После того, как в Славянске самозваный "народный сход" 11 января с. г. едва не снёс памятник Ленина, нашлись в этом городе люди, которые выступили в защиту памятника.
Их лозунги:
"Нет вандализму"
"Ленин будет стоять в Славянске"
"Ломать не строить"
"Мы против сноса Памятника!!!"
"Закройте вопрос о демонтаже Памятника!!!"
"Не хотите снести свой дом, ведь он строился при коммунизме"
"Мы выбираем историю, а не вандализм"
"Сохраним историю!".
Плакаты были украшены многочисленными красными пятиконечными звёздами, а от стандартных обвинений в "поддержке террористов-сепаратистов" участников акции, видимо, должен был защитить плакат: "Митинг вне политики".
Вспоминается рассказ Михаила Зощенко "Испытание героев". Автор пишет: "Я, товарищи, два раза был на фронте: в царскую войну и во время революции, в гражданскую. Воевал, можно сказать, чертовски. Однако особых героев я не знал. А вообще говоря, герои были. Но особенно сильно запал мне в душу один человек. Этот человек не был такой, что ли, очень крупный революционер или там народный предводитель, вождь или покоритель Сибири. Это был обыкновенный помощник счетовода, некто Николай Антонович. Его фамилию я даже, к сожалению, позабыл. А работал этот Николай Антонович совместно с нами в управлении советского хозяйства в городе Арюпино." Сюжет рассказа: некий красный комиссар допустил "право-левацкий загиб" и решил устроить испытание служащим некой канцелярии (говоря по-современному, офиса) — как они относятся к советской власти? И разыграл приход в город белогвардейцев. Заходят чиновники в кабинет начальства и видят:
"Стоит новое начальство в гордой дворянской позе. Вот в руке у него стэк. Глаза у него сверкают. И слова он орёт громкие, не стесняясь присутствием машинистки.
— Я, — говорит, — выбью из вас красную заразу, трам-тарарам. Я, — говорит, — покажу вам революционные начинания. Я, — говорит, — трам-тарарам, не позволю вам посягать на дворянские земли и устраивать из них совхозы, колхозы и разные там силосы...
Вот, конечно, вошедший служащий жмётся и извиняется, разводит руками, — дескать, какая там, знаете, революция, какие там силосы — не смешите. Да разве мы что... Мы очень рады и всё такое...
А начальник в своем кителе орёт и орёт... Из десяти служащих опросили только шесть.
Трое говорили неопределённые слова, моргали ресницами и пугались. Один, скотина, начал нашёптывать новому начальству о всяких прошлых событиях и настроениях. Другой начал привирать, что хотя он сам будет не из дворянства, но давно сочувствует этому классу и в прежнее время даже часто у них находился в гостях и завсегда был доволен этим кругом и пышным угощением в виде тартинок, варенья и маринованных грибов...
Вдруг приходит счетовод Николай Антонович.
Он говорит:
— Погодите вы, не кричите и своим хлыстиком не махайте. А спрашивайте меня вопросы. А я вам буду отвечать.
Тот ему говорит:
— Будешь, трамтарарам, служить нашей старой дворянской власти?
Николай Антонович отвечает:
— Служить, — говорит, — вероятно, придётся, поскольку у меня семья, но особого сочувствия я к вам не имею.
— То есть, — говорит, — трам-тарарам, как это не имеешь?
Николай Антонович отвечает твёрдо:
— Я, — говорит, — хотя и не коммунист, но я в революцию кровь проливал. И я, — говорит, — завсегда стоял на платформе Советской власти и никогда не ожидал от дворянской власти ничего хорошего. И я, — говорит, — считаю своим долгом высказать своё мировоззрение, а вы как хотите...
Конечно, вы можете сказать — какой это герой, раз он даже служить у дворянства согласился.
Но дозвольте сказать: я много видел самых разнообразных людей. Я видел людей при обстоятельствах тяжёлой жизни, знаю всю изменчивость ихних характеров и взглядов, и я имею скромное мнение, что Николай Антонович был настоящий мужественный герой.
А если вы с этим не согласны, то я всё равно своего мнения не изменю."
Возвращаясь к акции в защиту памятника в Славянске: её участники, бесспорно, "настоящие мужественные герои", тем более, что никаких сомнений в том, что против них — не ряженые петлюровцы и бандеровцы, а самые натуральные, у них быть не могло. И то, что эта акция произошла не где-нибудь, а именно в Славянске — после всех нелёгких испытаний, которые пережил этот героический город, дорогого стоит.
И то, что среди демонстрантов, дружно скандировавших "Ленин жил — Ленин жив — Ленин будет жить!", было немало молодых и даже совсем юных лиц, — тоже.
Кстати, должен признать собственную ошибку, — мне всегда, вплоть до начала нынешнего украинского "лениноповала", казалось, что такое количество памятников Ильичу на просторах бывшего СССР в 60-е и 70-е годы установили напрасно — зачем столько много? Но теперь вижу, что не зря, более того — это было необыкновенно мудрое и дальновидное решение, хотя сами его авторы этого, возможно, и не сознавали. Однако с наступлением новой буржуйской власти памятники стали своего рода лакмусовой бумажкой движения бывших республик СССР в средневековье, фашизм и мракобесие. Там, где памятники стоят — держатся и многие из завоеваний революции 1917 года: социальное государство, светское государство и т.д. Там, где их валят — а повалили их в странах Средней Азии, Прибалтики и теперь в Украине — рушатся и остатки социальных прав, завоёванных прошлыми поколениями без малого столетие назад, добытых их потом и кровью. И более того, памятники Ленина смогли стать центрами кристаллизации антифашистского Сопротивления — даже там, где, как в Славянске, оно казалось уже попросту невозможным. Так что, выражаясь нынешним языком, "Je suis Lenin". А если по-простому:
— Да здравствует Ленин!
|
|
