Представьте себе дом и табличку у парадного его крыльца: «ШКОЛА». Открываете дверь, и вас встречают директор, бухгалтер, завхоз, работники столовой, врач с массажистом, технический персонал – уборщики с кочегарами, дворник со сторожем … И, конечно же, учителя младшего и среднего звена. Они ведут вас по учебным кабинетам: парты рядочками, классные доски, учительский стол, таблицы на стенах, приборы и пробирки в шкафах, компьютеры, кое-где шторы… Все вроде бы хорошо, но чего-то не хватает.
- А где же дети?! – вдруг доходит до вас. – Если нет детей, то зачем школа?
Оно и понятно: школа – для ребенка, а не наоборот. Следовательно, наиглавнейший элемент любой школы в любой стране мира – ДИТЯ, которому обязаны СЛУЖИТЬ взрослые люди, специально обученные этому прекрасному служению. Они должны быть умными. – Чему научит дурак? Они должны быть добрыми. – Кого воспитает злодей? Но самое основное, без чего учитель – не учитель, а просто дармоед, - это ЛЮБОВЬ. Да, большая любовь к маленькому гражданину, способному на самые невероятные поступки, которые достойны либо удивления, либо восхищения. Третьего не дано. Если кто-то не согласен со мной, тот, я уверена, не любит детей.
Любить – это не признаваться ученикам в нежных чувствах все сорок пять минут урока, не утирать их сопливые носы своим личным подолом. Любить – это очень серьезная работа души, не имеющей права на усталость. А коль она, душа учителя, устала – беги из школы вон, беги от детства, не мешай ему подольше оставаться детством…
В Древнем Вавилоне, Египте, Сирии учителями чаще всего были жрецы, а в Древней Греции - талантливые вольнонаемные граждане: педономы, педотрибы, дидаскалы. В Древнем Риме - государственные чиновники, много видевшие, знавшие языки, культуру и обычаи разных народов. В древних китайских хрониках упоминается, что еще в XX в. до н.э. в стране существовало министерство, назначавшее на должность учителя мудрейших представителей общества. В Киевской Руси обязанности учителя совпадали с обязанностями родителя. В "Поучении" Мономах писал: "Что умеете хорошо, то не забывайте, а чего не умеете, этому учитесь...". В Древней Руси учителей называли мастерами, подчеркивая этим уважение к личности наставника подрастающего поколения. Заметьте, наставника, а не надзирателя.
Именно в этом гражданское предназначение Учителя. Именно это имел в виду А.С. Пушкин, посвящая своему любимому профессору нравственных наук А.П. Куницыну (Царскосельский лицей) следующие строки: "Он создал нас, он воспитал наш пламень... Заложен им краеугольный камень, им чистая лампада возжена".
Главней всего погода в школе
Психолог Ольга Меньшикова провела в беседах со школьниками много-много часов, задавая им совсем не детские вопросы. И они отвечали ей с полной откровенностью.
- Каким должен быть учитель?
-Как наш химик. Всегда приветливый, никогда не смотрит на тебя, как на дуру. Не забудет поздороваться, улыбнуться.
- Учителя никто не должен бояться. Ты должен знать, что, какой бы заковыристый вопрос тебе ни попался, от человека, который спрашивает тебя, будет исходить только поддержка.
- В таком случае, каким учитель не должен быть?
- Ну, во-первых, он не должен придираться ко всякой ерунде. В конце концов, мы же не машинки для воспроизводства знаний, а живые люди. А то, по мнению иных учителей, мы как в первом классе замерли, глядя им в рот, руки - на парту, так и должны все десять лет просидеть в той же позе.
- Не люблю, когда кричат. Абсолютно не обязательно нагонять на нас страх.
- У неважных учителей одна общая черта: они не понимают, что нельзя объять необъятное, что человек не может одинаково хорошо разбираться, скажем, и в алгебре, и в литературе.
- Так. А что вы думаете об обязанностях учителя?
- Мне кажется, первая обязанность - видеть в ученике такого же, как он сам, человека. То есть признавать его право на собственное мнение и на право что-то не понимать или недопонимать.
