Если кому-то до сих пор не ясно – Оборонно-промышленный комплекс России должен был исчезнуть еще до середины 90-х годов прошлого века, при раннем Ельцине. Таково было «техническое задание» Запада, который фактически и привел к власти Гайдара, Чубайса и ряд других деятелей, уже, к счастью, подзабытых. Первым делом и.о. премьера (возглавлял правительство де-юре сам Ельцин, так что ответственность на нем в полной мере) прекратил финансирование гособоронзаказа. В таких условиях предприятия ОПК, не имевшие собственных оборотных средств, должны были в массовом порядке обанкротиться и ликвидироваться. Вдобавок распад СССР ударил фактически по всем технологическим цепочкам, сделал фактически невозможным, без системы межгосударственной кооперации и финансирования промежуточных стадий производства, выпуск какой бы то ни было конечной продукции.
Однако задел, доставшийся от прежних поколений, оказался настолько мощным, что самоликвидации, к всеобщему изумлению, не произошло. Более того, ОПК, долгое время выставлявшийся прессой как оплот всевозможной архаики, стал выживать исключительно за счет экспорта высокотехнологичной продукции. Рядом руководителей производств, когда ощущение катастрофы стало неизбежно, были созданы запасы готовых изделий, и некоторое время сборка происходила на этих резервах. Надо сказать, что ряд руководителей «гайдаровского» призыва быстро сориентировались в неожиданно открывшихся экспортных возможностях «оборонки», и в отрасли появились «живые деньги». Правда, львиная доля их немедленно разворовывалась, но какие-то крохи попадали и в производство. Вдобавок на место межотраслевой кооперации пришел бартер, на долю которого приходилось, по данным д.э.н. А.К.Ляско, до 90 процентов всех взаиморасчетов. Бартер был, несомненно, примитивным, архаичным явлением, но он спас производство.
Где-то к моменту дефолта 1998-го года в верхних эшелонах власти созрела вполне идиотская, но на тот момент спасительная для ОПК идея, что «оборонка» может существовать за счет экспорта и даже приносить прибыль. Дефолт, прошедший на фоне крайне низких цен на энергоносители (до 9 долларов за баррель), сделал необходимость сохранения национального производства просто фактором выживания для уже сформировавшейся в стране новой «элиты», и таким образом во главе правительства появился Ю.Д.Маслюков, единственный и по сей день руководитель, соответствующий грандиозному масштабу задачи. Правда, четко отдавая себе отчет в системном несоответствии между интересами «элит» и интересами национальной промышленности, он занял пост первого вице-премьера, почетную обязанность возглавлять правительство уступив Е.М.Примакову, дипломатический опыт которого позволял ему эффективней маневрировать между зачастую несопоставимыми интересами различных групп во власти, а Маслюкову это позволило сосредоточиться на содержательных вопросах.
Количество этих проблем, которые накопились перед ОПК, было невообразимым. В двух словах магистральное направление деятельности Маслюкова и его команды можно охарактеризовать как восстановление полных технологических циклов на жизненно необходимых участках национального производства и создание на базе этих циклов автономных холдинговых структур, вплоть до предоставления им права внешнеэкономической деятельности. Дело в том, что Юрий Дмитриевич прекрасно понимал, что его назначение – это следствие испуга «элит» перед выходящей из под контроля ситуацией, и как только этот испуг пройдет, Ельцин сменит правительство, тем более, что Е.М.Примаков в качестве претендента на роль главы государства выглядел куда более привлекательно, чем Борис Николаевич. Нужно было успеть до очередной его «рокировочки».
Одной из главных забот Ю.Д.Маслюкова было, конечно, положение с производством межконтинентальных баллистических ракет. До сих пор мало, кому известно, что продление ресурса стоящих на вооружении в России советских МБР невозможно без участия украинских производителей этих комплексов. К слову, как при такой ситуации оценить авантюризм нынешнего руководства страны, втягивающегося в затяжной конфликт с аналогичными авантюристами из Киева? А ведь через три месяца после Примакова и Маслюкова премьером стал именно Путин... В общем, торопливость была понятной и обоснованной.
