Космос и хаос

Вот и прошел очередной «День космонавтики». Минул еще один год с момента первого полета человека в космос - оказывается, вот уже 53 года назад человек впервые увидел свой мир извне. «Облетев Землю в корабле-спутнике, я увидел, как прекрасна наша планета», - скажет потом Юрий Алексеевич. Но, тем не менее, уже много лет, как этот праздник поднимает далеко не праздничные вопросы. Время, когда казалось, что человечеству открыта дорога к звездам, когда считалось, что вот еще немного - и на Марсе буду яблони цвести - тоже осталось в прошлом. Кажется, всем уже очевидно, что мы не только не попробуем марсианских яблок, но нам недоступно и то, что еще несколько десятилетий назад было обычной практикой - например, полет на Луну.

Как известно, в 1962 году было принято решение о создании программы «Аполлон», и уже в 1969 году Нил Армстронг ступил на поверхность спутника Земли, совершив «маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества». С этого времени до 1972 года на поверхность Луны высадилось шесть экспедиций. Затем программа была закрыта, и вплоть до последнего времени более ни один человек не бывал на иных небесных телах. Правда, в 2004 году в США была принята программа «Созвездие», в рамках которой планировалось возвращение к лунным полетам, но в 2010 году и она была закрыта.

Забавно, что с момента начала программы «Аполлон» до первой высадки прошло всего на один год больше, нежели с начала программы «Созвездие» до ее закрытия. Но результат абсолютно различный. Несмотря на накопленный за время между двумя программами колоссальный опыт космических полетов и возросший экономический потенциал США, в этот раз не удалось не только «дойти» до лунной экспедиции, но и вообще, перейти ко сколь-либо серьезным «практическим» моделям. Программа осталась, в основном, «бумажной», вернее, компьютерной.

Впрочем, подобная ситуация характерна не только для США - для той же России ситуация еще хуже. Несмотря на все высокие заявления и формирующиеся амбициозные космические программы последних лет, единственно существующим российским космическим кораблем остается еще советский «Союз». Проводится бесконечное количество всевозможных конференций, показываются красивые презентации и ролики, раздается несчитанное количество бумажного материала - но «воз» оказывается ровно в том же месте, где был много лет назад. В общем, становится все понятнее, что мир марсианских и лунных городов, атомных ракет и гигантских космических станций оказался лишь нереализованной мечтой. Космическое будущее не наступило.

Существует огромное количество объяснений этому. Основное - разумеется, экономическая нецелесообразность. Слишком дорого стоит освоение космического пространства, слишком мала реальная польза от этого человечеству. И поэтому отказ от освоения космоса является естественным и возвращает человечество от торжества бесплодной мечты к «царству здравого смысла». Данное объяснение кажется абсолютно непробиваемым, но на деле это не так. Оглядевшись, можно увидеть огромное количество экономически нецелесообразных вещей, которые, тем не менее, успешно существуют в современном мире.

Например, к этому надо отнести всевозможные оборонные расходы. Причем в случае, например США, их величина абсолютно не соотносится не только с потребностями обороны страны. Они огромны, даже если учесть те возможности, что приносят стране для внешнеполитического давления на остальные страны. Никакими военными соображениями нельзя объяснить существование 11 авианосных ударных группировок. Можно предположить, что благодаря этому США получает доступ ко всевозможным ресурсам иных стран, например, к иракской нефти, но все равно, избыточность данных сил для «колониальных» конфликтов колоссальная. Правда, существует еще объяснение, согласно которому огромные военные расходы выступают «мультипликатором» экономики, позволяя поддерживать на плаву множество предприятий и фирм, а также выступают в роли проводника новых технологий. В общем, «пушки вместо масла». Но как раз космическая экспансия в этом плане выглядит гораздо привлекательнее.

Но если военные расходы еще имеют хоть какое-то разумное объяснение - хотя бы на уровне «аппетитов ВПК», то есть немало вещей, в защиту которых и это невозможно сказать. Взять хотя бы последние санкции против России, в которых тот же ЕС неизбежно потеряет огромные деньги, не приобретая ничего взамен. Впрочем, то же можно сказать вообще про поддержку всевозможных «прозападных» режимов и оппозиционеров, поскольку очень часто экономическая выгода от этого ничтожна. Например, очень часто результатом этой поддержки становится приход сторонников радикального ислама, в результате чего развивается разве что международный терроризм. То же самое можно сказать и, например, про военную оккупацию Афганистана, которая, кажется, не имеет никакого отношения к здравому смыслу. Разумеется, кто-то получает с этого процесса свой «барыш», но потери общества много превосходят эту прибыль.

