(Малой империей назвал Грузию академик Сахаров в интервью журналисту «Огонька» Григорию Цитриняку в июне 1989 года. «Меч» - кодовое название операции по молнеиносному захвату Абхазии)
Наверное, немногие в России сегодня вспомнят о том, чем запомнился этот день, 14 августа. 20 лет назад, не сумев договориться с сепаратистами «по-хорошему» Грузия перешла от слов к делу. Под предлогом охраны железной дороги войска Госсовета, а по факту самые настоящие бандиты и мародеры, вошли на территорию Абхазии – началась грузино-абхазская война, одна из самых трагичных страниц новейшей истории. Война, которую раздираемая внутренними конфликтами Грузия так и не смогла выиграть, увязнув в ней, отдав инициативу в руки поначалу малочисленных абхазских формирований, поддерживаемых добровольцами со всего Кавказа. Война, унесшая тысячи жизней с обеих сторон, сделавшая беженцами почти половину населения республики, создавшая патовую ситуацию в отношениях Грузии со своей бывшей автономией и значительно повлиявшая на российско-грузинские отношения.
Несколько дней назад мы вспоминали события 08.08.08. С тех пор прошло всего четыре года, но отпечаток той недавней войны, развязанной Грузией против своей мятежной провинции, в которую была втянута и Россия, до сих пор сохраняется на отношениях братских некогда народов. Не просто сохраняется – определяет их. В российских СМИ по-прежнему освещается преступная агрессия неадекватного «грузинского фюрера». В грузинских – варварское вероломное нападение «империи зла» на молодую демократию. За прошедшие четыре года в плане налаживания отношений не сделано ни одного шага ни с одной, ни с другой стороны. Неужели ситуация с российско-грузинскими отношениями такая же патовая, как с грузино-абхазскими или грузино-осетинскими? Неужели нет выхода из этого тупика?
Нельзя не отметить, что российско-грузинские отношения это не просто отношения двух соседей, вынужденных сосуществовать в одном геополитическом пространстве, влиять и заимствовать что-то друг у друга. Взаимопроникновение наших культур велико настолько, как ни с какой другой из бывших республик, за исключением разве что Украины и Белоруссии. Эти отношения строились веками, укреплялись и развивались не одним поколением. С самого момента присоединения Грузии к Российской империи грузинская элита оказалась теснейшим образом интегрирована в российскую. В советские годы Грузия пользовалась особой любовью всех советских граждан, являясь чуть ли не самым гостеприимным уголком Союза, где мечтали побывать все.
Как получилось так, что хлебосольные грузины, которые в массовом сознании всегда радовались гостям, готовы были всегда, порой, в ущерб себе, развлекать, поить и угощать туристов со всей страны, вдруг превратились в агрессоров и в, прости господи, «натовскую подстилку»? Как получилось, что Россия, которая всегда была для Грузии старшим братом, единственным, кто всегда приходил на помощь, защищал от врагов, в конце концов, подпитывал курортный менталитет гордого кавказского народа своими бескрайними рынками для сельхозпродукции и потоками туристов, вдруг превратилась в оккупанта? И, наконец, как вообще могло получиться, что в нашей стране, строившейся на принципах интернационализма и дружбы народов, веками жившие бок о бок простые советские граждане вдруг пошли убивать других таких же советских граждан, возомнив себя наследниками давно ушедших в историю царств, империй и республик.
Всем нам, родившимся в Советском Союзе, с детства твердили о том, что все народы нашей страны равны, что мы все вместе строим наше общее светлое будущее. Во все времена неудобные моменты истории вымарывались, о некоторых вещах не принято было говорить вслух. Но многие из нас с детства усвоили истину: Кавказ понимает и уважает силу. К Грузии как к наиболее развитой в культурном и историческом плане части Кавказа это относится, наверное, в первую очередь. Кавказ уважает сильных и презирает слабых. Особенности расположения Грузии на границе великих держав, важность ее транспортных и торговых путей сделали ее ключевым в плане геополитики актором региона. Грузия всегда была центром Кавказа, предметом спора ключевых региональных игроков: России, Турции и Ирана. Именно этим обусловлено ее вынужденное, а иногда и вполне добровольное, подчинение попеременно каждой из держав.
В XVIII веке с ослаблением Турции и Персии на Кавказе началась эра доминирования России. Грузия, со времен монголо-татар находившаяся в состоянии перманентной раздробленности и междоусобиц, всегда искала надежного покровителя, который не только защитил бы ее от агрессивных соседей, но и сделал бы то, что грузинские цари своими руками были сделать не в силах – собрать воедино грузинские земли. В конце XVIII века таким покровителем и стала Российская империя, не только оградившая грузинские царства от турецких и иранских (мусульманских) притязаний, но и постепенно объединившая Грузию практически в границах царицы Тамары – времен ее наивысшего расцвета. Однако с ослаблением России Грузия всегда первой пользовалась моментом, чтобы не только выйти из под «опостылевшего покровительства», но и самостоятельно или с помощью нового покровителя прирасти землями, зачастую за счет самой России.