«Тополь-М» официально считается первой МБР, созданной не в СССР, а уже в постсоветской Россией, но это весьма условно. На самом деле на 90% комплекс был разработан в советское время. В 90-е годы он лишь дорабатывался, причем с отставанием от первоначально запланированных сроков на несколько лет. Тем не менее, во второй половине 90-х началось его развертывание, а производство было сосредоточено полностью на Воткинском заводе. В октябре 1998 года Маслюков провел в Воткинске конференцию ВПК-ТЭК, на которую привез лидеров нефтегазового бизнеса – уже в тот момент стоял вопрос об импортзамещении, и нефтегазовое оборудование решено было по возможности производить на предприятиях ОПК, чтобы снизить нагрузку на гособоронзаказ. Пригласили руководителя «Роснефти» Сергея Богданчикова и тогдашнего главу ЮКОСа Михаила Ходорковского.
Надо сказать, понимание проблем ОПК, да и вообще положения страны в мире, у «элитариев» было, мягко говоря, не вполне адекватным. Такой вот случай: директор Воткинского завода Виктор Толмачев пригласил Маслюкова, главу Удмуртии Александра Волкова и других участников конференции посмотреть сборочное производство, которое находилось на отдельной территории за пределами города. В ходе осмотра получилось так, что все во главе с Маслюковым, Волковым и Толмачевым ушли вперед, а Ходорковский и некоторые сотрудники аппарата вице-премьера отстали. Ходорковский бродил по гигантскому цеху, смотрел на огромные ракетные ступени для «Тополя-М», а потом и говорит А.В.Сурикову, помощнику Маслюкова, мол, какие же это деньги во все это вбуханы. Надо ликвидировать все это, и больше не заниматься, типа, деньги целей будут. Суриков пытался, хотя бы на уровне самой простой политграмоты объяснить, что без ракетно-ядерного щита с нашей страной и считаться никто не станет, как не считаются с бывшей Югославией или с Ираком, где тоже есть нефть. Но олигарх был непреклонен, говорил о демократических ценностях, о том, что мы не должны давать повода и войти в число цивилизованных народов. Он, кстати, говорил искренне, у него было много иллюзий, за которые он позже заплатил очень большую цену. Заметим, лишенный иллюзий и уже тогда имевший проблемы с властью Березовский «страдает» в Лондоне, а Ходорковский – в Краснокаменске, под Читой. Но плата страны за иллюзии в отношении ОПК может оказаться неизмеримо большей, чем трагедия одного, даже очень заметного человека.
А ведь в 2000-2002 годы «Тополь-М» чуть было вновь не был утерян навсегда, так как вице-премьер Илья Клебанов и министр финансов Кудрин в целях «экономии бюджета» настаивали на свертывании закупок до одной единицы в год. И здесь вновь вмешался Маслюков, ставший депутатом Госдумы от Удмуртии. В то время Дума еще могла на что-то влиять, а Маслюков возглавлял в ней Комитет по промышленности, строительству и наукоемким технологиям и Комиссию по закрытым статьям бюджета, и, кроме того, был членом Военно-промышленной комиссии правительства. Это позволило ему настоять, чтобы уровень ежегодных закупок был не ниже шести изделий, что хоть как-то замедлило необратимую утрату технологий. Хотя, надо помнить, что для сохранения более-менее приемлемого баланса с основными ядерными державами, России надо вводить в строй до 30 МБР в год, поскольку вопрос о снятии с боевого дежурства ракет советского производства стоит все более остро. Но даже при наличии явного избытка нефтедолларов, руководство страны сохраняет заказ на МБР «Тополь-М» в объеме 5-7 в год, что очевидно недостаточно. Но и этот график не выдерживается. Так, в 2004 году сдается лишь четыре ракетных комплекса, в 2005 также выпущено на 1 комплекс меньше, чем планировалось.
Собственно, интересы ОПК в высшем руководстве никак не представлены, считается, что интересы «оборонки» могут представлять военные, в частности, такой крупный военачальник, как вице-премьер и министр обороны С.Иванов. Вес собственно промышленного лобби в руководстве страны сокращен до Федерального агентства по промышленности, в котором оказались сосредоточены функции, ранее требовавшие как минимум вице-премьерского поста и работы 9 министерств. Вот, собственно, такое место занимает в мозгах нынешней «элиты» оборонно-промышленный вопрос.
