Недавно в институте Виктора Петрика побывала делегация ученых из Евросоюза
Делегацию именитых химиков и физиков из Германии, Австрии, Швейцарии, Италии, Франции и других стран привез к «лжеученому шарлатану» сам Паоло Пиццикеми, вице-президент Национальной ассоциации предприятий и владельцев бизнеса Италии.
Два дня бушевали научные страсти в конференц-зале пятизвездочной гостиницы «Астория». А на третьи сутки ученые прибыли в загородные лаборатории В. Петрика. Здесь состоялся показ полуавтоматической, управляемой посредством компьютера, установки по добыче металлов платиновой группы газофазовым методом. На этот раз - приспособленной к переработке стандартных концентратов из руды Бушвельдского магматического комплекса (ЮАР).
***
Итак, началось.
В реактор загружаются концентраты руд металлов платиновой труппы. Давление в нем – всего две атмосферы. Соединение фтора и фосфора, газ трифторфосфин (с помощью особого катализатора) растворяет в реакторе все металлы платиновой группы (из концентратов) и переносит их дальше по системе. Дальше каждый металл оседает в своей колбе-камере на стенках (по принципу разницы температур в сосудах), а газ потом – регенерируется методом вымораживания и вновь поступает в реактор, в рабочий цикл. Сами же платиноиды извлекаются из концентратов полностью и оседают в камерах в виде особо чистых металлов. Однако в результате распада комплекса осаждения металла проходит через стадии: молекула, атомный кластер, наноразмерная частица, микрочастица и, наконец, сплошной металл. А значит, процесс может быть остановлен на любой стадии. И наночастицы могут быть получены любого размера!
Что такое концентрат? Как поясняет Виктор Иванович, в нем – 60% никеля и всей таблицы Менделеева, и 40% - металла платиновой группы. (В эту группу, напомним, входят платина, палладий, иридий, родий, рутений, осмий).
Как получают концентрат? После того, как пройдены пирометаллургические стадии, получают никелевый сплав, содержащий металлы платиновой группы, который раскатали в виде электродов. Их помещают в сернокислую ванну и «стравливают» никель в раствор. На дно ванны выпадает черный порошок. В нем – от 20 до 40 процентов металлов платиновой группы (в зависимости от производителя).
Этот концентрат переделывается на заводе в металлы платиновой группы. В РФ это – единственный завод в Красноярске. По традиционной схеме для получения металлов платиновой группы нужны 86 химических операций. Все это длится по шесть месяцев. В конечном итоге, металлы разделяют и получают бруски платины, палладия и так далее.
В варианте же газофазовой технологии, предложенной Виктором Петриком, весь процесс сжимается в одни сутки. Конечно, в промышленном варианте реактор будет не с небольшое ведерко, как в опытно-демонстрационной установке сейчас, а с добрую бочку. В нее загружают концентраты – и в ходе процесса в каждом контейнере установки будет получен свой металл. Причем чистотой в 99,9 или в 99,89%.
По традиционной технологии платина, например, отправляется в банк. Только после этого производитель катализаторов для «Мерседеса» покупает платину в банке и передает ее на химическое производство. Там платину «творят» и наносят на основу – бруски из оксида алюминия. Для этого используется химический гель, содержащий драгоценный металл. Производится термообработка – и на поверхности бруска оказывается платиновая пленка.
По технологии Петрика все происходит намного быстрее и проще. После разделения металлов в установке они не превращаются в бруски. Нет – их можно сразу же наносить на белоснежные «болванки» из оксида алюминия. Прямо в вакуумных колбах, куда направляется поток газа из реактора, на носитель наносится тончайший слой платины. В итоге получается весьма дешевый катализатор, на который идет в пять раз меньше платины, чем на привычные. Ибо платина осаждается частицами наноразмеров (нанокристаллитами), отчего эффективность получаемых катализаторов весьма высока. А это – новая эра и для автомобильных катализаторов, и для катализаторов в нефтяной промышленности…
Пояснив все это делегации ученых из Евросоюза, Виктор Иванович включил вытяжку и вентиляцию, привел в действие вакуумный насос для стеклянного баллона с зернами оксида алюминия – и открыл кран, впуская в баллон газ из реактора. Чуть позже должен включиться нагрев.
Иностранцы испугались и потребовали опустить защитный экран.
***
Виктор Петрик уводит всю делегацию в другое помещение лаборатории – к старой газофазовой установке, куда более грубой в исполнении. С большими стеклянными колбами, похожими на гигантские радиолампы, под которыми на табличках помечено – платина, палладий, иридий. Ее, пока бездействующую, Виктор Иванович решил использовать как экспонат и наглядное пособие.
