Настойчивый Игорь Чубайс, философ и россиевед, явно искупая прагматизм своего знаменитого младшего брата, даже Явлинского заразил своей идей поиска новой российской идеи. Каковая представляется ему обычным в таких случаях рассуждений миксом из идеалов свободы, социальной справедливости, восстановления исторической преемственности (в виде думской монархии) и Учредительного собрания… Я должен огорчить Игоря Борисовича и его поклонников и, одновременно, вдохновить пессимистов, после угасания протестной волны 2012 года решивших уже, что Россия приближается к завершению своего земного пути.
Прежде всего, нет никакой "российской идеи". Есть "Русская идея" — варианты, определяющие ключевые моменты развития Русской (суб)цивилизации, цивилизации "дочерней" — сперва от Византийского цивилизационного узла, а затем и от Европейской цивилизации.
В своём развитии, мощная Русская субцивилизация "перемагнитила" втянутые ею в свою орбиту мусульманские культуры Поволжья и Кавказа, культуры Уральских и Сибирских народов. Но целостной Российской культуры ещё нет, и поэтому говорить о "Российской идеи" как о единой культурной парадигме невозможно.
Светлой памяти Григорий Померанц, философ и историософ, считавший, кстати, что Византии целостной цивлизации создать не удалось и она осталась лишь узлом Восточно-Средиземноморских культур, относил и русскую, и еврейскую культуры к общему типу проблематичных", "кризисных", поэтому я в дальнейших рассуждениях буду сравнивать закономерности русской и еврейской истории.
Итак, Русская культура знала три Идеи. Идея Третьего Рима — мировой мессианской империи, автономного духовного центра, противостоящего как Западу — цивилизационному наследнику Древнего мира, так и Византии — цивилизационной наследнице Эллады и Ближнего Востока. Из этой Идеи выросли две побочные доктрины — создания централизованного североевразийского государства и самодержавия — сакральной монархии. Затем, через четыре столетия, появилась следующая Русская идея — славянофильская идея "Нового Израиля" — представление о русском народе как новом богоизбранном народе. Что несколько отдавало ересью, поскольку согласно каноническим христианским представлением, "новым Израилем" стали все христиане, без национальных разделений. Если даже согласиться с православной позицией о том, что христиане Запада — католики и протестанты — "уклонились", то непонятно, почему православные греки, сербы, болгары и грузины "недотягивают" до нужного статуса. В казенной интепретации эта идея выразилась в доктрине "Православие, Самодержавие и Народность (в значении Национализм)", а затем и в идеологии панславизма — стремлении создать автономную от Запада единую славянскую цивилизацию, которая минует европейский буржуазный путь развития. В оппозиционном изводе эта доктрина отразилась в представлениях о возможности аграрной общинной России придти к социальному государству, минуя ужасы буржуазного развития.
Апофеозом этих двух Идей стала третья Русская Идея — Большевизм. Созданная Лениным как универсальная мировая псведорелигия, она за полвека охватила полчеловечества. Сталин и Мао создали на ее основе две гигантские империи. Ленинско-сталинский коммунизм объединил в себе и представления о выходящей из русской цивилизации идее спасения человечества, и противостояние одновременно рационализму Запада и традиционализму Востока (и Юга). Ничего выше и грандиозней (и, одновременно, чудовищней и самоубийственней), чем этот Красный квазихалифат XX века, Русская цивилизация создать не смогла и не сможет. В связи с явной исчерпанностью духовных и демаграфических ресурсов.
Благодаря Горбачеву и Ельцину (и Чубайсу Анатолию Борисовичу), в России теперь создано потребительское общество, а оно на такие самоедские эксперименты явно не решится. В этом смысле потенциал "русской особости" как мобилизационного фактора полностью исчерпан. Точно так же, как это случилось у греков в послемакедонскую эпоху, когда Эллада всё основное миру уже сказала, и дальше идёт инерционное развитие предыдущего грандиозного всплеска, давшего миру философию, секулярное искусство и правовую демократию. Современная Россия не сможет дать миру никакой новой левой или правой идеи, которая могла бы революционно обновить доктрины современной цивилизации. Поэтому никакой новой "Русской идеи" в будущем быть не может. Могут быть лишь русские интепретации консервативных или, напротив, социально-демократических концепций.
Это — чтобы охладить романтические мессианские чаяния.
Но я обещал и почву для оптимизма. С моей точки зрения, русская история делится на автономные эпохи. Каждая из последующих "проклинает" предыдующую и старается всё делать "перпендикулярно" к ней.
