КМФМК: в ожидании фильма-фаворита

Я в изрядном затруднении. Представляю, в каком затруднении находятся члены жюри КМФМК под руководством уважаемого аксакала Ходжакули Нарлиева. Посмотрела 6 из 10 конкурсных игровых полнометражных картин, и пока даже с натяжкой не могу сказать, что из увиденного достойно главной награды. А вот с документалистикой картина ровно обратная - документалисты прямо-таки выстроились в очередь за гран-при, и выделить среди несомненных режиссерских удач главную удачу будет не так-то просто:). 

Неплохую игровую картину "Последняя остановка" прислала в конкурс Бразилия - маленький шарикообразный режиссер Марсио Кури оказался первым бразильцем, участвующим в КМФМК за всю его историю. Неспешная, очень лиричная, филигранно достоверная история ливанских эмигрантов, приехавших в Бразилию на заработки 50 лет назад. Первая часть фильма - реконструкция ливанского социума: компания молодых ребят отправляется через океан в неизвестность, в другой мир. На берегу остаются их семьи, привычки, обычаи, архетипы, любимый дом и любимые девушки, всё то, что, по мнению автора фильма, делает человека личностью. Подкупает исследовательская бережность, с которой воссоздан быт и атмосфера Бейрута полувековой давности, "состаренная" плёнка, благодаря которой картинка выглядит не черно-белой, а терракотовой, этнографически точно выписанные сцены свадеб, гуляний и проводов, сочные типажи героев. Главный герой Тарик и его приятели теряют друг друга из виду сразу же, только ступив с корабля на бразильскую землю, теперь у каждого своя судьба. Современного, красиво состарившегося белоголового Тарика играет знаменитый ливанский актер Мунир Маасри, которого московская публика может помнить скорей по его недавней режиссерской работе "Улица Ювелена" - о Бейруте, охваченном протестным движением. Похоронив жену, Тарик с дочерью отправляется на поиски своих друзей юности, которых судьба разметала по всей Бразилии. Отдать долг каждому из них, выполнить юношеские клятвы дружбы - вот то, что удерживает пожилого Тарика на белом свете, не позволяет ему отправиться вслед за любимой Айшей. Ну и красавица дочь, разумеется - последняя, как полагает Тарик, его отрада в этом мире. Однако, жизнь всегда оказывается богаче наших представлений о ней, и на склоне жизни у Тарика появляется ещё одна отрада - немолодая фигуристая бразильянка с копной жёстких кудрей, свадьбу Тарика с которой мы видим в финальных кадрах ленты. Гармония, которую Тарику дарит его последняя любовь, и гармония, которую он обретает, находя старых друзей и возвращаясь к корням, делают фильм тёплым, добрым и уютным, без менторской назидательности и банальных моралите.

Похожие эмоции пробуждает лента азербайджанского режиссера Октая Мир-Касыма "Умереть отмщенным. Письма из прошлого" - пронизанная иронией и мягким юмором лента маститого режиссера выгодно отличается от целого ряда дебютных поползновений соседей по конкурсной номинации - только в том случае, если опоздать на фильм и не видеть начальные кадры, где картонные зловещие НКВД-шники лютуют во время депортации немецкого населения. Если же кадры с кровавыми злодеями (видимо, дань общепринятому в Азербайджане тренду) не видеть, то вся остальная лента, сделанная скорее в стилистике ироничного грузинского кино, производит вполне приятное впечатление, Весь фильм молодой немец Гюнтер совершает полный приключений трип, выполняя предсмертную волю чудаковатого парализованного дедушки - разыскать и плюнуть в лицо выжившему где-то на просторах Азербайджана немцу Маркусу, ставшего "добровольным помощником НКВД". Разумеется, иная культурная среда, языковой барьер, этнопсихологические различия, помноженные на милые несовпадения кавказского и западноевропейского менталитетов, всё это не просто заставляет удерживать улыбку весь хронометраж ленты, но и пробуждает чисто этнографический интерес к материалу. Стоит ли упоминать, что получение Гюнтером вожделенного наследства под большим вопросом - увидев еле живого, беспомощного старика, наказанного самой жизнью, Гюнтер честно телеграфирует дедушке, что миссия невыполнима.