Тут-то и произошла первая стычка. Итальянский профессор промышленной химии из Университета Мессины Габриэле Центи (Gabriele Centi, по совместительству – президент ERIC, Европейского исследовательского института катализа) безапелляционно заявляет, что соединение фосфора и фтора невозможно! И тем паче – невозможно газообразное соединение платины (или палладия) с трифторфосфином. Этого, мол, не существует в природе.
Я затаил дыхание. Оп-паньки! Ведь еще в 2010-м так называемая «комиссия Тартаковского» РАН, призванная расправиться с шарлатаном и мошенником Петриком, делала вывод о том, что его процесс получения платиноидов работает, однако неприемлем сам газ трифторфосфин. Он, по мнению академиков РАН, слишком опасен, ибо, как и угарный газ, легко проникает в кровь и связывает красные тельца, вытесняя кислород из крови. (Можно подумать, старые методы производства платины – шедевр экологической чистоты!) Но ведь РАН при этом не отрицала существования самого газового соединения фосфора и фтора. А тут «европейское светило» по части катализаторов и промышленной химии вообще отрицает само существование трифторфосфина в принципе!
Виктор Петрик моментально усадил маленького, чем-то похожего на Хасбулатова, итальянского «признанного эксперта», что называется, пятой точкой на сковороду. Петрик попросил другого иностранца влезть в Интернет и продемонстрировал итальянскому «признанному эксперту» американские статьи по трифторфосфину, тем самым показав невежество профессора с Сицилии. Вне всякого сомнения, в тот Петрик заработал себе еще одного смертельного врага, теперь уже в лице сицилийца. Вряд ли этот аналог наших кавказцев простит Виктору Ивановичу публичное унижение. Как удивительно, что подобные «специалисты» считаются крутыми экспертами в Евросоюзе.
Иностранные гости попытались достать нашего героя иначе. Мол, а есть ли у вас научные работы по сей теме? Петрик, улыбнувшись, заявил: только патент.
- Мы работаем не для того, чтобы статьи писать, а чтобы давать конкретный продукт, - заявил В.И. А потом показал гостям палец и рассказал, что только оную часть тела можно двадцать лет обмерять по множеству параметров и публиковать кучу статей по сему предмету, только толку от этого – ноль. Нужны конкретные, действующие разработки, передовые технологии.
Склонен согласиться с доводами Петрика: Эдисон тоже не бумагу исписывал, а делал конкретные технические новинки.
- Вы живете в мире публикаций, а я – в мире реальности, - заявил В.Петрик, чем, по моему мнению, усугубил свое положение.
Другой итальянец пробовал было сказать, что современная наука стоит на проверке и воспроизведении результатов, для чего и нужны публикации. Но В.И. и здесь парировал: давайте вести исследования вместе. Ибо есть секрет: состав катализатора в самом реакторе установки, где трифторфосфин растворяет и захватывает платиноиды из концентрата. Намек был более, чем прозрачен: украсть эту технологию невозможно, а мы – не такие дураки, чтобы открывать свое ноу-хау. Хотите получить доступ к технологии, европейцы? Давайте пойдем на совместные работы, на оплату русского ноу-хау, на совместный же выход к европейским потребителям катализаторов.
Виктор Петрик, достав старую, уже разбитую колбу с осажденной на ее стенках платиной, предложил иностранным ученым: возьмите с собой образцы на анализ. Хотя бы немного. Сами замерьте чистоту полученного металла.
Но гости как-то стушевались. Мол, в аэропорту, на выезде из РФ, могут быть проблемы. А почему платина, мол, черная?
- Так она же состоит из частиц наноразмера, - пояснил изобретатель. – А тут все становится черным. Даже золото…
Профессор Центи моментально поинтересовался: каков размер частиц? Узнав от Петрика, что это – 60 нанометров, итальянец снова безапелляционно заявил: «Это - не наночастицы!». Нано, по его мнению – это 2-4 нанометра, никак не больше.
Петрик тут же отослал его к международной классификации, где нано – это частицы до ста нанометров. Иностранцы презрительно заявили, что умеют создавать частицы с размерами в 1-5 нм. Центи изрек: если тот же палладий – больше 50 нм, то его свойства не отличаются от обычного «не нано» палладия.
Виктор Иванович на это изумился и прочел небольшую лекцию. О том, что частица того или иного металла, именно в пределах от 10 до 100 нанометров обладает наибольшими реакционными свойствами, активностью. И объясняется это тем, что у частицы размером до 100 нм количество внешних атомов пропорционально больше, чем число внутренних. А потому профессор Центи, мягко говоря, несет не то. Порог в 50 нм, установленный им для частиц платины – не более, чем его пристрастное мнение.