Эти эпохи я называю красивым греческим словом "эон". Вот они — языческий период, Киевское-Владимирская Русь, Ордынско-Владимирский период, Московское царство, Петербурская монархия, Советский период и начавшаяся 22 года назад "демократия". В каждом из таких периодов конкурируют две альтернативные парадигмы. Одна из которых побеждает и определяет лицо эпохи. Но "побежденная" тенденция не исчезает полностью, она частично присутствует и как фон, и как опора для субкультур и контрэлит. Самое главное, что когда, через эпоху, Русская цивилизация возвращается к предпредыдущему периоду, например: Сталин — к опричнине и антизападничеству, "августовские демократы" — к романовской монархии, то у парадигмы, потерпевшей крах в далекую эпоху, появляется шанс на успешную самореализацию. Только опытным деятелям нужно найти и освободить необходимую им "пружину". Дальше она будет им помогать.
С моей точки зрения, культура и, тем более, великая культура, достигшая уровня цивилизации — "материнской" или "дочерней", несёт в себе очень сложный набор социально-исторических "генов". Точно так же, как в биологии существуют наборы генов доминантных и рецессивных. Близкородственнные связи, статистический разброс или мутации периодически меняют наследственные признаки, и господствующим становится рецессивный набор. Культура как грампластинка (или диск) — её надо периодически переворачивать. Однако набор таких альтернатив принципиально ограничен — культура не может выдать линию развития, не закреплённую в ней заранее. Но зато если она закреплена, смена парадигмы происходит как по волшебству.
Все мы помним, как после семи десятилетий коммунистического тоталитаризма, казалось, выжегшего на семь метров вглубь все рыночные и демократические "родимые пятна", в считанные годы в стране появились яркие политики и журналисты, фермеры, предприниматели, даже биржевики. События 1990-2000-х годов необычайно напоминали по стилю и основным узлам развитие 1905-1914 годов. Хотя реальных наследников тогдашних социо-культурных групп почти не осталось. Подобное историческое чудо имело место и в 60-е годы XIX века, когда гоголевское царство "мёртвых душ" николаевской России мгновенно превратилось в щедринский шабаш первоначального накопления — с его плеядой блестящих литераторов и энергичных предпринимателей. Градус общественно-политической дискуссии и экономического бума тогда почти не уступал французскому или немецкому.
Обещанный еврейский пример. В еврейской истории известны две генеральные Идеи. Стать "народом-священником, уделом святым". Создать мощную еврейскую державу "от реки Египетской до реки Евфрат". Сравнительно быстро выяснился конфликт при их реализации. Затем выяснилось, что пребывание в Рассеянии, без своего государства, в сильнейших "магнитных полях" чужих культур значительно больше способствует распространению в мире еврейских представлений об этике, правде и справедливости, о метафизике мироздания... Наивысшими точками здесь были эпохи раннего христианства и распространение левых идей в первые декады XX века.
С другой стороны, кульминациями еврейского великодержавия стали правление царей Соломона и Ирода Великого, а также современный Израиль — от лета 1967 до лета 2000 года. Конфликт двух парадигм проявился сперва в яростной полемике между сионистами и евреями-социалистами. А затем — борьбе между левыми и левоцентристами и правыми в нынешнем Израиле.
Еврейская этика не вынесла бремени империи, и Израиль, пробыв больше трети столетия настоящей империей, на неё плюнул и ушел из Южного Ливана, территории Автономии на Западном берегу, из Газы...
Самое интересное, однако, не в этом. Сто лет назад евреи считались классическим примером утраты государственности, "государственного инстинкта". Рассказать еврею 1914 года, что через пять лет евреи дадут генерацию военачальников, строителей новой империи, создателей отменной разведки и контразведки, что еще через полвека с небольшим у евреев будет репутация одних из лучших военных летчиков и танкистов, пехотинцев — это значило бы повергнуть его в шок. Просто в недрах еврейской культуры что-то щелкнуло, и включилась спящая 18 веков, после разгрома революционного государства Бар-Кохбы, программа восстановления государства.
Временами я грустно шучу, что "братскому палестинскому народу" сказочно повезло — большая часть еврейской активности была поглощена Советами. Воображение искусно подсказывает жуткую картину строительства Нильско-Евфратского канала силами раскулаченных бедуинов.
