Сгинет ли на русских нивах мерзость запустения? Почему земля уходит из крестьянских рук? На вопросы журналиста Ирины Щегловой отвечает руководитель сельскохозяйственного предприятия «Ильинское», расположенного в Тверской области, Геннадий Михайлович Графов.
Корр.: Ваше хозяйство еще 10-15 лет назад было одним из лучших в Тверской области. Был у вас совхоз, затем акционерное общество закрытого типа, сельскохозяйственно-производственный кооператив… А сейчас вы кто?
Г.Графов: А сейчас мы, общество с ограниченной ответственностью АПК «Ильинское», – банкроты.
– Предприятие выставлено на продажу? Как вы дошли до жизни такой?
– Прошлая зима была тяжелая, морозная. Оборудование, животноводческие помещения, построенные в 1974 году, вышли из строя. Животноводческий комплекс на 800 голов скота был в свое время экспериментальным, рассчитан на 20 лет эксплуатации. Оборудован по последнему слову техники. Рядом возвели первоклассный поселок Мало-Василево. Вся страна его строила. Построили коттеджи, многоэтажные дома, провели мелиорацию, огромные деньги были затрачены. Сейчас все институты, которые его проектировали, закрыты. Остался я один на один с проблемами.
Задача по уничтожению советских предприятий теперь выполнена. Началось всё с указа президента Ельцина о ликвидации всех социалистических хозяйств, переоформлении их в акционерные общества. Руководителей, которые не хотели этого делать, под статью подводили. Сначала мы реорганизовались в АО, потом в ЗАО, потом в СПК.
Мы 15-20 лет назад занимались в основном животноводством и льноводством. Дойное стадо доходило у нас до 2000 голов. Сейчас осталось всего 340. Осенью, когда снижается продуктивность в животноводстве, а стойловое содержание зимой требует большого количества финансовых средств, нас поддерживало льноводство. Лен – это самая трудоемкая культура. Ценовая политика последних лет привела к тому, что выращивать эту культуру стало невыгодно.
Было время, когда гусеничные трактора я менял через 2-3 года, иногда даже и отказывались от тракторов, лишние они были. Сейчас трактор стоит 400 тысяч рублей, а потому один старый трактор разбираем на запчасти, чтобы остальные работали.
Нас что загубило? В советское время считалось, что энергетика должна быть на первом плане, без нее никуда. В то время, в начале 80-х, перешли мы на энергонасыщенное хозяйство. Купались в энергии. Наш животноводческий комплекс был мощным энергонасыщенным ансамблем – транспортеры, отопление, освещение, охлаждение молока… Навоз с помощью электричества удаляли. Теперь не то, энергию за границу гоним.
На оплату электроэнергии, покупку горючего уходит львиная доля доходов. Горючее стоит 17-18 рублей за литр, а молоко я продаю за 5 руб. 50 коп. Когда-то литр топлива я покупал за 2-3 копейки, а литр молока продавал за 20-25, иногда за 40 копеек. Нормально было. Когда я приехал сюда в 70-м году, совхоз «Ильинский» был самым крупным хозяйством, 2-е место в районе мы занимали. Пашни было 1557 га. В этом году мы засеяли всего 500 га, в основном для фуражных целей. Сегодня у нас осталось 12 механизаторов, а было 25-30. В совхозе 20 лет назад было около 50 тракторов, сейчас 38-40, все они старые, 18-20 лет работают.
Кроме энергоресурсов, еще и инфраструктуру содержать надо, а это непросто. У нас на балансе и котельная, и школа, и детский комбинат, и очистные сооружения, и жилье… Раньше на содержание инфраструктуры государство нам ежемесячно высылало деньги, и не малые. Весело было жить, зная, что тебе помогут в трудную минуту.
В общем, влезли мы в долги, надо было платить налоги, а накопилось долгов за годы перемен около 17 миллионов. Власть, Госдума одно время обещали, что долги спишут и хозяйство сможет начать работать с нуля. Очень мы надеялись на это. Держались до последнего. Думали, что государство обратит внимание на те хозяйства, которые хотели бы работать, восстановит затратные элементы по горючему и электроэнергии. Остальное мы бы сделали сами. Невозможно дерзать, когда доишь корову себе в убыток. Смысла нет.
Теперь многие предприятия, которые работали еще с советских времен, рухнули.
– Предприятия уничтожили, но земля осталась. Можно на ней работать.
– На одном из этапов реорганизации села всё хозяйство совхоза было разделено на паи. Каждый работник получил свидетельство в среднем на 9,3 га. Но земля оставалась в одном хозяйстве. Решили ничего не ломать, все написали заявления на передачу земли в аренду СПК – сельскохозяйственному производственному кооперативу. Работали, как и раньше, единым коллективом. Много при этом было преимуществ у сельчан. По льготным ценам обрабатывались приусадебные участки, сено бесплатно или по льготным ценам выдавали…Так было до прошлого года.