Именно это произошло в 1918-м, когда, пользуясь гражданской войной, грузинские националисты, еще недавно называвшие себя социал-демократами и российскими патриотами, заручившись поддержкой немцев, попытались оттяпать у России кусок побережья аж до Туапсе. Похожая ситуация возникла в конце 80-х годов двадцатого столетия, когда Грузия одной из первых захотела покинуть агонизирующий Союз, силой прихватив с собой Абхазию и Южную Осетию, которые Союз покидать никак не хотели. Стоит заметить, что каждый новый правитель независимой Грузии, начиная с Ноя Жордания, чуть ли не первым делом пытался насильно привязать к себе Абхазию и Южную Осетию под предлогом исторического права на эти земли, хотя население этих земель с Грузией в тот момент себя уже не ассоциировало.
Давайте трезво взглянем на вещи, без стенаний по поводу поруганной исторической справедливости. Историческое право Грузии на ту же Абхазию не более обоснованно, чем то же историческое право России на Крым или, давайте пойдем дальше – Киевскую Русь. Отсылки к нерушимости границ советских республик в том виде, в каком они были в последние годы существования СССР, абсолютно нелепы в свете разрушения самого СССР.
На замечания по поводу того, что СССР развалился из-за того, что население республик захотело для себя независимости, можно ответить, что и население Абхазии и ЮО тоже хотело независимости, по крайне мере от Грузии. Так почему одним можно, а другим нельзя? Единственный козырь Грузии здесь – мировое признание, но причем здесь историческое право? Мы все знаем, что мировое признание в наше время зависит от политической воли сверхдержав, а не от того, имеет ли тот или иной народ право на независимость или нет.
Отсылки к границам Грузинской демократической республики и вовсе нонсенс, учитывая тот факт, что грузинские войска в 1918-м году вторглись в Сочи под предлогом того, что эта земля была когда-то грузинской. Почему, интересно, Грузия в 90-е годы прошлого века не заявила права на Сочи? Наконец, Грузинская демократическая республика – политическое формирование, давно прекратившее свои дни. Эдак можно вспомнить и Закавказскую федерацию (в которую, Абхазия никогда не входила), и Закавказскую демократическую федеративную республику. Ну, или пошли дальше, Западно-Украинскую народную или Дальневосточную республики. Еще раз, на каком основании грузинская государственность должна восстанавливаться на основе границ ГДР 1918-1921 гг? Тут уж надо определяться, что важнее: территориальная целостность или право наций на самоопределение? А если определяться и не валить все в одну кучу, получается, что куда не кинь – всюду клин.
Тут мы подходим к ключевому вопросу: можно ли перешагнуть через последствия той войны и сделать так, чтобы абхазы и грузины могли вновь воссоединиться в общем государстве? Увы, дело даже не в войне, хотя ее последствия еще долгие годы будут определять отношения двух народов: на Кавказе такое долго не забывается. Я посетил многие бывшие горячие точки на постсоветском пространстве, но нигде не встречал такого ошеломляющего уровня ненависти и нежелания даже слушать оппонента. Все дело в том, что ни одна из сторон никогда не захочет слушать друг друга по простой причине. Абхазия давно не мыслит себя частью Грузии, даже за годы советской власти, когда она была в значительной степени огрузинена, никакой полноценной интеграции двух народов так и не случилось. Почуяв свободу, тем более самостоятельно завоеванную, абхазы уже не упустят ее. Они скорее согласятся с тем, что превратятся в национальное меньшинство в собственной стране, или с тем, что в итоге станут частью России (хотя и будут этому до конца сопротивляться), чем с перспективой вернуться под власть Тбилиси.
Не менее категорична позиция Грузии. И она тоже вполне обоснована исторически и геополитически. Как я уже писал, со времен царицы Тамары, Грузия никогда не была независимым государством в нынешних признанных большинством стран мира границах (исключая короткий период распада Российской империи и гражданской войны). Она переживала нашествие татаро-монгол, Тамерлана, а в XV веке окончательно распалась на ряд независимых царств. Дальше было лавирование между Османской империей и Ираном, наконец, постепенный переход грузинских царств под власть русских царей. Именно Российская империя в своем составе объединила грузинские земли, между прочим, ценой жизни своих солдат (о чем в Грузии постоянно забывают), а советская власть окончательно узаконила те границы, к которым Грузия столько веков стремилась. Плюс еще шикарный подарок был преподнесен Сталиным и Берией в виде массовой грузинизации Абхазии и Южной Осетии, зачастую насильственной.
Именно этот фактор создал ситуацию, в результате которой отколовшиеся в результате не в меру агрессивной политики властей независимой Грузии провинции «вернули» «малой империи» тысячи беженцев в ходе войны. Сегодня Грузия пытается выставить вопрос с беженцами в качестве ключевого. Действительно, огромное количество людей лишились своих домов, имущества, с этим не поспоришь. В идеале, конечно, надо бы беженцев вернуть, если две страны действительно хотят жить в мире. Но Грузии возврат беженцев нужен с одной целью – изменить демографический баланс в свою пользу, с тем, что бы грузинское большинство ликвидировало абхазскую независимость. Сами по себе беженцы тут не более, чем разменная карта, главное – возврат земель.