- Учитель должен уважать мое право на какие-то собственные обстоятельства. Если я опоздал на 10 минут - отводил сестру в садик, а она вцепилась там в меня и не отпускала - незачем кричать на весь класс, что я «расхлябанный».
-А я думаю, прямая обязанность учителя - чтобы на его уроке было интересно. Опять скажу о нашем химике. Когда он рассказывает об очередном элементе, он начинает не со строения электронных оболочек, а зачитывает нам отрывки из алхимических трактатов или "Фауста". Он не преподает, а именно дает - рассказывает, делится с нами. И потому всем на его уроке - и умным, и не очень - что-то передается.
-Ага. А то иногда получается, что ученик - свинья-копилка, в которую можно запихнуть все что угодно, а на контрольной разбить копилку и посмотреть, чего там образовалось.
- А теперь, пожалуйста, ваше мнение о правах учителя.
- Он имеет право на уважение. Он же учитель, знает свой предмет.
- Вообще-то, если подумать, слово "учитель" - одного корня с "чтить" и "учтивый". Я думаю, настоящий учитель не может делать свое дело раздраженно. Он работает легко, азартно. Красиво! Вот тогда его уважают.
- Точно. Главное - чтоб учитель был Человеком.
«Устами ребенка глаголет истина»,- сказал мудрец. Кто с этим поспорит? Но беда в том, что сегодня с детьми мало кто разговаривает в школе – больше спрашивают. И этот спрос нередко переходит за границы этических норм.
«Ваш сын – кретин!»
- Да, мне так и было заявлено: «Ваш сын – кретин!» Представляете?! До 10-го класса Андрюша был умником, а потом резко отупел в глазах директора школы и некоторых учителей. Потому что мне надоело оказывать «спонсорскую помощь», больше похожую, как я считаю, на вымогательство. С этого и началось… После «кретина» Андрей категорически заявил, что в школу ни за что не пойдет. И не пошел – сказались обида и переходный возраст. Его друзья-одноклассники тоже взбунтовались. И школе пришлось «сдаться врагу» - идти уговаривать, умолять мальчишек, чтобы вернулись. Они и вернулись… Последним выпускным экзаменом Андрея была литература. Жду его, жду… Ушел к девяти утра, но вот уже девять вечера, а моего мальчика все нет… Побежала в школу, а он сидит – пишет третью (!) тему сочинения. Начал с Шарикова по Булгакову – забраковали со смехом. Написал по «Отцам и детям» Тургенева – то же самое. Взялся за Маяковского – снова смех и издевки. А ведь он больше всех предметов любил именно литературу, много читал… Чтобы убедить вчерашнего бунтаря в том, что он все-таки «кретин», экзаменаторы начали, в конце концов, диктовать ему текст – мол, коль не хватает ума, так мы над тобой сжалимся... «Если Андрей не справился с сочинением, поставьте ему «двойку». И всё! Зачем мучить ребенка двенадцать часов подряд?» - возмутилась я. «Так Вам надо было пораньше прибежать», - ответили мне экзаменаторы, похохатывая. После того испытания литературой мой Андрюша не раз переспрашивал: «За что, мама? Я ведь нормально написал про Шарикова, потому что мне нравится Булгаков…», – вспоминает со слезами тот «страшный сон» жительница Красноярки Лилия Карловна Фулкнер.
Сегодня Андрей служит на границе. В двадцать один год он уже имеет Почетную грамоту ФСБ России, а его родители - много-много благодарностей за воспитание сына от командования части. Чему удивляться? – В доме – богатая библиотека; отец строг, но справедлив; мама, начитанная и образованная, пишет сыну письма… стихами:
Ты не думай, я вовсе не плачу,
Только жду всегда писем твоих…
Знаю - я для тебя многозначу:
Моя жизнь – это жизнь на двоих.
«У меня все нормально, не беспокойтесь. А ты, мамочка, не расстраивайся – я еще много раз докажу, что я – не кретин…» - отвечает молоденький пограничник.
Но на Андрее «педагогическая поэма» семьи Фулкнер не кончилась: школа взялась «воспитывать» его младшую сестренку Настю.