Более тесно мне приходилось работать над вопросами, связанными с сохранением авиационной промышленности. Зачем в стране, раскинувшейся на 10 часовых поясов, нужно собственной авиастроение, кажется, глупо и спорить. Но как выяснилось, это не совсем очевидный вопрос для людей, принимающих «государственные» решения. Авиаперевозчики, например, спят и видят, когда бы отечественное производство пассажирских самолетов окончательно бы исчезло, и можно было бы переоснастить свой парк «Боингами» секонд-хенд – это на данный момент выгодней. А дальше, чем на данный момент бизнес думать не способен в принципе, стратегическое планирование – это вообще функция государства. Но вот именно от этой своей естественной функции наше «неолиберальное» государство старательно открещивается, оставляя все на откуп некой общей составляющей из множества мелких шкурных интересов. Хотелось бы напомнить, что крупнейший перевозчик, «Аэрофлот» возглавляется зятем Ельцина Окуловым, и «при дедушке» его вес в «элите» был неизмеримо выше, у любого министра. Семьей влиятельнейшей руководительницы МАК Анодиной, также вышедшей из ельцинского круга, контролируется «Трансаэро», и хотя она прекрасно, лучше всех, может быть, понимает интересы отрасли, но личные интересы – они всегда имеют определяющее значение. Аналогично, кстати, и с военными, которым гораздо выгодней заниматься продлением ресурса стоящей на вооружении авиационной техники, чем закупать новую, а тем более стимулировать создание техники следующего поколения. Гораздо проще и с корыстных соображений выгодней периодически проводить модернизацию истребителя четвертого поколения, присваивая ему индекс 4+, потом 4++ и так до бесконечности. Если эти машины не будут иметь боевого применения, то какая разница. Но вот кто гарантирует, что не будут? Но интересы авиастроителей в «элите» представлены... потребителями их техники – военными и авиаперевозчиками.
Создание на базе разработчиков и производителей истребителей марки «МиГ» единого авиастроительного комплекса принадлежит советнику Маслюкова Геннадию Савастееву, который сам работал в этой отрасли, много лет знает Маслюкова еще по временам СССР, работал в ЦК КПСС, где занимался проблемами ВПК. В тот момент существовало собственно микояновское конструкторское бюро, надстроечная структура ВПК «МАПО», серийный завод под вывеской МАПО «МиГ», машиностроительный завод в Луховицах и еще ряд производств, так или иначе связанных с производством «МиГов». Вот все это было объединено в Российскую самолетостроительную корпорацию «МиГ», руководство которой было поручено Н.Ф.Никитину, чья кандидатура была предложена Савастеевым и Суриковым.
Задача стояла вполне грандиозная – доведение до конца работ по созданию истребителя пятого поколения, модернизация существующего МиГ-29 до уровня МиГ-29СМТ (что предполагало увеличение эффективности боевого авиационного комплекса в несколько раз) и развертывание на мощностях «МиГа» сборки среднемагистрального пассажирского самолета Ту-334. Для этого предполагалось на базе перечисленных предприятий создать вертикально интегрированную корпорацию, наделить ее правом внешнеэкономической деятельности, провести модернизацию производства и получить на выходе и серийное производство нового истребителя для ВВС, и гражданского самолета для отечественного, а может быть, и зарубежного рынка.
В тот момент я даже не планировал работать на «МиГе», а занимался вместе с командой только что назначенного министром по антимонопольной политике Г.М.Ходырева (будущего губернатора Нижегородской области) структурой министерства, в котором и собирался трудиться. Но Суриков вместе с Филиным убедили меня пойти на «МиГ», пусть и на более скромную должность руководителя департамента, но более важную с точки зрения содержательности. Кстати, так он и вышло, поскольку министерство на финал так и не сложилось, а РСК «МиГ» оказалась более реальной структурой.
