У современной российской молодежи нет, мягко говоря, особого стремления идти служить в армию. Это связывают, главным образом, с существованием в армейской жизни неуставных отношений, так называемой "дедовщины". Надо сказать, что это далеко не единственный «плюс» военной службы. Во – первых, молодой человек насильственно вырывается из привычной ему жизни, окружения близких и любимых людей и помещается в противоестественные казарменные условия существования с противоестественным характером взаимоотношений между людьми. Во – вторых, это невосполнимая потеря драгоценнейшего времени, которое гораздо эффективнее могло бы быть использовано для приобретения профессиональных знаний, повышения квалификации, общения с любимыми подругами, наконец.
За время армейской «дебилизации» юноша, даже имевший прежде неплохие школьные оценки, превращается в «полный отстой». К тому же, «время – деньги», что приобрело сегодня буквальное значение.
В – третьих, ребята, выросшие в условиях «демократических свобод», испытывают настоящий шок от попадания в среду тотальной регламентации и субординации.
В – четвертых, это невозможность избежать взаимоотношений с неприятными или даже ненавистными тебе людьми. У солдата нет места, где бы он мог хотя бы на миг укрыться от армейской действительности.
Можно было бы и далее продолжать перечень «неудобств» воинской службы, но согласимся с тем, что все они получили свое «концентрированное выражение» в пресловутой дедовщине. Корни дедовщины таятся в самой сущности современной российской армии – этого важнейшего государственного института. Если в гражданской составляющей нашей жизни российское общество, хоть и с «грефом» пополам, но «въехало» в буржуазно – демократические нормы общежития, то, что касается армейской составляющей, там до сих пор процветает рабовладельческий строй!
В самом деле, из всех прав у солдата остается только одно право – беспрекословно исполнять приказы командиров. А рабство, как известно, предполагает существование «внеэкономического принуждения». Без прямого физического насилия рабская система просто немыслима. С какой стати «защитник отечества» отправился бы за просто так драить очки в сортире, если бы за этим не стояла угроза дисциплинарного и уголовного наказания, или же не менее действенного «физического замечания»?!
Повелевать – дело утомительное и не для всех офицеров приятное, поэтому они «делегируют» свои господские права сержантскому составу и старослужащим, тем самым «дедам»; именно последние являются главными «притеснителями» солдат. Официальное насилие подавляет солдата, делает его безвольным, управляемым существом, что открывает широкие возможности для возникновения насилия неофициального, незаконного, - насилия со стороны старослужащих, различного рода земляческих или национальных кланов, а то и просто отдельных звероподобных типов, то есть возникает то, что собственно и обозначается термином «неуставные взаимоотношения» или «дедовщина».
Поэтому невозможно удержаться от «гомерического хохота», когда слушаешь рассуждения политиков или армейских чинов о том, что дедовщина своим существованием обязана либо низкому культурному уровню призывной молодежи, либо слабо поставленной «политико-воспитательной работе», либо отсутствию надлежащего контроля за поведением военнослужащих… В качестве радикальной меры борьбы с дедовщиной они предлагают ввести в штат каждой воинской части офицера-юриста.
Бюрократия может предлагать только бюрократические средства! Солдат – раб; и как всякий раб он не имеет права на ношение…оружия! Нет, конечно, ему позволяют иногда дотронуться до оружия, но только в присутствии и под контролем господ, то бишь командиров. До сих пор российский генералитет исповедует одобренную еще Лениным доктрину, согласно которой хорошим солдатом является тот, который боится своего командира больше, чем вражеской пули (Вообще-то фраза «солдат должен бояться палки капрала больше, чем вражеской пули» принадлежит Карлу фон Клаузевицу, у Ленина ничего подобного нет - прим.ред.). .
Для бюрократа вопрос о том, как обстоят дела в подразделении, равносилен вопросу о том, как он управляет подразделением. Вопрос же о самих принципах организации системы или принципах управления не входит в его компетенцию. Конечно, насилию, по крайней мере официальному, можно было бы придать «цивилизованное», т.е. юридически оформленное выражение и по каждому случаю нерадивости солдата оформлять соответствующую «бумагу». Но это в теории. На практике дело обстоит иначе.
Ситуации, требующие немедленного выполнения приказа, возникают постоянно, а на каждое невыполнение не напасешься ни «нарядов», ни заявлений. Тем более, что офицер никогда не побежит жаловаться начальству на нерадивого. Поскольку согласно той же доктрине, нет плохих солдат, а есть плохие командиры. Без опоры на «грубую физическую силу» никак не обойтись. Поэтому офицеры не только не борются с насилием, но и поощряют насилие. Главное, чтобы в подразделении был «порядок», а какими средствами это достигается, не имеет значения.
Поэтому нет большего идиотизма, чем призывать офицеров к борьбе за искоренение дедовщины в подразделении! Дедовщина изобретена не сегодня; она существует ровно столько, сколько существует армия в ее настоящей организации. (М.В.Фрунзе: «Младший комсостав образует ту основу, на которой зиждется все дело дисциплинирования, боевой спайки и боевой подготовки части» - прим.ред.).
Просто сегодня она приобрела наиболее дикие формы в силу крайнего нравственного разложения общества и специфики «призывного материала». Сегодня отряды армейских невольников формируются из детей не просто «рабочих и крестьян», что было всегда, но из самых нижних слоев этих «сословий». В армию идут дети из крайне «неблагополучных» семей, которые абсолютно безразличны к судьбам своих сыновей, либо из крайне бедствующих семей, которые не в состоянии раздобыть несколько десятков тысяч, чтобы выкупить сына из рабства. К ним добавляются те, для которых призыв на военную службу является средством «откоса» от «призыва в тюрьму». Для определенной части провинциальной, главным образом, сельской молодежи, призыв в армию есть единственный реальный способ вырваться из еще большего гнета жизни в условиях безработицы и «перманентного пьянства».
Наша «золотая молодежь» - дети бизнесменов, политиков, других представителей господствующих сословий de facto не разделяют солдатскую юдоль. Пора уже узаконить это, придать факту вид de jure: дети эксплуататоров не могут быть рабами!
Но довольно о грустном. В современном мире армия безусловно необходима. Причем, сильная армия. Армия, в которую молодежь стремилась бы не меньше, чем рабочий на самое престижное предприятие. Да, армейская реформа должна начаться с революционного преобразования рабовладельческой армейской системы в современную капиталистическую. Воинское подразделение должно стать нормальным государственным капиталистическим предприятием, где военнослужащие являются его наемными работниками со строго определенными профессиональными обязанностями, правами и заработной платой. Когда солдата можно будет «бить рублем», отпадет надобность в использовании физического насилия, а вместе с этим будут основательно подорваны и корни дедовщины.
Еще одним сильнейшим ударом по дедовщине стало бы последовательное проведение в жизнь общедемократического принципа – равного права для всех граждан иметь оружие и применять его по собственной инициативе, как для защиты отечества, так и для защиты собственной чести и достоинства. Известно, что даже в сегодняшней армии, в условиях, когда солдаты постоянно находятся с оружием (при ведении боевых действий и т.п.), дедовщина практически полностью отсутствует. И это понятно. Что же касается финансовой стороны вопроса, то перевод армии с рабовладельческих рельсов на буржуазно – демократические является настолько безотлагательным, что деньги на это необходимо найти во что бы то ни стало!
|
|
