Президент Адыгеи Аслан Тхакушинов принял инициативную группу, выступившую с идеей экранизации романа Исхака Машбаша «Графиня Аиссе».
Писатель и общественный деятель Адыгеи Ким Дзыбов обратился через региональные СМИ к главе республики и ее жителям с просьбой оказать финансовую поддержку в экранизации исторического романа Исхака Машбаша «Графиня Аиссе» о судьбе черкешенки-невольницы Аищет, ставшей выдающейся женщиной светского общества Франции XVIII века.
В пресс-службе главы Адыгеи рассказали, что на встрече Тхакушинова и представителей инициативной группы было решено создать рабочую группу по реализации проекта экранизации литературного произведения. Глава республики отметил, что для будущего проекта необходимо привлечь режиссера, способного передать дух романа и не испортить его излишними творческими интерпретациями. Рабочей группой будет проработан механизм реализации проекта с участием председателя правления Союза кинематографистов РФ Никиты Михалкова. Курировать проект будет премьер-министр Адыгеи Мурат Кумпилов.
"Источниками финансирования будущего фильма будут федеральные средств по линии Агентства кинематографии, спонсорская помощь и пожертвования граждан. В настоящее время открыт расчетный счет, на который все желающие могут перечислить средства. Кроме того, Аслан Тхакушинов заверил, что официально обратится к президентам Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии по вопросу их возможного участия в проекте экранизации романа «Графиня Аиссе», - добавили в пресс-службе.
Великий классик адыгейской литературы Исхак Машбаш сказал, наконец, свое слово в истории. Честно говоря, оно было далеко не первым, но, по своим последствиям, оказалось гораздо разрушительнее. Для истории, разумеется. Роман под кодовым названием «Графиня Аиссе» поначалу обрушился на Адыгею в виде печатной продукции, успешно пылящейся на полках местных магазинов. Казалось бы, ничто не предвещало беды. Ан, нет! Роман удостаивается выдвижения на Государственную премию республики Адыгея! Это после того, как по газетам прошел вал ликования в связи с появлением очередного опуса нашего классика.
Все многочисленные рецензии, сотворенные представителями научной и творческой интеллигенции, носили исключительно хвалебный характер. Воздав хвалу корифею, каждый из рецензентов старался углубиться в перипетии трудной судьбы черкешенки в развращенной Франции XVIII века.
Для справки: мировая история донесла до нас следующие факты: четырехлетнюю девочку, похищенную разбойниками из родительского дома, купил на невольничьем рынке Стамбула посол Франции граф де Ферриоль, отвез малышку в Париж, обратил в католическую веру, оплатил ее образование и сделал графиней. Тяжкая доля графини, судя по всему, потрясла Машбаша до глубины души. Потому что прекрасную Шарлотту-Элизабет Аиссе, по его мнению, всю жизнь мучила лишь одна мысль: «А не утратит ли она на чужбине своего адыгства?»
Сразу скажу — не утратила! Более того, как утверждает Машбаш, она регулярно молилась Иисусу Христу и Аллаху, причем — одновременно! И это несмотря на историческую реальность: когда четырехлетнюю малютку похитили (в 1698 году от рождества Христова), черкесы еще не приняли ислам. Правда, это всего лишь мнение историков, и, совершенно понятно, что наш классик знает лучше!
Еще одна странность заключается в том, что четырехлетние дети, увезенные на чужбину в столь нежном возрасте, вряд ли способны на протяжении всей жизни цитировать 120 поговорок своей бабушки Чабы и вспоминать, как эта потрясающе эрудированная старушка до 1698 года регулярно вечерами читала Коран.
Но вернемся к рецензиям. Эпитетов авторы явно не жалели. Хотя складывается ощущение, что так называемого романа они и в руках не держали. Или — что никогда в жизни не читали ничего, кроме творений Машбаша. А последний времени не терял, и несколько месяцев спустя выступил с инициативой экранизации своего «бессмертного» творения.
В Адыгее инициатива была поддержана на самом высоком уровне, и по этому поводу даже случилась попытка организованного сбора денег с предпринимательского сообщества республики. Кино — дело не дешевое, тем более что предполагалось рекрутировать московского режиссера. Вероятно, он уже углубился в чтение первоисточника. Здоровья ему! С другой стороны, республиканский бизнес находится в совершенно процветающем состоянии, и, как никто, должен быть озабочен популяризацией произведений Машбаша. Наши предприниматели просто не знают, что делать с огромной прибылью, под весом которой задыхаются их предприятия, модернизированные от хвоста до макушки! Инновационные технологии, практически дармовые кредиты и сказочные инвестиции позволяют нашим бизнесменам выплачивать своим наемным работникам столь высокую заработную плату, что в Сибири нефтяники плачут от зависти! Так почему бы не утереть нос всему цивилизованному миру и не ознакомить его с творчеством самого выдающегося писателя-историка Адыгеи?