Но и война в Афганистане не является «чемпионом» по бессмысленной трате денег. Можно привести пример процесса, который по своим результатам представляет собой величайший «фейл» в истории. Это так называемые «демократические реформы» в СССР, его распад и строительство постсоветского мира. По сравнению с потерями, понесенными в этом процессе, все заявления о бессмысленных тратах на космические программы кажутся детским лепетом. Экономические потери от распада сравнимы с потерями во время Великой Отечественной войны, а результатом явилось превращение мощной и относительно богатой страны в совокупность государств «третьего мира» разной «степени паршивости». Поэтому говорить об экономической нецелесообразности космической программы в стране, в которой произошла «демократизация» кажется верхом бессмысленности.

Но ведь говорили же. Более того, отказ от освоения космоса и переход к «демократии» и рынку совершался в одно и то же время и одними и теми же людьми. При этом пусть не все, но часть издержек «демократии» были очевидны. Но, тем не менее, они воспринимались как вполне допустимые, в то время, когда цена космической программы казалась невыносимой. Впрочем, отношение людей позднего СССР к космосу - это лишь вершина более глубоких проблем, поразивших советское общество. Сейчас можно только поразиться, насколько перед своим концом оно было пронизано ненавистью ко всевозможным программам изменения мира, начиная с отрицания ирригации и атомной энергии и до возмущения излишним количеством тракторов на полях и применением азотных удобрений.

При этом, напротив, приветствовалось все, что «возвращало к истокам»: от необычайного взлета дачного движения, где инженеры и кандидаты наук с остервенением выращивали «экологически чистую картошку», от страстного желания получить «независимого сельского хозяина», который без проклятых тракторов и химии кормил бы снова «всю Европу», до страстного влечения ко всевозможным религиям, причем не важно, к каким - позднесоветский человек не знал, да и не старался узнавать религиозные догматы, и ему что православие, что кришнаизм, было все едино. Тут же лежат корни всевозможных национализмов, расцветших в позднесоветское время. Национальный - значит истинный, природный, в противовес «советскому». Ну, и конечно, главный фетиш этого времени - рынок, ради возвращения которого «прощались» любые издержки, вроде повышения цен (правда, считалось, что цены поднимутся не более чем в два раза - но ведь поднимутся же!) «Рынок» же - это «естественное состояние», и значит, он должен быть возвращен.

В общем, можно сказать, что важнейшим отличием позднесоветского сознания был крайний консерватизм, переходящий в открытое ретроградство. Тут нет смысла разбирать этот феномен подробно - на самом деле, это огромная тема. Просто следует отметить, что в рамках данной концепции отказ от освоения космоса не выглядит аномалией, а напротив, оказывается господствующим трендом. Более того, данное положение не является исключительно позднесоветской особенностью, а лежит в рамках мирового «правого поворота», произошедшего в 1980-х годах. Именно поэтому сокращение космических программ оказалось не чисто советской особенностью, а явлением, присущим всем развитым странам, включая, как сказано выше, сверхбогатые США.

Бывший СССР отличается только наибольшей выраженностью этого явления.

Что же означает данный феномен - «антикосмизм» цивилизации 1980-1990-х годов? Неготовность человечества к изменению мира? Но оно занимается именно этим, начиная с истоков своего существования. Правда, ужас перед новым всегда сопутствовал развитию цивилизации, но, тем не менее, это не мешало ей развиваться. Правда, не всегда это развитие было равномерным, периодически прерываемым периодом застоя или гибели человеческих обществ. Именно в этой периодичности и лежит ответ на поставленный вопрос. Отказ от освоения космоса, желание вернуть себе «прекрасное прошлое», неожиданный ультраконсерватизм еще недавно рвущегося к прогрессу мира - все это следствие определенного рода процессов, некоей особенности человеческого развития. Но для того, чтобы лучше понять, в чем она состоит, следует сделать одно отступление...

