В третьем по величине городе Саратовской области обычный почтовый чиновник единолично определяет, чью телеграмму (а может, и не только телеграмму?) отправить адресату!
Гениальные произведения потому и актуальны, что их авторы угадали в них самую суть явлений. А уж цитаты из бессмертного гоголевского «Ревизора» в России, где дремучее и наглое чиновничье сословие как жило, так и продолжает жить по принципу «не пущать» и «как бы чего не вышло», звучат так, будто их произносят наши современники. Вот, например:
«Городничий: Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к нам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать, не содержится ли в нем какого-нибудь донесения или просто переписки…
Почтмейстер: Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из осторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу преинтереснейшее чтение. Иное письмо с наслаждением прочтешь – так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Городничий: Ну, что ж, скажите, ничего не читывали о каком-нибудь чиновнике из Петербурга?
Почтмейстер:…есть прекрасные места. Вот недавно один пишет… Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?»
Почти тридцать лет простоял дом № 29 по Саратовскому шоссе в г. Балакове. Построенный с самого начала на заболоченных землях дом в наступившие с развалом СССР годы всеобщей разрухи обветшал и пошел трещинами. Вечно затопленный подвал, отказ коммунальщиков из-за этого ремонтировать трубы тепло- и водоснабжения, ставшие хроническими отключения воды – все эти проблемы так измучили жителей, что они, будучи не в силах терпеть бездействие местных коммунальных служб, обратились в областную жилищную инспекцию.
Приехавший из Саратова заместитель председателя контролирующей комиссии Давид Ким, лично осмотрев подвалы и расположенные на стенах маячки (показывающие, как успешно продвигается разрушение дома), выдал предписание: провести обследование дома на предмет безопасности, а вопиющие недостатки устранить до 20 сентября. Но ни в сентябре, ни в октябре сдвигов не наблюдалось, а потом возникли проблемы и со связью с самим саратовским чиновником (то «позвоните позже», то «у нас обед»)… Негодование жильцов, наконец, вылилось в стихийное решение : «Телеграфируем президенту!» Сказано-сделано. И вот уже 11 октября делегированная домом Лидия Соломонова идет в расположенное в их же доме почтовое отделение № 19 и на телеграфном бланке от имени всех жильцов пишет в администрацию президента РФ: «Как заставить работать наше КЖХ»… и «зачем нужна еще одна ничего не контролирующая, ненужная и существующая на наши деньги организация-тунеядец?»
Вот тут-то и начали происходить странные вещи! Увидев адрес телеграммы, почтовый работник, заволновалась и… исчезла, чтобы привести начальника почты Ирину Гутман. Та заявила, что подобную телеграмму и по такому (ах какому!) адресу они отправить не могут, так как написана она безграмотно: не может быть целая служба «тунеядцем», вот если хотя бы «служба тунеядцев»… Лидия Соломонова, по образованию филолог и бывшая учительница русского языка и литературы, усомнилась как в праве начальницы почты указывать ей на погрешности стиля ее послания, так и в ее праве вообще лезть в личную переписку россиян с президентом. Уже тогда, заподозрив неладное в поведении телеграфистов, общественница специально доплатила за то, чтобы ее послание ушло с уведомлением. Когда все сроки прошли, а жители через месяц не получили ни уведомления, ни ответа из секретариата президента РФ, все та же Лидия Соломонова обратилась с письмом к начальнику почтамта Льву Юрьеву с заявлением: «Уведомление о вручении не получено... прошу найти причину данного нарушения и указать конкретного чиновника данного нарушения». Письмом от 3 ноября заместитель начальника Балаковского почтамта Алексей Александрович Солдаткин на официальном бланке этого учреждения оповестил Лидию Александровну: «Балаковский почтамт на Ваше заявление сообщает, что ввиду некорректного содержания текста Вашей телеграммы она не была принята для передачи работниками Балаковского МУЭС. О чем Вам было выписано извещение и опущено в ячейку абонентского шкафа. В настоящее время на Ваше имя направлен почтовый перевод на сумму 84 руб. 56 коп. (сумма платы за телеграмму и проценты за недоставку телеграммы)».
И ни слова о том, кто виноват или о том, кто дал право совать нос в чужую переписку массе людей, самовольно решающих, посылать им телеграмму или нет (так как А. Солдаткин был в отпуске я попытался узнать это у его руководителя Л. Юрьева, но он «заседал», «обедал» и обещал через секретаршу перезвонить весь тот день, что я ему названивал). Кстати, по нормам почтовой службы, телеграмма должна дойти до адресата за 4 часа!
Что стоят данные нам Конституцией Российской Федерации права? Знакомы ли на балаковском почтамте со статьей № 23 Основного закона, где прямо говорится: «Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения».Но такого решения нет, как и денег, которые пообещали, но до сих пор не вернули пенсионерке. Почему ей не сообщили сразу же о факте изъятия из обращения ее телеграммы? И где сам бланк (по крайней мере в ПО № 19 мне не смогли его показать)? Вопросы, вопросы…
Между прочим, в должности заместителя начальника почтамта Алексей Солдаткин работает не так уж и давно. Всего около полутора лет назад он отвечал за работу с молодежью в окружной приемной депутата Госдумы Вячеслава Володина. И все упоминаемые в статье чиновники почты - тоже члены так называемой партии власти. Так, может, это теперь установка такая у партии власти, не беспокоить САМОГО?
И еще один интересный факт: сразу же после того, как балаковцами была сделана попытка обратиться к президенту, к ним (на другой же день!) приехал и саратовский чиновник Давид Ким, на которого они тоже жаловались. Что это простое совпадение, или?..
Сейчас Лидия Соломонова обратилась в прокуратуру г. Балакова с просьбой дать правовую оценку этой более чем странной истории, но пока и там дело, похоже, не сдвинулось с мертвой точки (по телефону нам посоветовали обратиться с письменным запросом). Лидия Александровна твердо намерена дойти до Конституционного суда РФ, а если потребуется, то и до Страсбургского по правам человека.
|
|