А как быть с теми, кто сегодня населяет Абхазию? Ведь перед тем, как началось массовое переселение туда грузин в 30-е годы прошлого века, там тоже жили люди, их тоже выселили в свое время. Да разве только там такая ситуация? Вспомните осетино-ингушскую резню. Каждая из сторон считала, что спорная земля - их на основании того, что их предки там когда-то жили. Как определить, кто правее: те, кто жил там исторически или те, кто поселился там в результате перекосов царской, а потом и сталинской демографической шахматной игры? В любом случае чьи-то права окажутся ущемлены…
Казалось бы, легче махнуть рукой и спокойно начать строить собственную страну, заручившись поддержкой Запада, вступив в НАТО (куда Грузию с нерешенными территориальными проблемами не возьмут). Но это невозможно по уже вышеобозначенной мною причине: Грузии в нынешнем виде в качестве независимого государства много веков не существовало. Слишком много. Независимая Грузия без Абхазии и Южной Осетии – исторический нонсенс. Мало того, что она из-за своего положения находится под постоянной угрозой расчленения и поглощения соседями, так еще и существует масса внутренних противоречий между ее собственными провинциями, вызванных тем, что эпоха раздробленности и дальнейшие административные пертурбации в составе Российской империи и Советского Союза привели к многократному переформатированию связей между ветвями грузинского этноса.
Как бы в Тбилиси не избегали этой темы, существует мегрельский вопрос, есть сваны и аджарцы, которые при благоприятных для них условиях не преминут оспорить право картвелов на лидерство в регионе. Я уж молчу о Джавакхе и Борчалах, на которые Армения и Азербайджан соответственно не претендуют лишь до поры до времени, пока Грузия пользуется поддержкой Запада, а у них самих хватает собственных внутренних и внешних проблем. Чтобы соскочить с этой по сути мины замедленного действия, создаваемой веками как самими грузинскими правителями, так и российской, а затем и советской властью, картвелы усиленно пытаются ассимилировать всех, кто оказался на их территории. Времени на это мало, его почти нет. Поэтому получается топорно, неуклюже, кроваво. Как было 08.08.08. Как было 14.08.92.
Выходит, что возврат Абхазии и Южной Осетии для Грузии это национальная идея. Отказаться от нее, значит потерять стержень государственности. Этого достаточно для начала процесса полной утраты независимости. Вот почему Грузия никогда не откажется от своих мятежных провинций. Вот почему в нынешних условиях единственный путь выйти из патовой ситуации – война. Но и она не решит проблему, а лишь отложит ее решение, затруднит его.
А можно ли решить вопрос так, чтоб без войны? Так чтоб, если не навсегда, то хотя бы на долгие годы? Посещая горячие токи на постсоветском пространстве, я неизбежно прихожу к выводу: процесс дробления СССР не закончен. Слишком многие силы, как внутри, так и вовне заинтересованы в его продолжении. И неизвестно еще, где конец этого процесса. Молдавия, отказавшись от Приднестровья, рано или поздно станет частью Румынии, полностью утратив государственность. Отделение любой северокавказской республики от России может спровоцировать цепную реакцию по распаду страны. Ни Армения, ни Азербайджан не могут отказаться от Карабаха – это подрывает саму идею существования их независимых государств.
И тут вывод напрашивается сам собой: Кавказ понимает и уважает силу. Неважно, с севера или с юга. Кавказ всегда воевал, единственный период, когда Кавказ жил в мире – время его нахождения в составе России/СССР. Сейчас представители гордых независимых закавказских республик начнут возмущаться. Но я продолжу мысль: ключ решения внутрикавказских конфликтов находится в Москве, Анкаре, Тегеране, да хоть в Вашингтоне. До тех пор, пока он не окажется в одном месте, пока Кавказ не будет объединен в границах новой сверхдержавы, а останется границей столкновения геополитических интересов – там будет война. И это касается не только Кавказа, но и всего постсоветского пространства. Ни одна из республик (увы, включая Россию, заблудившуюся в поисках национальной идеи) так и не смогла стать полностью самостоятельной, самодостаточной единицей.
Мы все еще переживаем советское наследие и будем переживать до тех пор, пока либо не уйдем в историю, как СССР, либо не создадим что-то новое. А принципиально новое тут придумать сложно. Мы слишком долго были вместе, слишком привязаны друг к другу. Поэтому, несмотря на то, что огромное количество грузин, не только сторонники Саакашвили, искренне радовались началу войны 8 августа, несмотря на чудовищную антироссийскую пропаганду на всех уровнях грузинского общества, многие в Грузии продолжают верить в Россию, в то, что все ныне происходящее это просто какой-то страшный сон, временный исторический казус.
И мне тоже хочется верить, что временный. Что мы сможем пройти через смуту, чтобы вновь начать строить общество без войн и насилия. Что 14 августа по обоим берегам Ингури будут вспоминать как трагическую страницу истории без взаимных обвинений. И что такое уже никогда не повторится.
|
|