Как известно, понятие «Космос» имеет в русском языке два значения. Одно - в указанном выше смысле, как название космического пространства, в котором летают космонавты и движутся планеты. Но у слова «космос» есть и другой смысл: космос представляет собой мир, проникнутый порядком, противопоставляемый миру неупорядоченному - хаосу. В мифических системах разных народов очень важную роль играет процесс упорядочения исходного хаоса, «замирения» мира, совершаемое разного рода богами и героями. Именно в этом упорядочивании мира и видится в мифологии основная роль человека. Так проявляется процесс осознания важности человеческого труда - той самой сущности, которая отличает человека от иных животных.

Именно труд, как известно, создал человека, выделил его из животного мира и вознес на вершину пищевой пирамиды, сделав его царем природы, позволив выйти за рамки привычной среды обитания. Особенно возросла роль труда после перехода от присваивающего типа хозяйства к производительному, к сельскохозяйственной деятельности, когда так называемая «неолитическая революция» сделала человека почти полностью независимым от природного ценоза. Отныне развитие человечества определялось почти полностью «внутренними» проблемами и противоречиями.

Отражением этого явления и стало создание мифологий, противопоставляющих изначальный, лишенный возможности творения, хаос идее активного изменения мира творческим началом божеств. Понятно, что под этими божествами подразумевался человек, вселенная представляла подобие сельскохозяйственного угодья, преобразуемого в соответствии с желаниями хозяина, а хаос - изначальная, неупорядоченная еще трудом природа. Кстати, поэтому неудивительно, что во многих мифических системах земледельческих народов идеалом становится сад - самое совершенное и сложное творение, что мог себе позволить человек традиционного общества. «Работа» божества представлялась подобной работе садовода, из бесплодной пустоши путем своих знаний и усилий создающего плодоносящий сад.

Кстати, именно этот образ позволял решить и возникающую в данной системе проблему: почему же при изначально божественной упорядоченности мира все же он не слишком соответствует заявленному идеалу. Но ведь и реальные сады, будучи раз разбиты, неизбежно требовали к себе внимания, иначе гибель их и превращение в бесплодные пустоши становилась неизбежной. Иная, дикая, неупорядоченная природа стремительно разрушала человеческие поля, сады и виноградники, вторгаясь на территорию человека. Отражением этого процесса стало представление о неизбежной борьбе хаоса и «космоса», порядка и дикости. Символом этой борьбы стала идея противостояния божества и хаотических, хтонических сил, стремящихся вернуть мир в его прежнее положение.

Надо сказать, что в библейском мифе об этом остались лишь остаточные воспоминания - вроде воплощения Дьявола в хтоническом образе Змея. Но в более ранних мифических системах борьба божеств порядка с силами хаоса, наподобие античной «титаномахии», занимает весьма важное место. Эта борьба «передавалась по наследству» и человеку, выражаясь в необходимости непрерывного и тяжелого труда. Отсюда и проявляющееся во многих мифических системах, вплоть до христианства, стремление к экспансии своего мира, к переносу «окультуренности» на всю доступную территорию. Ведь это было следствием божественной борьбы, а, следовательно,, абсолютной этической максимой. Разумеется, из сферы материальной, экономической деятельности данное представление переносилось на все остальные области жизни, включая нравственные, в которых аналогом борьбы с хаосом было непрестанное следование базовым этическим принципам.

Тесная связь этики и производственной деятельности, прежде всего сельскохозяйственной, характерной для традиционного общества, приводило к разделению всех деяний на «божественные», космические, ведущие к упорядочению мира, и хаотические, присущие хтоническим, природным силам. Последние рассматривались как подлежащие «усмирению», упорядочиванию, «окультуриванию». Во многих мифах, вплоть до библейского, прослеживается идея особого искушения человека силами хаоса, выражаемое в обещании ими «легкости бытия». В этом проявлялось вполне естественное желание отказаться от трудовой деятельности, требующей значительных усилий, желание выхода за рамки цивилизации.

