Президент Литвы Даля Грибаускайте воспринимает нынешнее правительство Украины, как родное. Войну Киева против Донецкой и Луганских республик считает освободительной. Вся вина, этих регионов, что они считают захват власти в Киеве с помощью коктейлей Молотова не законным, и решили не подчиняться этому варварскому порядку.
Не смущает Грибаускайте, что на Украине, куда не глянешь, свастика и фашистская символика, идеология сделана тоже по этому образцу. В эфире норвежского телевиденья показан сюжет, в котором несколько нацгвардейцев были в касках с символикой СС и свастикой.
Действуют эти войска тоже как фашисты, убивают мирное население, убивают детей. В квартиру в Горловке посланный этими освободителями, влетел снаряд, семилетней девочке оторвало голову. Эти освободители убили, уже как минимум 65 детей, ранено 159. Чем провинились эти святые души перед друзьями литовского президента. В виде гуманитарной помощи Литва производит бесплатную поставку оружия этим бандитским формированиям.
Стоило бы Грибаускайте ещё раз посетить холм Жвагиняй, что недалеко от Клайпеды. Местные резчики по дереву создали мемориал, вырезав фигуры всех 42 жителей деревни Аблинги, которых в первый же день войны сожгли и расстреляли фашисты. Они спускаются с холма черные обуглившие, словно вставшие из пепла.
В восьмидесятые годы мне довелось в тех краях судить Всесоюзные соревнования по гребле. Знакомый рабкор познакомил меня с некоторыми резчиками, вкратце рассказал эту страшную историю. После чего я ещё два раза приезжал к этим мастерам, которые создавали эти фигуры, оживляли эти лица.
Жителей Аблинги уже нет в живых, но они словно только сейчас оторвались от дел, в руках конские уздечки, грабли и другой нехитрый крестьянский инвентарь. В тот день – двадцать второго июня 1941 года в деревне должна быть свадьба. Выходила замуж красавица, Бася Луожите за кузнеца Ионаса Бенюшеса. Приготовили цветы, настроили свои скрипки музыканты.
Не суждено было собраться гостям, спеть заздравные, хвалебные песни в честь молодых. На рассвете над деревней стали кружиться самолеты, послышались взрывы бомб. Книгочея Пятраса и его друга Антанаса в деревне считали чудаками, так как они до третьих петухов жгли керосин, читая книги. Они и разбудили деревню криками: «Просыпайтесь, война пришла, прячьтесь от бомбежки». Люди выбежали в поле, но им навстречу двигалась цепочка солдат в грязно-зеленой форме. Они погнали людей обратно в деревню. Мужчин стали сгонять в сарай к крестьянину Вите, здесь были и любимец детворы Владес, и жених Ионас, и друзья – книгочеи Пятрас и Антанас. Под замком оказались все деревенские мужики. Женщин часовые отталкивали прикладами. Солдаты нашли дом, где должна была состояться свадьба, и было приготовлено много угощений, устроили там свою пирушку. Потом вместе с детьми женщин тоже загнали в сарай, чтобы не мешали веселиться за свадебным столом.
В деревне мычали недоеные коровы, визжали голодные свиньи. Когда немцам надоел этот концерт, они открыли сарай и выпустили женщин, чтобы те занялись скотиной. Немного погодя немцы подожгли первый дом, потом второй, третий. Через полчаса полыхала вся деревня. Старуха Зузана Балтуоне, встав на колени, умоляла: «Сынок, не трогай мою избу». Гитлеровец со всей силой ударил её в лицо, старая женщина упала и больше не шевелилась. Солдаты, собрали опять всех женщин и детей и затолкали к мужчинам в клеть, но там уже не было друзей Пятраса и Антанаса.
Из всех жителей Аблинги уцелел один мальчишка – Юозас Жебраускас. Он и рассказал, что следующими после Пятраса и Антанаса были его брат Повилис и сестра Паулина, которая, к своему несчастью, приехала на выходные к подруге Басе на свадьбу. Они сразу поняли, что это конец. Паулина вытерла Юозасу слезы, подняла его нос кверху: «Братишка, ты же мужчина, крепись» Потом встала на колени перед матерью и отцом: «Родные мои, прощайте».
В клеть они уже не вернулись. Потом двери сарая распахнулись, приказали выйти всем мужчинам. Молодожены Ионисы, Среблюсы, Мартикусы, а также Бася с Ионасом хотели идти вместе, но женщин как овец затолкали опять в помещение.
Некоторое время спустя послышались выстрелы. Женщины поняли, что расстреливают их мужей и сыновей. Трудно выразить, что творилось в это время в клети, стон, плач, причитания.
Вскоре пришла очередь и всех остальных. Их стали выгонять на улицу. На месте деревни пылал огромный костер. Было очень жарко, разъедало глаза. Кое-кто из подростков пытался бежать в лес, который был совсем рядом. Но их догоняли немецкие пули. Толпу выгнали за деревню, приказали лечь лицом вниз, но никто не подчинился. Среблена, протягивая вперед месячную дочку, пыталась выпросить жизнь хотя бы для нее. Солдат выстрелил в молодую мать. Среди палачей произошло временное замешательство, и Юзас услышал голос матери: «Бежим в лес».