- Освобождение от физкультуры? Понятно, мать медицинскую справку купила!
- Забыла дневник? «Два»!
И еще «два», и еще, и еще… В 6-ом классе у Насти была лишь одна «тройка» - по математике. В начале же нынешнего учебного года, по словам девочки, учителя родной альма-матер прямо объявили, что она обязательно останется на второй год. Настенька сникла. Интерес к учебе пропал…
А как бы повел себя любой педагог любой школы, если бы ему загодя какой-нибудь начальничек сообщил, что о разряде выше 8-го можно даже не мечтать? Возможно, он бы лизнул, позолотив, дающую разряды руку. А может, послал бы того начальничка «на три советские буквы» и перешел на работу в более перспективное учебное заведение. – Тут все зависит от самооценки, от нравственной планки ЭГО (Я). К сожалению, сегодня в моде первый вариант. Но родители Насти выбрали второй: они перевели девочку в Демьяновскую школу, где «погода» как раз та, что нравится ребенку. Сейчас Настя прилежно учится и чувствует себя прекрасно. Правда, от физкультуры она по-прежнему освобождена и в математике по-прежнему слабовата. Однако новые учителя, слава Богу, «понимают, что нельзя объять необъятное, что человек не может одинаково хорошо разбираться и в алгебре, и в литературе», как сказал один из юных респондентов психолога Ольги Меньшиковой.
- Живет моя доченька у бабушки, и лишь на выходной день мы забираем ее домой, - печалится любящая мать. – Ей тринадцать, а для меня она все равно крошка. Скучаю и нахожу спасение только в стихах:
Два сердца бьются рядом – в унисон,
Я чувствую себя прекрасною Мадонной,
Когда малышка на руках, и клонит в сон,
И улетаю в грезы я бездонные…
Лилия Карловна, постигнув материнство, махнула рукой на карьеру: дети – важнее. Она – хорошая мать. Поэтому и написала губернатору Кемеровской области горькое послание, опубликованное в газете «На левом берегу» (№ 15 от 13 2005 года).
- Мстит, - скажет скептик. И ошибется: под письмом - три фамилии, значит, в селе Красноярка Ленинск-Кузнецкого района объявилась целая группа «мстителей»! А это уже синдром революционной ситуации, «когда низы не хотят, а верхи не могут жить по-старому», как сказал мудрый Ленин.
Висеть или не висеть ребёнку на задворках школы?
Андрею Кременцову всего одиннадцать. Казалось бы, чего с ним «воевать»-то? Если слабо учится, удивись:
Если же парнишка учится не слабо, а очень слабо, так восхитись:
- Сколько лет в школе работаю, а таких, как ты, не встречала! Другие мальчишки хотя бы физкультуру любят или пение, а ты… Да тебя же можно смело в книгу рекордов Гиннеса заносить! Конечно, я не могу такому редкостному человеку позволить сидеть два года в одном классе!
Непедагогично? А малолетний бродяга, болтающийся по Красноярке и району, педагогично? Ведь в наше время такое вполне может случиться с каждым вышвырнутым из школы ребенком. Слава Богу, с Андреем Кременцовым не случилось - он учится … на дому! Да, домашнее обучение грянуло после того, как мальчика оставили в четвертом классе на… ТРЕТИЙ (!) год.
- Лучше повеситься, чем в эту школу ходить, - сказал он матери.
А та, бедная, переплакав в свое время «второгодничество» сына, на третьем круге не на шутку испугалась: уж лучше пусть дома сидит, чем висеть ему где-нибудь на задворках школы, которая его предала дважды.
Помню, у меня в классе учился мальчик Вова, от которого за четыре года я, учительница русского языка и литературы, не услышала даже сорока слов. Но Вова аккуратно посещал школу, крутился на уроках и, ничегошеньки не понимая, просто изо дня в день грыз авторучку.
- Сколько ты их сгрыз? – спросила я недавно его, самого знаменитого в совхозе тракториста, прекрасного семьянина, честнейшего человека.
- Много, - неторопливо ответил он. – Штуки две в неделю уходило.