До определенного времени, пока система цивилизации не была еще особенно сложной, существовал определенный баланс между «космическим» и «хаотическим», через четкое выделение хаосу определенных областей жизни. Многие народы имели в своей истории так называемые оргиастические празднества, которые представляли собой выход за рамки «трудовой культуры». Но эти всплески возврата «назад» могли быть, понятное дело, весьма кратковременными. Сколь бы не было сильно искушение отказаться от постоянной борьбы, желание вернуться в лоно Природы, оно не могло закрывать того факта, что вне сферы труда существование невозможно. Хаос немедленно поглотит то общество, которое рискнет на него положиться.

Таким образом, можно сказать, что через систему мифов человек получал осознание того, что постоянный труд, заключающийся в преобразовании мира, является для него насущной необходимостью. Стоит только ослабить этот напор, как первозданный хаос захлестнет и уничтожит столь необходимую для него искусственную среду обитания. И в этом смысле, постоянная экспансия, перенос культурной упорядоченности мира на сколь-либо большую территорию есть не что иное, как страховка от грядущего наступления хаоса. Но одновременно можно сказать, что хаос очень привлекателен для человека. Ведь как раз он не требует напряженного труда, «путь хаоса» естественен, легок и приятен. Поэтому «искушение хаосом» есть столь же давняя история, что и борьба за установление космического порядка. Желание отказаться от тяжелого труда есть не просто естественное свойство человека, но нормальное стремление для любого носителя разума.

В этом состоит очередное проявление диалектичности общественного устройства: для общества приемлемым является одно, для человека другое, но человек, при всем этом не может существовать вне общества? Поэтому борьба с искушением хаоса представляет собой важную часть человеческой истории?

Взять, например, воровство - явление, появившееся вместе с понятием собственности. Собственность - базовый механизм организации экономической деятельности до недавнего времени, а воровство - побочное явление этого механизма. Можно сказать, что воровство - это проявление «пути хаоса», и для общества неприемлемо, поэтому оно с самой древности формирует разного рода методы, чтобы с ним бороться, как материальные, вроде тюрем, отрубания рук, виселиц и прочих «веселых занятий», так и этические. Заповедь «Не укради!» в той или иной форме присутствует во всех этических системах. Но искушение получить что-то без затрат труда так велико, что воры продолжают существовать, несмотря на все вышесказанное.

Но чем более сытым и безопасным становится общество, тем меньшую опасность для него несут воры. Именно этим объясняется смягчение нравов в последнее время. Виселица была главным украшением европейских городов до конца XIX века, но в веке XX, особенно после Второй Мировой войны, нравы смягчились кардинально. Это в ситуации, когда наличие постельного белья является признаком достатка, ребенка, укравшего булку, можно отправлять на каторгу. В мире, где нормой является две машины на семью, отношения значительно смягчаются. Разумеется, существуют разного рода культурные особенности, но в целом, прежнего ожесточения уже нет, и смертная казнь, даже там, где еще существует, из обыденной практики превращается в средство экстраординарное, пригодное только для всевозможных маньяков и серийных убийц.

Но так как воры и преступники вообще есть представители «пути хаоса», то можно сказать, что послевоенное смягчение нравов затронуло все общество вообще. Мир, достигнув на какое-то время состояния, когда созданному людьми «саду» перестало угрожать неизбежное уничтожение силами хаоса, оказался в состоянии, когда древнее разделение «хаос и космос» перестало что-то значить. Действительно, если движение по «пути хаоса» ничему не угрожает, то зачем с ним бороться? Были же, как сказано выше, древние оргиастические праздники и никому не мешали. Поэтому прежняя устремленность общества к космическому, «божественному» труду была снята, и социальный паразитизм перестал рассматриваться, как что-то из рук вон выходящее. Ну, что такое социальные паразиты? Хиппи? Ну какой от них вред - так, на гитарке что-то бренчат да травку курят.

Такой подход казался вполне разумным. Но в реальности дело было гораздо хуже. Хиппи были всего лишь вершиной глубинных процессов, пронизывающих общество. Безобидные любители травки скрывали собой более страшные проявления сил хаоса, таившихся в общественной глубине. Отказ от борьбы, характерный для сытого и безопасного общества послевоенного мира, произошедший на всех уровнях, кардинально изменил соотношение этих «двух путей». «Путь хаоса» ведь намного легче, намного естественней, нежели «путь космоса». Поэтому в отсутствии противодействия именно он будет выбран. И, что самое страшное, выбран людьми, находящимися на верху общественной пирамиды.