Итальянец, вспыхнув, заявил, что каждый день сам производит наночастицы металлов в 2-3 нм, а с большими размерами иметь дело считает нецелесообразным. Петрик парировал – как же быть с международной классификацией? Более того, Петрик заявил, что 2 нанометра - вообще не наночастица, поскольку 2 нм есть всего шесть молекул платины. А значит, мы имеем дело не с наночастицей, а с атомным кластером, изучение свойств которого относится к молекулярной химии. Далее он жестко спросил у Центи: получая наночастицы 2-3 нм, вы как либо применили их, видели их свойства, измеряли каталитическую активность? Профессор Центи промолчал.
Тогда Петрик пригласил химика из Мессины самому приехать и поработать в него в институте, чтобы лично убедиться в качествах катализатора, на котором можно (но на иной установке и некоторыми дополнительными усовершенствованиями) разделять даже изотопы водорода.
- Есть большая разница между теоретической и практической деятельностью, - сказал Виктор Иванович. – Я создал промышленные производства металлов практически всей таблицы Менделеева и приглашаю делегацию к себе на производственный участок…
Далее Петрик повторил чьи то слова (раньше я уже где-то это слышал) о том, что один удачно поставленный эксперимент заменяет тысячи теоретических статей. А он ежедневно не просто производит наночастицы, как Центи, а работает с ними. Улыбаясь, Петрик протянул в подарок абсолютной европейской знаменитости Мишелю Гретцелю пластинку железа. Она гнулась и позволяла сворачивать себя как полиэтилен. Петрик попросил Гретцеля проверить этот материал в его институте. Это - нержавеющее железо, оно не взаимодействует с щелочами. А это и есть нанотехнологии.
Еще (в качестве подтверждения) Виктор Иванович поведал, что ему удалось без применения больших температур получить из бытового метана этилен (от 4 до 6 процентов). Тут же В.Петрик уселся за хроматограф и пригласил всех к участию в эксперименте.
- И сегодня ни у кого в мире нет таких катализаторов, ибо для этого нужно, чтобы катализатор состоял из нанокристаллитов, выращенных из газовой фазы. Существует огромная разница между катализатором, сделанным из аморфного порошка, чем и являются наночастицы в пределах 2-3 нм и тем, что состоит из активных кристаллитов, - дал отповедь Виктор Петрик.
Он продемонстрировал темную маслянистую жидкость (широкую фракцию углеводородов, ШФЛУ), которую добыл из попутного нефтяного газа. На некоторых месторождениях, где на тонну нефти в воздух улетает все 800 «кубов» газа (0,6 литра жидких углеводородов в каждом), можно с помощью катализаторов увеличить добычу на 480-500 литров. При этом не требуется постройка огромных заводов за миллиарды долларов, не придется с огромными затратами собирать попутный газ на них. Нет – дешевые и эффективные катализаторы дают возможность сжижать попутный газ на месте, тут же смешивая полученную ШФЛУ с извлекаемым «черным золотом». А потом – использовать имеющиеся нефтепроводы.
С помощью тех же катализаторов во Всеволожске уже получали сжиженный газ из пропан-бутановой смеси. Причем очень просто: с помощью цилиндра от мотора, превращенного в компрессор. Где поршень (с катализатором в углублении), сжимая и разжимая пропан-бутановую смесь, дает на выходе жидкий газ. И его тоже можно смешивать с сибирской нефтью, делая ее легкой.
А какие перспективы открываются у газофазового метода при нанесении тонкого платинового покрытия на металлические изделия самой сложной формы! Не нужно никакого электролиза – идет именно газовое напыление.
В.Петрик предложил устроить сравнительные испытания итальянских и своих катализаторов. Но отклика, к сожалению, вновь не нашел.
И вот что интересно: итальянец все время говорил, что их катализаторы – более «мелкозернистые». И вообще дешевле в производстве. Но ведь он совершенно выпускал из виду то, что газофазовая установка – это не просто производство катализаторов, но и, прежде всего, крайне дешевый способ добывать платиноиды. Да, сразу все, в смеси, в одном реакторе, причем с последующим разделением металлов. И это приносит огромное уменьшение издержек просто в силу экономии времени и средств, в силу сокращения десятков технологических операций до одной-единственной, из-за сжатия всего цикла с многих месяцев всего до суток. Наш изобретатель старался объяснить: платину и прочие металлы этой группы газофазовым методом можно получать быстро, у самого месторождения, даже самого бедного, и тут же – делать дешевые катализаторы в массовом количестве. А сам газ регенерируется и вновь идет в дело. При этом размер в 60 нм – оптимальный, ибо, кроме прочего, обеспечивает износостойкость катализатора.
