Если решение о размещении в Чехии и Польше тех или иных компонентов ПРО США будет принято и реализовано, нам придется в определенный момент принимать ответные меры, направленные на поддержание стратегической стабильности.
Разъяснения, даваемые американской стороной относительно задач этих новых объектов, числа размещаемых противоракет и т.п., не могут нас удовлетворить; они не дают убедительных аргументов относительно того, что эти дополнительные средства не скажутся на общей формуле стратегической стабильности, которая, прежде всего, основывается на российско-американском политико-военном и военно-стратегическом взаимодействии.
Российское государственное руководство однозначно заявило, что принимаемые нашей стороной меры будут носить прежде всего асимметричный характер.
Идеология и конкретные стратагемы асимметричных ответов были разработаны еще в 80-е годы группой советских ученых во главе с академиком Евгением Павловичем Велиховым, который курировал комплекс оборонной вопросов в Академии наук СССР. Мне довелось принять активное участие в выработке таких стратагем. За несколько десятилетий у нас накопился богатейший опыт асимметричных вариантов действий в ответ на развитие противоракетной обороны, которые включают в себя широкий спектр различных технологий. Ряд таких мер уже реализуются в различных программах вооружений, в том числе в тех, которые мне довелось непосредственно курировать в качестве первого замминистра обороны, а затем секретаря Совета обороны и Совета безопасности.
Заложенные в 80-е годы решения предполагали прежде всего развитие тех средств и технологий, которые были бы намного дешевле, чем собственно развитие системы ПРО. Эта линия была продолжена и в 90-е годы и в текущем десятилетии. В принципе противоракетная обороны - это весьма и весьма дорогостоящее средств с большим количеством проблем - технических, оперативных, управленческих; ряд из них упираются и в проблемы фундаментальной науки, с которыми приходится раз за разом иметь дело.
После Второй мировой войны это уже четвертая или пятая волна в отношении развития ПРО. В США всегда была серьезная оппозиция развитию систем ПРО вне определенных ограничений. Многие демократы, которые сейчас вернулись на ключевые позиции в Сенате, были противниками одностороннего выхода Вашингтона из Договора по ПРО 1972 года. После выхода из Договора ряд сенаторов пытались ограничить ассигнования на развитие систем ПРО, что им тогда не удалось. И делали они это не потому, что любят нас. Просто они понимают, что, выходя за определенные масштабы в развитии систем, ПРО дестабилизирует весь мировой стратегический баланс, активно стимулирует в том числе развитие наступательных средств, и не только у России, но и у других государств. За действиями США в области ПРО весьма пристально следят в Пекине, в Нью-Дели и в ряде других столиц.
Думаю, что в Пекине, например, готовят и свои ответные меры, ибо китайский арсенал ядерного сдерживания, в силу своих пока значительно более скромных масштабов, значительно более чувствителен к развитию американской ПРО, нежели российской. Так что нельзя полностью исключать того, что мы еще вернемся к вопросу о тех или иных договорных ограничениях в области ПРО в контексте более общих усилию по обеспечению стратегической стабильности.
В этом плане я считаю весьма важными заявления Президента России Владимира Путина в его недавнем выступлении в Мюнхене на «Веркунде», в которых он акцентировал внимание на российских инициативах в области ограничения и сокращения вооружений...
Планы размещения элементов ПРО в Польше и Чехии можно рассматривать и как средство усиления американских позиций в «новой» Европе, поскольку «старая» Европа скептически относится ко многим действиям США на мировой арене. С Польшей и Чехией, по мнению Вашингтона, проще решить вопрос размещения компонентов ПРО, чем, например, с Германией или Испанией. Безусловно, решение в отношении Праги и Варшавы будет всячески продавливаться и, при наличии сильнейшего проамериканского лобби, особенно в Польше, - с большими шансами на успех.
