Практически весь первый день фестиваля был посвящен документальному кино, и даже фильмом открытия - по-моему, для ММКФ уникальный случай - стала документальная лента молодого американца советского происхождения Гейба Польски "Красная армия", настоящий фильм-сюрприз, который с полным основанием можно признать весьма остроумным решением организаторов фестиваля.
"Красная армия" - слегка наивно-восторженная ода американца с советскими корнями советской хоккейной школе, которую автор фильма, представитель нации, соперничавшей с СССР не только на хоккейном поприще, безоговорочно признает лучшей в мире. Через весь фильм идет сквозной монолог Вячеслава Фетисова, которого Польски назначает "главным советским хоккеистом", первым среди равных - автор приносит оммаж золотой советской хоккейной пятерке (Фетисов, Касатонов, Ларионов, Крутов, Макаров), выделяя, однако, среди них Фетисова как явного лидера группы. Сам улыбающийся Фетисов, пришедший представлять картину вместе с режиссером, рассказал, что поначалу согласился сниматься нехотя, но потом втянулся в процесс и проговорил перед камерой в общей сложности 18 часов на неплохом английском.
Из всей блестящей пятерки именно у Фетисова наиболее тесные и запутанные отношения с Соединенными Штатами, куда он ухитрился, вопреки сопротивлению позднесоветских руководителей, уехать играть в НХЛ, и откуда вернулся уже после распада Союза. Польски воспроизводит соперничество американской и советской хоккейных школ именно сквозь призму соревнования двух социальных систем, стремясь показать, что различия в стиле игры, характере тренерства, отношения к спорту в целом, устройстве всей жизни хоккеистов диктовались различиями капиталистической и социалистической систем, находившихся в процессе не только соревнования, но и перманентного взаимного изучения. Две супердержавы, находившиеся на разных этапах холодной войны, прекратившейся с распадом проигравшего войну СССР, демонстрировали принципиально разные подходы к воспитанию молодого поколения, в том числе и молодых спортсменов. Вполне в утрированно-плакатном стиле холодной войны Польски рисует это противостояние, сравнивая советскую систему с отлаженной красной боевой военной машиной, лидирующей в соревновании с американским противником. "Красная армия" - ассоциация с хоккейным клубом ЦСКА, вырастившим не одно поколение лидеров советского хоккея. Патриот Америки, Польски не утрачивает объективности - признает безоговорочную победу советской спортивной модели.
Режиссер явно разрывается между собственным американским патриотизмом и аргументами в пользу американской спортивной системы, которые ему самому кажутся рациональными, и реальностью, в которой советская система безусловно получает заслуженный приоритет. Сам Фетисов, всеми правдами и неправдами добивавшийся выезда из Союза и подписания контракта с НХЛ, гордо говорит, то только в Советском Союзе мальчик из обычной семьи, жившей в скромной коммуналке, мог стать игроком номер один в мире.
Фильм изобилует подробностями, которые могут быть интересны отнюдь не только поклонникам спорта, но и любому, проявляющему интерес к недавней отечественной истории. Чрезвычайно поучительна сюжетная линия о тренерстве - апологетическая оценка нашими хоккеистами взрастившего их Анатолия Тарасова и крайне сдержанная - Виктора Тихонова, "человека без сердца", который, с точки зрения спортсменов, работал уже с подготовленным материалом и нещадно эксплуатировал человеческие возможности, укрощая природу во имя торжества социализма. Собственно, противостояние "диктатуре Тихонова" и стало формальным поводом для наших хоккеистов, добившихся выезда на чужбину. Впрочем, сам Фетисов в интервью проливает свет на свои подлинные мотивации - контракт с НХЛ сулил огромные деньги, и под занавес социализма советское правительство стало отправлять наших хоккеистов за рубеж, но только Фетисов добился возможности забирать все деньги себе, ничего не перечисляя родному государству.
Кстати, Тихонов стал единственным героем фильма, категорически отказавшимся от съемок, и предстает перед нами исключительно в кадрах кинохроники. "Человек из железа" по сей день верен себе.