208 штук за четыре года! Да, тогда «хохолки» у разрешенных к школьному употреблению авторучек были бессовестно непрочными. Но мы, учителя во главе с директором Анатолием Михайловичем Балыбиным, все-таки вытянули Вову «в люди», хотя каждый год на педсоветах неизменно поднимался вопрос о его образовательной несостоятельности. Знаете, почему мы его тянули? Да потому что любили этого ушастого грызуна. Непедагогично? Возможно. Но личность, сокрушившая за школьные годы несколько килограммов авторучек, явно не стремилась в академики. И все же Вова состоялся как Человек. В том числе, полагаю, потому, что его ни разу и никто в стенах школы не обозвал «кретином». И не морил по три года в одном классе: толку-то?
Потасовка в учительской
В 4-ом классе учительницы Светланы Владимировны Мельниковой занимаются всего 7 ребятишек. Помимо школьной программы, она учит их тому, что сама умеет, – петь, рисовать, инсценировать сказки. Например, «Про медвежонка Моню, который не хотел учиться». Уж как мечтали малыши блеснуть своим драматическим талантом на родительском собрании 10 марта! Но, протолкавшись три часа в ожидании выхода на подмостки, разочарованные артисты удрученно разбрелись по домам: до Мони очередь почему-то не дошла. А через некоторое время в учительской разыгрался другой спектакль - коллеги во главе с директором Ниной Ивановной Коншиной, упрекнув Мельникову в неподготовленности класса к собранию, взялись ее прорабатывать под исправительно-наказательным углом:
- Хватит жаловаться! Хватит писать в разные инстанции! Надоело!
Когда «проработка» перешла в крик, Светлана Владимировна вознамерилась было откланяться. Но куда там! – Ее силой втолкнули обратно «на тропу войны», а одна из коллег даже задрала ногу, чтобы лягнуть робкую идейную «супротивницу». Омерзительная сцена в учительской закончилась освидетельствованием Мельниковой в судебно-медицинской экспертизе, зафиксировавшей синяки на руках «потерпевшей» после общения с товарищами по работе. Поскольку «от людей на деревне не спрячешься», про позорную потасовку в учительской знает вся Красноярка. Теперь вот – весь Кузбасс.
Можно было бы, наверное, и промолчать, но ведь открытое письмо красноярских «мстителей» кричит о детях, попавших в беду. В нем четко сказано: «Мы прошли все инстанции». Следовательно, инстанциям – РайОНО и департаменту образования – не под силу разобраться в ситуации, сложившейся в Красноярской школе, руководимой уважаемой Н.И. Коншиной? А коли так, то за «разборки» взялись мы.
- Комиссии приезжали дважды, но наши проблемы они рассматривать не хотят, - в один голос утверждают три матери.
Что же тогда эти комиссии рассматривали? Наверное, местные достопримечательности. Однако можно же было хотя бы вскользь поинтересоваться, что побудило одну учительницу задрать ногу на другую и почему этот срамной конфликт внутри педколлектива не задушила в зародыше директор школы. А не задушила Нина Ивановна его по простой причине – самое себя душить жалко.
В ответ на обращение «мстителей» в редакцию поступило два «открытых ответа» - от выпускников школы (12 подписей) и от родителей (37 подписей). Оперативность, с какой 49 подписантов кинулись защищать директора школы Нину Ивановну Коншину, заставила нас не только сильно удивиться, но и срочно провести оперативное журналистское расследование, подключив к нему нашу читательницу-студентку Тонечку Салагаеву и нештатного корреспондента газеты Валентину Сергеевну Самородову. Общими усилиями мы сделали некоторые выводы.
От педофилии к мордобою
Противостояние учительницы 4-го класса Мельниковой и директора школы Коншиной началось в октябре 2004 года. Нет, не учительницы в данном случае, а матери одиннадцатилетнего Алеши, возмутившейся поведением тетки, которая позволила себе ударить мальчика. Поскольку, как было уже отмечено, «устами ребенка глаголет истина», приведу мой с Алешей разговор почти слово в слово.
- Расскажи, где и как ты сейчас учишься.
- Учусь в городе Ленинске, учусь хорошо. Школа большая, двухэтажная.