Отдельных восторгов заслуживает язык романа. Широкими сочными мазками автор живописует Восток, Запад, взаимоотношения полов, закаты и рассветы, корни, ветви и даже «голубо-глазые фиалки» (последнее — стр. 142). От его талантливого пера не ускользают самые мельчайшие детали, отчего образы получаются колоритными и вполне оригинальными. Взять, к примеру, «весело проскакала карета» или «изящно, залпом опорожнил бокал», «потомственная дочь», «единокровный брат нашего старинного рода», «насмешливо засмеялась она». А еще: «солнце пребывало в своем благоденствии», «ты не поделилась со мной о вашем разговоре», «тихонько, но в голос заплакала», «в воздухе стоял перестук карет», «расскажи мне лучше о ваших ферриольских делах», «откуда взяться этой роскошной карете, четырем лихих лошадей и с ливрейной прслугой», и, конечно, самое незабываемое — «положила на плечо пухленькие румяные щечки под стрельчатыми бровями».
Совершенно подкупает презрительное отношение нашего инженера человеческих душ к таким изжившим себя понятиям, как орфография, пунктуация, и, конечно, историческая достоверность. Среди множества филологических особенностей этого произведения наиболее достойное место занимают: «четырем лихих лошадей» ( стр. 34), «из монОстыря» (стр. 227), «вблизи корОбля» (стр. 52), «твоя постель обязана убирать я» (стр. 58), «мне будет не доставать тебя» (стр. 67), «я не взлюбила Фахри» (стр. 68), «не спроста» (стр. 82), «мерзкая непогодь» (стр. 93), «камердинИр» (стр. 94), «удивлялся муЛЛам и ослам» (стр. 115), «нЕ капельки не страшно» (стр.127), «молебн» (стр.152), «взбалАмошЕНная девчонка» (стр. 250), «свою первый спектакль» (стр. 282), «принесика нам» (стр. 423), или такая очаровательная загогулина, как «в тени грушОвого деревО, что высиЛСЯ у крыльца, сидела графиня» (стр. 449) и т.д. и т.п. Насладимся же и мы этим подлинным шедевром региональной литературы! Торжественно заявляю: «Графиня Аиссе» стоит тех денег, что просят за неё местные книготорговцы. За удовольствие, господа, нужно платить!
Итак, 1698 год, Османская империя, Стамбул. Граф де Ферриоль трудится здесь посланником Франции. К слову, автору, видимо, неведомо, что Турция в тот период являлась Османской империей, еще ее называли Блистательной Портой, и эта страна на переломе веков была важнейшем игроком европейской политики. Вокруг Турции плелись невероятные дипломатические интриги, и уж наверняка французский посол обязан был быть в их эпицентре. Это время военных действий «Священной лиги» против Турции, Азовских походов Петра 1, сепаратных переговоров с Австрией, Карловицкого конгресса. Но автор на такие мелочи внимания не обращает, поскольку, как оказалось, деятельность посла великого монарха заключалась совсем в другом.
По версии нашего уважаемого классика — в основном посол отлично проводит время в «самых лучших гаремах». Кстати, если верить Машбашу, в каждом гареме была «хозяйка», выдающая его обитательниц «клиентам» за необременительное вознаграждение. Думаю, современных жителей Турции приятно удивит столь смелая трактовка местных обычаев. Однако Машбаш со всей определенностью утверждает, что практически каждый желающий в XVII — XVIII веках мог «познать сладость лучших гаремов Стамбула». Будем надеяться, что печатное слово не станет причиной международного конфликта. Вернемся к роману.
Граф де Ферриоль покупает четырехлетнюю девочку на невольничьем рынке Стамбула, и они практически сразу отправляются во Францию. С ними едет и толмач Фахри — турок и большой знаток черкесской кухни. Именно от него граф узнаёт, что черкесы очень любят «крутую кукурузную кашу» и «индюшиное мясо».
Напомню, идет 1698 год. Из истории нам известно следующее: кукурузу завез в Европу Колумб в 1494г. В течение нескольких столетий она выращивалась в качестве ботанической диковинки, и только с ХVIII начинает широко использоваться как продовольственная культура. На Кавказ кукуруза проникает не ранее ХIХ века, и понятно, что во времена Аиссе крутую кашу могли готовить только из проса. Практически та же история с индейками, которые тоже были привезены в Европу испанскими завоевателями Америки. Только к началу XVIII века индейки получают распространение в ряде южных европейских стран, где в основном содержатся либо в богатых поместьях, либо при монастырях вследствие сложности ухода за ними. На Кавказе индейки появляются после ХVIII века из Турции, а массовой птица становится только в 30-е годы ХХ столетия, когда индейководство стало развиваться благодаря созданию Пятигорского селекционного птицерассадника и Георгиевского госплемрассадника Ставропольского края.
Фривольное отношение Исхака Машбаша к мировой истории позволяет ему «украшать» страницы романа самыми дикими всплесками своей фантазии. К примеру, несчастную Аиссе он катает на «колесе обозрения», притом, что Аиссе умерла в 1733 году, а первое такое колесо было построено в Чикаго в 1893 году к открытию Всемирной выставки.