Виктор Иванович и пробовал при мне втолковать это итальянцу Центи. Мол, газофазовый метод во всем мире применяю только я. А везде платиноиды извлекают из руды и разделяют долгими, дорогими и экологически грязными – химическими методами.
***
И вот мы, посмотрев старую, «отставную» установку, возвращаемся к новой, работающей. В.Петрик принимается колдовать у пульта управления и кранов. Иностранные гости боязливо жмутся к стенке, отходя далеко в сторону от машины. Один из них пугливо уходит из комнаты, за дверь.
Петрик пытается успокоить: в колбе, где платина напыляется на носители из оксида алюминия – вакуум. Работает сильная вытяжка. Опасаться взрыва – глупо. Но иноземцы все равно явно трусят. Виктор Иванович, чтобы их совсем не перепугать, опускает перегородку большого шкафа, в который помещен весь газофазовый агрегат.
И вот серебристый налет на колбе, переходящий в черную пленку, появился на достаточной площади стекла. Часть засыпанных в стеклянный сосуд гранул оксида алюминия тоже покрылись пленкой металла. Петрик, остановив аппарат, вновь излагает принципы его работы.
- Я готов поделиться секретом катализатора, который позволяет растворять платиноиды в реакторе с помощью газа при низких температуре и давлении. Но только если мы будем работать вместе, - предлагает Виктор Иванович.
Он сообщает, что может таким же образом добывать и никель, осаждая его в тех же наноразмерных частицах. А такой никель по каталитическим характеристикам приближается к обычной, металлической платине. А потом предлагает взять его катализаторы и проверить их качества в Европе, в собственных лабораториях гостей. «Критерий должен быть одним – практика!» - заключает Виктор Петрик.
Но вот принять платину на анализ из разбитой колбы иностранные гости отказались. Все-таки побоялись проблем на выезде из РФ. Попросили прислать им образцы по официальным каналам.
Надеюсь, усилия моего друга не пропадут даром. Тем более, что в РФ уже есть те, кто интересуется новым методом добычи платиноидов и производства катализаторов.
Видео - http://www.topspb.tv/news/news15277/
Изложу свои мысли. Технология, созданная В.Петриком, работает. Более того, она носит явно закрывающий характер. Ибо снижает себестоимость производства платиноидов вчетверо и делает ненужными старые, гигантские предприятия. Попутно она дает возможность организовать дешевое и массовое производство качественных катализаторов. А это – возможность полностью избавиться от импорта таковых для русских химической, нефтяной и автомобильной индустрий. Более того, мы можем стать экспортером такой продукции.
Перед нами – способ раз и навсегда решить проблему использования попутного газа, при одновременной наращивании добычи нефти на имеющихся мощностях. Как минимум – процентов на пятнадцать. Кстати, с наименьшими затратами.
Это - возможность построить автоматизированные, с минимальным персоналом, производства по добыче платиноидов из старых горно-обогатительных отвалов. Это – и способ с минимальным экологическим ущербом освоить новые месторождения и платиноидов, и никеля. Хотя бы в Воронежской области. Причем там не придется строить монстра типа «Норникеля»: тут – все идет в дело, не нужны массы химикатов. Не предвидится гигантских отвалов.
Потенциал сего дела огромен. Платиной-то русские недра богаты. Её месторождения простираются по всему Заполярью – от Кольского полуострова до Чукотки и островов в Северном Ледовитом океане. Есть платиновые месторождения даже в центральных областях, где уже есть хорошо развитые коммуникации, инфраструктура и вполне подходящий для людей климат. В той же Воронежской области, например. Кстати, уже разработаны планы применения этой технологии для добычи платиноидов из руд знаменитого Сухого Лога.
Да и «Норникелю» все это может дать шанс на новую жизнь. Белые купола и башни на месте старых, потемневших от времени корпусов. Никаких дымящих труб, коптящих небеса. Ряды сверкающих на солнце оранжерей прямо среди заводских строений. Причальная мачта и эллинги грузовых дирижаблей. И красные авиетки в ярко-синем, бездонном небе арктического лета. И огромная гамма производимой продукции. Вплоть до самых дешевых в мире топливных, электрохимических элементов.
Более того, если сейчас та же Белоруссия догадается построить у себя такое производство, то сможет получить первоклассную новую промышленность катализаторов. Завозя к себе руду на переработку хоть из РФ, хоть из ЮАР. Впрочем, источники дешевой платины в будущем захватят еще один перспективный рынок: электрохимических топливных элементов.
Так что в очередной раз вижу: в институте Петрика – далеко не все «лженаука». Ни в чем верить крикливой прессе и даже РАН нельзя! Все нужно проверять и на все смотреть собственными глазами...
|
|
