После проведенной пресс-конференции 13 сентября в Алматы, я взял билет на самолет до Петропавловска, откуда через два часа после прилета, направился в город Омск РФ. Со мной поехал мой сын и его невеста. Сын расположился в вагоне 14, я во втором. Как только расположился в купе, сразу проявились сотрудники таможенной службы под видом проверки документов. После того, как я предъявил удостоверение личности, погранцы ввели мои данные в компьютер - и что тут началось!
После всплывших каких-то таинственных ориентировок на меня, пограничники изрядно переполошились, стали активно кому-то названивать, а мне сообщили о том, что буду снят с поезда. При этом оснований для задержания никто назвать не смог.
Примечательная деталь: один из них, очередной раз покопавшись в своем переносном компе, задал мне странный вопрос о том, не являюсь ли я журналистом.
По моей просьбе, ко мне пришел сын, которому я передал телефон и пояснил, что необходимо делать. Будучи уверенным, что происходящее - реализация какой-то новой провокации с целью задержать меня, на этот раз уже всерьез и надолго, связался с журналистами Радио "Азаттык", а также общественным деятелем Айнуром Курмановым. Последние активно включились в наблюдательный процесс моего задержания, к этому времени на авансцену вышел старший смены пограничной службы Кожабеков, но его фамилию удалось выяснить с большим трудом и спустя некоторое время, так что состав шел своим путем.
Не знаю, что произошло в сознании участников этой провокации, но вдруг наступил переломный момент и изрядно перепуганный Кожабеков лично вошел ко мне в купе и принес извинения. Извинения повторил дважды, затем, переходя на панибратский, тон по-свойски мне объяснил, что он во всем происходящем не виноват, что он служака и лицо, соответственно, подневольное.
По прибытии в Омск, уже по привычке я несколько раз убеждался в отсутствии хвоста. По поводу слежки: в день вылета, в Алматы, за мной снова привязался соглядатай. Обнаружил я его в аэропорту. При этом товарищ проследовал за мной и в самолет, не имея при себе какого-либо багажа.
События в поезде наводят меня на мысли скорее позитивные. Раз была установка на мое задержание, а затем ее сняли, то это дает мне повод предположить, что, быть может, казахстанские власти наконец-то вспомнили об имидже нашей страны, о том, что необходимо наводить порядок в области прав человека и решили мне предоставить некоторую свободу в действиях. Хочется верить, что именно так. Демонстрация спецрепортажа по КТК с моими комментариями также служит тому подтверждением (на момент рассылки КТК заменил свой репортаж на юмористическое шоу - от редакции).
В случае если дело обстоит таким образом, то появляется надежда что мне удастся таки встретиться со спецдокладчиком Верховного комиссара по правам человека при ООН господином Новаком. С которым планирую встретиться в Астане 1-го октября. Действительно, как может власть более наилучшим образом продемонстрировать иностранцам позитивные сдвиги в положении с правами человека, если не предоставить возможность нашему зарождающемуся движению оказать содействие?
А тем временем, в Караганде начался процесс по странному обвинению осужденного Карауш в дезорганизации. На котором абсурдное заявление Министра юстиции о том, что тот ролик был фикцией, выставляется в новом свете. Контролер которого УИС попыталась выставить козлом отпущения, на которого и решили списать всех собак, пошел в отказ.
Здравый смысл заставляет ставить вопросы в том процессе, на которые весьма сложно будет ответить тем, кто пытается представить тот ролик за спектакль!
|
|