- Почему ты поменял школу?
- С самого начала рассказать?.. Ну, у нас было два труда, а учитель уехал в военкомат, и мы были на улице. Пришли 11-классники и позвали нас в кабинет Нины Ивановны. Там были ребята из разных классов – из пятого, седьмого, восьмого, из одиннадцатого… Нина Ивановна говорит: «Почитайте». Я начал читать. Сижу, читаю. Она говорит: «Ты чего мычишь?» Я говорю: «Я не мычу, а потихоньку читаю». И дальше читаю. Тогда она ударила меня рукой по лицу: «Не бубни!»
- Больно было?
- Нет, не так больно, как обидно… И стыдно перед всеми. Они смеялись… Сначала я даже маме боялся про это рассказать – думал, она тоже будет смеяться, а она заплакала…
- А сейчас тебя учителя обижают?
- Нет! Они зовут нас на «Вы» или по имени, все вежливые и добрые. Мне все предметы нравятся… Вот только по классу моему я скучаю. Было бы здорово, если бы в нашу школу перевели городских учителей…
Не знаю, как кто, а я отчетливо представляю себе ту, октябрьскую, картину. Малыш читает, как велено. Он мог бы просто уставиться в книгу с умным видом, но он действительно чи-та-ет. Чтобы его старания заметила и оценила учительница, он тихонько проговаривает читаемый текст. Мычит он или бубнит – это неважно: ведь ребенок работает. Разве нельзя было восхититься им:
- Молодец! Давай я буду следить за скоростью чтения по твоему пальчику. Веди им по тексту и беззвучно шевели губами, и я буду видеть результат. Договорились? А то твой бубнеж отвлекает других и мне немножко мешает.
Уверена, они бы договорились! Алеша - воспитанный мальчик, учится в новой школе хорошо, учителя на него не жалуются. Зачем директор Коншина хлестнула его пятерней по лицу? Где, в каких инструкциях она вычитала, что ей позволительно унижать ребенка пощечиной и публичным осмеянием его старательности?
Здесь нелишне напомнить, что на основании Трудового кодекс РФ, Закона "Об образовании", Конвенции о правах ребенка в нашей стране выработана педагогика общеобразовательной школы, где доходчиво расписаны обязанности учителя. В том числе: «соблюдать права и свободы обучающихся», «проявлять внимание и вежливое отношение к учащимся, их родителям и членам коллектива». Что-то, как мне кажется, мешает Нине Ивановне Коншиной следовать данным правилам, возведенным в ранг закона. Что? Или она сама себе - неписаный закон, разрешающий мордобой в школе при потупленных глазках («ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу») выше стоящих ведомственных инстанций? С чего бы вдруг?
Объясните, уважаемые дамы из РайОНО и департамента образования, почему вы упорно не вникаете в уникальную «педагогику» Красноярской школы, где ребенка могут назвать «кретином», ударить по лицу, томить его, переростка, по три года в одном классе, занижать оценки – то есть ломать его детство, которое так скоротечно и так ранимо. Объясните, почему Светлану Владимировну Мельникову, вставшую на защиту своего дитя и тем самым выполняющую самую главную в жизни задачу – материнскую – вдруг начинают толкать и лягать коллеги, прекрасно сознающие, что мерзкую потасовку в учительской спровоцировала не Мельникова-мать, а Коншина-директор, позволившая себе нарушить два важнейших пункта Кодекса Учителя, обозначенных выше.
Объясните нам, дуракам, что вообще Коншина делает в школе с ее, на мой взгляд, типично помещичьими замашками. Ведь до крепостного права мы пока еще не допятились. Поэтому, уважаемые работницы и работники образовательных контор, коль вам любы и дороги новоявленные салтычихи, приберите их куда-нибудь к себе поближе – под крыло. Как прибрали, например, бывшую руководительницу образования Ленинск-Кузнецкого района Ольгу Борисовну Лысых, нынешнего заместителя начальника департамента образования, которая еще вчера активно защищала педофила Машку. Помните, в газете «Левый берег» была опубликована целая серия материалов о директоре детского дома «Аленушка» в селе Красное, склонявшего к разврату несовершеннолетних сирот-пацанов?