Представители российского высшего военного командования обоснованно отмечают, что в результате размещения РЛС ПРО в Чехии под более плотное наблюдение могут попасть действия стратегических сил сдерживания на севере России, где в том числе базируется значительная часть подводных лодок с баллистическими ракетами большой дальности.
России не обязательно предстоят значительные дополнительные расходы на оборону. Нужно тщательно отработать именно асимметричные стратагемы при принятии ответных мер. Асимметричность должна быть, в том числе, по затратам. Но это все равно, конечно, будут дополнительные затраты. Так что в принципе лучше не иметь нового витка гонки вооружений. На это и направлена сегодня внешнеполитическая линия Путина.
Что касается взаимоотношений с США, они сейчас и так не в лучшем состоянии. Ради того, чтобы просто иметь общую хорошую атмосферу в отношениях с той или иной страной, нельзя поступаться своими интересами. Иногда надо идти и на конфликт. И не надо этого бояться, даже если ты пока слабее. Но надо все время тщательно отрабатывать стратегию и тактику своего поведения в таких конфликтах. Россия сегодня далеко не в одиночестве. Есть государства, которые нас в таких конфликтах, как минимум, поддержат морально, а может, и политически. Те отношения, которые Россия выстраивает в последние годы с целым рядом других центров силы, позволяют ей рассчитывать на понимание. Но и в самой Америке есть политики, которые осознают, что у России и США достаточно сфер общих интересов - борьба с терроризмом, нераспространение оружия массового поражения, неприобретение его террористами. Мы должны сотрудничать в области международной энергетической безопасности, хотя у нас там во многом разные интересы. Есть и целый ряд других сфер, где мы можем и должны сотрудничать. Это, в частности, глобальные проблемы экологии, изменения климата, проблемы предотвращения эпидемий и др. Если США не будут стремиться вытеснять нас из зон наших стратегических интересов, то, возможно, такого сотрудничества будет гораздо больше.
В рамках стратегии «асимметричного ответа» на американскую СОИ в 1980-е годы предусматривался широких комплекс мер как по повышению боевой устойчивости советских СЯС (неуязвимости межконтинентальных баллистических ракет, ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, возможностей по выводу из-под потенциального удара стратегической авиации, повышения надежности системы боевого управления СЯС, выживаемости системы государственного управления в целом и др.), так и по их способности преодолевать многоэшелонную противоракетную оборону.
В единый комплекс были собраны средства и процедуры военно-стратегического, оперативного и тактического порядка, дающие возможность обеспечить достаточно мощный ответный удар возмездия даже при самых неблагоприятных условиях, сложившихся бы в результате массированных упреждающих ударов по Советскому Союзу. Важно было не просто все это разрабатывать и иметь «на черный день» (который мог стать «последним днем» для обеих сторон), но и в определенной (дозированной) мере в тот или иной момент продемонстрировать оппоненту, используя искусство «стратегического жеста». Причем надо было это делать так, чтобы это выглядело убедительно как для «политического класса» другой стороны, так и для специалистов, в том числе экспертов высочайшей квалификации по проблеме стратегической стабильности в целом и по ее отдельным техническим и оперативно-стратегическим компонентам, которые сразу же распознали бы любые натяжки, элементы дезинформации и т.п.
Меры стратегии «асимметричного ответа» включали в себя также специальные средства и способы противодействия противоракетной обороне противника (контр-противоракетной обороны). Применительно к космическому эшелону (эшелонам) ПРО речь шла о различных видах противоспутникового оружия, технологии для которого к тому времени уже были достаточно хорошо известны как в СССР, так и в США.
Авторы концепции «асимметричного ответа» изначально исходили из того, что противостояние двух стратегий в этой важнейшей сфере национальной безопасности ССР и США носило политико-психологический (по терминологии последних лет виртуальный) характер.
Одна из важнейших задач состояла в том, чтобы убедить сторонников СОИ в США в том, что любой вариант создания широкомасштабной, многоэшелонной ПРО не даст США сколько-нибудь значимых ни военных, ни политических преимуществ.
|
|