Многие оценки Польски покажутся лобовыми, слишком плоскими, фильм изрядно разбавлен антисоветчиной в виде совершенно, на мой взгляд, композиционно излишних врезок Владимира Познера с его абстрактными рассуждениями о природе советской власти, которые автор пытается подверстать под рассказы героев-спортсменов о потогонной системе тренировок, жёстких режимных ограничениях для советских спортсменов и прочих ужасах тоталитарной системы:). В то же время через эти нарочитые идеологические наслоения просачивается искреннее восхищение режиссера продуктами советской спортивной школы, равной которой нет в мире.
***
Первый многотрудный фестивальный день запомнился ещё одной качественной крепко сбитой политической документалкой "Казус Блохера"франкошвейцарца Жан-Стефана Брона, решившего в ходе электоральной кампании проехаться по стране с одним из самых одиозных политиков Швейцарии, совершившим головокружительный вираж из эксцентрика-маргинала до члена швейцарского Правительства и главы самой популярной партии страны - Кристофом Блохером.
К задумке режиссера следует отнестись с уважением - наверно, для левака и общечеловека Брона нет более антипатичной политической силы, чем Швейцарская Народная партия, созданная в качестве противовеса для всех и всяческих общечеловеков, с первых дней своего существования и особенно с приходом в неё Блохера бросившая вызов объединительным европейским процессам и поставившая задачу стать оплотом крестьянско-бюргерских сил, объединенных духом Blut und Boden швейцарского разлива. Если в 70-80-е митинги ШНП собирали городских и, в основном, сельских сумасшедших и фриков в тирольских шапочках и коротких штанишках, то на сегодняшний день партия Блохера контролирует треть швейцарского парламента, значительную часть кантональных советов (в основном в немецкоговорящей Швейцарии), сам Блохер побывал членом Бундесрата и именно он сейчас активно проталкивает антимигрантские ксенофобские законы, всевозможные ограничения и запреты для нешвейцарцев, пролоббировал плебисцит по запрету строительства мечетей и т.п. Вы наверняка помните хамские и дискриминационные предвыборные плакаты с белыми и черными овечками - это как раз продукция блохерской ШНП.
Сам Блохер - 70-летний миллиардер, крайне удачно прикупивший в свое время всю химическую индустрию Швейцарии и ряд коммерческих банков, от которого вначале брезгливо отворачивался политкорректный проевропейский швейцарский истеблишмент (в основном лоббистами вхождения страны в большую Европу были франкофоны), по мере разбогатения быстро ставший рукопожатным. Режиссёр Брон активно перемежает сегодняшние съемки документальной хроникой сорока- и тридцатилетней давности, показывая Блохера, ораторствующего на митингах, проводимых на захватывающем дух швейцарском пленэре, - камера скользит по лицам завсегдатаев митингов, хрестоматийных сторонников традиционных ценностей и ревнителей швейцарского народного духа на фоне гор и альпийских лугов.
Риторика, лексика, понятийный аппарат нацистов мало изменились с геббельсовских времен, пожалуй, лишь обмельчал масштаб героев, да тексты становятся с каждым десятилетием всё примитивней и демагогичней. Забавно, что сам Блохер в своих речах, эмоциональных проявлениях совершенно статичен, - определить год съемки можно лишь по количеству седины у политика и морщин у его высыхающей истинно арийской супруги. А вот исторический контекст, политические обстоятельства меняются стремительно, и сегодня ветры дуют в блохеровские паруса, - то, что ещё двадцать лет назад было маргинальной политической обочиной, ныне стало европейским мейнстримом: проект Евросоюза, судя по всему, встуил в полосу своего краха, евроскептики из числа правых консерваторов, неонацистов сегодня выдвигаются на первый план, и заветные 30%, с таким трудом достигнутые на выборах Швейцарской Народной партией, уже не выглядят чем-то запредельным. Заслуга Брона состоит в том, что он безошибочно указывает на главную черту политики щвейцарских националистов: за антиевропейским трёпом и пропагандистскими страшилками на тему того, что главный враг свободной Швейцарии - Евросоюз, часто забывают об антилевом, антирабочем, антисоциальном характере партии Блохера, на заводах которого постоянные забастовки из-за увольнений и невыплаты зарплат рабочим. В одной из телепередач телеведущий ловко подрезает Блохера: мол, в Евросоюз мы пока не вступили, а ваши рабочие уже бастуют из-за того, что вы их гнобите.