Потом началась ликвидация предприятия из-за долгов. Тут и новые хозяева-учредители подоспели. Условие поставили одно: мы ваше хозяйство будем возрождать, но земля должна быть у нас в собственности. Пошел бум продаж. Уходит земля из крестьянских рук. У учредителей юристов не меряно. Быстро землю оформляют в собственность. Не то у крестьян. Раз земля – ценность, за нее теперь надо каждому заплатить налоги. Раньше налог на землю, к примеру, платило предприятие, я платил, как руководитель хозяйства. Теперь сам работай и плати налоги. А чем? У нас одно время было около 20 фермерских хозяйств, а сегодня работает только одно. - Бывший главный агроном занимается заготовкой кормов. Сельскохозяйственный рынок наводнили привозной продукцией.
– Кто же заставляет крестьян продавать свою землю? Не насильно же у них ее отнимают? Что будет с теми, кто откажется продать свой пай?
– Их ждет та же судьба, что и тех, у кого когда-то были ваучеры.
– Земельные паи, свои 9 гектар, продает и молодежь?
– Еще как продают… В Москву они ездят. У нас сейчас страна охранников, охраняем неизвестно кого… Они получают до 12 тысяч рублей. Человек едет в город, чистенький, переночует там две ночи, трое суток здесь.
Раньше была проблема обеспечить людей работой, хватало людей с лихвой. А сегодня объем неограниченный, так как пашни много и ее можно было бы обрабатывать, и зарабатывать можно, но для этого надо вкалывать. Работник мне другие доводы приводит: «Зачем мне это нужно? Я приезжаю в город, сижу в чистоте или на аэродроме за весь день я 10 бумажек подмел и 8 тысяч получу. Но трое суток я дома, могу заняться своим подворьем». Некоторые покупают технику и начинают оказывать услуги богатым дачникам.
– Говорят, у нас люди пьют, потому что нет работы. Заводы стоят, колхозы развалены. Народ гуляет уже который год.
– Раньше цели были понятны. Сейчас нет идеологии. Было время, когда и парткомитет, и профсоюзный комитет, и женсовет, и т.д. занимались человеком. Дополняли руководителя, помогали ему. Сегодня этого нет.
– Наши идеологи заявляют, что сельское хозяйство – это «черная дыра». Сколько денег туда ни вложи, всё бесполезно, одни убытки. В Москве, к примеру, люди уже давно перестроились. Заводы, научные учреждения закрылись, и народ перекинулся в сферу досуга. В Москве 500 тысяч граждан обслуживают московские казино.
– Так и нам говорят: надо заниматься туризмом. Сейчас привлекают к нам авиаторов малой авиации. У нас здесь аэродром был. Хотят возродить парашютный спорт. Коттеджи будут строить. И продавать москвичам и тверчанам. Будут дельтапланы. Я в это не вникаю.
– Я знаю, что японцам, к примеру, невыгодно выращивать рис, гораздо дешевле его покупать, но они, заботясь о собственном народе, способствуют этому нравственному делу. Это полезно для народа, и они идут на эти убытки…
– Если бы не это, я давно бы всё бросил и ушел. Я мог бы сменить профессию несколько раз. Но приходит весна, и меня как будто зовет кто-то: «Иди сей». Я сельский житель испокон века.
– Какие отношения у вас складываются с новыми хозяевами? Какой-то прогресс наметился в хозяйстве?
– Новых учредителей всего четверо, они горожане. Сейчас поставили задачу восстанавливать животноводческие помещения. До тех пор пока они полностью не оформят всю землю в собственность, работа продвигается довольно медленно. Но уже начался ремонт животноводческих помещений. Готовимся к зиме. На ремонт затратили около 500 тысяч рублей. Еще надо 1,5 млн. рублей.
Надеюсь, что скоро и земля, может быть, начнет обрабатываться. Я объезжаю поля и вижу: вот здесь у меня овес, может быть, даст 15 центнеров, вот здесь 25. Дали нам хозяева деньги на удобрение, мы подкормили поле, значит, будет урожай. Я рад. Мы гербицидами обработали, поле чистое…
Учредители пообещали, что животноводство как было, так и останется. Были разговоры и о возрождении льноводства.
– Что мы всё «учредитель» да «учредитель»? Раньше его барином называли. От чего ушли, к тому и пришли. Можно сказать, провалились в 19 век.
– Раз они собственники, можно их и так назвать. Главное, чтобы всё не закончилось вложением денег в недвижимость, чтобы они занимались сельским хозяйством, отдавали этому делу свои знания и средства, чтобы хозяйство развивалось.
– А если все заявленные планы останутся на бумаге, что будет с хозяйством?
– Есть постановление правительства, что земли сельхозназначения, не использующиеся по назначению, будут изыматься государством. Правда, с трудом в это верится. Допустим, я собственник, плачу налоги на землю, и если неправильно ее эксплуатирую, она будет изыматься? Всё течет, всё изменяется. Поживем – увидим.
|
|
