4 июня 1989 года в столицах двух некогда «социалистических» и чуть ли не «братских» стран случились взаимоисключающие события.
В Пекине танковыми гусеницами раздавили демонстрантов. И как утверждал Дэн Сяо Пин «реформы пошли гораздо быстрее».А в Варшаве пришло к власти первое в Восточной Европе некоммунистическое правительство. Главного редактора одной очень уважаемой газеты коммуниста Мечислава Раковского сменил главный редактор другой очень уважаемой газеты Тадеуш Мазовецкий.
Повезло Польше с редакторами!
И ещё с генералом Ярузельским, не забывшим, как в 1939-1941 годах валил лес в леспромхозе села Тюнгур в Горном Алтае в 30 километрах от китайской границы .Когда в 1980-м у них всё закачалось и послы в Вашингтоне и Токио оказались мерзкими предателями – генерал в обе столицы назначил своих бывших кентов по алтайскому лесоповалу – эти не продадут!
Утром 4 июня я улетал из Варшавы и таксист, сообразивший, что везет журналиста из Москвы, стал сыпать восторженными возгласами по поводу Горбачева…. Я терпел, терпел, а потом бахнул: «Так у вас же была своя перестройка! При Гереке… И ты наверняка помнишь как плохо она окончилась!
Парень заткнулся и до самого аэропорта больше не произнес ни слова.
Поляки единственные в «соцлагере» позволили себе смертельно напугать Кремль, создав в 1980 году Комиссию Политбюро ЦК ПОРП по определению персональной ответственности за кризис в партии и государстве. Коллеги объясняли, что только благодаря этой комиссии «черная сотня» высших чинов во главе с Эвардом Гереком ( начавшим с игры в скромность, а кончившего чудовищной роскошью!) была снята со всех постов и посажена под домашний арест, превратить который в «не-домашний» не позволила Москва!
Но уже в начале 90х кто-то ночью задушил хозяина скромного дворца на окраине Варшавы экс-премьера Петра Ерошевича, руководившего польской «перестройкой», окончившейся экономической катастрофой и десантом польских министров, побиравшихся в Москве, в очередной раз согласившейся «помочь товарищам».
И вот я в Гданьске стою возле монумента, воздвигнутого рядом с верфью имени Ленина в память забастовщиков, расстрелянных здесь в 1970 году после чего сменилось всё руководство Польши!
Не заметно ни одного экскурсанта.
И в городском СОБРе никто кроме туристов из России не обращает внимания на памятную доску «замордованным при социализме» (1945-1953 годы) и на мемориальную доску разведчику полковнику Рышарду Куклинскому, перебежавшему на Запад и выдавшему тайны Варшавского Договора.
Пусто и на третьем этаже Морского музея, где развернута выставка в честь 10-летия включения в Список Программы ЮНЕСКО «Память Мира» двух досок из ДСП, на которых 18 августа 1980 года забастовщики начертали 21 требование к правительству Польши.
Позже Ив Монтан наладил поставку полиграфического оборудования. А сначала доски заменяли бунтовщикам собственные СМИ!). И с этого началась «Солидарность».
Поляки глубоко убеждены, что крах «реального социализма» начался именно с их досок, а не с падения Берлинской Стены. Здесь ещё кто-то способен гордиться героическими воспоминаниями.
Посетители Морского музея с большим интересом глазеют на экзотические лодки из Бангладеш, Ганы, Вьетнама, Новой Гвинеи, Полинезии, Таиланда, Камеруна. Плетенки да долбленки – вот и всё, что оставили здешним мореплавателям «реформы», проведенные под опекой доброго дедушки Збигнева Бжезинского, делившего лучшие предприятия страны между «хорошими мальчиками», как конфеты в элитном детском саду
До войны у поляков ничего не было, кроме текстильной промышленности, сельского хозяйства да угля. Даже сталелитейных заводов не было, пока мы их им не построили — для того, чтобы они из стали, выплавлявшейся из нашей железной руды, строили для нас торговые суда.
На верфях, оставшихся от немцев.
А у себя мы строили только военные корабли.
Возле верфи, где больше не строят даже лодок, жирные голуби лениво плещутся в лужах.
Ближайшее ожидаемое событие в экономике – продажа двадцати старинных замков тому, кто согласится купить. Но только кому нужны эти замки в обнищавшей Европе?!
Мы сами распродали всё «общенародное» ещё быстрее поляков, словно желая их опередить. Непонятно, правда, зачем!
Официант в ресторане приносит счет с величием министра иностранных дел.
Пробегаю содержимое текста и произношу:
-Проше пана рахунок с печентком!(Счет с печатью!)
Парень испуганно съеживается, убегает за свою ширму и появляется со счетом, где сумма уменьшилась по крайней мере вдвое.