Периодически Аиссе в сопровождении родственников («сродственников» — на языке оригинала) отправляется гулять в парижский Олений парк. Хотя «Олений парк» — место вовсе не для прогулок, и уж тем более не для маленьких детей. «Оленьим парком» назывался особняк в окрестностях Версаля, созданный специально для тайных встреч Людовика ХIV с многочисленными и часто меняющимися фаворитками. Во французской литературе ХIХ-ХХ веков феномен «Оленьего парка» использовался в качестве примера развращенности нравов эпохи рококо.
Напомню, что роман охватывает период с 1698 года по 1733 год. Однако его герои, проживающие в Стамбуле, с удовольствием пользуются спичками (первые спички были созданы в Швеции в 1845 году, а их промышленное производство начал в 1855 году Лундстрем). Мало того, они даже слышат гудки пароходов и крики мальчишек — чистильщиков обуви и продавцов газет (первый в истории пароход был сооружен американцем Фитчем, а второй пароход тот же Фитч построил в 1787 году; первая газета в Турции вышла в 1795 году на французском языке по распоряжению Верниньяка — посла французской республики,; первая официальная турецкая газета вышла 11 ноября 1831 года).
Особую прелесть нетленному произведению нашего классика придает доктор Ларош, периодически исполняющий на аккордеоне «туш» (первый аккордеон был создан в 1822 году) и преклонного возраста графиня, у которой «скачет давление».
Из дикой экзотики можно добавить периодические походы героев романа в ресторан (первые появляются в Париже лишь после 1765 года), официантки в белых блузках и черных юбках мода конца Х1Х — начала ХХ веков), периодические возгласы: «Гарсон, шампанского!» (шампанское получает распространение во Франции лишь с 1780 года, когда его научились укупоривать в бутылки, до этого сей напиток был известен лишь в аббатствах Отвильер и Сен Пьер). А поездки славных представительниц семьи Ферриолей перед очередным королевским балом в парикмахерскую(!) (первые салоны появились только в Х1Х веке), а махровый халат, в который облачается болеющий граф — вообще изобретение ХХ века.
Потрясает описание одежды героев. Что вы, какое барокко, кружева, корсеты, кринолины, шлафроки, жюстокоры, камзолы, расшитые золотом и каменьями жилеты, кокетливые мушки на подбородках красавиц, мужские парики, похожие на гриву льва, и широкополые шляпы с перьями, которыми кавалерам надлежит галантно мести пол перед светскими красавицами! У нашего автора все сурово и просто: фрак и цилиндр (появившиеся, вообще-то в начале Х1Х века). В лучшем случае — с золоченой тростью, купленной в магазине (!). Как вариант — при визите в монастырь героиня надевает «лучшее вечернее платье». Видимо, чтобы «костюмчик сидел», время от времени та же Мария-Анжелика садится на диету, что, согласитесь, несколько странно даже для просвещенного ХУ111 века.
Из прочей «дичи» вроде кружения в вальсе (танец Х1Х века), оплаты брони за ложу в театре, магазина женского белья, наличия пижам и диагноза «туберкулез» вместо чахотки вплоть до начала ХХ века, добавим абсолютный шедевр для ХУ111 века — искреннее негодование графини Марии-Анжелики в связи с тем, что Министерство иностранных дел Франции забыло о своем сотруднике графе де Ферриоле, звучит так: «Разве больной — уже не человек? Разве в стране не осталось никаких законов? Где зарплата за последние месяцы его службы? А выходное пособие? А пособие по нетрудоспособности?» В общем, с профсоюзами и трудинспекцией в период расцвета абсолютизма во Франции было туговато!
Можно не продолжать? Думаю, ЭТО нужно не только экранизировать, но и непременно ввести в школьную программу! Если наши дети достойны самого лучшего, то пора уже решительно избавиться от таких пережитков прошлого, как Пушкин, Лермонтов, Некрасов, оба Толстых, и предложить, наконец, молодому поколению самого Машбаша!
Маленькое дополнение: его произведения необходимо «проходить» не только на уроках литературы. По ним можно с успехом изучать историю, и, что самое главное — русский язык! И тогда наших детишек уж точно не испугают никакие ЕГЭ! И отдайте вы ему, в конце концов, эту государственную премию! Ведь он так ее хочет! Да и заслужил, пожалуй. Его замечательная во всех смыслах книга вызывает здоровый смех, заставляет задуматься о таких понятиях, как фальсификация истории, гипертрофированная амбициозность, невежество, безграмотность, графомания. Главное, что нам, жителям Адыгеи, нужно сделать в данной ситуации — это не выпустить сей изумительный (во всех смыслах) исторический роман за пределы любимой республики. Вы только представьте, что подумают о ней читатели из других регионов, если узнают, что Машбаш — наша гордость! Давайте будем патриотами!
|
|