Да-а-а, вчера – директор Машка, сегодня – директор Коншина плюс лягающаяся учительница литературы… Не много ли для одного района? А если, не равен час, лопнет у детей и родителей терпение, и обломают они некоторым «сеятелям умного, доброго вечного» руки вместе с сеялками? Кто за это будет отвечать? Может, губернатор, к которому обращаются за подмогой люди, как Господу Богу, потому что больше обратиться, выходит, не к кому? Тогда не нужны нам чиновники от образования вообще! Зачем они, если педофилы и «бойцы в юбках» им милее детей?
Поэтому не удивительно, что нынче не Коншина (?), а мать Алеши Мельникова (!) уливается слезами:
- На родительском собрании моего класса, пока я болела после инцидента в учительской, Нина Ивановна сообщила присутствующим, что я – «ненормальная, чокнутая, психобольная». Пришлось идти к врачу и взять справки, что я психически здорова, не состояла и не состою на учете… Я просто люблю детей, а сына – больше всех! Она грозит выгнать меня с работы. И ведь выгонит!
Лично я считаю, что гнать надо. Но не Мельникову, а того, кто действительно страдает манией величия. Увы, эта фобия не лечится, а постоянно прогрессирует, что крайне опасно для детей школьного возраста.
«Раунд тяжеловесов»
Поскольку «открытые ответы» на открытое письмо поступили в адрес редакции, нам и отвечать. Начнем с того, что приведем послание выпускников почти целиком – они ведь тоже дети, значит, мы их любим. Хотя сомневаемся, что данное сочинение (типа характеристики двадцатилетней давности) – плод их юного свежего ума:
«… Откровенно говоря, читая статью «Битва» в храме», мы смеялись над несоответствием: то, что написано о наших учителях, никоим образом не относится к ним. Так называемое «открытое письмо» от начала и до конца – ложь… Нина Ивановна Коншина с 5 класса была не только нашим классным руководителем, но и помощником, наставником, другом. Сейчас мы уже студенты пятого курса…Для нас всегда Нина Ивановна будет являться примером. Благодаря ее активной жизненной позиции, принципиальности, творческому подходу к жизни, в нас сформировалось желание быть полезными обществу, сложилось мировоззрение, в основе которого такие понятия, как долг, честь, совесть. На наш взгляд, нельзя, пожалуй, найти учителей более преданных своей работе, чем в нашей школе… Главная же цель педагогической деятельности нашего директора – становление в каждом из нас личности. С первых дней нашего общения Нина Ивановна помогала нам избавиться от трусости, лени, лжи. Поэтому мы непримиримо относимся к подлости и фальши, которыми пропитана статья «Битва» в храме». (Орфография и пунктуация сохранены.)
Это очень хорошо, что дети смеялись «над несоответствием». А над соответствием, наверное, вообще угорят! Только не начинайте хохотать раньше времени. Итак, маленький кусочек урока истории. В 1675 году турецкий султан Мухамед IV предъявил нечто вроде ультиматума… Кому? Правильно – запорожцам. В своем послании он написал приблизительно то же самое, что содержится в процитированной выше характеристике Н.И. Коншиной, только немного другими словами:
«Я, султан, сын Мухаммеда, брат солнца и луны, внук и наместник бога, царь над царями, властитель над властелинами, необыкновенный рыцарь, никем непобедимый воин… – повелеваю вам, запорожским казакам, сдаться мне добровольно безо всякого сопротивления и меня вашими нападками не заставлять беспокоиться».