За счет с печатью нужно нести ответственность. Могут быть и неприятности. Чего доброго работы лишишься. Хотя и тут клиент абсолютно не застрахован от попыток влить в тебя «молдавский херес крепкий» вместо французского коньяка.
Родив в конце 80-х годов идею ваучерной приватизации, Польша не рискнула слепо следовать замыслу, родившемуся в «ученых головах».
Никакой прямой продажи предприятий за ваучеры не было. И не спешили с приватизацией жилья. Не желая потакать порочным наклонностям банкиров и увеличивать и без того немалое число бомжей... Но так же как в России в одном окошке банка человек покупал ваучер, а в соседнем продавал его подороже. Здраво понимая, что до реального бизнеса его всё равно никто не допустит. Государство рассовало предприятия, намеченные для приватизации, среди «своих». Не пытаясь анализировать, эффективен ли тот или иной менеджер.
Страну спасла от очередной катастрофы «приватизация снизу», начатая ещё Ярузельским, открывшая все двери малому и среднему бизнесу.
Когда сменившие его господа начали пилить большие предприятия и резкие сокращения штатов поставили страну на грань социального взрыва, миллионы рабочих мест с малых и средних фирмах оказались «подушкой безопасности». И подсказали, что поляк способен работать не только сантехником и не только за пределами своей страны.
Приватизация всё продолжается. И протесты против неё тоже продолжаются. Профсоюзы способны вывести людей на улицы даже из-за приватизации школьных столовых, оставляющей школьников голодными, а пожилых поварих безработными.
Ну, так в Польше в отличие от России профсоюзы даже иногда кого-то защищают!
И время от времени случаются демонстрации протеста против попыток правительства заткнуть дыру в бюджете распродажей остатков «всенародной собственности».
У нас почему-то ничего подобного не случается.
В сегодняшней Польше не только болтают о колебаниях ВВП, но и судят (и сажают в тюрьмы!) бывших сотрудников спецслужб ПНР за противозаконные аресты, пытки и кровавый разгон манифестаций не только двадцатилетней давности, но и послевоенных лет. Если садист, повесивший свою собаку, отправляется в тюрьму на восемь месяцев, невозможно объяснить людям, почему убийца людей может ходить на свободе! Лишают депутатских мандатов видных политиков, утаивших свое былое сотрудничество с органами госбезопасности. Но к экономическим преступлениям тут снисходительны: «Мы же давно догадывались, что ничто человеческое пану не чуждо! А все эти разговоры о высоких принципах – лишь кабаре!
Пытаясь играть роль «главной страны Центральной Европы», Польша тщательно скрывает статистику реального уровня жизни населения.
Варшава вроде бы даже не в силах качать права в Брюсселе и Вашингтоне, как когда-то с упоением, годами, качала их в Москве
В ней до сих пор не появилась хотя бы плохонькая «Анти-Солидарность», способная поставить перед западными «благодетелями» вопрос о польской доле в оккупированных сырьевых скважинах Ирака и Ливии, о диких ценах на жильё и квартплату в самой Польше, которую не назначали даже садисты-коммунисты, почему-то, необъяснимым образом раздававшие квартиры бесплатно.
И, наконец, с чего это Польша безропотно подчинилась Германии и Франции?
Ведь даже советская Москва не навязывала Польше свой рубль, как там сейчас вращается евро, печатаемый далеко от Варшавы.
Никто не пытается взять цены на проезд в автобусе и метро, какие когда-то, лет тридцать назад были в польских городах – и тут же, рядом показывать, сколько сегодня вынужден платить за проезд рядовой поляк.
«Успешные паны» отчаянно пытаются доказывать внешнему миру (в том числе Украине), что живут они весело и зажиточно, почти по классической сталинской формуле 30-х годов. Такого тонкого, изощрённого садизма мир ещё не знал.
Но такая экономическая информация может подействовать только на жителей стран, которые уже в Евросоюзе. Украинцев или грузин, остервенело желающих жить «как в Европе», ею не проймёшь. Они сами будут рваться «из Европы» только после того как лично окажутся в её долговом плену.
Людей, не имеющих работы, не утешить тем, что всеобщий кризис, сопутствовавший отходу от коммунизма, в Польше был самым кратковременным, и продолжительность жизни выросла в среднем на три года. Как у женщин, так и у мужчин.
Согласно специальному докладу Еврокомиссии, поляки – самые закомплексованные из представителей стран, пополнивших Евросоюз. Мол, в Польше все еще господствует склад ума крепостного крестьянина, вместо доверия руководствующегося подозрительностью. В то же время в Польше из всех исследуемых стран произошло самое резкое отмежевание от коренных традиций, культуры и религии.
|
|