Несмотря на нарочитую серьезность режиссерской задумки, лента Брона производит слегка комичное впечатление - режиссер, полфильма колесящий на переднем сиденье в автомобиле Блохера, относится к своему герою настолько серьезно, с настолько преувеличенным вниманием, что зачастую провоцирует улыбку. Взгляд Брона на политика, развалившегося на заднем сиденье дорогой машины, можно назвать, с одной стороны, гипертрофированно-серьезным, с другой - брезгливо-отстраненным, как рассматривают в микроскоп экзотическое насекомое или рептилию. Брон, задавая вопросы, неоднократно повторяет: "Я пытаюсь вас понять", "я пытаюсь примерить на себя вашу шкуру", но получается откровенно плохо - сам Блохер держит демонстративную, подчеркнутую дистанцию, да и слишком далеки друг от друга эти люди, которых съемки свели на определенное время в одном автомобиле.
Не знаю, как насчет документалистики, но на мой взгляд, Брон весьма органично бы смотрелся в роли создателя детективных триллеров или пафосных байопиков - заурядные съемки заурядного, по большому счету, политика превращены Броном в такой парад понтов и пафоса, что постоянно хочется рассмеяться: зловещий, леденящий душу саундтрек, замысловатые ракурсы сверху с вертолета, претенциозная игра света и теней, многозначительные крупные планы главного героя, размах мемуарной биографии, обилие кинохроники, нарочитая драматизация совершенно обычных поворотов политического сюжета, - внутрипарламентские интриги по вычищению Блохера из Бундесрата и его замена на более приемлемую для евроориентированных политиков Эвелине Видмер-Шлумпф подается чуть ли не как заговор мирового масштаба, а сам Блохер - чуть ли не как Гитлер или Наполеон, тогда как он даже ни разу не Йорг Хайдер. Да и Швейцария эта ваша - дыра дырой, сельская жопа Европы, а Брона посмотришь, так чуть ли не ось цивилизации.
Страноведам и лингвистам будет интересна языковая сторона киноленты:) - перед выступлениями перед франкоговорящей аудиторией Блохер тренируется - просит жену говорить ему фразы из будущего выступления по-немецки, а он ей переводит их на французский. При этом на франкоязычных телеканалах Блохер говорит по-французски так, как будто это его второй родной язык, никогда бы не подумала, что это "достигнуто упражнением". Да и швейцарский немецкий, конечно, весьма своеобразен:)), - мы, привыкшие к верхненемецкому, понимаем отнюдь не всё. Забавно слышать "глихь", "бишпиль" вместо привычных "гляйхь", "байшпиль".
***
Под конец дня порадовали новым Клодом Лелушем "Мы любим тебя, мерзавец". Мерзавец - 70-летний герой сногсшибательно красиво постаревшего Джонни Холлидея, которому некрасиво постаревшая Сандрин Боннер в роли риэлтора продает огромный дом с фермой в самой живописной части французских Альп, и, разумеется, через некоторое время переезжает к нему жить. У обаятельного голубоглазого "мерзавца" Жака Камински - высокооплачиваемого парижского фотографа-стрингера - много денег, но ещё больше дочерей от разных женщин, за всю многотрудную жизнь исчисляемых сотнями. Дочери - одна другой прекрасней, что-что, а семя своё Камински распылил по планете на редкость удачно, - именуются по названиям времен года, когда они родились на свет, друг друга терпеть не могут, а чтобы собрать их вместе в пасторальном имении, купленном отцом специально для них, друзьям героя приходится идти на крайне спорные с точки зрения морали уловки - например, вызвать дочерей, оповестив каждую о том, что её отец обречён и доживает последние дни. Тут-то все и собираются вместе, большой семьёй в изумительных альпийских ландшафтах. Попутно выясняется, что папаша здоров - здоровее не бывает,
Казалось бы, очередная слащавая мелодрама на вечно-поколенческую тему отцов и детей "позвоните родителям!" и неизбежным хэппи-эндом в виде семейного ужина на альпийском лугу, ан вот счастливый отец в разгар патриархально-пасторального веселья вешается в лесу, и следующий этап сбора большого семейства, с участием бывших жён, любовниц и других детей, о которых никто не знал - уже на похоронах. Тому, как можно быть одиноким, имея пару десятков жён, детей и внуков, посвящен весьма солидный сегмент европейского кинематографа, и Лелуш здесь совсем не пионер, но фильм почему-то цепляет.
|
|