Они побежали втроем: мать, Юозас и маленькая сестренка Алдуните. Убийцы устроили настоящую охоту по бегущим мишеням. Юозас немного замешкался в кустах, поэтому и остался жив. Он видел, как упала подкошенная пулей мать, платок соскользнул с её плеч и плыл в воздухе. Потом подстрелили Алдуните. Больше Юозас ничего не помнит.
Ходят несколько легенд, объясняющих причину уничтожения деревни. В одной из них говорится, что в окрестностях Аблинги кто-то обстрелял немецких солдат и одного из них убили. Другая утверждает, что по дороге в деревню на мине подорвался немецкий мотоцикл. Сожженная деревня, десятки мирных жителей расплатились жизнью за погибшего оккупанта.
Вот они, невинные жертвы. Балтионисы: отец, мать, дети – всего семь человек. Шаулитасы – пять человек. Владас Шупонас и пятеро детей. Мал мала меньше, как ступеньки на крыльце к дому.
Юозаса Жебраускаса нашли на следующее утро около одного из хуторов в соседнем районе. Он лежал у дороги без сознания. Думали, что мертв, но, к счастью, оказался жив.
Когда он очнулся, то долго не смог рассказать о случившимся. Художники - резчики по дереву, которые были наслышаны о трагедии Аблинги, но не знали подробностей, попросили Юозаса вспомнить все подробности, выпытывали по маленьким порциям.
У литовских резчиков была своя творческая организация. На одном из собраний художник из Клайпеды Витаутас Майорс рассказал о трагедии деревни Аблинги. Даже крестьяне из соседних деревень не знают, где стояли эти дома: все распахано, забыто и заброшено. Майорс предложил создать мемориал, поставить каждому погибшему жителю Аблинги скульптуру. Идею подхватили, послышались выкрики: «Запишите меня – Паулаускас, Жулкус, Дружинкас, Юргилис, Генейтис, Кумшлис..»
Кандидатов отбирали в бригаду не только по творческим качествам. Учитывались и физические возможности претендентов, ведь работа предстояла тяжелая, нужно было вырезать фигуры высотой пять-шесть метров. После отбора кандидатов, а их было тридцать человек с разных концов республики, решили открыть на Жвагиняе творческий лагерь. Мемориал должны были сделать художники в свободное от работы время, а для этого нужно было совместить отпуска, ведь все они работали в разных организациях. Отобранных для работы в лагере, как мушкетеров, привели к специальной присяге.
Приютил бригаду брат погибшего в Аблинге книжника Антанаса Саурес Симонас. Он во время войны жил в другой деревне, вот и остался жив. Симонас потеснился, отдал в распоряжение мастеров свою усадьбу в окрестностях горы Жвагиняй.
Каждый мастер создавал образ согласно своей философии, не по фотографиям, не описаниям конкретного человека, таких подробностей не было. Ионас Паулаускас из Заросая колдовал над скульптурой кузнеца Шаулитаса. Он стремился показать человека за работой. В маленькой мастерской горел огонь, кузнец подковывал лошадей, ремонтировал плуги, бороны, клепал обручи для бочек.
Римантас Пампарис из Плунге создавал памятник Анастасу Сауресу и Пятрасу Шакинису. Очень свободолюбивые были эти парни: нельзя их силой было подчинить, покорить. Немцы их связали вместе, бросили в сарай. Мастер вырезал зловещую цепь, которой стянуты друзья спинами друг к другу, а внизу их ноги лижут языки пламени.
Одной из лучших работ оказалась работа столяра из Вильнюса Ужкурниса «Сват». Вытянув навстречу непропорционально большой указательный палец, он застыл с немым вопросом: « По какому праву вы лишаете меня жизни?».
Витаус Савицкас из Плунге поставил на холм красавицу Басю и её жениха Ионаса. Так они и живут на холме вместе, обвитые свадебным венком.
Наконец все жители Аблинги были расставлены на холме. Определили день открытых посещений. В окрестных деревнях проживало много родственников погибших. Они стали своего рода комиссией, которая принимала работу.
Скульптуры не имели ни табличек, ни портретных сходств, но Юозас Жебраускас каким-то особым чутьем в скульптуре «Сеятеля» узнал своего отца.
Юозас сел рядом и стал разговаривать с отцом: «После того страшного дня мне стало тяжело носить мое сердце, словно в нем живет вся наша деревня, а жить нужно. Не плачь, отец, у тебя растут два внука, это твоя новая жизнь».
Есть у литовского народа такая легенда. Каждый пахарь умирая, становится деревом и охраняет жизнь живых. Смерть Аблинги была страшна. В скорбном молчании подалась вперед женщина, молит о помощи молодая мать, обнявшая свое дитя, гневно сжимает кулаки мужчина, а пламя уже охватывает его. Никто не хотел умирать.
Всем нам нужно вспомнить подобные Аблинги, как тысячи других городов и деревень. По которым огненным смерчем прошелся агрессор. Жизнь и фашизм несовместимы.
Хорошо бы, если президент Литвы Даля Грибаускайте, перед тем, как принимать решение о помощи украинским батальонам с фашисткой свастикой, посетила бы Мемориал на холме Жвагиняй, который рядом. Можно прихватить с собой ещё депутата сейма Казимираса Уоку. Раньше мы были с ним в дружеских отношениях, формировали вместе рабочее движение Союза, вместе защищали трудовые права шахтеров Донбасса. Теперь нужно защищать саму жизнь этих горняков, их семей. Прямой наводкой их расстреливают...
Альберт Сперанский
|
|