Тогда бы сионистское движение возглавляли бы не довольно, как выяснилось в ретроспективе, кроткие Бен-Гурион, Вейцман и Бегин, а Троцкий, Мехлис и Ягода. При этой радикальной смене парадигмы вовсю проявилось частичное объединение обеих парадигм. Государство Израиль мыслилось как эталон демократического социализма. Именно этот «утопический заряд» через много лет остановил имперское перерождение еврейского государства. Воссоздаваемый Израиль начал стремительно проходить все свои исторические фазы: киббуцианское движение стало повтором военной демократии и простой и дружной бедуинской жизни, бывшей социальным идеалом для еврейских пророков.
Потом, как при Маккавеях, страной стали править военные-герои. Которые стали насаждать американизацию Израиля точно так же, как династия Хасмонеев - яростных борцов с эллинизмом быстро превратилась в главных эллинизаторов Иудеи. И начался их знаменитый конфликт конца II — начала I века до н.э. с фарисеями — "война сынов Света с сынами тьмы". Запалом этого конфликта стало распятие "нечестивым первосвященников" (не понял, как должно быть) Учителя праведности. Подробнее — в "Кумранских" текстах и в "Древностях" Иосифа Флавия. Вот этот конфликт во многом повторился в конфликте израильских религиозных движений с покойным Шароном.
Мы видим на этих примерах, что в истории могут внезапно начать реализовываться социально-культурные программы, спящие чуть ли не двадцать с лишним столетий и совершенно чуждые окружающему историческому контексту. Но зато при их реализации неукоснительно соблюдается логика развития.
Точно так же в отечественной истории мы просто увидели сейчас, чем завершилось бы победа Февральской революции. В 1905 году успех либерально-буржуазного выступления в октябре помог поражению "утопистов" в декабре на Пресне. Через 12 лет, наоборот, "утописты" в ноябре победили мартовских победителей-либералов. Прошло еще три четверти столетия, и августовские победители-либералы одолели в октябре 1993 года "утопистов". То, что спад протестного движения 2012 года предотвратил такое "разрыхление" государства, которое могло бы вновь дать шансы "утопистам", совершенно не исключает, что следующий кризис путинизма не приведёт к революционной эскалации, принимающей в итоге уже явно антилиберальные формы.
Никаких особых новых "русских идей" нам не предстоит. Будет лишь высвобождение нереализованных или заглушенных "программ". Логика истории неумолима. Если путинизм будет развиваться по опричной линии, то итогом станет новое "Смутное время". "Закон" чередования парадигм (при повторе закономерностей предыдущего исторического «эона» реализуется сценарий, альтернативный тому, который в прошлом стал доминантой), скорее всего, приведет к тому, что вместо триумфа Минина-Пожарского мы станем свидетелями долгого и удачного правления Лжедмитрия. С одновременным торжеством конституционных гарантий, но и с "окатоличеванием" и превращением в сателлита "Речи Посполитой" (Евросоюза).
"Февральская" либеральная парадигма, победив, перешла в путинизм (буржуазный сталинизм), а значит, исторически "выработана" полностью.
Однако 1993 год и фашизоидные трансформации в зюгановской компартии показывают полную исчерпанность и "ленинской" альтернативы. Строго говоря, российское крайне левое движение имеет будущее только как "высвобождение" троцкизма. "Набор" левой оппозиции 1923-29 годов никогда не имел ещё серьезных шансов на реализацию, поэтому он не растрачен и может быть тем ветром, который раздует паруса российских левых.
В принципе, в Русской цивилизации остались нереализованы еще два мегасценария. Это — русский фашизм (скажем мягче, "консервативный революционизм"), идущий отнюдь не от "чёрной сотни", которая сама развалилась ещё до 1917 года, а от части философов Серебряного века. Не охранительный фашизм погромщиков и юдофобов, а фашизм, "защищающий" государство от левого радикализма, развернувшегося после краха самодержавия. Не увиденный нами в реальности режим "полностью победивших" Корнилова или Колчака. С опорой на консервативную массу получивших землю крестьян и мелких собствеников города.
Второй нереализованный сценарий — это "правоэсеровская" социальная демократия. Лишь тень которой прошла в виде правительства Петлюры. Режим, черты которого мне очень сложно представить, но моделировать его основные черты можно, мысленно заменяя крестьян 1918 года, уже успешно поделивших помещичью землю, но избавленных от продразверстки и большевизма (а значит и от белых и от Гражданской войны), на их социальные аналоги современной России.
Поэтому не ждите новой спасительной "Русской идеи", а помогайте высвободиться той "пружине" исторического развития, которое вам желательна. Если вы ее адекватно угадаете и сможете толково распорядиться высвобожденной кинетической энергией, вам будет сопутствовать успех.
|
|