Напомню, что элита всегда и везде испытывает колоссальное искушение «паразитизма» - возможности только потреблять и ничего не делать. На деле это приводит к гарантированному вырождению общественных систем - где-то быстрее, где-то медленнее, но всегда доводящему общество до распада. Единственное, что ограничивало этот процесс, - это осознание элитой того, что вместе с обществом погибнет и она. Отсюда всевозможные самоограничения аристократии или пресловутая «протестантская этика» - разумеется, полностью победить процесс вырождения это не могло, но какую-то «фору» обществу давало. Но в послевоенное время подобное понимание исчезло - появилась уверенность, что мир достиг своей вершины и вряд ли что сможет изменить текущее положение вещей.

Вершиной этого понимания стала концепция «Конца истории», сформулированная Фукуямой в начале 1990-х годов, но ставшая, де-факто, основной идеей для развитых стран намного раньше. В рамках этой концепции не существует сил, способных изменить главенствующее положение элит Запада, ни внешних, ни внутренних, и, следовательно, можно делать все, что хочешь. Поэтому неудивительно, что в такой ситуации элиты принялись делать то, что от них и следовало бы ожидать - то есть немедленное перераспределять все блага в свою сторону без какой-либо компенсации. То есть вступили на путь откровенного социального паразитизма. Общество же, разнеженное послевоенным сытым и безопасным миром, просто не сумело дать адекватного ответа, надеясь, что «пронесет». Это тоже опыт - если десятилетиями «проносило» и, несмотря на все, уровень жизни среднего человека рос, то почему все должно быть иначе?

Но разумеется, при выборе этого пути ни о какой экспансии речи быть не может. Экспансия, как сказано выше, «путь космоса», процесс упорядочивания мира. Экономическая прибыльность экспансии, равно как других «путей космоса», намного ниже, нежели у «путей хаоса», заключающихся в «утилизации» существующего общественного благополучия, поэтому ожидать того, что современная элита, как таковая, выберет этот путь, ничтожна. Зачем стремиться в космическое пространство, если там человека ждет только напряженная работа в малопригодных для жизни условиях? Разумеется, от «прежнего этапа» осталось еще огромное число структур, вроде NASA или Роскосмоса, которые имеют, вроде как, ненулевую ценность, и просто так бросать их нежелательно. Поэтому и творится нынешняя вялая космическая «псевдоэкспансия», заключающаяся в основном в создании красивых роликов и презентаций.

Кроме того, не следует забывать, что в силу инерции мышления космическая экспансия выглядит как необходимый атрибут «развитого общества», вроде роскошных лимузинов или президентских дворцов. Реальную стоимость и сложность космических проектов при этом никто не представляет, отсюда и порой искреннее желание сохранить и расширить космическое присутствие. Когда же реальность становится чуть более очевидна, это стремление, разумеется, исчезает. Лишенные стремления к космосу люди оказываются неспособны осуществить что-то, кроме, в самом лучшем случае, повторения уже существующих проектов. Но это в самом лучшем случае.

В общем, можно сказать, что лишившись потребности в «Космосе» как движении по упорядочиванию мира, человек утратил способность к его освоению. В этом плане нынешний отказ от освоения космоса вполне закономерен. Он связан не столько с экономическими трудностями, сколько с изменением глобальной стратегии человечества, с принятием «пути хаоса», пути легких решений и социального паразитизма, пути «коротких стратегий» типа «после нас хоть потоп!».

Но это не означает конца. Рано или поздно, но общество обязано будет уничтожить свою паразитическую элиту или исчезнуть само. Второй случай, конечно, хуже, но и он не означает конца - поскольку человек не может жить без общества, то оно будет создано заново. Разумеется, в самом лучшем случае это общество будет построено уже по новому принципу, в котором столь неприятное явление, как элита, будет исключено. Вернее, можно сказать, что, скорее всего, будет именно так, или даже, что другого пути уже нет, но тут это не суть важно. Важно, что «путь хаоса» всегда кратковременен. Он неизбежно убивает своих сторонников и уничтожается сам.

Поэтому возвращение к «пути Космоса» и пути в Космос - неизбежность. Как бы ни казалось сейчас обратное.