Столько веков минуло, но бахвальство, похоже, бессмертно. Однако султан подписал письмо собственноручно, не прячась за спины подданных. А в нашем случае что? Да то: три взрослые родительницы обратились к губернатору с жалобой на то, что взрослые учителя обижают несовершеннолетних школьников. То есть на страницу областной народной газеты вынесена тема микроклимата в конкретной школе – повод к серьезному диалогу между взрослыми людьми с последующими, возможно, административными или иными выводами. Для чего, простите, в этот «раунд тяжеловесов» втянуты дети – двенадцать студентов? Причем из них две девочки – дочери завуча начальной школы, от которой плачет учительница начальных классов Мельникова; следующая студентка – дочь учительницы, пытавшейся пнуть коллегу; следующая – дочь учительницы математики, следующая – дочь повара школьной столовой, следующая – дочь школьного кассира, паренек – сын другого повара, еще одна девочка – родственница директора школы… Им обижаться на Нину Ивановну – грех. Хотя бы потому, что она помогала им «избавиться от трусости, лени, лжи», привитых, видимо, с младенчества в родных семьях трусливыми, ленивыми и лживыми родителями. Вступая в полемику со взрослыми, дети вроде как забыли, что «яйца курицу не учат». Но при их воинствующем максимализме, характерном для возраста становления, данный заскок следует с улыбкой простить. Но вот тезис о «подлости и фальши, которыми пропитана статья» - это уже обвинение с примесью оскорбления, что карается в уголовном порядке.
Вряд ли любящие своих детей три матери привлекут к ответственности студентов, которые, полагаю, были использованы заинтересованной стороной в качестве щита. А вот письмецо от родителей – несомненно, путевка в суд: «грязная ложь», «прикрываются нашими именами», «клевета», «злопыхательство». Как редактор газеты официально заявляю, что письмо Мельниковой С.В., Функнер Л.К., Кременцовой Н.Б. – грамотное и корректное. Его содержание сводится к одному (главному!) факту – два ребенка учатся за пределами родного села по близких к трагизму причинам, третий - вне школы. Все остальное – взвешенные эмоции, оценочные высказывания, которые неподсудны. Если же главный факт не соответствует действительности (дети названных родительниц учатся в Красноярской школе), то и директору, и подписантам следует немедленно опровергнуть через суд клевету о том, что они там не учатся. И мы опубликуем это опровержение.
«Много «грязи» сочинили авторы письма в адрес нашего уважаемого директора Коншиной Н.И. Наверное, у нелюдей это считается нормой…» - Прочитав эти строчки, я подумала: надо быть бесплодными, чтобы так люто ненавидеть матерей, защищающих законные права ребенка. Ну не может одна МАТЬ трястись от ненависти и обзывать «нелюдью» другую МАТЬ только за то, что та не хочет видеть свое дитя несчастным и зареванным. Никогда не поверю, что женщина, выносившая под сердцем ненаглядное чадо, вскормившая его своим грудным молоком, знающая каждую родинку на его тельце, вместе с ним оплакивающая его ободранные коленки, воспримет с чувством глубокого удовлетворения и бурной радости весть о том, что ее детеныша хлещет в школе по щекам какая-то воинственно настроенная мадам.
Выяснилось, что под «крышу» разгневанных родителей смело встали бухгалтер школы, секретарь директора, учителя истории и биологии, библиотекарь, медицинская работница, массажистка, повар – подчиненные Коншиной, для которых она, похоже, «сестра солнца и луны, царица над царицами».
Кстати, запорожцы дали очень раскованный ответ самовлюбленному Магомету. Из этических соображений опубликовать его просто нельзя. Но один фрагмент, думаю, будет полезно обсудить на ближайшем педсовете:
« Не будешь ты, сукiн сыну, сынiв христiанских пiд собой маты, твойого вiйска мы не боiмось, землею и водою будем биться з тобою…» Биться за них – за детей.
P.S. В Центральном суде г. Кемерово рассматривается иск Коншиной о защите чести и достоинства, а также компенсации морального вреда (200000 рублей) к Головановой, Мельниковой, Кременцовой и Функнер. Райпрокуратура отказала С.В. Мельниковой в возбуждении уголовного дела, не заметив в поведении Коншиной ничего предосудительного. Но департамент образования, проверив деятельность директора красноярской школы, с должности ее уволил, оставив учительствовать в данном учебном заведении. Алеша Мельников по-прежнему учится в другой школе и живет вдали от родителей. Андрюша Кременцов – тоже. Семья Функнер переехала на жительство в г. Новокубанск.
Село Красноярка Ленинск-Кузнецкого района Кемеровской области
|
|