Претенциозно-заумная, нашпигованная ложной многозначительностью и при этом безнадёжно пошлая и вторичная лента турецкого режиссёра Файсала Сойсала "Перекрёсток" должна была насторожить сразу - во-первых, синопсис обещал перепевы провокационно-спекулятивной темы - синдром послевоенного самоубийства у выживших в Сребренице. Не будем касаться того, что существует как минимум две версии происшедшего в Сребренице, по-разному расставляющие акценты и распределяющие ответственность, - в конце концов, мы имеем дело с художественным произведением и можем судить с позиций чистого искусства. Только вот с искусством в данном случае всё не совсем хорошо - фальшиво-психопатическая мистика на фоне убогих диалогов оставляет чувство неловкости и недоумения. Не спасают даже открыточные виды Мостара с восстановленным на деньги Евросоюза мостом-новоделом. Опыт показывает, что если выступающий перед показом режиссёр с придыханием говорит, что в своем творчестве ориентируется на Тарковского, то можно смело вставать и выходить из зала. Воистину, хуже эпигонов Тарковского только эпигоны Сокурова.

А вот очередная гиперреалистическая картина "Она" Ларисы Садиловой, певицы свинцовых мерзостей российской жизни, искренне порадовала - во-первых, с возрастом садиловская приверженность нуару, а попросту говоря, откровенной чернухе, начинает потихоньку сходить на нет. Специализирующаяся на остропроблемных рассказах об обездоленных, люмпенизированных, вычеркнутых из жизни Садилова снимает, пожалуй, первый в своей биографии фильм не на грани фола. Во-вторых, отказ от "закошмаривания" зрителей делает видеоряд постоянно балансирующим на грани художественного и документального кино, что, безусловно, повышает доверие к происходящему на экране. Семнадцатилетняя Майя убегает из далекого Таджикистана в Москву, пополняя многомиллионные ряды нелегальных мигрантов. Читатель ждёт уж рифмы "розы" - Майю должны обязательно ограбить, избить и изнасиловать коллеги по вещевой барахолке, любимый, ради которого, собственно, она и приехала из кишлака, должен обязательно оказаться подонком и бросить Майю, предварительно её обрюхатив, а ощущение одиночества в большом городе и утрата смысла жизни и всех жизненных перспектив должны увенчать образ "лишнего человека". К нашему вящему удивлению, ничего этого не происходит - любимый оказывается человеком благородным, верные подруги и товарищи по несчастью помогают справляться со всеми трудностями адаптации к московской жизни. Исполнительница главной роли Нилуфар Файзиева подкупает лаконизмом и скупостью средств кинематографической выразительности, крайне мало разговаривая в кадре, но при этом буквально заполняя его своим лучезарным обаянием. В общем, Садилова получилась нетипичная, но оттого не менее интересная. 
, 
В отдельную фестивальную рубрику "Якутия: своё кино" вынесена лента "Крик чайки" якутского режиссера Аркадия Новикова - банда криминальных отморозков расправляется с влюбленной парой, сводя счеты с девушкой, отказавшей кому-то из них во внимании. Зашкаливающе реалистичную, брутально кровавую картину можно было бы посчитать обычной криминальной драмой, - мучительно долгие сцены изнасилования и убийства влюбленных сняты с предельным натурализмом, - если бы не глубокий философско-религиозный финал, когда сама суровая якутская природа творит возмездие, последовательно расправляясь с убийцами. Анимистический культ предков и обожествление якутами сил природы, сквозная тема колдовства и пророчества, языческое ритуальное разнообразие поднимают разворачивающуюся на наших глазах трагедию на уровень религиозной притчи. Большая часть ролей сыграна непрофессиональными актерами, но кастинг выше всяких похвал. 

Во время показа одна из завсегдатаев казанского кинофестиваля, закутанная в платок по самые брови ортодоксальная казанская бабушка поинтересовалась, как такой жесткач взяли в фестивальную программу, ведь показывать такое на экране - несомненный харам. В общем, якутский адок вполне достойно занимает место во внеконкурсной программе, а вот как попали в конкурс некоторые другие ленты, о которых я здесь уже писала, - действительно вопрос.