За время работы на РСК «МиГ» Н.Ф.Никитина, В.И.Барковского (который возглавил вошедшее в РСК «МиГ» ОКБ имени А.И.Микояна) и многих других специалистов, удалось поднять в воздух прототип истребителя пятого поколения (шеф-пилот Герой России Горбунов), разработать глубокую модернизацию МиГ-29, началось строительство сборочного цеха в Луховицах для Ту-334. В области внешнеэкономической деятельности компания вышла на второе место по объемам ВЭД после «Росвооружения». Кстати, в тот момент стоял и вопрос по руководителю этого крупнейшего спецэкспортера. После увольнения Ананьева многие гадали, кого Маслюков предложит на должность нового гендиректора госкомпании. Пресса, ощущавшая дефицит информации, обсуждала несколько кандидатур. Среди них – помощника первого вице-премьера Антона Сурикова. Сам Суриков считал свое назначение малореальным, хотя бы потому, что с этим никогда не согласились бы в Кремле. В этом он оказался прав. В Кремле отклонили все кадровые переложения Маслюкова, после чего и возникла предложенная Примаковым компромиссная кандидатура Григория Рапоты.
Однако ожидавшаяся с самого первого дня работы смена кабинета министров существенно повлияла на приоритеты государства в области оборонной промышленности. Ни В.В.Путин, ни пришедший ему на смену М.М.Касьянов не имели даже приблизительного представления о тех задачах, которые вообще должно ставить государство перед ОПК, не говоря уже о решении этих задач. В результате, скажем, в области военного авиастроения произошло фактическое схлопывание производства. Кончилось тем, что даже уже некоторые заключенные экспортные контракты промышленность оказалась не в состоянии выполнить, как это вышло с палубным истребителем МиГ-29К для индийского ВМФ.
Ударом по перспективам отечественного авиастроения стал отказ от дальнейших работ по истребителю пятого поколения на РСК «МиГ». Фактически многолетнюю работу, к тому же без реальной альтернативы, просто бросили, и передали заказ на пятое поколение в АНПК «Сухой», где эти работы должны были начаться с нуля. Естественно, это просто ставит крест на программе перевооружения ВВС. Единственно, что идет – это модернизация стоящих на вооружении истребителей, но и она не поспевает за старением парка, к тому же с принятием на вооружение США истребителя пятого поколения F-22 (Raptor) становится вполне бессмысленной.
Гражданская программа на РСК «МиГ» тоже не пошла, а фактически полностью отстроенный цех в Луховицах просто пустует. Ни одного Ту-334 так и не было собрано, а сейчас потребности этого рынка с успехом покрывают зарубежные компании. Кстати, аналогичный совместный проект «Сухого» и «Боинга» RRJ находится не в лучшем состоянии. Фактически создание отечественного среднемагистрального современного самолета просто блокируется.
Самое же неприятное, что система государственного управления ОПК сейчас выстроена таким образом, что никаких перспектив в этой области просто не может быть. Не существует достаточно статусного органа в государстве, который бы занимался хотя бы определением целей и задач ОПК, не говоря уже об определении необходимых ресурсов. создания фондов для перспективных направлений, подготовкой кадров (о которых вообще никто не думает).
Последней попыткой создания такого органа явилось создание должности вице-премьера по промышленности в кабинете Касьянова (за 10 месяцев до его роспуска) и назначение Б.С.Алешина. Тогда в последний раз заговорили о промышленной политике государства, но уже через 5 месяцев о промышленной политике «забыли» и вице-премьеру Алешину поручили готовить административную реформу. Естественно, заниматься промышленностью в свободное от административной реформы время было уже положительно невозможно.
Теперь мы видим, что итогом этой «реформы» стало абсолютно недееспособное правительство, лишенное даже тех немногих рычагов управления, которые оставались у кабинета Касьянова. И личность премьера Фрадкова тут абсолютно ни при чем, поскольку не в нем дело. Переход государства от директивного руководства народным хозяйством к тарифному регулированию нефтяных и газовых потоков просто не оставил места для ОПК в структуре такого государства. Промышленностью нельзя управлять как «черным ящиком», не вдаваясь в подробности происходящего внутри, а оперируя только входными и выходными параметрами. Способности же сложной мега-системы, каковой является по определению ОПК сверхдержавы, к саморегулированию ограничены по определению. Система слишком сложна, чтобы регулировать себя на основе простейших импульсов рынка. Это все равно, что представить себе слона или тигра с нервной системой инфузории туфельки. Сложному организму необходим мозг. И чем сложней система, тем изощренней и многообразней должен быть ее разум. Но из сложного организма нельзя даже сделать простого – получится огромный разлагающийся труп. Надо срочно приставлять голову.
Печатная версия материала готовится к выходу в газете "Завтра"
|
|
