, до которого так и не поднялась ни советская, ни российская историография. И то, что современные политики-либералы, а вслед за ними и российские идеологи, от телеобозревателей до академиков, ненавидят Сталина, но готовы симпатизировать Гитлеру, - закономерно. Потому что Гитлер был вождем паразитической части мира, а Сталин - трудящегося человечества.
Сталин не был военным ни по образованию, ни по профессии. Он вынужден был принимать на себя функции военного руководителя по мере того, как германские войска прорывались всё дальше вглубь страны, и вставал вопрос о существовании самого государства в целом. Все "предвоенные" маршалы и генералы в меру своих талантов более-менее успешно организовывали и возглавляли оборону на оперативных направлениях или конкретных соединений и объединений войск. Но времена полководцев, когда - "пришёл, увидел, победил", безвозвратно канули в Лету.
В этой войне требовалось объединить под одним руководством и фронт, и тыл, солдат и рабочих, крестьян и интеллигенцию. Это мог сделать только человек, пользующийся безусловным доверием всего народа и заведомо преданный своему народу. Таким общенациональным лидером страны был лишь - Сталин. Только благодаря его железной воле, твёрдости и однозначности принимаемых им решений и жёсткости их исполнения, хладнокровию и выдержке удалось предотвратить катастрофу армии в первые недели войны, когда во многом было потеряно управление войсками на главном направлении германского удара, когда высшее руководство Красной Армии не имело достоверной информации ни о положении дел на фронтах, ни о масштабе немецкого вторжения.
Исторические обстоятельства и экстремальность обстановки заставили Сталина стать военачальником, а его гениальный ум, колоссальный интеллект и феноменальная память позволили в полной мере овладеть военным искусством. Если такие полководцы, как Жуков, Рокоссовский, Василевский, Конев и другие вошли в Историю как Маршалы Победы, то Сталин по праву должен носить звание Полководца Победы.
Никто из военного и политического руководства СССР не мог заменить Сталина. Сама эта мысль была абсурдной. Г. Гопкинс, советник Ф.Д. Рузвельта, писал: "...Никто из нас не мог предсказать, какие будут результаты, если что-нибудь случится со Сталиным". Если Г.К. Жуков, будучи правой рукой Верховного Главнокомандующего, координировал деятельность двух-трёх фронтов в конкретной стратегической операции и всегда мог опереться на помощь Верховного, то Сталин, руководя всеми фронтами и всей войной, мог рассчитывать только на самого себя. Лучшие маршалы Сталина отвечали за успех конкретной операции, Сталин нёс ответственность за Победу в войне. Да, была Ставка, был Генеральный Штаб, как орган её управления, были сотни профессиональных и высококвалифицированных офицеров и генералов, которые определяли стратегические и оперативные задачи фронтов и флотов, планировали и детально разрабатывали все военные кампании и операции. Но последнее слово всегда было за Верховным Главнокомандующим и именно его слово приводило в действие весь гигантский механизм наступления или обороны.
Поэтому и первые венки в День Победы президент и премьер-министр России должны были возлагать к могиле Верховного Главнокомандующего, того, кто привел к ней Армию и народ. Но этого никогда не будет. Потому что несмотря на всё Указы о противодействии фальсификации истории всё, что так или иначе касается деятельности Сталина, а значит и всего советского периода истории, в полном соответствии с "теорией Покровского" будет фальсифицироваться, очерняться, искажаться и извращаться. И не только записными публицистами режима, но и его историками.
Как можно праздновать очередной День Победы и ни разу даже не упомянуть имя Верховного Главнокомандующего!? Поэтому все Указы президента "О противодействии фальсификации истории", к сожалению, выглядят в преддверии 65-летнего юбилея Победы - не более как очередным актом лицемерия и фарисейства. ..."По делам их судите их".
P.S. Чужеродность нынешней власти и её партии "Единая Россия" особенно проявляется в День Победы 9 мая и 22 июня: красный флаг несовместим с власовским триколором. Ибо не только формально, по цвету, но и душой "власовец" находится по ту сторону линии фронта, в стане паразитов. Они бы с удовольствием отменили празднование Дня победы, как уже пытались сделать в 1992 г.
Однако пока ещё боятся не ушедшего в могилы поколения. Но они его ликвидируют, как только Россия распадется на удельные княжества и каждый из местных правителей отменит его своим указом, как это сделано в Прибалтике. Логика проста: нет Советского Союза - нет и победы. И к этому закономерно ведёт вся деятельность объединившихся под власовским флагом: уничтожение СССР и его расчленение, разгром Вооруженных сил России и системы образования, выведшей страну в космос, ликвидация ядерного оружия в России.
От редакции: Безусловно нельзя не согласиться с автором - "Как можно праздновать очередной День Победы и ни разу даже не упомянуть имя Верховного Главнокомандующего!?"
Но при чем тут Троцкий и троцкисты, которых автор поминает несколько раз, с большой неприязнью, а вот в чем они провинились перед отечественной историей - не говорит. Видимо, считает, что определение "троцкист" говорит само за себя. Что-то вроде "пидора". Но даже "за пидора" среди конкретных пацанов принято отвечать, так что уж за троцкистов, да еще и у историков, ответить бы не мешало.
Автор пишет, что "в 1932 году Покровский умер, а его ученики и последователи, извратив мысли учителя, стали активно противодействовать линии Сталина на восстановление в правах классической русской истории, доведенной троцкистами к началу 30-х годов до абсурда". Но ведь 1932-й год, когда умер Покровский - это и есть начало 30-х. Так когда же успели троцкисты "довести до абсурда"? За считанные месяцы, что ли?..
И потом, что это за такая "классическая русская история"? Карамзин или Ключевский? Или оба сразу? Так вроде бы по поводу Карамзина сказал классик:
"В его истории изящность, простота
доказывают нам без всякого пристрастья
необходимость самовластья
и прелести кнута".
Но классик точно не был троцкистом. Или был?Ведь в соответствии с документами ЦКРК КПРФ неотроцкист может и не знать, что он неотроцкист, и даже отрицать это, нона самом деле он все равно неотроцкист. Так почему же тех, кто разделял идеи Троцкого еще до его рождения не называть, по аналогии с неотроцкистами - старо-троцкистами или пред-троцкистами?
Восхищение же автора откровенным "племенным животноводством" по отношению к советским гражданам на примере запрета межнациональных браков просто удивляет. Да, очень многие действия диктаторов имеют вполне разумные обоснования. Но только не надо путать эти разумные обоснования - с достаточными оправданиями. Иначе и людоедство какого-нибудь Бокассы можно будет объяснить (и оправдать) недостатком белка в пище. Сталин был великим человеком, но и цена его ошибок и преступлений тоже была великая, сообразно масштабу личности. И это первой, и очень задолго до историков, признала сама партия. Не Хрущев и не его окружение, а именно партия.
Самого Троцкого, кстати, не реабилитировали, а вот тех, кого по делу и не по делу называли троцкистами - реабилитировали практически всех. И не стоит теперь, вполне здраво отрицая потуги режима управлять историей, устраивать виртуальные процессы тридцатых годов по второму разу - на этот раз над идеями.
А фраза автора "превентивные меры политической и социальной защиты общества" предполагает, видимо, право государства превентивно защищать себя от своих граждан еще до совершения ими чего-либо (иначе при чем тут слово "превентивный")? Наказывать за мыслепреступления по Оруэллу? Хочется сказать автору - ну представьте себя самого на месте тех, от кого общество надумало превентивно защищаться...
А.Б.
|
|
